Dark side of the Sun

- Подай нож, пожалуйста, - деловито просит Билл. Вот уже около получаса он копошится на кухне, а я создаю вид бурной кулинарной деятельности в качестве ассистента шеф-повара, на самом же деле просто слоняюсь рядом, стараясь хотя бы не мешать. Люблю так готовить. День близился к вечеру. Последние солнечные лучи разрезали кухню и через минуту скрылись за крышами домов. Восемь месяцев отношений. Не люблю оглядываться назад, потому что не хочу вспоминать, во-первых, при каких обстоятельствах мы познакомились, а во-вторых, то, кем я был до знакомства с моим мальчиком. Подхожу к Биллу и обнимаю со спины, отчего тот перестает резать овощи и, поворачивая голову набок, тянется за поцелуем. Я чмокаю его в губки и прижимаюсь всем телом, запуская руки под фартук и поглаживая полосочку нежной кожи внизу живота. - Ну, То-о-ом, - с укором протягивает он, но я слышу в голосе улыбку. Неспеша целую аккуратное плечико, шаловливо забираясь ладошкой под упругую резинку домашних штанов. - Что сегодня посмотрим? Еще с первого месяца наших отношений мы невзначай завели традицию целый вечер смотреть кино, и не просто низкопробное скачанное из интернета мыло. Однажды, роясь на сайте, где продают редкое, но отнюдь не в плохом свете старье, Билли нашел нам DVD-проигрыватель. Мы с первого взгляда влюбились в аппарат, когда-то в детстве казавшийся обоим настоящим миниатюрным чудом техники, и тут же приняли решение приобрести его. Так, каждый месяц в наш день мы покупаем или берем напрокат диски с фильмами в зависимости от того, на какой жанр настроены. Лично у меня в планах собрать целую кинотеку, где каждый фильм как напоминание об еще одном месяце моей счастливой жизни, а не жалкого существования. И потому мы отведем коллекции отдельное почетное место в квартире, которую однажды купим и уютно обустроим вдвоем. - Хочу что-нибудь очаровательное, как твоя мордашка, - улыбаясь, произношу я после недолгого раздумья. - Твои предложения? Билл притворно задумался, а затем через несколько секунд ответил: - А если немного разбавить очарование мрачностью и посмотрим, скажем, что-то о вампирах? Глаза его по-детски заблестели, и мне вдруг захотелось прижать его к себе еще крепче, до хруста костей, чтобы стать его частицей, как он давно является частью моей души, но только физически. Срастись, слипнуться - как угодно это назовите, но я хочу провести с этим парнем, пожалуй, каждую секунду своей жизни. - Снова «Дети падших ангелов»? - Его любовь к просмотру этого фильма поначалу заставляла мое сердце болезненно сжиматься, но со временем я понял, что никакого подтекста в названии, а тем более в этом фильме нет, и успокоился. Мне становится смешно, когда я вижу в глазах Билла эту детскую непосредственность, которую он позволяет видеть только мне. Открытость, честность и искренность в каждом движении и слове до сих пор еще порождает где-то внутри меня укор, укол ненависти к себе, и я невольно закрываю глаза, чтобы немного отпустило. Не сдерживаюсь и улыбаюсь, отчего он дарит мне в ответ свою улыбку, и благодарно чмокает в уголок губ. - Я люблю тебя, мое Солнце, - чуть слышно шепчет он, а я уже перехватываю его губы, срывая с них невесомый и трепетный поцелуй. Бросает нож, и я тут же разворачиваю Билла лицом к себе, уже жадно впиваясь в податливые губы. Обвивает руками мою шею и притягивает ближе, углубляя поцелуй. Неспешно проводит язычком по моим зубам и чуть оттягивает нижнюю губу. Не остаюсь в долгу, и поцелуй в ту же секунду перерастает в страстный и чувственный. Билл трется заметным бугорком о мое бедро, и я, ощущая твердеющую плоть, неожиданно для себя издаю громкий стон. Мой мальчик улыбается сквозь поцелуй и отстраняется, протягивая руки вниз к моему не дающему покоя напряжению. Вдруг останавливается, не спеша растегивать мешающую молнию, и просто сжимает ручкой мой ноющий от желания орган. Плотная ткань джинсов и боксеров создает ощутимый барьер, и хочется сорвать одежду как можно скорее, чтобы насладиться лаской сполна. Сдаюсь и с рыком набрасываюсь на хитро улыбающегося Билла, только взглянув в его потемневшие от желания карие глаза-смородинки. Целую нежную тонкую шею, спускаюсь ниже. Чертов фартук, а под ним и футболка мешают мне исследовать каждую родинку и впадинку на теле любимого, и потому завожу руки назад и грубо дергаю тонкие атласные ленточки. - Прости, - заглядываю в глаза Билла, боясь, что сделал больно, но встречаю только взгляд, кричащий «Убью, если остановишься». Уже нежнее снимаю фартук, и Билл чуть пригибает голову, чтобы помочь мне. Громко дыша, берется за края футболки и тянет вверх. Проделываю то же самое со своей. Ткань летит куда-то вслед за фартуком, а мы снова как голодные набрасываемся друг на друга. Прижимаю горячее тело к себе, впитывая тепло, словно черпаю жизненно необходимую энергию. Билл отрывается, но лишь затем, чтобы присосаться к моей шее, оставляя влажные поцелуйчики, заставляющие меня сходить с ума от этих до одури возбуждающих звуков и ощущений. Поднимается выше, тянется к моему уху и, выдержав небольшую паузу, томно произносит: - Хочу тебя. Прямо здесь. Голова кружится от услышанного, и кажется, что я сейчас лопну