***
— Мне вот интересно, — задумчиво протянул Загадочник. — Ты добился особого надзора, чтобы у меня не было возможности сбежать, даже если я захвачу контроль над телом, — продолжал он, смотря на Эдварда, ходившего кругами по камере. — Но что ты собираешься делать, если всё-таки сможешь избавиться от меня? Эдвард ничего не отвечал, сжимая пальцами виски и стараясь дышать ровнее. — О. На этот случай ты ничего не придумал, так ведь? Галлюцинация сместила внимание с Эдварда на прикроватный столик и принялась с наигранно преувеличенным интересом рассматривать небольшие баночки и пластинки с препаратами, которыми Нигма предусмотрительно успел запастись. — Я бы сказал, что неконтролируемое потребление всего, что ты можешь найти в этой дыре, может нанести непоправимый ущерб твоему мозгу, но у тебя и до этого с логическим мышлением было не очень. — Ты можешь заткнуться хотя бы на пару минут? — попытался огрызнуться Эд, но его тон больше походил на просьбу. — Могу. — Двойник поднял брови. — Но хочу ли? Мученически простонав, Эдвард сел на койку, машинально обхватил руками маленькую подушку и прижал её к груди. — Всё ещё обнимаешься с подачками Пингвина? Как мило, — съязвил Загадочник с выражением отвращения на лице. — Что? — недоумённо спросил Эд и рассеянно наклонил голову. — Я… — Нигма. — Эдвард обернулся. — На выход. Он поднялся и на ватных ногах подошёл к выходу. В общей комнате работал телевизор. Сквозь шум голосов пациентов услышав знакомый голос, Эд повернулся к экрану и замер. — «Спасибо системе правосудия Готэма»? — вполголоса повторил он и поморщился. — Это даже не он писал. — Чего встал? Живее! Нигма слегка сдвинулся с места, но тут же снова застыл и прилип взглядом к экрану: камера приблизилась к Освальду, и Эд заметил что-то знакомое в его нагрудном кармане. На чёрно-белом изображении распознать это было трудно, но Эдвард увидел краешек карты причудливой формы, очень похожую на ту, что Освальд сделал для него в последний день, когда они оба были свободны.***
Роберт медленно спустился по ступенькам, придерживая перекинутую через плечо небольшую сумку, и с опаской огляделся по сторонам. Он повернул голову и посмотрел на проводившего его тюремного охранника; тот уже развернулся и скрылся за дверью. Бейли нахмурился: вся ситуация была очень странной и, что хуже, непонятной. Так же медленно пройдя несколько шагов и завернув за угол, он резко замер, увидев перед собой… Пингвина? Ситуация становилась ещё страннее. Бейли инстинктивно попятился. Кобблпота недавно освободили, признав невиновным. Об этом знал весь Блэкгейт, и Роберт не был исключением. То, что суд куплен, было очевидно. Ну, или запуганы присяжные, или что-то ещё в этом роде: Бейли подробностей не знал. А через несколько дней, ничего не объяснив, и самого Роберта, контактировавшего с ним больше всех, освобождают. Понятно. — Можно попросить вас не трогать голову? — вместо приветствия выпалил Роберт. — Что, прости? — спросил Освальд, подняв бровь, после нескольких секунд молчания. — Если планируете убрать меня, то прошу вас выбрать не голову. Освальд в замешательстве поднял брови, и на его лице появилась странная эмоция. — Слушай… Я не собираюсь тебя убивать, вообще-то, — протянул он, смотря на стоящего столбом Бейли. Тот опешил и не сказал ни слова. — Ладно. — Освальд глубоко вздохнул. — Тебе есть, куда идти? — спросил он. Парень отрицательно покачал головой. — Понятно. — Кобблпот нахмурил брови. Он и так прекрасно об этом знал. Спросил ради приличия. — Ладно. Идём. — Куда? — попытался возразить Берт, но всё же последовал за Кобблпотом. — Тебе работа нужна? — Нужна. Но что от меня требуется? — спросил