Полёт феникса

      С Тонксами Гарри расстался возле банка, объявив, что ритуал Принятия в Род проведёт завтра в час дня.       «Тебе Северус больше сегодня не нужен?» — раздался у него в голове голос Волдеморта.       «Нет», — мысленно ответил ему гриффиндорец. — «А что, у тебя на него есть какие-то планы?»       «Можно и так сказать», — уклончиво отозвался Лорд. — «Ладно, если что-то понадобится — ты знаешь, где меня найти».       Так что, вернувшись в одиночестве в Блэк-хаус, Гарри застал там только Ремуса и Сириуса.       — Снейп уже ушёл, — стоило только юноше войти в гостиную, где коротали время бывшие Мародёры, тут же сообщил ему Люпин. — Его Тёмный Лорд вызвал.       — Ясно, — Гарри коротко кивнул и уселся на диван рядом с Ремусом, в то время как крёстный занимал кресло напротив. — Я обдумал ваше вчерашнее предложение насчёт Ошейника Баргеста.       — И? — Сириус подался вперёд и впился внимательным взглядом в лицо крестника. — Что ты решил?       — Я согласен, — Гарри спокойно встретился взглядом с лихорадочно блестящими голубыми глазами крёстного.       — Спасибо, — на лице Сириуса промелькнуло облегчение. — Когда ты его наденешь?       — Прямо сейчас.       Гарри заранее узнал у Ориона, что это сомнительное украшение хранится в одном из блэковских сейфов в «Гринготтсе», так что сразу после проведения Ритуала Проверки крови для Тонксов спустился на тележке в хранилище и забрал артефакт.       Опустив руку в карман мантии, Поттер извлёк узкий кожаный ошейник, покрытый вязью рун, и внимательно посмотрел на крёстного, мгновенно побледневшего от одного вида этого артефакта.       — У тебя есть последний шанс передумать, — заметил Гарри.       — Нет, — покачал головой Блэк. — Лучше ты, чем Альбус.       Медленно поднявшись из кресла, Сириус подошёл к крестнику и встал перед ним на колени, опуская голову так, чтобы тому было удобно застегнуть на нём ошейник.       — Сириус, — позвал его Гарри. — Знай, я очень ценю ту жертву, на которую ты сейчас идёшь ради меня. И я сделаю всё возможное, чтобы помочь тебе избавиться от постороннего влияния. Как только это произойдёт, я сразу же сниму этот ошейник.       Сириус коротко кивнул, показывая, что всё понял. Тяжело вздохнув, Гарри расстегнул застёжку на ошейнике, осторожно обмотал полоску кожи вокруг шеи крёстного. Застёжка тут же защёлкнулась сама, мгновенно сливаясь с самим ошейником — теперь снять его сможет только Гарри и больше никто.       — Сириус? — Поттер внимательно посмотрел в глаза крёстному, ища в них какие-то перемены.       — Да, Хозяин? — бесцветным голосом отозвался тот. У Гарри по спине пробежался неприятный холодок от тона, которым это было произнесено, да и выбор обращения… словно с домовым эльфом говоришь.       — Называй меня по имени, — попросил юноша, чувствуя, что не сможет спокойно слышать это безучастное «хозяин» из уст Сириуса.       — Как скажете, Гарри, — последовал незамедлительный ответ.       — И на «ты», пожалуйста.       — Как скажешь, Гарри, — покорно исправился тот.       — Я позабочусь о нём, — подал голос Ремус, прекрасно видевший, как тяжело Гарри общаться вот с таким крёстным. — Просто скажи ему, чтобы он меня слушался, и я обо всём позабочусь.       — Сириус, ты должен во всём подчиняться Ремусу, так же, как мне.       — Да, Гарри.       — Пойдём к тебе в комнату, — Ремус поднялся на ноги. Сириус тут же последовал за ним.       — Да, Хозяин.       — Меня ты тоже должен называть по имени и на «ты», — Люпина тоже покоробило данное обращение, но, в отличие от Поттера, ему лучше удалось скрыть свою реакцию.       Дождавшись, пока эта парочка покинет гостиную и их шаги затихнут на лестнице, Гарри скинул мантию, оставив её бесформенной тряпкой болтаться на спинке дивана, после чего спустился в Ритуальный зал.       До этого момента он никогда не звал Верданди — она сама приходила к нему. Однако, помня, что в первый раз он перенёсся к ней именно отсюда, Поттер решил повторить прошлый опыт: начертил гексограмму на полу и зажёг свечи.       — Верданди, — не совсем уверенный в успехе данной затеи, всё же позвал Поттер.       — Я здесь.       Женщина появилась перед ним буквально из ниоткуда. На этот раз она была облачена в изящное бледно-розовое платье в пол, а её густые чёрные волосы были собраны в свободную пышную косу, в которую были вплетены побеги какого-то незнакомого Поттеру растения.       — Совсем не обязательно было спускаться в Ритуальный зал и разводить всю эту романтику, — мягко заметила она, улыбнувшись. — Достаточно было просто позвать по имени.       — Я учту, — кивнул Гарри.       — Полагаю, ты позвал меня не просто так?       В изумрудных глазах, обращённых к Поттеру, клубилась непроглядная тьма, от которых юноше стало не по себе.       — Да, Госпожа, — Гарри на мгновение прикрыл глаза, собираясь с силами, чтобы совершить, возможно, величайшую глупость в своей жизни. — Я согласен принять титул герцога Певерелл. Со всеми вытекающими из этого последствиями.       — Я и не ожидала от тебя другого ответа, — на лице Верданди расцвела крохотная улыбка. — Что ж, в таком случае, пойдём. Времени осталось совсем немного, а у нас ещё уйма дел.       Женщина властно протянула Поттеру руку, и тот покорно обхватил пальцами её ладонь. В этот момент очертания ритуального зала исказились, а спустя мгновение Гарри понял, что оказался посреди кладбища.       — Не обращай внимания на жутковатый антураж, — попросила Верданди, уверенно двинувшись вдоль могил. — Последний Певерелл отличался весьма сомнительным чувством юмора и крайней степенью мизантропии. Кроме того, был страшным трудоголиком, поэтому предпочитал, чтобы материал для работы всегда был под рукой.       В середине кладбища располагался мрачный склеп, перед входом в который стояли две фигуры, закутанные в бесформенные балахоны, с косами в руках, лезвия которых образовывали своеобразную арку.       — Идём, — Верданди без тени сомнения вошла в склеп. Гарри ничего не оставалось, как последовать за ней.       Склеп оказался лишь маскировкой. Пройдя сквозь двери, Поттер оказался посреди просторной лужайки с фонтаном, от которого шла широкая мощёная дорожка к крыльцу трёхэтажного особняка, весь фасад которого был покрыт многочисленными защитными рунами.       — Все некроманты — параноики, — пожала плечами Верданди, поймав вопросительный взгляд Поттера. — Взять хотя бы твоего отца и Волдеморта. Дай им волю, они окружат себя десятками слоёв защиты, а до кучи ещё и артефактами обвешаются, как цыганские бароны цепями.       — Разве Северус и Марволо некроманты? — насторожился Поттер.       — Не совсем, — покачала головой Верданди. — Дар у них, безусловно, есть, что и влияет на некоторые черты характера. Волдеморт даже предпринимал некоторые шаги в области некромантии, но полноценного обучения не проходил. Твой отец же и вовсе ограничился теорией — зельеварение ему оказалось ближе. Что ж — его право.       — А у меня, получается, такого права нет, — вполголоса пробурчал Поттер, однако Верданди его прекрасно услышала.       — Не нужно строить из себя великомученика, Гарри, — строго одёрнула она, поднимаясь на крыльцо. — Я не неволю тебя — ты сам идёшь за мной.       — Если бы не Марволо, я бы не стал взваливать на себя это бремя.       — Вот именно, — Верданди остановилась и наградила Поттера мрачным взглядом. — Марволо нужна помощь, и, чтобы ему помочь, ты должен стать Герцогом Певерелл и освоить некромантию. Ты мог бы всего этого не делать, но в этом случае Волдеморт умрёт. Итак, выбор у тебя есть. На одной чаше весов твои собственные предрассудки, на другой — благополучие близкого человека. Выбор, как видишь, есть. И ты его сделал. Так что перестань вести себя, как агнец на заклании.       Верданди решительно толкнула входную дверь, и они оказались в просторном холле. Один взмах изящной женской руки — и на стенах вспыхнули старинные масляные лампы, чьи плафоны потемнели и покрылись толстым слоем пыли.       — Мы идём в Ритуальный зал? — уточнил Поттер, окинув беглым взглядом обитель некромантов, которая выглядела как самый заурядный особняк, в котором очень давно никто не жил.       — Нет, — покачала головой Верданди. — В этом нет нужды.       В этот момент из глубины дома донёсся какой-то жуткий скрежет, а затем раздались медленные шаркающие шаги.       — Прежде чем надеть Кольцо герцога Певерелл, тебе придётся доказать, что ты достоин быть Главой Рода потомственных некромантов, — холодно объявила Верданди. — Обычно претенденты проходят три ступени отбора. Первую ты уже прошёл.       — Как это? — Гарри не вполне понимал, о чём она говорит.       — Чтобы стать Герцогом Певерелл, необходимо доказать свою состоятельность как некроманта, — пояснила Верданди. — А для этого нужно пройти три ступени посвящения. Первая ступень: смерть или отделение души от тела. Вторая ступень: подчинение нежити. Третья ступень: превращение живого в мёртвое. Первую ступень ты прошёл в годовалом возрасте — скажи спасибо своему обожаемому Лорду.       — Но ведь я тогда не умер… — Гарри был растерян.       — Кто тебе это сказал? — усмехнулась Верданди.- Авада Кедавра попала в тебя, и душа на мгновение отделилась от тела, однако кровная защита, образованная вассальной клятвой твоего отца, позволила твоей душе не уйти за Грань, а вернуться обратно в тело. Так что, да, первую ступень ты прошёл ещё в детстве. Поэтому мы перейдём сразу ко второй ступени.       В этот момент из-за поворота на четвереньках выползло жуткое, полуразложившееся нечто, лишь отдалённо — и весьма смутно, — напоминающее человека.       — Теоретический аспект поднятия мертвеца из могилы изучишь позже, — Верданди, судя по всему, совершенно не беспокоилась о психическом здоровье внука. — Сейчас мне нужно, чтобы ты научился его контролировать.       — Каким образом? — Гарри ни на шутку перепугался. — Я вообще не знаю ни одного заклинания против этих тварей!       — Кто тебе сказал, что ими управляют заклинаниями? — в глазах Верданди вспыхнул жуткий тёмный огонь. — Ручками, друг мой, исключительно ручками. И силой воли.       Выдав эту сакраментальную мысль, женщина без предупреждения толкнула Поттера в спину. Чтобы сохранить равновесие, юноша был вынужден сделать пару шагов вперёд, из-за чего тут же попал в заботливые объятия мертвеца, принявшегося с интересом разглядывать свою добычу.       — А-а-а! — на весь дом заорал Поттер, шустро отпрыгивая в сторону от своего нового знакомого.       — Будешь так кричать — запру вас двоих в подвале, — пригрозила Верданди, откровенно забавлявшаяся ситуацией. — Не забывай, Гарри, что ты — не обычный волшебник, а носитель Магии Смерти.       — И что, это делает меня менее съедобным для этой дохлятины? — нервно уточнил Поттер, выставляя вперёд волшебную палочку, правда, не до конца понимая, как её можно использовать в сражении с таким противником.       — Напротив, ты для них самый аппетитный из возможных десертов, — «успокоила» его та. — Однако она же и делает твои заклинания более сильными, так что даже чары, не предназначенные для мертвецов, вполне могут на него подействовать.       Гарри решил проверить данное заявление и наложил на мертвеца банальный Петрификус Тоталус — и тот покорно замер, хотя, если верить книгам, столь лёгкие чары он не должен был даже заметить.       — Так, — Гарри немного успокоился. — И как я должен его подчинить?       — Империус тебе в помощь, — флегматично ответила Верданди.       — Это запрещённое заклинание, — заметил Поттер.       — И что? — его слова не произвели на Верданди никакого впечатления. — Некромантия в Англии тоже запрещена. И ментальные практики. И ритуалистика. И кровная магия. И ещё длинный перечень всего. Поэтому вы сейчас и находитесь в такой клоаке. Во времена Основателей Хогвартса Империус был тренировочным заклинанием — его применяли к подросткам, чтобы воспитать в них силу воли и стойкость. А с помощью Круциатуса лечили параличи, ну, и тренировали ментальные блоки.       — Ментальные блоки? — заинтересовался Поттер.       — Гарри, Круциатус действует на мозг, а не на тело, — наставительно проговорила Верданди. — Это заклинание внушает твоему разуму, что тебе больно. Но на самом деле это не так. Так что любой хороший окклюмент, — как, например, твой отец или Волдеморт, — вполне сможет его блокировать.       — Ясно.       Гарри вздохнул: применять Непростительное заклинание совершенно не хотелось. Однако, как говорится, назвался груздём, полезай в кузов.       — Империо!       Мертвец как-то странно дёрнулся, стоило только лучу заклинания коснуться его тела.       — Иди ко мне, — чётко скомандовал Гарри, совершенно забыв снять с «подопытного» парализующие чары. Впрочем, того это совершенно не остановило. Мерзко оскалив почерневшие зубы, покойник бодро потопал к нему.       — Вот и умница, — кивнула Верданди. — Ведь это было совсем не трудно, не правда ли?       — Нет, не трудно, — согласился Поттер. — А теперь вы не могли бы его куда-нибудь деть?       — Отправь его обратно, — пожала плечами та. — Этот лич что-то вроде сторожевого пса.       — Лич? — Гарри опешил. — То есть, это не просто мертвец?       — С чего ты взял? — удивилась Вернданди. — Его зовут Морис. Он здесь и стража, и дворецкий. Домовиков Певереллы отродясь не держали.       — Но разве лич не должен обладать сознанием? — Гарри успел немного изучить теорию и, пусть и весьма поверхностно, но разбирался в вопросе.       — Обычно, да, — согласилась Верданди. — Но Морис при проведении ритуала совершил серьёзную ошибку, и в итоге полностью лишился собственной воли, став ничуть не лучше банальной нежити, хоть и сохранил возможность колдовать и членораздельно говорить.       — Морис, возвращайся к себе, — велел Гарри, решив, что сможет позже разобраться с этим сомнительным приобретением.       После того, как охранник/дворецкий, шаркая ногами, скрылся из виду, Поттер повернулся к Верданди.       — Что дальше?       — А дальше, мой дорогой, тебе придётся немного запачкать руки. Потому что третья ступень: превратить живое в неживое.       — Я должен кого-то убить? — Гарри почувствовал, как в горле у него застрял ком.       — Да, — просто ответила Верданди. — Повелитель Смерти для того и нужен, чтобы делать живое — мёртвым, и мёртвое — живым. Ты разве не прочитал книгу, которую я тебе дала?       — Прочитал, — кивнул Гарри. — Но, одно дело читать, и совсем другое — услышать это от вас. Значит, вы хотите, чтобы я стал палачом?       — Нет, не палачом, — покачала головой Верданди. — Вершителем Судеб. Это другое. Но ты ещё слишком юн, чтобы осознать разницу.       Гарри судорожно сжал и разжал пальцы на левой руке, пытаясь унять нервную дрожь. Быть убийцей он не хотел. И как бы Верданди это не называла, палач — он и есть палач.       — И кого я должен убить? — стараясь, чтобы голос звучал максимально ровно, спросил Гарри.       Вместо ответа Верданди взмахнула рукой, и они оказались в совсем крохотной, плохо освещённой лачуге. В углу на кровати лежала сморщенная старуха. Её полупрозрачные голубые глаза неотрывно смотрели в потолок.       — Пришла-таки, — каркающим голосом проговорила она, не отрывая взгляда от прогнивших балок над собой. — Что-то вы сильно задержались, Великая Госпожа. Я уже заждалась…       Гарри с недоумением посмотрел на Верданди.       — Не все стремятся к жизни, — мягко улыбнулась та. — Для некоторых смерть — желанный дар. Но они не могут её получить.       — Почему?       — Потому что всю жизнь гонялись за бессмертием, — Верданди подошла к постели — старуха даже не шелохнулась, и у Гарри закралось нехорошее подозрение, что та полностью парализована. — Никто не будет жить вечно. У всего есть начало и конец. Те же, кто стремится продлить отпущенный себе срок, рано или поздно получают наказание за собственную дерзость.       Верданди жестом подозвала Гарри к себе, и юноша медленно приблизился. Находясь так близко, он почувствовал сладковатый запах разложения, исходивший от старухи.       — Она за свою гордыню заплатила сполна, — голос Верданди звучал ровно, было очевидно — она не испытывает ни капли жалости к женщине, лежащей перед ней. — Сто тридцать лет она провела в полном одиночестве в этом доме в обществе одного единственного домовика, немощная, не способная ни колдовать, ни пошевелиться. Речь — единственное, что осталось ей доступно.       — Это жестоко, — тихо заметил Гарри, шокированный услышанным.       — Жизнь вообще крайне жестокая штука, — отрезала Верданди. — Разве ты не знал?       — Знал, — кивнул Поттер. После недолгого молчания он спросил: — Как я должен её убить?       — Волшебники придумали для этого замечательное заклинание, которое тебе хорошо известно. Впрочем, ты можешь использовать это, — в руке Верданди появился изящный клинок, на рукояти которого был изображён феникс.       Гарри сам не понял, почему взял клинок, просто в памяти сам собой всплыл его бой с василиском в Тайной комнате, и Поттер чётко ощутил, что правильно именно так, когда сталь пронзает чужую плоть.       Поттеру было страшно. Сердце заполошно билось где-то в районе горла, когда он наклонился над старухой и, замахнувшись, резко всадил клинок ей в грудь — старая ведьма резко вздохнула, изумлённо округлив глаза, издала какой-то странный, булькающий звук, а затем выдохнула с тонкой улыбкой на потрескавшихся губах.       — Молодец, — ему на плечо легла прохладная рука Верданди. — Ты всё правильно сделал.       Верданди взяла ладонь Гарри и положила на неё простое кольцо из белого металла, без каких-либо украшений, камней или символов. Поттер покорно надел его на указательный палец левой руки — металл тут же вспыхнул ярко-синим, затем почернел, и на нём появилась россыпь мелких рубинов и изумрудов, чередующихся друг с другом.       — Кольцо Певереллов всегда подстраивается под своего хозяина, — ровным голосом проговорила женщина, внимательно наблюдавшая за изменениями, происходившими с кольцом. — Оно признало тебя, Гарри. Теперь ты — герцог Певерелл. Однако сейчас этот титул дан тебе скорее авансом, и исключительно потому, что я так захотела. