***
Когда Освальд Кобблпот облачился в деловой костюм, а не в оранжевую форму Блэкгейта, Роберту стало понятно, что тот действительно очень похож на пингвина. Но конкретно сейчас он больше напоминал агрессивную чайку. Роберт взглядом проследил за полётом какого-то графина и рефлекторно прикрыл глаза, когда тот с грохотом разбился. До него уже доходили слухи и рассказы очевидцев о вспыльчивой и импульсивной натуре Пингвина. Но за все две недели, которые он работал на него, мистер Кобблпот никак не проявил себя с этой стороны. Более того: не было ни дрессированных птиц, ни огнемёта, встроенного в зонт, ни радиоуправляемых пингвинов-подрывников — ничего из того, что о нём обычно говорили в тюрьме. Сырой рыбой он тоже не питался. Всё это время он вёл себя слишком нормально, если держать в памяти, что он бывший криминальный авторитет. Бейли допускал, что суд не был куплен и что Кобблпот действительно отошёл от дел. Но что-то в его нескрываемой нервозности, дёрганных движениях и залёгшей между бровями складке выдавало, что что-то не так. Он был менее напряжённым даже перед судом. С чего бы ему, не стоящему перед перспективой перевода в самый опасный блок, так нервничать? Он искренне пытался разобрать, о чём именно говорил Пингвин, первые минуты три. Потом, осознав бессмысленность этого занятия, просто отключил звук, превратив его речь в белый шум. Попасть под горячую руку ему не хотелось. Поэтому оставалось лишь молча ждать окончания этого представления и беззвучно вздыхать. Бейли рефлекторно поймал брошенную в его сторону вазу и посмотрел на Кобблпота. Тот, кажется, начал успокаиваться. Его всё ещё трясло, а в сжатых губах и в сведённых бровях читалась неподдельная ненависть. Но, по крайней мере, он перестал ходить кругами по комнате, выкрикивать угрозы и периодически что-то крушить. Сейчас напряжение выдавали лишь вздувшиеся на висках вены и тяжёлое дыхание. Он опустился на диван и, болезненно зашипев, пальцами правой руки прошëлся по бинтам, скрывающим простреленное предплечье. Но ему всё равно повезло: всем четверым наёмникам досталось по пуле в голову. — Вам принести аптечку? — осторожно спросил Бейли. Кобблпот отрицательно покачал головой, даже не подняв взгляд. Роберт несмело присел на край дивана, находящегося напротив того, на котором сидел Кобблпот. — Что с вами случилось? Освальд с усталым вздохом откинул голову на спинку дивана и уставился в одну точку. — Дорогого мне человека удерживают против его воли, — начал он негромким голосом. — С помощью него давят на меня. Роберт не ответил и просто продолжил смотреть на Освальда. — Я знаю, что, пока я им нужен, его не убьют. Его жизнь — гарантия моей верности. Но его могут запугивать, ему могут делать больно, насильно давать препараты, — сказал он быстро и почти без эмоций, словно проговаривание этого вслух доставляло ему дискомфорт. — А я ничего не могу сделать. Бейли заметил, как единственный глаз Кобблпота влажно заблестел. Роберт невольно задумался о том, не вредила ли когда-либо Пингвину его привычка рефлексировать вслух. И при совершенно постороннем человеке. Но самому Кобблпоту, кажется, было плевать. Он даже не пытался сдержать слёзы. Плакать вот так открыто перед своим подчинённым? Освальд Кобблпот не переставал удивлять. Настолько, что Роберт даже задумался, не всплывëт ли потом его, свидетеля, тело где-нибудь в районе доков. Вот этому он как раз не удивился бы. — И сегодня я попытался вытащить его оттуда, — продолжил Освальд, не обращая внимания, слушают ли его. — Всё пошло не по плану. Моих людей застрелили почти сразу. Мне прострелили плечо, когда я попытался достать запасной пистолет. — Ну, это было предсказуемо, — без злобы негромко сказал Роберт и пожал плечами. — Что ты имеешь в виду? — Кобблпот снова сел ровно и резко изменился в лице. — Н-ничего. — Бейли помотал головой. На его лице читался такой ужас и удивление, что в другой ситуации Освальд, может, даже счëл бы это забавным. — Что ты имел в виду под «предсказуемо»? — немного возмущённо повторил Кобблпот, снова повысив голос. Сейчас о его эмоциональном всплеске