***
Неторопливо переставляя ноги, то и дело останавливаясь, девушка помахивала ярко-жёлтым пакетом с бутылкой масла и двумя булками белого хлеба. «Позвонила мне, когда я прям на кассе была!» — негодующе думал она, параллельно с этим сосредоточенно листая плейлист телефона. «М-м-м, обожаю ши вулф!» — она удовлетворённо улыбнулась и зашагала бодрее, когда в наушниках заиграла любимая мелодия и ушей коснулся прекрасный голос Сиа. Подёргиваясь и периодически ускоряясь в такт музыке, она, не глядя по сторонам, сошла с тротуара на дорогу, не доходя до пешеходного перехода какую-то сотню метров. И то ли злой рок, то ли происки высшего разума, то ли забавы богов, то ли просто судьба у неё неудачная, но её неосторожность повлекла за собой создание отправной точки этой истории, ведь, как и всякая попаданка, Аня угодила под колёса грузовика-сан, тем самым окончив свою земную жизнь и начав жизнь нирнскую.***
— А ну, вставай! — рявкнул мужской голос командирским тоном. От неожиданности девушка подскочила на месте и, не удержавшись на ногах, покачнулась и бухнулась на пятую точку. Мужчина, разбудивший её, только сплюнул и пошёл пинать других пленников. Лагерь был разбит на берегу огромного озера. Наступало раннее утро, по водной глади и берегу стелился туман, было сыро и холодно. Тут и там горели костры с уже подвешенными над ними походными котелками. В отдалении стояли привязанные к деревьям кони, недалеко от них — повозки с деревянными колёсами, по самой стоянке сновали люди в доспехах из кожи и красной ткани с кольчужными вставками. Кто-то ещё только поднимался с лежанок, а некоторые уже сидели у костра и тихо переговаривались, помешивая кипящее варево. Несколько стражников, отличавшихся более тяжелой бронёй, делали обход, проверяя степень готовности солдат. До носа девушки доносился запах еды вперемешку с едким запахом пота и лошадиного дерьма. Где-то в чаще завыл волк. — Слыхал? Факельную шахту* захватили разбойники, они и на дорогах путников сторожат. Поэтому мы пойдём по дороге через Озёрное.* Будто мы с мелкой шайкой не справимся…! — Так получится даже на день короче, мы как раз к развилке подходим… До уха Ани донёсся диалог каких-то вояк, расположившихся ближе всего. Они сидели на траве, упершись руками в согнутые коленки и наблюдая за пленниками, руки которых были крепко связаны за кисти перед грудью даже во время отдыха. «Пленники», — мысль, как раскат грома, промелькнула в голове девушки. Она перевела взгляд на себя: её броня была сшита из шкур. «Ламеллярная…» На ногах оказались такие же ботинки. «Вот попала…» — меланхолично подумалось ей. Хоть в груди и бушевал ураган, а сердце билось как заполошное, девушка сохраняла относительно спокойное выражение лица, лишь кривилась время от времени из-за противных запахов, забивающих нос, да жалась в комочек от холода. Через некоторое время им кинули по куску хлеба. Несмотря на кажущуюся медлительность и расслабленность солдат, они довольно быстро свернули лагерь и запрягли лошадей, собираясь продолжить дорогу и заталкивая всех, кого можно, в повозки. Места хватило не всем, поэтому самых крепких и выносливых, а это были только мужчины, связали между собой, построив колонной, чтобы те шли пешком и не разбегались. Повозки тронулись. В общей сложности их было около сорока, и ещё десяток стражников, но повозок — всего три, поэтому большая часть пленников шла пешком, как и некоторые солдаты. Анне повезло добираться не своим ходом. «Не в Хелген ли мы, часом?» — всё так же спокойно размышляла девушка. Она понимала, что заторможённая реакция и спокойствие — следствие сильнейшего шока и депрессии, но поделать ничего не могла, слишком уж всё было нереально. Однако холод, голод и вонь доставляли ей вполне реальный дискомфорт. «Я хотя бы в броне, а вон те бедняги и вовсе в одних коротких штанах и рубашках с рваными рукавами». Повернув голову вправо, она всмотрелась в дорогу, пытаясь обнаружить на гризонте стены деревеньки. «Кажется, кто-то сказал, что через полдня мы уже прибудем на