Dark side of the Sun

В боку нещадно колет, но я все равно бегу. Осталось совсем немного, и я уже в больнице. Это единственный из всех шансов, и я не должен упустить его. Вдруг в мою голову влетает мысль, да так резко и неожиданно, что останавливаюсь, едва не впечатавшись в остановку, к которой подбегал. Девушка говорила так взволнованно, вероятно, с этим парнем действительно все очень плохо. Но если так, то почему она позвала меня на встречу. Что она хочет сказать? Первое, что всплывает и насилует сознание, отдаваясь неприятным звоном: «Она догадалась, кто я». Страх захватывает меня в свои липкие и холодные объятия. Я ведь не преступник. Разве? Что я скажу этой девушке? Зачем пришел? Почему еле дышу сейчас? В голове мелькали мысли, кружились, сталкивались, переплетаясь и носясь в бешеном круговороте. Я сел на лавочку на остановке и впервые спустя столько дней хотел закурить. Но сигарет, конечно, под рукой не оказалось. К черту все! Пойду и спрошу, а если ничего не выйдет, сбегу. Из больницы, города, страны. Будь что будет. *** Пересекаю двери главного входа и с порога ощущаю приторно-въедливый запах лекарств, дезинфекции. Запах боли и страданий. Девушка в белом коротком халатике стоит за высокой стойкой с какими-то бумагами, телефоном и прочей нудной и нужной ерундой. Видимо, она. К лицу приливает краска, но я стараюсь не подавать виду и натягиваю на лицо широкую приветливую улыбку. Надеюсь, выходит не оскал, ибо улыбаться - это последнее, чего мне хочется. - Добрый день. Меня зовут Том, я, кажется, говорил сегодня с Вами по телефону. Какое же невыразимо сильное желание сбежать! Медсестра поднимает голову и улыбается. - Здравствуйте, Том. Очень приятно. Меня зовут Хайди. И вдруг наклонившись, начинает шептать мне что-то. От испуга я даже не успеваю среагировать должным образом и просто отступаю на два шага назад. Она делает огромные глаза и озирается по сторонам, а затем выходит из-за стойки, подходит ко мне и снова чуть слышно говорит: - Мне нельзя этого делать. Но я очень хочу помочь бедному парню. Поднимайтесь на третий этаж и ждите меня там у лифта. Я подойду через 15 минут. Я кивнул и быстро пошел в сторону лестниц. Честно говоря, я совсем ничего не понимаю и немного боюсь. Прошло намного больше 20 минут, и я уже боялся, что она сумасшедшая и напрочь обо мне забыла, как вдруг вижу, что она поднимается. В руках у нее белый халат. - Надевайте, - командует она, и я снова подчиняюсь. Девушка ведет меня прямо по коридору, заводит за угол, где, видимо, нет камер, и тут решает объяснить. - Этот парень в реанимации. К нему нельзя никого пускать. Но дело в том, что к нему никто и не ходит. Полиция (я дернулся на этом моменте) даже не пытается заниматься его делом. Отпечатки его пальцев помогли установить личность. Он сирота, у него нет никого, кто мог бы навестить его или помочь, поддержать. Хайди говорила быстро и тихо, но я впитывал каждое произнесенное ею слово. - Возможно, - продолжала она, - если вы будете к нему приходить, хотя бы изредка, ему станет намного лучше. Я стоял, как вкопанный и совсем не знал, что ответить. - Я могу провести вас к нему сейчас? - с надеждой в голосе спросила она. Я по-прежнему молчал. - Ведь вы же пришли, когда я попросила. *** Плитка белая, плитка с рисунком. Вот еще одна белая, а рядом еще одна с рисунком. Я даже не смею поднять глаза туда, где следует смотреть в первую очередь. Девушка быстро проскальзывает внутрь и подходит к белой кровати. Сжимаю руки в кулаки и иду за ней. Поднимаю глаза и замираю в попытке что-то сказать. На больничной койке лежит тот самый парень, судьбу которого мы решили таким отвратительным способом. Скорее сердце подсказало, что это он, нежели я узнал. Нос перебинтован. Глаза опухшие. На руках кровоподтеки. И вычурная витиеватая надпись на руке теперь пронизана парой толстых прозрачных трубочек. Я только сейчас замечаю, как противно попискивают неизвестные мне аппараты вокруг кровати. Руки сами собой сжимаются в кулаки. И у меня даже нет сил притворяться, будто я видел этого парнишку один лишь раз и мельком прежде чем вызвать скорую. Сердце гулко бухает в груди. И нестерпимое желание повернуть время вспять жжет каждую клетку моего мозга.