напоминала только блестящая на левой щеке дорожка. Роберт помолчал какое-то время, явно растерявшись и беззвучно, как выброшенная на сушу рыба, несколько раз открыв и закрыв рот. — Вы сказали, что этого человека удерживают насильно, — наконец начал он, после того как сделал глубокий вздох. — И упомянули препараты. Я сразу подумал об Аркхэме. Людей там можно удерживать вполне законно. В Готэме сейчас пытаются искоренить преступность… Но не думаю, что это возможно. А в подобных местах можно делать противозаконные вещи, не привлекая внимания. Его речь становилась всё неувереннее, и вскоре он замолчал. Освальд не сводил с него взгляда: продолжай, мол. — Я, конечно, слышал о деле Эдварда Нигмы. И, когда был в Блэкгейте, увидел оба ваших интервью о нём. Настолько резкая смена вашего поведения насторожила меня. И, основываясь на том, что вы рассказали сегодня, я почти на сто процентов уверен, что речь именно о нём. Освальд немного нахмурился: этот юный гений дедукции действительно был прав. — Выводы верные, но я ведь спрашивал не об этом. — Я знаю, — робко сказал Бейли. — Но это даёт мне информацию о времени. Его признали виновным около двух недель назад. Вы, конечно, могли разрабатывать план ещё находясь в Блэкгейте, но… — Стоп. — Кобблпот остановил его жестом. — Я понял, что ты любишь строить логические цепочки и рассуждать вслух, но сейчас мне нужна краткость. Роберт вздохнул. — Вероятно, плохо проработанный план из-за ограниченного времени. Недостаток людей и ресурсов. Ваше состояние здоровья... — Он помолчал немного и негромко добавил: — Импульсивность. — И ты сделал такой вывод, основываясь только на том, что… — Он в возмущении рубанул здоровой рукой воздух и хотел было продолжить, но его мягко перебили. — Что вы собирались делать, если бы всё прошло по плану? Освальд сделал вздох и взмахнул рукой, готовый ответить, но вдруг замер. Он не знал. Не знал, что было бы дальше. Он даже не думал, если он освободит Эдварда. Он думал, когда это произойдёт. Эд всегда был в безопасности рядом с ним! Он ведь… Освальд похолодел. Эда не надо было бы ни от чего спасать, если бы Освальда не было рядом с ним изначально. Всё бы закончилось не начавшись: Эд просто сбежал бы. Потому что его бы ничто не держало. А сейчас… Насколько его порыв спасти Эда был продиктован беспокойством за его жизнь, а насколько — желанием удержать его рядом с собой? — Всё в порядке? — спросил Роберт. — Вы побледнели как-то. Освальд машинально кивнул, даже не расслышав вопроса, и, чуть качнувшись, встал на ноги. Сейчас он видел только один разумный выход. И метод его достижения был унизительным. Впрочем, сохранение чувства собственного достоинства было последним, что его волновало.***
Освальд несколько секунд простоял у нужной ему двери и наконец немного нервно нажал на кнопку звонка. Через какое-то время из-за двери послышались шаги. — О. Это ты, — проговорил высунувшийся из-за двери Гордон, прежде чем Освальд успел что-то сказать. — Я тоже рад тебя видеть, Джеймс, — ответил тот, немного растягивая гласные, и наигранно улыбнулся. — Джим, кто это? — послышался из квартиры женский голос. — Ошиблись квартирой, — сухо сказал Гордон и хотел было захлопнуть дверь, но Освальд успел за неё ухватиться, едва не прищемив себе пальцы. Джеймс хмуро посмотрел на него и процедил: — Уходи. — Тебя отстранили не потому, что Эдвард дал против тебя показания, а потому, что ты и твоя политика неудобны, — громко прошипел Освальд, не отпуская дверь. Застыв на лестнице, немолодой мужчина в круглых очках и сам по себе напоминающий круг переводил удивлённый взгляд с Освальда на Джима и обратно. — Добрый вечер, — поприветствовал его Кобблпот, широко улыбнувшись. Мужчина словно отмер и медленным опасливым шагом продолжил спускаться, чувствуя, как его спину прожигают немигающий взгляд Освальда и его жутковатая улыбка. Когда послышался характерный звук закрытия подъездной двери, Джеймс свёл брови и внимательно посмотрел на Кобблпота, уже не пытаясь захлопнуть дверь, но и не собираясь впускать его в квартиру. — Что ты имеешь в виду под «неудобны»? — спросил