место… Устала я здесь сидеть, лавка жёсткая…» Разглядывая мощного коня (или это была кобыла?), тянущего их повозку, она заприметила мужчину в богатых одеждах, который ехал в аналогичной телеге чуть дальше. Девушка прищурилась в попытке рассмотреть его получше, но потерпела неудачу. Недавно она посадила своё зрение ещё сильнее, и теперь даже такое относительно небольшое расстояние становилось проблемой. Черты лица она узнать не смогла, но предположила, что это всё же был Ульфрик Буревестник. «Это значит, что довакин едет там… Слава Богу, что я не он… Но первое время стоит держаться поближе, а то из Хелгена я живой не выберусь… Хорошо бы надежда Тамриэля была так же удачна, как и в игре. Интересно, он мужчина или женщина? Норд, эльф или вовсе из зверолюдов?» *** Вся извертевшись и изрядно подустав, Анна наконец услышала громогласный окрик: — А ну, все заткнулись! «О, мы подъезжаем! Вот и хорошо, скоро можно и сбежать… А то руки болят уже, да и задницу всю отбила. Оказывается, всё же есть что-то похуже российских дорог». Вскоре капитан отряда громко поприветствовал генерала Туллия и повозки, — «ну наконец-то!» — натужно поскрипывая, въехали в деревню. Она была небольшой, всего несколько десятков домов, но людей на улицы высыпало порядочно, все хотели поглядеть на казнь мятежников. Родители с руганью загоняли в дом любопытных детей, уберегая своих чад от неприглядного зрелища. Остановившись у башни в центре деревушки, пленников, подгоняя, вытолкали из повозок и собрали в кучу. Пускай люди, а подавляющее большинство из них были солдатами Братьев Бури, храбрились, но по крепко сжатым кулакам и пустым взглядам было видно, как все они страшились казни. Никто из них не хотел умирать, нервы каждого были напряжены до предела. Один из пленников всё-таки не выдержал и попытался было кинуться наутёк, но девушка успела толкнуть его плечом, отчего тот немного запнулся и не сдвинулся с места. Они стояли удачно: от стражников и простого люда их закрывали высокие и широченные спины Братьев, поэтому их небольшую разборку никто не увидел. — Ты дурак? Тут лучники повсюду, а ворота закрыли на наших глазах, тебе не выбраться! — раздражённо шипела Анна на, как ей показалось, Локира. — Нас убьют в любом случае! Лучше уж я попытаюсь сбежать и умру, чем потеряю голову на плахе! — таким же шипением гневно отвечал ей мужчина. — Локир из Рорикстеда! — отчётливо разнёсся над толпой голос Хадвара. Мужчина, который всё-таки оказался тем самым конокрадом, неуверенно сделал несколько шагов из толпы… и резко сорвался на бег. — Стой! — вскинулась капитан, пытаясь его перехватить, но не успевая. — Лучники! Толпа заахала и заохала, а Аня закрыла глаза, чтобы не видеть, как спину беглеца пронзили стальные стрелы имперских стражников. «Вот и первая смерть… Я пыталась… Пыталась! Я не виновата…. Нет-нет-нет, он сам…» — проговаривала она про себя, чувствуя странную, удушающую вину. — «Интересно, отрубили бы ему голову, если бы он остался, или Довакина вызвали бы раньше?» Тело Локира оттащили за повозки. Перекличку продолжили как ни в чём не бывало. Спустя минут пять, по прикидкам девушки, неназванными остались лишь двое: Анна и босмер с коротким хвостиком рыжих волос. «А вот и Довакин». — Стойте-ка, эй, вы, шаг вперёд! А кто вы? — Дориан, — угрюмо отозвался мужчина и сделал несколько шагов вперёд. — Хм, не многие лесные эльфы осмеливаются прийти в Скайрим в одиночку. — Хадвар пролистал книгу, чтобы удостовериться, что имени этого эльфа действительно нет, но идти ему не разрешил. — А ты? — он кинул взгляд на девушку и нахмурился. — Какой ты расы? Слишком низкая и бледная, — эта претензия немного выбила Анну из колеи. Она рассчитывала, что хоть он скажет, кто она, ведь утром им даже умыться не дали, а цвет кожи у неё вроде остался прежним. Видимо, не судьба. — А, эм… Я… — её имя никогда не встречалось в Скайриме и привлекло бы много внимания после побега, потому девушка судорожно придумывала, как себя окрестить. Хотя с никами у неё всегда были проблемы. Капитанша, стоящая