Полёт феникса

      Гарри не стал искусственно растягивать время и постарался как можно скорее покончить с завтраком. Юношу терзали сомнения: лезть в голову крёстного совершенно не хотелось. Мысли — это слишком личное. Их не выставляют на всеобщее обозрение. Человек должен сам выбрать, кому и что рассказывать. Сейчас же получается, что Гарри собирается нарушить неприкосновенность внутреннего мира крёстного. Это было мерзко. Но необходимо.       — Готов? — Волдеморт ощущал душевные метания парня. И они ему были совершенно непонятны.       — Нет, — честно ответил Гарри, отодвигая пустую тарелку в сторону. — Но разве это что-то меняет?       — С подобным настроем не стоит заниматься ментальными практиками, — заметил Снейп, с безучастным видом стоявший возле камина и не спускавший с Поттера пристального взгляда.       Гарри раздражённо посмотрел на зельевара и нервно сжал пальцы в кулак.       — Я знаю, профессор, что любая магия требует уверенности, — устало проговорил Поттер, уткнувшись взглядом в свои руки. — Я, наверно, кажусь вам жалким…       — Нет, Поттер, не кажешься, — голос Снейпа был холоден, как арктический лёд. — Это естественно, бояться сделать столь серьёзный шаг.       — Правда? — в голосе Марволо слышался неприкрытый интерес. — Лично для меня легилименция не составляла никогда особого труда. Даже в раннем детстве. Впрочем, возможно, причина в том, что у меня к этой дисциплине врождённая склонность.       — Или в том, что все люди для тебя не ценнее букашек, — мрачно заметил Гарри. В его словах не было ни намёка на обвинение, лишь констатация факта.       — Может быть, — согласился с его предположением Лорд. — Что мешает тебе относиться к этому так? Совесть не грызёт тебя, когда ты используешь тёмную магию на манекенах. Здесь же всего лишь проникновение в разум. Причём ты делаешь это не по собственной прихоти, чтобы вызнать секреты Блэка или подчинить его своей воле, а исключительно по медицинским показаниям. Так в чём проблема?       У Гарри не было ответа на этот вопрос. Только острое чувство неправильности этой затеи.       — Это всё гриффиндорская правильность, — озвучил своё мнение Снейп. — И тлетворное влияние Дамблдора. Он при поддержке остального педсостава Хогвартса много лет вбивает в голову молодёжи свои представления о том, что хорошо, а что плохо. Тёмная магия — плохо. Правда сам директор тёмный маг по своей направленности, но кто об этом знает? — Гарри с Волдемортом синхронно вздрогнули и посмотрели на зельевара глазами, полными изумления. — Копаться в чужой голове плохо, это нарушает неприкосновенность личности. При этом Альбус постоянно считывает поверхностные мысли собеседников, особенно ничего не подозревающих студентов, но это исключительно для всеобщего блага.       Северус замолчал, давая Гарри несколько секунд на обдумывание полученной информации.       — Мир не делится на белое и чёрное, Поттер, — голос Снейпа звучал завораживающе, вкрадчиво, с бархатными обертонами, а на дне чёрных глаз полыхало адское пламя. — Мне казалось, ты это уже успел понять.       — Понять и принять — совершенно разные вещи, профессор, — заметил Гарри, без тени страха глядя в чёрные омуты своего собеседника. — Я, благодаря Марволо, много чего понял. С принятием пока проблемы.       — Ваши рассуждения, бесспорно, крайне занимательны, господа, — подал голос Волдеморт, с тщательно скрываемым интересом наблюдавший за взаимодействием отца и сына. — Но, быть может, отложим софистику до лучших времён?       — Да, конечно, — Гарри покорно разорвал зрительный контакт и повернулся к Марволо. — Что я должен делать?