он торопливо. — Вы уверены, что я справлюсь? — С тем, чтобы слушать меня и лишний раз не открывать рот? — съязвил Кобблпот. — Сомневаюсь, но можешь хотя бы попытаться. — Я никогда не был… ну… в криминале. Не думаю, что я подхожу… Освальд окинул его хмурым взглядом. — Машину водить умеешь? — Тот кивнул. — Превосходно. Подходишь. Ему всё ещё с трудом давались даже элементарные бытовые задачи, не говоря уже о вождении машины, а операцию на глаз при наилучшем раскладе назначат только через несколько недель. Но даже после операции уйдёт время на адаптацию, а иметь рядом кого-то уже относительно проверенного, физически здорового и финансово зависимого хоть и не было абсолютно безопасно, но всë же довольно удобно. Насчёт самого Роберта Освальд почти не сомневался: тот слишком прямолинеен и не умеет даже льстить, — но привык не доверять никому. Особенно сейчас. — Ставь сумку на заднее сиденье и садись за руль, — скомандовал Освальд и стряхнул снег с воротника пальто. — Вы как-то странно припарковались, — задумчиво проговорил Бейли, после того как сел в машину. Освальд мысленно усмехнулся — как он жил без этих мыслей вслух около недели? — но сказал только: — Ты помнишь об основных требованиях к своей работе? — Я молчу. — Бейли поджал губы и немного насупился. Он спросил маршрут и, наконец замолчав, стал смотреть на дорогу. Но через какое-то время снова открыл рот и тут же его закрыл. Что же, скучно явно не будет. — Ты хотел что-то спросить? — Да. Можно? — Если вопрос не раздражающий и не глупый, то можно. — Мне сообщили, что моего дядю взяли под арест по анонимной наводке. — Он нервно прикусил губу. — За убийство моего отца. Наводка от вас, это понятно. Но как вы узнали, что я невиновен? Освальд мученически вздохнул. — Твой отец был застрелен с большого расстояния. Пуля попала ровно в сердце. Если честно, я сомневаюсь, что ты в принципе умеешь обращаться с огнестрельным оружием. Не говоря уже о том, чтобы попасть точно в цель с такого расстояния. А нанять киллера… — протянул Освальд, критически осмотрев Роберта. — Если честно, не думаю. Бейли закусил внутреннюю сторону щеки и кивнул. — У меня есть ещё один вопрос. Это даже не вызвало раздражения: не каждый день узнаёшь, что твоего отца убил его же родной брат и обвинил в этом тебя, собственного племянника. Конечно, ему хочется узнать хоть какие-то подробности. Освальд кивнул в знак того, что тот может говорить. — Как здесь включить обогреватель?***
— Почему ты пошёл на это? — наконец озвучил Люциус вопрос, которого Эд ждал и на который не хотел отвечать. — Потому что шансов у меня не было, а желание затягивать этот фарс отсутствовало, — спокойно ответил Эдвард и пожал плечами. Люциус тяжело вздохнул. — У тебя были все шансы, Эд, — мягко, но с небольшим нажимом сказал Люциус. — О, да открой уже глаза, Люциус, — мученически простонал Нигма. — Второй после меня умнейший человек Готэма, а не замечаешь очевидного, — продолжил причитать он. — Не замечаю чего? — спокойно спросил Фокс. Эдвард нервно рассмеялся. — Смотри, — он, не переставая странно улыбаться, поднял правую руку, согнув её в локте. — Это люди, которые ответственны за подрыв. А это, — он поднял левую руку, — люди, которые сейчас в Готэме на проверке. Знаешь, что у них общего? — Он скрестил ладони вместе. — Знаешь? Люциус неосознанно поджал губы и сглотнул: Эд сейчас до ужаса напоминал себя прежнего, с безумной улыбкой и нездоровым блеском в глазах. Тогда он явно был под чем-то. Да и сейчас, вероятно, тоже, судя по глазам: один зрачок был больше другого. Хотелось помочь ему, но вот как помочь, Люциус не знал. — Ну, раз до тебя не доходит, придётся ответить, — продолжил Нигма. Люциус как-то сочувственно на него посмотрел, но тот, кажется, этого не заметил. — Правительство. Их объединяет причастность ко власти. А выгодно ли правительству, что я способен доказать их причастность к уничтожению граждан их же государства? — Он состроил наигранно грустное лицо. — Конечно же, нет. Люциус идиотом не был. За попыткой Эдварда оправдать своё поведение явно было нечто большее, чем страх перед правительством. Но пока у Фокса не было ни единой догадки о том, что именно толкнуло его на настолько отчаянный шаг. — Так что лучше сиди молча и… — Он вдруг болезненно зашипел и, опустив голову, сжал пальцами виски. — Ты в порядке? Эд кивнул, но голову не поднял. — Эд, — как можно спокойнее и мягче позвал Люциус. — Посмотри на меня. Эдвард медленно поднял голову, всё ещё держа пальцы у висков, и посмотрел на него грустным взглядом. Буквально минуту назад широко улыбавшийся и активно жестикулирующий Нигма выглядел полностью разбитым. — Какие препараты тебе дают? — так же мягко спросил Фокс. Нигма промолчал и отвёл взгляд. Ладно. Этот визит явно не был последним. — Хорошо, — негромко продолжил Люциус. — Пока не забыл, — сказал он, после того как достал из сумки небольшой свёрток. Он бы и так не забыл, но Нигму надо было как-то отвлечь. — Что это? — спросил Эдвард, скептически приподняв бровь. — Освальд пытался передать сегодня. Я был в участке в то время и как раз планировал прийти сюда после работы, так что согласился передать тебе в руки. Эд изменился в лице и уставился на свёрток. — Я не проверял его. — Серьёзно? — спокойно спросил Нигма. Казалось, что у него просто не осталось сил на сарказм. — Только осмотрел на наличие взрывчатых устройств. — И металлических предметов, — добавил Эд. — И металлических предметов, — со вздохом согласился Фокс. — Но я не открывал его. — Спасибо, — тихо сказал Эдвард. Люциус кивнул. Когда Эд вошёл в камеру, он сел на койку и вытащил из-под робы свёрток. Осмотрев и взяв его в руки ещё до того, как за ним пришёл охранник, Нигма предположил, что в нём лежали книги и, судя по мягкости, что-то из одежды. Обе догадки подтвердились. Нигма развернул бумагу, достал две небольшие книги и положил на койку рядом с собой. Ещё в посылке лежали деревянная зубная щётка, тюбик пасты и расчёска. Последним он достал свитер и только сейчас почувствовал, что его немного трясёт от холода. На нём была только тонкая аркхэмская форма: все вещи, которые Освальд принёс ему до суда, остались в прежней камере, за исключением подушки, и никто, кажется, не собирался их возвращать. Эдвард провёл рукой по ткани, оказавшейся мягкой и приятной на ощупь. Не спеша надел свитер, решив не поправлять объёмный воротник, перекрывший всё горло по подбородок. Он просидел так несколько минут, поджав заледеневшие ноги и обняв себя руками, пока не почувствовал что-то странное в рукаве. Ко внутренней части правого рукава был пришит кусок ткани, идеально подходящий по цвету к свитеру и издалека выглядящий очень даже сносно. Но, присмотревшись, Эд заметил, что швы не совсем ровные, а стежки — довольно крупные и неодинаковые: Освальд, вероятно, пришивал сам. Эд слегка улыбнулся. В импровизированном кармане лежал обычный лист бумаги, сложенный в несколько раз. На нём были вразброс написаны числа. По их расположению и по сгибам Эдвард понял, что это разобранное оригами. Вероятно, что-то вроде цветка лотоса. Символ победы воли над эмоциями, вспомнилось Эду. Эдвард принялся за сборку, и вторая попытка увенчалась успехом. Теперь Нигма, удивлённо приоткрыв рот, держал в руках цветок лотоса, на лепестках которого был написан набор чисел.