рядом с мужчиной, казалось, стала ещё более недовольной. Замешательство и ступор девушки ей не понравились. — Мой отец норд, а мать наполовину бретонка, — она начала издалека, давая себе немного времени на придумывание имени, — меня зовут… Леона. — Что ж, — Хадвар снова пробежался глазами по именам, не найдя ничего подозрительного в её маленькой лжи. — Что с ними делать, капитан? Их нет в списке. — Он обратился к имперке, всё это время молча и недовольно поглядывавшей на безымянных пленников. — В бездну список, на плаху! — имперец бросил на них сожалеющий взгляд. Эти двое не были похожи на преступников, но как-то в их числе всё же оказались. Ему было жаль, что сейчас казнят, возможно, ни в чём не повинных людей. Пускай за годы службы, уже с самого детства, подобную наивную надежду на лучшее давно из него выбили наглядными примерами, ведь даже ребёнок мог стать убийцей, но эти двое всё же не казались ему плохими людьми. — Идите за капитаном. Когда последних пленников подвели к низкой деревянной плахе, Туллий напрямую обратился к Ульфрику. «Не люблю таких людей, по его наглой имперской роже сразу видно, что он упивается этим», — девушка поморщила свой вздёрнутый носик и перевела взгляд на небо. — Ульфрик Буревестник, здесь, в Хелгене, тебя кто-то зовёт героем, но герой не станет использовать дар голоса, чтобы убить короля и узурпировать трон! — несостоявшийся король что-то промычал в ответ. — Вы начали эту войну и погрузили Скайрим в хаос. А теперь империя воздаст вам по заслугам и восстановит мир. — По окончании монолога генерала над деревней раздался приглушённый рёв, на который обратил внимание только какой-то молоденький, судя по его комплекции и голосу, стражник. «Вот глупые людишки, а ведь у них был шанс спастись, — злорадно подумалось ей. Пускай такие мысли и не были правильными, но она точно не стала бы переживать о смерти людей, которые с интересом смотрят на казни. — Я, конечно, всё понимаю: какие тут, в средневековье, развлечения? Но смотреть на казни? Это как-то слишком». — Ч-что это было? — спросил он встревоженно. — Ничего, — жёстко ответил ему Туллий. — Продолжай, — обратился он к капитанше. — Да, генерал Туллий. Подготовь их в последний путь, — она кивнула жрице. Женщина в жёлтом балахоне торопливо вышла перед толпой осужденных, вскинув руки к небу, начала читать молитву: — Ныне же вверяем мы души ваши Этериусу, и да прибудет с вами благословение Восьмерых, ибо вы есть… — но норд в броне Братьев Бури нахально прервал её и подошёл к плахе, добровольно отдав голову на отсечение. — Во имя Талоса могучего, заткнись и давай к делу! Я что, всё утро ждать буду? — хоть он и выглядел уверенно, но за показной бравадой скрывался страх — дрогнувший голос выдал его. — Как скажете, — растерянно отозвалась та и отошла подальше, дабы не забрызгать свои светлые одежды. — Мои предки улыбаются, глядя на меня, имперцы, а ваши улыбаются вам? — таковы были его последние слова. Анна, теперь уже Леона, снова закрыла глаза, чтобы не видеть, как ему отрубят голову, но этот чавкающий звук точно будет ей сниться в кошмарах, как и весь этот день. — Имперские ублюдки! — от крика, раздавшегося прямо над ухом, девушка вздрогнула и невольно посмотрела в сторону уже мертвого солдата. Труп оттащили в сторону и кинули к конокраду, освобождая место для нового пленника, уже вставшего на колени перед плахой. Отрубленная голова полетела следом за своим хозяином. — Поделом! — Смерть Братьям Бури! — кричали люди. Пленников становилось всё меньше, а гора трупов росла. И чем меньше оставалось людей, тем сильнее трясло Леону. Она сглотнула образовавшийся в горле ком и сжала вспотевшие ладошки. «Такими темпами мне вперёд Довакина голову отрубят… Почему людей вообще так много? Я понимаю, там была игра и всё такое, но это… Это слишком.» Вскоре их осталось лишь пятеро, палец капитана указал на девушку. — А теперь ты! Но она не видела, на кого именно указывала женщина, потому что снова закрыла глаза. Смотреть на всё это было выше её сил. Вид