***

      Велев Кричеру не сводить глаз с Люпина и не пускать его к ним, Гарри заперся вместе с Марволо и Снейпом в спальне Сириуса. Лёгким взмахом волшебной палочки Волдеморт трансфигурировал неудобный деревянный стул в мягкое кресло, которое он поставил в изголовье кровати больного. Снейп протянул Поттеру пузырёк с зельем, которое тот залпом выпил. Вторую порцию снадобья зельевар влил в горло Блэку.       Гарри удобно устроился в кресле и обеими руками обхватил ладонь крёстного, прикрыв глаза. Он услышал голос Волдеморта, проговорившего слова неизвестного заклинания, а затем почувствовал, как по телу медленно, начиная от ладоней, начал распространяться холод.       — Холодно, — тихо проговорил Поттер, не вполне уверенный, что так и должно быть. Однако ответа не последовало.       Открыв глаза, Гарри с изумлением обнаружил себя стоящим на пороге дома Поттеров — Марволо показывал ему воспоминание о визите в Годрикову впадину. Дверь была нараспашку — значит, Волдеморт уже совершил своё чёрное дело.       Гарри осторожно вошёл внутрь, чувствуя, как неприятный комок застрял в горле: на полу возле лестницы лежало тело Джеймса Поттера. Гарри был готов к этому, только вот сердце всё равно предательски сжалось при виде остекленевших карих глаз, смотревших куда-то в потолок.       Сверху донёсся какой-то непонятный шум. Гарри поспешно поднялся на второй этаж и направился прямиком в детскую. Понимая, что вряд ли сможет спокойно вынести вид тела своей матери, юноша специально смотрел прямо перед собой, не опуская взгляд на пол.       В детской гриффиндорца ожидал сюрприз: возле кроватки стоял Сириус, с трепетом прижимая к груди маленького Гарри.       — Сириус, — взрослый Поттер осторожно окликнул крёстного, но тот, казалось, даже не заметил этого, продолжая осторожно укачивать младенца, уже мирно спящего на его руках.       — Я никому тебя не отдам, — бормотал Блэк. — Никто не причинит тебе вреда.       В этот момент на лестнице послышались громкие шаги, словно в дом вошёл слон. Гарри отступил на шаг в сторону, чтобы иметь возможность увидеть дальнейшее развитие событий — Марволо настрого запретил ему во что-либо вмешиваться, наказав сначала понаблюдать за видениями крёстного и определить, что именно держит его в выдуманном мире.       Спустя пару секунд в комнате появился Хагрид. Гарри знал, что именно полувеликан забрал его из разрушенного дома, так что это не стало для юноши неожиданностью. А вот реакция Сириуса была, мягко говоря, странной. Стоило только лесничему появиться на пороге комнаты, как Блэк выхватил волшебную палочку и послал в того оглушающее заклинание, не дав сказать ни слова.       — Я никому тебя не отдам, — повторил Блэк, обращаясь к ребёнку у себя на руках. — Никаких Дурслей! Никакого Дамблдора! Только ты и я.       Не замечая взрослую версию своего крестника, Сириус решительно покинул комнату, перешагнув через распластанного на полу полувеликана. Гарри последовал за крёстным.       Стоило им только покинуть дом, как буквально из ниоткуда появился Дамблдор в сопровождении Грюма.       — Сириус, — голубые глаза смотрели холодно и жёстко. — Опусти волшебную палочку и отдай мне Гарри.       — Никогда! — Сириус швырнул в директора разрывное проклятье, одновременно окружая ребёнка в своих руках защитной сферой.       Завязался магический бой. Гарри с изумлением наблюдал за тем, как его крёстный, получая удар за ударом, истекая кровью и едва держась на ногах, продолжал отчаянно сражаться, защищая своего крестника. Однако силы были неравны. Вскоре Грюму удалось разоружить Сириуса и связать его, в то время как Дамблдор буквально вырвал младенца у него из рук и аппарировал в неизвестном направлении…       Картинка внезапно резко изменилась — Гарри вновь оказался стоящим на пороге родительского дома, только в этот раз рядом с ним стоял совершенно целый и невредимый Сириус. Тряхнув головой в привычной для себя манере, словно пёс, отряхивающийся от воды, Блэк постучал в дверь — только теперь до юноши дошло, что она заперта. Значит, Волдеморт ещё не успел прийти.       С той стороны двери послышались шаги. Дверь открылась, и Гарри буквально задохнулся: перед ним стояла его мама.       — Сириус! — на лице Лили Поттер расцвела широкая улыбка при виде гостя. — Ты же говорил, что сегодня дежуришь… Заходи скорее, Джеймс с Гарри будут так рады тебя видеть!       Вместе с Сириусом Гарри вошёл в дом, чувствуя, как у него предательски защипало в носу. Его мама… Такая молодая, красивая. Ещё живая.       Следом за Лили и крёстным Гарри прошёл в гостиную, где в это время Джеймс развлекал сына, создавая для него в воздухе разноцветные пузыри.       — Сириус! — Джеймс явно был рад видеть друга.       — Джеймс, некогда объяснять, — Сириус решительно подошёл к Поттеру-старшему, вытащив волшебную палочку из кармана брюк. — Живо хватай Гарри и Лили и уходите отсюда. Волдеморт знает, что вы здесь, и с минуты на минуту придёт сюда.       — Что ты такое говоришь? — Лили с ужасом уставилась на Блэка. — Этого не может быть!       В этот момент входная дверь резко распахнулась и в дом вошёл Волдеморт образца 1981 года — высокий, статный темноволосый мужчина с вишнёвыми глазами, облачённый в чёрную мантию.       — Уходите, я задержу его! — скомандовал Сириус друзьям и со звериным рыком ринулся в атаку на Тёмного Лорда. Спустя мгновение к нему в этой самоубийственной затее присоединился и Джеймс, предварительно передав ребёнка Лили и велев им покинуть дом.       Битва была до смешного короткой. Авада Кедаврой Волдеморт убил Джеймса, а затем Секо перерезал Блэку горло, после чего спокойно поднялся на второй этаж, куда до этого убежала Лили с ребёнком.       Картины сменяли одна другую. Сириус приходит к Поттерам накануне Хэллоуина и уговаривает их сбежать из страны, но на континенте их всё равно ловят и убивают Пожиратели. Сириус приходит в Хэллоуин и забирает только Гарри, оставляя друзей умирать. У этой ветки было даже несколько развитий. Первый раз Сириус скрывался вместе с Гарри один, во второй воспользовался помощью Люпина, а в третий и вовсе пришёл в родительский дом. Исход всегда был один: приходили либо Пожиратели Смерти, либо сам Волдеморт, и убивали всех, включая маленького Гарри. В какой-то момент Сириус прекратил пытаться изменить ход событий в тот злополучный день и переключился на другое. Он отказался от охоты на Петтигрю, предателя-Хвоста для него словно больше не существовало. Блэк приходил к Дурслям и забирал у них маленького Гарри. Но теперь ему мешал Дамблдор: директор то стирал Сириусу память, то сажал его в Азкабан под выдуманным предлогом, то и вовсе просто убивал. Эти ответвления, как ни странно, больше всего порадовали настоящего Гарри — на подсознательном уровне крёстный, очевидно, больше не доверял директору.       Гарри было больно наблюдать за тем, как Сириус изводит себя в тщетных попытках изменить прошлое. Только сейчас, следя за отчаянной борьбой Блэка, Поттер внезапно осознал, что Сириус его любит. Той самой самоотверженной, безграничной родительской любовью, которая не позволила Лили Поттер отойти в сторону и сохранить свою жизнь в обмен на жизнь сына.       В конечном итоге, они оказались в крохотном каменном мешке, именуемом камерой, в Азкабане. Здесь не было ничего: ни нар, ни кровати, ни туалета. Лишь голые камни да железная дверь. Сириус сидел, прислонившись спиной к стене, и обречённо смотрел куда-то перед собой. Гарри посчитал, что он увидел достаточно: им пора было возвращаться домой.       — Сириус, — Гарри опустился на пол возле крёстного и осторожно положил руку ему на колено. Блэк даже не вздрогнул, лишь перевёл на него полные невыносимой муки глаза.       — Я подвёл тебя, — хрипло проговорил он. — Много раз.       — Это не так, — попытался возразить ему Гарри, но Сириус лишь покачал головой.       — Так. — Слово со свистом рухнуло, словно лезвие гильотины. — Я делал много глупостей: бесконечно ругался с отцом и матерью, презирал Регулуса, ушёл из семьи. Но то, что я сделал с тобой… я подвёл тебя, Гарри. Я должен был заботиться о тебе, защищать, заменить родителей. А вместо этого проторчал грёбанные 12 лет в этой богом забытой дыре.       — Но теперь-то ты не в Азкабане! — в сердцах воскликнул Гарри, которого по-настоящему пугала отстранённая обречённость Блэка. — Ты на свободе, в Блэк-хаусе. Рядом со мной.       — И много от меня толку? — горько усмехнулся Сириус. — Я для тебя лишь обуза.       — Это неправда. — Покачал головой Гарри. — Ты — мой крёстный. И ты нужен мне.       — Поздно, Гарри, — Сириус грустно улыбнулся и мягко провёл кончиками пальцев по щеке юноши. — Возвращайся назад. Нечего тебе здесь делать.       Гарри не успел ничего понять. Просто ощутил резкий толчок в грудь, а когда открыл глаза, увидел встревоженные рубиновые глаза, смотревшие на него.       — У меня ничего не вышло, — с трудом разлепив пересохшие губы, просипел Поттер. — Сириус отказался возвращаться.       Эти слова отняли у юноши последние силы, и он провалился в темноту.