он с явным недоверием. — Ты предлагаешь мне рассказать о заговоре против правительства в подъезде многоквартирного дома? — спросил Кобблпот с нескрываемой иронией в голосе. Джим тяжело вздохнул и открыл дверь, жестом приглашая его войти. — Кобблпот? — спросила Лесли удивлённо, отложив книгу, а потом перевела взгляд на Джима. — Что происходит? — Добрый вечер, Ли, — Освальд снова улыбнулся. — Я… — Ему известно что-то о моём отстранении и о ситуации в городе, — перебил его Гордон. Освальд никак на это не отреагировал, а напрягшиеся на его скулах желваки никто не заметил. Ли свела брови и немного недоверчиво посмотрела на Освальда, а затем вновь на Джима. — Нигма не был главной причиной, почему Джеймса отстранили, — начал Кобблпот, воспользовавшись паузой. — Им просто воспользовались как возможностью сделать это законно. — И сейчас у тебя явно связаны руки, поэтому ты пришёл к человеку, который может помочь или оказать содействие, если ваши цели совпадут. И сейчас ты, вероятно, попытаешься убедить его, что ваши цели действительно общие, — сказала Лесли. Ну надо же, сколько в Готэме начинающих детективов. — В общих чертах, да, — подтвердил Освальд и криво улыбнулся. — Ладно, — наконец сказал Гордон. — Я слушаю.***
О, разумеется, он бы сразу попытался помочь. Без плана, руководствуясь одними лишь эмоциями. Эд не понимал, как можно было это упустить: идя под суд, он не учёл эмоциональность Освальда, хотя во всей схеме она была самой очевидной. Он ничего не слышал о Кобблпоте уже около недели и общался только со своей психотерапевткой. Контактировать с другими пациентами ему было нельзя. А Люциус ни разу не пришёл после того, как передал ту злополучную посылку. Эдвард с трудом признавался себе, что это в какой-то мере его задевало. Нигма перевернулся на спину, поправил тонкое одеяло и, нахмурившись, принялся разглядывать трещину на потолке, пытаясь прокрутить в памяти события прошлой среды. Если в Аркхэме срабатывал сигнал тревоги, то все двери автоматически блокировались. Стрельба была не снаружи, а в здании. Значит, отступление было очень затруднительным, а быстрое отступление — невозможным. Освальд вряд ли знал об этом: автоматически блокирующиеся двери были поставлены всего пару недель назад. Эд сжал губы и снова перевернулся на бок, лицом к стене. Итак. Кобблпот пришёл не один и явно не с миром. Сработал сигнал тревоги. Были отрезаны пути к отступлению. Потом всё ненадолго стихло. Голову пронзила резкая вспышка боли, и Эд зажмурился и сжал пальцами виски. В том, что безопасность Аркхэма теперь не ограничивалась несколькими малоквалифицированными охранниками, Эдвард был уверен. Итак. Сначала прозвучала целая очередь выстрелов, причëм почти одновременно. Освальд мог открыть огонь первым, могли стрелять по нему, а, может, это была перестрелка. Хотя последнее маловероятно: выстрелов было бы гораздо больше. Возможно, Освальд хотел просто припугнуть: сам он не был готов стрелять. И он явно не хотел привлечь внимание материка, полиции или отстранённого от дел, но сующего везде нос Гордона. Значит, стреляли не люди Освальда, а по ним. Не давал покоя финальный выстрел, прозвучавший на минуту или даже две позже. Разумеется, он был сделан не Освальдом или кем-то из его людей: ответных выстрелов Эдвард не услышал. На данный момент Кобблпот играл важнейшую для пропаганды роль и был одним из козырей правительства. Его не стали бы убивать. Наверное. Возможно, его просто ранили. Может, он, на эмоциях, поняв, что всё кончено, попытался оказать сопротивление, за что ему выстрелили, например, в руку. Или, может, последний выстрел предназначался вовсе не ему, а кому-то из его наёмников, которого не добили сразу. Или его просто застрелили чуть позже. Эдвард старался об этом не думать. Получалось плохо. А через неделю Освальд действительно пришёл. И даже не в комнату для свиданий, а в его камеру. Эдвард давно не чувствовал такого облегчения. Его визитёр был вполне живым, разговаривал и улыбался. А единственной особенностью, которую заметил Эд, было то, что тот при объятиях неловко поджимал правую руку.