от перенапряжения, если еще раз мой брюнет кинет мне такой полный секса и похоти взгляд. Ухмыльнувшись на одну сторону, словно задумал что-то дьявольское, он с секунду стоит на месте, тяжело дыша и сверкая глазами, а затем резко разворачивается и одним рывком скидывает со стола все, что там имело неосторожность находиться. Тарелки и часть продуктов летят к ебаным чертям, но я даже не успеваю этого толком заметить, потому что мой хулиган, неотрывая от меня нахального взгляда, спускает легкие домашние штаны. Те неслышно падают на пол, и Билл осторожно переступает через них, после чего забирается на освободившуюся поверхность, до болезненной эрекции пошло при этом облизнувшись. Оглядываю моего обнаженного любовника, понимая, что следовало бы сейчас хоть немного охладить свой пыл, и медленно тяну собачку молнии на джинсах вниз, растегиваю пуговку и спускаю ненужный предмет одежды вместе с боксерами, останавливая взгляд на чуть дрогнувшем возбужденном органе сидящего напротив парня. Вижу, что последний силится с желанием довести пульсирующее возбуждение до пика самостоятельно, в то же время страстно желая меня внутри. Каким же ненасытным чертенком он стал за время наших отношений! Осторожно подхожу вплотную, и Билл инстинктивно раздвигает колени, подпуская меня ближе. Мы снова сливаемся в поцелуе, однако через пару секунд от нашей осторожности и медлительности не остается и следа. Яростная борьба языков, и я не готов проиграть, но знаю, что Билл желает подчиниться моей воле, и это сводит с ума еще больше. Чувствую, как он обнимает меня ногами, сцепляя их на пояснице, чуть откидывается назад и заставляет меня последовать за ним, не разрывая поцелуя. Понимая, что он делает все, чтобы почувствовать влажную сочащуюся смазкой головку у заветной дырочки, выполняю его желание. Билл подается вперед, но я сопротивляюсь и пытаюсь двинуть бедрами назад. Он отрывается от моих губ и вопросительно смотрит. - Тебе будет больно, - шепчу я ласково, проведя указательным пальчиком по нежной щечке. Он опускает ноги, все еще тяжело дыша и раскрасневшись от поцелуя и возбуждения, недовольно скривив губки. Чмокаю его и ухожу в ванную, возвращаясь с одной из заботливо припрятанных чуть ли не на каждом шагу баночек вазелина. Подхожу к моему недовольному ожиданием мальчишке, открываю крышечку и зачерпываю достаточное количество приятной на ощупь субстанции. Наношу ее на нежную головку, перехватывая ствол пальцами правой руки и размазывая оставшееся. Билл довольно елозит попой, и я наконец подхожу вплотную, приподнимаю его ногу и касаюсь открывшегося мне розоватого отверстия пальцем с большим количеством вазелина. От прохладного крема брюнет вздрагивает, закрывает глаза, но делает заметное движение бедрами вперед, пропуская меня внутрь аж на целую фалангу. Следующим движением добавляю второй пальчик, а через пару движений - третий в разработанную не так давно манящую дырочку. Дискомфорт все же есть, чувствую, как Билл чуть сжимает меня колечком упругих мышц. Секунд через десять Билл открывает глаза и смело протягивает ручку к моему члену, неловко обхватив головку и крайнюю плоть, показывая, чего хочет. Улыбаюсь, и умелые пальцы сменяются твердой как камень плотью. Боже! Вхожу сразу наполовину и замираю, давая привыкнуть Биллу и осознавая, что могу плохо в буквальном смысле кончить . Вдруг мой ненасытный котенок резко обхватывает меня ногами, прижимая к себе. От неожиданности вхожу до основания, заставляя парня издать крик вперемешку с еле слышным стоном. Почти выхожу и снова делаю резкое движение вперед. Чувствую, как мышцы сжимают меня внутри до помутнения приятно, и понимаю, что нашел заветную кнопочку. Билл распахивает огромные глазищи, в которых бурными волнами плещет желание. - Трахни меня, Том, умоляю, прямо сейчас. Я больше не могу. Это сводит меня с ума, и последнее, что я помню: как в забытье и полнейшем сумасшествии вколачиваюсь в хрупкое тонкое тело; как от невероятного удовольствия подбрасывает страстного красавчика в моих крепких объятиях; как наслаждение приятного колющими ощущениями стекается со всего тела, концентрируясь внизу живота; как мой возлюбленный шепчет невероятные пошлости, а я лишь как заведенный с каждым движением и стоном выдыхаю: «Мой, мой, мой, мой»; как Билл до боли сжимает меня внутри и дрожит, издавая громкий стон-полукрик и впиваясь острыми ноготками в мои плечи, а наши мокрые от пота голые животы заливают белесые струйки; и как я, ощущая, как накрывает умопомрачительный оргазм, хватаю бедра любимого, оставляя синяки и отметины, и, сделав пару грубых толчков, с рыком кончаю, заливаю аппетитную попку моего Билла своей спермой. Еще пару секунд даю нам обоим отдышаться, а затем притягиваю моего мальчика к себе ближе, сливаясь в страстном поцелуе. - Ты просто зверь, - говорит, улыбаясь, Билл и обнимает меня. - Не выходи. Побудь еще немного внутри, пожалуйста. Мое сердце сжимается, но я не подаю вида. Ощущение, словно все, что сейчас произошло, теперь имеет какой-то горьковатый привкус отчаяния. Закрываю глаза и прижимаю нежное горячее тело к себе еще ближе, мысленно молясь, чтобы ощущение было просто обманчивой тревогой, а не предвкушением.