Полёт феникса

      Малфой отсутствовал около получаса. Гарри терпеливо ждал его возвращения, мысленно перебирая всевозможные вопросы, которые могут возникнуть у Люциуса, а заодно придумывая на них правдоподобные ответы.       Вынырнув из чужих воспоминаний, Люциус окинул Поттера нечитаемым взглядом. После чего налил себе в бокал ещё виски и залпом опустошил его. Гарри молча наблюдал за попытками Малфоя восстановить душевное равновесие с помощью алкоголя.       — Почему ты позволил мне себя сегодня поцеловать?       Гарри был готов к любому вопросу. Но этого точно не ожидал. Растерянно моргнув, Поттер встретился взглядом с напряжёнными стальными глазами Люциуса.       — Тебя чуть не изнасиловал собственный крёстный. — В голосе Малфоя звенел металл. — Будучи пьяным. Ты видел, что я выпил. Однако позволил себя поцеловать.       Гарри пожал плечами.       — Ты сказал, что контролируешь себя. — Люциус на это лишь презрительно скривился. Поттер же слабо улыбнулся. — Кроме того, в отличие от Сириуса, тебя я хотел поцеловать. Ты меня привлекаешь. Даже несмотря на то, что ты знатная сволочь.       Люциус коротко засмеялся на это заявление и мгновенно расслабился. Его взгляд, как и черты лица, смягчились, утратив высокомерную холодность. Гарри залюбовался этими переменами.       — Ты просто неподражаем, Гарри, — в голосе Малфоя слышалось явное одобрение. — Мне казалось, что я уже морально готов к любой твоей выходке, но ты всё равно смог меня удивить. Браво. — Люциус демонстративно пару раз хлопнул в ладоши. — Итак, судя по тому, что я увидел, ты намереваешься принять титул Лорда Блэк? Более того, уже предпринял к этому ряд весьма интересных шагов, в частности, провёл не самый светлый ритуал для того, чтобы стать частью Рода. В связи с чем у меня возникает резонный вопрос: откуда ты узнал об этом ритуале?       Гарри был готов к этому вопросу.       — Портрет леди Вальбурги посоветовал мне одну крайне занимательную книгу по ритуальной магии. Я просто выбрал среди ритуалов тот, который был в состоянии провести.       Люциус коротко кивнул, принимая такой ответ.       — Итак, полагаю, теперь тебе нужна моя помощь в дальнейшем становлении на пути Лорда Блэк? — насмешливо уточнил Малфой. И был крайне изумлён, когда ответом ему стало решительное «нет».       — Если бы дело касалось только моего лордства, я бы не стал устраивать весь этот фарс с желанием, — сообщил Гарри. — Поверь, Люциус, когда я затевал с тобой спор, у меня и в мыслях не было загадывать подобное желание. Мне не нужны рабы. Но сейчас на кону стоит жизнь и здоровье Сириуса. Ему нужна помощь хорошего колдомедика. Сам понимаешь, в Мунго я обратиться не могу. Поэтому я пришёл к тебе. Прости за это дурацкое желание, но я не смог придумать ничего лучше, чтобы обезопасить себя от возможного предательства. Всё же мы с тобой находимся по разные стороны баррикад.       Малфой слегка склонил голову, принимая извинения. От ярости, вызванной тем, что Поттер вынудил его стать, фактически, рабом, не осталось и следа. В первое мгновение Люциус подумал, что мальчишка просто решил ему таким образом отомстить. Поглумиться. Унизить. А он, оказывается, как всегда, всего лишь пытается кого-то спасти. Просто на этот раз делает это не с чисто гриффиндорской прямолинейностью, а более изящно, продумывая свои шаги наперёд и обзаведясь минимальной подстраховкой. Подобный подход вызывал уважение.       — Сомневаюсь, что Дамблдор оценит, если ты приведёшь в штаб Ордена моего личного колдомедика, — заметил Малфой. — Кроме того, не факт, что он сможет помочь Блэку. Очень мало кто способен справиться с наказаниями от Магии.       — Хочешь сказать, Сириуса не спасти?       — Просто предупреждаю, чтобы ты не тешил себя ложными надеждами. Шансы на полное восстановление у Блэка минимальны.       — Но они всё же есть, — продолжал упорствовать Поттер.       — Есть, — подтвердил Люциус. — Но для этого Блэк должен компенсировать ущерб, который нанёс.       — Каким образом? — Гарри чуть подался вперёд, весь обратившись во внимание.       — В первую очередь, его необходимо вернуть в Род, — Люциус улыбнулся уголком губ. — Но сделать это сможет только действующий Глава Рода. И только после того, как Блэк признает свою вину перед Магией и Родом.       — Замкнутый круг какой-то, — недовольно пробормотал Гарри. — Чтобы Сириус признал что-то, его в первую очередь нужно вывести из состояния комы и хоть немного прочистить мозги.       — Думаю, с этим нам может помочь Северус, — предположил Малфой. — У него есть необходимые познания. Другое дело, захочет ли он…       — А ты сможешь его уговорить? — Гарри весь подобрался. Они вплотную приблизились к истинной причине его появления в Малфой-мэноре. — Насколько мне известно, вы вроде как друзья. Если ты попросишь его помочь Сириусу, Снейп послушает?       — Я могу ему объяснить выгоду от сотрудничества с Блэком, — манерно растягивая слова, согласился Малфой. — Только вот зачем мне это?       — Потому что я этого хочу, — просто ответил Гарри, улыбнувшись. — Ты забыл, Люциус, что на ближайший год мои желания для тебя закон? Снейпу можешь придумать любую причину своей заинтересованности.       — А если я не стану этого делать? — с вызовом спросил Малфой. — Накажешь меня?       Ответом ему послужила хищная усмешка Поттера.       — Я не стану тебя наказывать за неповиновение, Люциус, — елейно проговорил гриффиндорец. — Я просто расскажу всем о нашем с тобой договоре. Ты ведь понимаешь, что доказать правдивость моих слов будет совсем нетрудно? Интересно, как к этому отнесётся Драко? Все эти годы он так бахвалился тобой… Наверно, он будет очень разочарован, если узнает, что его отец стал домовым эльфом ненавистного Гарри Поттера.       Люциусу стоило прийти в ярость от этого откровенного шантажа. Но, глядя в искрящиеся весельем изумрудные глаза, Малфой не находил в своей душе даже намёка на недовольство и гнев. Только странное, переливающееся разноцветными брызгами предвкушение чего-то интересного.       — Хорошо, — сдался сиятельный лорд, признавая своё поражение. — Я сделаю всё, что в моих силах.       Наградой ему стал сияющий взгляд изумрудных глаз.

***

      — Я начинаю завидовать тебе, — заметил Волдеморт, стоило только Поттеру вместе с Нагайной вернуться в дом Реддлов. — Я потратил долгие годы на то, чтобы заставить Малфоя подчиняться себе. А тебе достаточно улыбнуться, и этот снеговик уже растаял у твоих ног.       — Это говорит лишь о том, что твои методы террора малоэффективны, — пожал плечами Гарри, удобно устраиваясь на диване. — Если бы ты изначально действовал с большей слизеринистостью, то уже занял бы пост Министра Магии.       — Что ты имеешь в виду? — Нахмурился Лорд.       — То, что ты действуешь как идиот. — Просто ответил Поттер. — Уж извини, но это так. Вместо того, чтобы плести изящные интриги, составляя собственный узор из переплетения правды и лжи, ты прёшь напролом, сметая всё на своём пути. Ты никогда не задумывался: что будет после твоей победы? Вот ты уничтожил всех магглов и магглорождённых волшебников. Что дальше? Это, на минуточку, две трети населения страны. И с кем же ты останешься в итоге? Кто будет строить дома, печь хлеб, шить одежду? Аристократы? Очень сомневаюсь! Эльфы? Где ты найдёшь их в таком количестве, чтобы обеспечить потребности целой страны? И ведь ты не ограничишься Англией, я тебя, маньяка с комплексом Бога, уже хорошо узнал. Тебе мировое господство подавай…       Волдеморт раздражённо скрипнул зубами, с огромным трудом подавив желание применить к Поттеру Круциатус, чтобы он замолчал. Мальчишка совсем отбился от рук. Он и раньше его не особенно боялся, а теперь и вовсе перешёл все возможные границы.       