Прошло 5 лет.
Эллисон возвращалась домой с большими пакетами, полными продуктов. Она старалась идти как можно медленнее, чтобы ещё чуть-чуть побыть на улице, а не в Академии, где, казалось, даже стены давили. Академии… Эллисон усмехнулась. Что осталось от их хвалёной Академии Амбрелла? Так, крохи. Пятый пропал, Бен погиб, Клаус сбежал с какой-то сомнительной компанией, прихватив с собой порядочно количество ценных вещей, Диего ушёл в полицейскую академию. Даже Ваня ушла. Пару месяцев назад. Седьмая тихо выскользнула из дома на рассвете, оставив у двери записку, в которой коротко объясняла, что уходит в музыкальное училище и желает всем удачи. Остались только Эллисон и Лютер. Но отец как будто не замечал, что все его «дети» один за другим упархивают из его рук. Он также посылал их на задания, но справляться становилось всё сложнее, всё чаще они оказывались в медкабинете Грейс. Эллисон чувствовала, что вот-вот и в ней порвётся та ниточка, что удерживала девушку в Академии, и тогда она будет вынуждена покинуть это место, покинуть Лютера… Она бы сбежала с ним уже давно, но Номер Один никогда не оставит Реджинальда. Привязанность и верность их лидера главе семьи были почти абсолютными.
За этими размышлениями Номер Три не заметила, как оказалась рядом с входом в Академию. На ступеньках сидела, опершись спиной на дверь, девушка. На ней были чёрные джинсы, футболка и кожаная куртка. Её ярко-рыжие волосы были собраны в высокий хвост, на носу покоились большие очки в чёрной оправе. На звук шагов она подняла голову и, увидев Эллисон, затушила сигарету и выкинула её в мусорку.
- Давно не виделись, Долорес. В последний раз, кажется, год назад, когда ты вылезала из окна комнаты Пятого.
- Да, я бы и в этот раз также сделала, но подумала, что в 18 лет уже как-то не солидно. Так что решила через дверь, - ответила Маккартур и постучала кулаком по двери.
Эллисон только пожала плечами. За эти пять лет уже все в доме поняли, что Долорес не остановить и этот странный ритуал, который она выполняла каждый год, принося письмо и оставляя его кровати Пятого, имел для неё какое-то сакральное значение. Номер Три подошла к двери и сильно постучала в неё ногой. Через пару мгновений им открыл Пого и пропустил обеих девушек в дом. Долорес, почти ничего не замечая пошла в сторону комнаты Номера Пять. Когда дверь комнаты закрылась за ней, Маккартур как всегда невольно вздрогнула. Здесь было также чисто (Грейс убиралась в каждой комнате без исключений), также всё на своих местах. Долорес подошла к кровати и, присев на неё, судорожно вздохнула. Немного погодя она вынула из-за пазуха конверт и положило к другим более старым его собратьям. Она встала и начала ходить по комнате, иногда задевая рукой стены, стол, шкаф, проводя по ним рукой.
- Знаешь, а я уезжаю. Вот, зашла попрощаться. Ну как попрощаться… Я уезжаю учиться в Вашингтон, на детектива. Решила применить свои способности как следует. Знаешь, буду допросы устраивать, узнавать все их грязные мыслишки, - она нервно усмехнулась, обняла себя руками и опёрлась о стену, - Ты так и не вернулся, а я уже совсем большая. Это ведь другой город, вообще другое место. Хотя, думаю, потом всё равно вернусь обратно – здесь слишком много того, что делает меня мной. Прости, надо идти – поезд вечером.
Долорес начала вылезать в окно, но на секунду остановилась, последний раз взглянула на комнату и, подумав, сказала:
- Кстати, я хочу волосы обрезать. Где-то до середины шеи. У меня ведь будет физподготовка, тренировки и всё такое, так что с длинными волосами будет не удобно. Ты как, за?
Конечно ей никто не ответил. В комнате было также тихо. Вдруг подул ветер и страницы открытой много лет книги зашелестели, а потом книга закрылась.
- Пусть это будет да, - улыбнулась Долорес и исчезла в опускающихся сумерках.
***
Годы обучения в Академии летели со скоростью близкой ко второй космической. Бесконечная череда самых разнообразных предметов в купе с шумными соседями почти не оставляли Долорес времени на подумать. Можно сказать, что время, проведённое в Вашингтоне излечило её в какой-то степени. Пятый теперь был сладким с горчинкой воспоминанием, детством и первой любовью. Но вокруг кипела жизнь, и пусть Долорес сначала не откликнулась на неё, старательно дистанцируясь от одногруппников и вообще всех, строя из себя недотрогу, слишком крутую для них, но со временем и эта стена была сломлена.
Девушка отдавалась со всей страстью учёбе, новым друзьям и тем отношениям, которые у неё завязывались. К сожалению, полюбить кого-то Маккартур так и не смогла. Зато в полной мере возместила это в виде рвения в изучении криминалистики, единоборств, умению вести допрос, изучению законов. За эти годы она научилась читать следы, замечать мельчайшие улики, строить сложные логические цепочки. Долорес не была лучшей на курсе, но зато всегда входила в первую десятку, а этого было достаточно, чтобы закончить Академию с отличными рекомендациями и с лёгкостью получить место в полиции Вашингтона. Там она проработала несколько лет и успешно строила карьеру, а об её искусстве вести допрос фактически слагали легенды. Стоило этой хрупкой девушке войти в допросную, снять очки и просто начать говорить с подозреваемым, считайте, что вопрос был решён. Этот 100% результат подарил ей прозвище – Сыворотка правды. Однако, когда Долорес исполнилось двадцать пять лет, девушка попросила перевести её в родной город. Начальство, скрепя зубами, сделало это, и Маккартур, оставив позади стонущих коллег и с ними всю столицу, села на поезд и выехала на встречу чему-то, что уже чувствовало её сердце, но ещё не понимал разум.
***
Синее сияние временной воронки озаряло внутренний двор Академии Амбрелла. Все собравшиеся Харгривзы с волнением и страхом смотрели туда, где сейчас прорезалось старческое лицо. Секунду спустя на землю что-то упало, а сияние пропало.
- Я один вижу маленького Пятого?
Мальчик в костюме, который был явно ему велик, хмуро оглядел себя и очень чётко сказал:
- Чёрт!
В этот момент в одном из кабинетов полицейского участка сильный порыв ветра распахнул окно и разбудил детектива, которая случайно уснула над одним из дел.
Шестерёнки начинали крутиться, как и сама история.
