POV. Акихито.
Когда я сел на диван, решимость плавненько улетучилась. «Это прошлое мне до сих пор сложно рассказывать, а тем более этому извращенцу, который играется со мной… Зачем ему всё это? Какой смысл от этих знаний?» Прозвучала роковая фраза, заставившая меня резко вскинуть голову. — Асами, зачем тебе всё это? Смысл от моего рассказа? Этого всё равно не изменить никак. — Я хочу знать об этом отрезке твоей жизни, Такаба. — Да зачем тебе?! — Потому, что я так хочу. — Непрошибаемый. Ладно, всё равно ведь не отвалишь. — Проворчал я. — Итак? — Всё началось когда мне было 5. Мой отец был на тот момент довольно известным фотографом… В тот день под конец занятий, в садик ворвались странные люди, одетые во всё чёрное, с масками на лицах. Они начали хватать всех, кто попадался им под руки и засовывали в мешок. Но у них была и парочка фотографий, так сказать, «особенного» материала. Я попал в число этих избранных. Но даже в детстве я просто так не давался, поэтому, когда один начал пытаться меня целенаправленно поймать, то я побежал в сторону руководства сада, чтобы там найти защиту от этих странных людей. Однако, когда я открыл дверь, то увидел, что все взрослые лежат в полном отрубоне. Меня это и погубило. Похитители времени не теряли и резко скрутили меня, унося в чёрный фургон, где уже лежали остальные дети. Мы не понимали, куда и зачем нас везут, было очень страшно, но и выхода в данной ситуации мы не видели. После нас привезли в какую-то лабораторию, рассадили по клеткам, а после всё началось. Каждую ночь я просыпался от истошных воплей, иногда даже был слышен хруст костей и треск плоти. Некоторых, как потом выяснилось, брали ради органов и для удовлетворения потребностей наших тюремщиков. А вот с нами, «особыми», был иной замес… Раз в неделю нам в запястье, прямо в вену, вкалывали какой-то препарат, а после помещали в другие камеры, обитые поролоном, и наблюдали, на другой день брали анализы крови, кожи, проводили какие-то исследования… Через пару недель часть пленников умирали, а других это ломало и они становились куклами в их руках до часа смерти. В конце концов я остался один, как они тогда говорили, единственный, кто прошёл «подготовку». Тогда в один день они ввели мне новое лекарство. Но на этот раз в шею. Было адски больно. Я кричал, пока мне вводили эту гадость. А ночью началось. Сперва дико заболела голова, потом стало жарко. Я корчился в конвульсиях, сжимаясь на белом полу. В таком состоянии я провёл неделю, пока наконец не смог снова нормально осознавать происходящее. Пришёл в себя я ночью и заметил изменения в своём теле. Вокруг было темно, но я, тем не менее, неплохо видел, хоть и без красок. После меня ждали новые открытия: обоняние стало чётче, слух лучше, а во рту появились небольшие клычки. Я смог пролезть через решётки, всё же я сильно схуднул там. А потом побежал прочь, надеясь спастись, плутал по коридорам, которые были ужасно освещены. Но пару раз, пожалуй, мне это помогло, так как темнота надёжно спрятала меня от парочки охранников. Мне сильно повезло, что в один момент я наткнулся на полицейского… —Проговорил я. Извращенец молчал, пристально смотря на меня, переваривая информацию. — После этого тебя отправили в больницу, верно? — Да. Полицейские отправили меня туда для проверки. Но я не знал, что самый пик будет именно в больнице… — Произнёс я. Потом в моих глазах появилась пустота, я ушёл в свои воспоминания, не зная, что продолжаю рассказ…***Flashback***
Когда полицейский посадил меня в патрульную машину, поспешил забиться подальше, так как после осознания того, что всё скоро кончится, на смену бушевавшему ранее адреналину пришёл страх. «А что если это лишь видимость? Вдруг меня поймали и станет только хуже?» — Такие мысли метались в голове испуганной стайкой. — Ну-ну, тише, малыш, иди сюда… — Сквозь панически вопящие мысли прорвался голос стража правопорядка, а следом меня мягко притянули на середину сиденья и потрепали по волосам. — Ма… — Удалось мне выдавить из себя. — О, ты можешь говорить. Хорошо, малыш, ты помнишь свои имя и фамилию? Чей ты? «Что? Кто я? Как меня зовут? Он хочет знать о папе и маме?.. Помню ли? Конечно, помню!» — Да… — Прошептал я, — Меня зовут Такаба Акихито, мой папа знаменитый фотограф. — Хорошо, малыш, сейчас мы отправим тебя к докторам, они посмотрят, в порядке ли, а я пока позову твоих родителей, хорошо? Я посмотрел на мужчину и кивнул, хотя меня всё ещё трясло. Но вот ночью, когда меня уже поселили в палату, снова дико заболела голова, настолько, что я закричал, хватаясь за неё. Краем глаза я видел, что в палату забежал врач, он пытался меня успокоить, а потом пришла просто дичайшая боль и меня накрыла тьма… — Здравствуй, малыш-котёнок. — Услышал я, будучи в какой-то пустоте и темноте. — Здравствуй… Кто ты? — Меня ты знаешь, малыш. Извини, но ты пережил слишком многое, пора отправиться в последний путь… — Нет! Я не пойду с тобой! Нет! Я хочу остаться! Хочу к папе, маме! — Это невозможно, Акихито… Твой час пришёл. — Я не пойду!!! Нет, нет, нет и нет!!! — Какой упрямый ребёнок. Твоё тело не выдержит метаморфозов! Нет смысла цепляться за жизнь! — Нет, смысл есть! Что я смогу сделать, умерев сейчас? А что смогу, если буду жить?! Многое! Я стану известным фотографом! Меня все будут знать! — Это не имеет смысла. Ты можешь остаться инвалидом или паралитиком. И что в таком случае? Будешь медленно умирать? Не лучше ли всё завершить быстро и сейчас? — Нет, не лучше! Даже если стану инвалидом, я переборю это! Я восстановлюсь! Я переборю чтобы там ни было!!! — Ты не сможешь остаться прежним, зачем всё это? — Затем, что это моя жизнь. Я только начал её осваивать! Она моя! Моя! Я не отдам её никому! Не сейчас ни через 20 лет! — Ахахаха, какой ты забавный, малыш. Так и быть, живи и следуй своей цели. Твоя воля заслуживает похвалы. Удачи… ЖИВИ. Темнота разлетелась в разные стороны, я резко распахнул глаза, с удивлением осматривая место, где пришёл в себя, над головой что-то противно пикало. «Реанимация…» — Пронеслось в мыслях, а потом по щекам покатились слёзы. — Ребёнок очнулся! Эй, чего плачешь, малыш? — Надо мной склонился тот самый врач. — Я к маме хочууу… — Проныл я, наконец поняв, что всё кончилось. — Хорошо, только не плачь. — Кивнул врач, отходя от кровати. А после были слёзы и крики, тёплые объятия мамы и отца, наши совместные рыдания, причитания и заверения в том, что всё кончилось. End flashback. Вынырнув из своих мыслей я с шоком обнаружил, что сижу в объятиях Асами, при этом сам якудза дрожит. — А-Асами?.. — Ошеломленно прошептал я.