Раздражение Марволо калёным железом отозвалось в голове Поттера. Тяжело вздохнув, юноша подошёл к Лорду и мягко обнял его, прижавшись щекой к напряжённой спине.       — Иногда мне хочется оторвать твой язык и скормить Нагайне, — мрачно сообщил Волдеморт, накрывая руки Поттера своими руками.       — Это не делает меня менее правым, — заметил Гарри. — Я не хочу, чтобы ты снова стал тем безумцем, который устроил кровавую резню в восьмидесятых. Я согласен, что магглорожденных и полукровок нужно обучать жить в магическом мире, признавать его законы. Но убивать магглов… Это уже перебор. Я жил с магглами. Да, мне не повезло с Дурслями. Но это не значит, что все магглы такие.       — Я всё своё детство провёл в приюте, — Волдеморт и сам не понял, зачем решил об этом рассказать. Это была какая-то необъяснимая потребность высказаться, объяснить Поттеру, почему он ненавидит магглов. — Я… был не такой как все. С самого начала. Из-за врождённой склонности к ментализму я лет с пяти мог читать чужие мысли. Мог заставить людей делать то, что я хотел.       — И чего ты тогда хотел? — не разжимая объятий, тихо спросил Гарри, боясь спугнуть внезапную откровенность Марволо.       — Хотел, чтобы меня уважали, — просто ответил он. — Чтобы меня не называли нищим уродцем. Чтобы другие дети не шарахались от меня, как от прокажённого.       — Ты смог этого добиться?       — Нет. Даже магглы не настолько глупы, чтобы не понять, когда к ним лезут в голову. В конечном счёте, всё стало только хуже. И я перестал пытаться. Просто делал так, чтобы все держались от меня подальше.       — Чтобы не делали больно, — догадался Гарри. — Тебя били?       — Это был приют, а я был не самым покладистым ребёнком… — Волдеморт неопределённо пожал плечами. — Впрочем, неважно.       — Ты их убил? — Гарри обошёл Волдеморта и взглянул ему в глаза. — Тех, кто тебя обижал в приюте?       — Мне не понадобилось этого делать. Бомбы это сделали за меня.       Гарри судорожно вздохнул, но взгляд не отвёл.       — Ты это видел?       — Да. Я был там во время налёта. Я видел, как они горели. Я слышал их крики. И наслаждался ими.       Волдеморт замолчал, ожидая обвинений в жестокости и бесчувственности. И был ошеломлён, когда Поттер осторожно взял его за плечи и притянул к себе в объятия. Сосредоточившись, Лорд сумел ощутить нежность, направленную на себя.       — Я чувствую тебя в моей голове, — улыбнувшись, заметил Гарри, мягко водя ладонями между лопатками Марволо. — Копаешься в моих мыслях?       — Нет. Слушаю эмоции.       — Ну, слушай. — Гарри не волновало, что Лорд постоянно пасётся у него в голове. Если ему так было спокойней — пускай. — Я не против.       — Не против? — Волдеморт чуть отстранился и с подозрением взглянул на юношу. — Тебя не беспокоит, что я знаю твои мысли?       — Нет. — Просто ответил Гарри. — Копайся в моей голове на здоровье. На самом деле, мне это даже нравится.       — Нравится? — Волдеморт был растерян.       — Нравится. Ты знаешь обо мне всё. Все глупости, которые я когда-либо делал или думал. Ты готов прийти ко мне на помощь в любой момент, хоть советом, хоть делом. Я чувствую себя защищённым, зная, что ты всегда рядом хотя бы в моей голове. Я всегда был один. Приятно теперь знать, что у меня есть кто-то, кто всегда находится на моей стороне, независимо от того, прав я или нет.       Волдеморт его понимал. В детстве он мечтал о семье. Чтобы его понимали и принимали таким, какой он есть. Гарри называл его маньяком и садистом. Но Гарри не боялся его и не пытался изменить. Гарри принимал его. Со всем его тёмным прошлым и неопределённым будущим. С паранойей и неконтролируемой агрессией. С тягой к чёрной магии и мировому господству. Для Волдеморта это принятие значило очень много. Гарри значил для него очень много. В сущности, за короткое время Поттер стал центром его вселенной. И впервые за долгие годы Марволо не беспокоила эта привязанность. Он наслаждался ею.