отрубаемых голов, запах крови и испражнений помутили её рассудок. Голова раскалывалась, её тошнило. — Иди, прими свою смерть достойно. — Мужской бас разорвал стоявшую вокруг тишину. Анна в недоумении открыла глаза и воззрилась на светловолосого мужчину, стоящего не так далеко от неё. — Твоя очередь. — Что? — конечно же, она не собиралась идти сама. Начав пятиться назад, девушка замотала головой, но бравый имперский страж подхватил её под руку и потащил к плахе. Леона беспомощно оглянулась на, предположительно, Довакина. Такого поворота событий она не ожидала. — Нет, стойте… нет! Я не с Братьями Бури! Я не преступник! Нет! Пожалуйста! — от страха ноги подкосились и она споткнулась, чуть не пропоров носом землю. Её жёстко поставили на колени, а тяжёлая, закованная в броню нога капитана опустилась на её спину, прижимая к плахе. Чтобы не дёргалась. Анна всхлипывала и захлёбывалась словами: — Н-нет! П-па-пожалуйста! Мам-м…! У-у… но я же… нет…— очередной драконий рёв раздался совсем близко и заставил содрогнуться. Чёрная точка вынырнула из-за горы и стала приближаться к деревне. Чувство облегчения и надежды разлилось в груди Леоны. «Я согласна быть Довакином! Согласна! Только… пожалуйста… я…» Но было поздно, палач уже занёс свой топор над её шеей. И, как бы уверенно ни повторяла она про себя, что «так и было, это по сценарию… по сценарию», её всё же трясло с немыслимой силой, тело покрыл липкий холодный пот. Она молила Даэдра и Аэдра, отчаянно верила… Но было поздно. Дракон просто не успел бы. Чвок. Топор с мокрым звуком вонзился в дерево, резко пробив кость и плоть. Голова девушки покатилась по грязной дороге, мощёной камнями. В то же время дракон с грохотом приземлился на башню и взревел. С неба посыпались горящие камни. Люди визжали и разбегались, набивались в каменную башню и крепость, ломились к воротам. Стеклянные глаза головы Ани неподвижно смотрели в небо.Bad end
Внезапно мир взорвался красным. Надпись несколько раз мелькнула перед глазами уже не мёртвой Леоны, но, зарябив, быстро исчезла. Девушка с медно-русыми волосами тупо глядела в пустоту. Но внезапно вздрогнула и подскочила от тяжёлого болезненного пинка солдата. — Что? — спросила она, в шоке уставившись на него. — Ч-чего? — Подъём, говорю! — Аня похлопала глазами и оглядела лагерь, который был разбит на берегу огромного озера. Мужчина, стоявший рядом с ней, сплюнул и пошёл пинать других пленников. Солнце вставало из-за горизонта, по водной глади стелился туман, и девушку немного затрясло от холода. Тут и там горели костры с уже подвешенными над ними походными котелками. Всё так же в отдалении стояли привязанные к деревьям кони, недалеко от них — повозки, по стоянке сновали люди в броне. Из оцепенения Анну вывел запах еды вперемешку с запахом пота и лошадиного дерьма, когда она особенно глубоко и судорожно вздохнула. Она оглядела себя, отметив наличие ламеллярной брони, и отрывисто замотала головой, выискивая среди сидящих и лежащих людей рыжего босмера. — Хах, да быть этого не может… — потрясённо прошептала она с истеричным смешком, найдя взглядом эльфа. Под ноги ей бросили кусок чёрствого хлеба, на который та посмотрела, как на врага народа. Снова есть этот сухарь девушка отказывалась. Анна стояла посреди пленников и без особого смысла пялилась на предполагаемого Довакина, так и не пошевелившись. Тот заметил её пристальное внимание к себе и уставился в ответ. Они сидели достаточно близко, что было удивительно, ведь в первый раз она его не заметила. «Первый раз…? То есть… я респавнилась? Бэд энд как в отоме-новеллах? Что, блин?!» Обжигающе горячие слёзы потекли по щекам. Перед глазами пронеслись события последних двенадцати часов и её собственная смерть. Такого её психика просто не смогла выдержать и дала слабину. Из груди вырвался стон. Аня присела на корточки и уткнулась в сжатые кулаки, лежащие на коленях. Невидимый барьер в её голове, не дававший истерить раньше, был сломлен усталостью, буйством чувств и страшными событиями теперь уже прошлой жизни.