Полёт феникса

      Осторожно сложив кости Регулуса на Родовой камень, Гарри занялся подготовкой к ритуалу Упокоения. Призвав из лаборатории фиал с кровью фестрала, юноша обмакнул в неё указательный и средний палец правой руки, опустился на корточки и принялся сосредоточенно вырисовывать на полу чуть левее Камня двухметровую гептограмму, время от времени зачерпывая из фиала новую порцию крови. Закончив с черчением, Поттер, предварительно наложив на руки очищающие чары, переложил останки Регулуса с Родового камня в гептограмму, постаравшись придать им максимальное сходство с человеческим телом (что было достаточно сложно, учитывая, что познания в анатомии у гриффиндорца были крайне скудными).       На небольшом столике в дальней части комнаты уже лежало всё необходимое: ритуальная жёлто-чёрная мантия с гербом Блэков на груди, семь свечей в черненых подсвечниках, бронзовая курильница с ладаном и толстый гримуар с подробным описанием самого ритуала.       Расставив в углах гептограммы свечи, Гарри разделся догола и облачился в ритуальную мантию, после чего с помощью специального заклинания раскалил небольшой уголёк в лампаде. Открыв гримуар на нужной странице, юноша ещё раз убедился в том, что делает всё правильно. Не надеясь на собственную память и очень боясь ошибиться в столь щекотливом деле, Гарри с книгой в руках подошёл к останкам, при этом не переступая линии гептограммы, и, стараясь равномерно окропить кости оставшейся в фиале кровью, прочитал заклинание — линии гептограммы тут же вспыхнули мягким голубоватым светом, как и было описано в книге. Удовлетворённо кивнув, Гарри зажёг свечи, после чего, убрав больше ненужный фиал, взял со стола курильницу, уже успевшую наполнить воздух дурманящим ароматом ладана. Подойдя к Родовому камню, юноша встал к нему спиной и лицом к останкам. Раскачивая курильницу взад и вперёд, как это делают священники в церкви, Гарри принялся нараспев читать вторую часть заклинания.       Магия Рода взметнулась, откликаясь на призыв Главы. Гарри спиной ощутил обжигающий жар, исходивший от Родового камня. Оторвав взгляд от книги, гриффиндорец смог наблюдать весьма любопытную картину: под напором магии кости Регулуса стали перемещаться, занимая подобающее им место, одновременно обрастая мышцами и кожей. К тому моменту, как Гарри закончил распевать заклинание, на полу в гептограмме уже лежало полноценное тело худого темноволосого юноши, в лице которого прослеживались фамильные блэковские черты.       Захлопнув книгу, Гарри устало привалился боком к Родовому камню — первая часть ритуала Упокоения отняла у него просто прорву сил и энергии. А ведь это было только начало! Впереди Поттера ожидало многочасовое бдение с чтением нудных заклинаний для того, чтобы душа Регулуса обрела покой и заняла подобающее место среди Блэков в загробном мире.       Внезапно пламя свечей, до этого мирно потрескивавшее, взвилось вверх, слегка смещаясь к центру гептограммы, сходясь под самым потолком и образуя своеобразный жёлто-оранжевый купол. Ничего подобного в описании ритуала не было, поэтому Гарри не торопился вмешиваться в происходящее, предпочтя для начала роль стороннего наблюдателя.       Огненный купол тем временем продолжил разрастаться, расползаясь по потолку мелкой сетью, словно грибной мицелий. Когда потолок был полностью затянут, тонкие пульсирующие нити перекинулись на стены, а затем и пол. Гарри, внезапно почувствовавший себя кроликом, угодившим в силок, запаниковал, но предпринять ничего не успел: огненные нити сомкнулись, заключив ритуальный зал в некое подобие клетки, а затем вспыхнул ослепительный ярко-алый свет, вынудивший Поттера зажмуриться. Когда же юноша спустя секунду открыл глаза, то обнаружил себя стоящим посреди незнакомой гостиной. Из мебели здесь была пара удобных мягких кресел, пододвинутых к жарко натопленному камину, между которыми стоял низкий круглый столик из светлого дерева. По обе стороны камина от пола до потолка располагались книжные полки, заставленные разномастными старинными фолиантами. Остальные три стены покрывал гобелен насыщенного синего цвета, по которому в каком-то хаотичном порядке были разбросаны серебристые точки, точно звёзды на ночном небе.       В одном из кресел, закинув ногу на ногу, сидела женщина лет тридцати-тридцати пяти, одетая в строгий брючный костюм цвета артериальной крови, с коротким пиджаком, из-под которого виднелся край белой блузки. Блестящие чёрные волосы были собраны в высокую прическу. На загорелом лице лёгкий макияж, только тёмно-зелёные глаза подведены чёрным, что добавляло взгляду остроты и пронзительности.       — Рада приветствовать вас в своих владениях, лорд Блэк, — бархатным голосом проговорила незнакомка, изящно протягивая Гарри руку ладонью вниз.       Вежливость ещё никто не отменял, поэтому гриффиндорец подошёл к креслу и, приняв протянутую ладонь, запечатлел на тыльной стороне церемониальный поцелуй.       — Прошу, — женщина жестом указала на свободное кресло. — Полагаю, тебе интересно, кто я такая и как ты здесь оказался?       — Да, леди, я был бы счастлив получить ответы на эти вопросы, — Гарри занял предложенное место и несколько натянуто улыбнулся. Он прекрасно понимал: для того, чтобы выдернуть Главу Рода из ритуального зала Родового особняка необходимо обладать просто колоссальной силой. Простому волшебнику подобное не под силу. Следовательно, стоило вести себя максимально покладисто и не нервировать собеседницу понапрасну.       — У меня тысячи имён, — на лице женщины заиграла таинственная улыбка, которая легко могла посоревноваться со знаменитой улыбкой Моны Лизы. — Я — Смерть, но я и Жизнь. Я — Магия и Судьба. Я — Начало и Конец. Для тебя, как для англичанина, будут более близкими и понятными имена Урд, Верданди и Скульд. Все три — это я.       У Гарри по спине пробежали мурашки от осознания того, кто именно пожелал с ним пообщаться.       — Миледи, — юноша почтительно склонил голову, положив правую руку на грудь в район сердца, выказывая своё уважение. — Для меня огромная честь видеть вас.       Воплощение всего сущего благосклонно кивнуло: женщине явно понравилось поведение гостя.       — Можешь называть меня Верданди, — разрешила она. — В данный момент я представляю именно эту сторону своей сущности.       — Благодарю, Госпожа, — тут же отозвался Гарри.       В этот момент огонь в камине на мгновение вспыхнул бледно-голубым, и в комнату, издав торжествующую трель, влетел Фоукс собственной пернатой персоной.       — Фоукс… — появление феникса Дамблдора ошарашило Поттера даже сильнее, чем встреча с Верданди. — Как ты здесь оказался?       Феникс примостился на подлокотник кресла юноши, слегка наклонив голову на бок в явной попытке выпросить ласку. Гарри покорно протянул руку и принялся мягко перебирать перья на голове и шее странной птицы.       — Он прилетел, потому что ты здесь, — заметила Верданди, с интересом наблюдая за действиями своего гостя.       — Но ведь Фоукс - фамильяр директора… — Гарри окончательно запутался.       — Феникс не может быть ничьим фамильяром, — покачала головой Госпожа. — Все фениксы — мои слуги. Бесконечно сгорая и возрождаясь из пепла, они отражают суть вечного круговорота жизни и смерти на земле.       — Почему же тогда Фоукс живёт у директора?       — Как любому другому живому существу, фениксам нужно чем-то питаться. Пища физическая не настолько важна — её легко можно достать. Намного важнее магия. Для возрождения фениксу нужно много энергии. А получить он её может только от волшебника. Находясь постоянно рядом с ним, феникс поглощает излишки магии, накапливая их в себе. Когда приходит время сгорать, он высвобождает накопленное, используя для последующего воскрешения.       — Но почему Фоукс прилетает ко мне? — несмотря на объяснения, Гарри всё ещё не вполне понимал суть поведения птицы. — У него ведь есть Дамблдор.       — Из-за твоей магии, разумеется.       Верданди протянула руку, и Фоукс тут же перелетел к ней.       — Я хочу рассказать тебе одну старинную сказку, Гарри, — женщина одарила гриффиндорца чуть насмешливым взглядом. — Жили-были трое братьев, и вот однажды отправились они путешествовать. Шли они в сумерках дальней дорогой и пришли к реке. Была она глубокая — вброд не перейти, и такая быстрая, что вплавь не перебраться. Но братья были сведущи в магических искусствах. Взмахнули они волшебными палочками — и вырос над рекою мост. Братья были уже на середине моста, как вдруг смотрят — стоит посреди дороги кто-то, закутанный в плащ, — Верданди сделала небольшую паузу, её губы искривились в презрительной усмешке. Когда она заговорила вновь, голос её стал чуть ниже, в нём добавилось холодных ноток. — И Смерть заговорила с ними. Она очень рассердилась, что три жертвы ускользнули от нее, ведь обычно путники тонули в реке. Но Смерть была хитра. Она притворилась, будто восхищена мастерством братьев, и предложила каждому выбрать себе награду за то, что они ее перехитрили.       И вот старший брат, человек воинственный, попросил волшебную палочку, самую могущественную на свете, чтобы ее хозяин всегда побеждал в поединке. Такая волшебная палочка достойна человека, победившего саму Смерть! Тогда Смерть отломила ветку с куста бузины, что рос неподалеку, сделала из нее волшебную палочку и дала ее старшему брату.       Второй брат был гордец. Он захотел еще больше унизить Смерть и потребовал у нее силу вызывать умерших. Смерть подняла камешек, что лежал на берегу, и дала его среднему брату. Этот камень, сказала она, владеет силой возвращать мертвых.       Спросила смерть младшего брата, что он желает. Младший был самый скромный и самый мудрый из троих и не доверял он Смерти, а потому попросил дать ему такую вещь, чтобы он смог уйти оттуда и Смерть не догнала бы его. Недовольна была Смерть, но ничего не поделаешь — отдала ему свою мантию-невидимку.       Тогда отступила Смерть и пропустила троих братьев через мост. Пошли они дальше своей дорогой и всё толковали промеж собой об этом приключении да восхищались чудесными вещицами, что подарила Смерть.       Во время рассказа Верданди, не моргая, смотрела в глаза Поттеру. Её взгляд был пугающим: казалось, Великая видела юношу насквозь, все его мысли, чувства и желания. Гарри стало не по себе под её взглядом, но отвести глаза и разорвать зрительный контакт он так и не посмел.       — Долго ли, коротко ли, разошлись братья каждый в свою сторону, — тем временем продолжила свой рассказ женщина. — Первый брат странствовал неделю, а может, больше, и пришел в одну далекую деревню.       Отыскал он там волшебника, с которым был в ссоре. Вышел у них поединок, и, ясное дело, победил старший брат — да и как могло быть иначе, когда у него в руках была бузинная палочка? Противник остался лежать мертвым на земле, а старший брат пошел на постоялый двор и там давай хвастаться, какую чудо-палочку он добыл у самой Смерти, — с нею никто не победит его в бою.       В ту же ночь один волшебник пробрался к старшему брату, когда тот лежал и храпел, пьяный вдрызг, на своей постели. Вор унес волшебную палочку, а заодно перерезал старшему брату горло.       Так Смерть забрала первого брата, — на этих словах голос Верданди дрогнул, а в зелёных глазах на мгновение промелькнуло что-то, подозрительно напоминавшее тоску. — Тем временем средний брат вернулся к себе домой, а жил он один-одинёшенек. Взял он камень, что мог вызывать мертвых, и три раза повернул в руке. Что за чудо — стоит перед ним девушка, на которой он мечтал жениться, да только умерла она ранней смертью.       Но была она печальна и холодна, словно какой-то занавес отделял её от среднего брата. Хоть она и вернулась в подлунный мир, не было ей здесь места, и горько страдала она. В конце концов, средний брат сошёл с ума от безнадежной тоски и убил себя, чтобы только быть вместе с любимой.       Так Смерть забрала и второго брата.       Третьего же брата искала Смерть много лет, да так и не нашла. А когда младший брат состарился, то сам снял мантию-невидимку и отдал её своему сыну. Встретил он Смерть как давнего друга и своей охотой с нею пошел, и как равные ушли они из этого мира.       Под конец рассказа Фоукс как-то жалобно курлыкнул и потёрся головой о плечо своей Госпожи, за что тут же был вознаграждён нежным прикосновением тонких пальцев к своему боку.       — Сказка эта — выдумка чистой воды, — заявила Верданди после небольшой паузы.       — Однако есть в ней и крупицы истины. Братья существовали на самом деле и носили фамилию Певерелл. Звали их Антиох, Кадмус и Игнотус. Только вот не было никогда никакой встречи на мосту и глупых игр со смертью. Да и с чего бы мне с ними играть? Ведь они мои дети.       Гарри судорожно вздохнул. Каждой клеточкой своего тела юноша ощущал, что то, что он сейчас услышит, раз и навсегда изменит всю его жизнь.       — У каждого из моих сыновей был определённый Дар, — Верданди интонацией выделила последнее слово. — Но Дар — не предмет, как об этом говорится в этой глупой сказке. Дар — это способность, передавшаяся им от меня.       Антиох был, действительно, непревзойдённый дуэлянт. Только вот не потому, что у него была какая-то особенная палочка. Нет. Он просто был необычайно силён магически, но магия у него была не такая, как у обычных волшебников. Это была Магия Смерти. Ей не может противостоять никто из живых. Поэтому Антиох не проиграл ни одного сражения. И именно поэтому его подло убили во сне — потому что в честном бою сделать это было невозможно.       У Кадмуса дела обстояли несколько иначе, чем у его старшего брата. Он родился очень слабым, болезненным ребёнком и постоянно проваливался за Грань. В итоге мир мёртвых стал ему понятней и ближе, чем мир живых. Повзрослев, Кадмус увлёкся некромагией и спиритуализмом, чем и зарабатывал себе на жизнь. Несмотря на тяжёлый характер и определённые проблемы с психикой из-за постоянного контакта с мёртвыми, он счастливо женился, обзавёлся детьми и умер в глубокой старости.       Разумней всех поступил Игнотус. Он предпочёл скрыть от всех, что обладает Магией Смерти. В бессмысленные дуэли он не вступал, с миром мёртвых лишний раз не контактировал. Просто сидел в своей мастерской и создавал артефакты, — Верданди улыбнулась. — Именно он создал Бузинную палочку, Воскрешающий камень и Мантию-невидимку, которые дурак Бидль потом окрестил Дарами Смерти.       — Это всё очень интересно, — проговорил Гарри, чувствуя, как у него неприятно засосало под ложечкой — верный признак грядущих неприятностей. — Но каким образом эта история связана с моей магией и внезапным интересом Фоукса?       — Ты ещё не понял? — с лёгкой насмешкой уточнила Верданди. — Фоукс, как и любой феникс, неравнодушен к Магии Смерти — моей магии. И ты, Гарри, будучи потомком моего дорогого Игнотуса, обладаешь ею в полной мере, в отличие от твоих отца и деда, в которых наследие Певереллов не проявилось ни в малейшей степени.       — Я — потомок вашего сына? — Гарри почувствовал, как у него внезапно пересохло во рту. — Ваш потомок?       — Да, мой дорогой, — с нескрываемой нежностью в голосе подтвердила его догадку Госпожа. — Можешь считать меня, в некотором роде, своей бабушкой.       Юноша ошалело хлопал глазами, не зная, как реагировать на такие новости. Долгие годы благодаря Дурслям он считал себя никчёмным уродцем. В Хогвартсе он показывал весьма посредственные результаты. А теперь оказывается, что он сколько-то там правнук самой Магии. Чушь несусветная!       — Зачем вы мне всё это рассказали, Госпожа? — Гарри постарался запихнуть эмоции как можно дальше и трезво взглянуть на ситуацию, как его и учил Марволо. — Что вам от меня нужно?       — Что мне может быть нужно от простого волшебника? — Верданди коротко, но как-то совершенно невесело рассмеялась. — Нет, лорд Блэк, мне ничего не нужно от тебя. Скорее наоборот, тебе в скором времени может понадобиться моя помощь. И ты её получишь, стоит только попросить.       — Помощь? — Гарри насторожился. — Что вы имеете в виду?       — Ты скоро всё поймёшь, — уклончиво ответила та. — Просто знай: я всегда приду, стоит тебе только позвать. А сейчас иди.       Верданди взмахнула рукой, и Гарри исчез в ярко-алой вспышке, даже не успев ничего сказать.       — До скорой встречи, мой маленький Повелитель Смерти, — с грустью проговорила Великая, глядя на опустевшее кресло. — Скоро ты получишь ответы на все свои вопросы. Нужно только немного подождать.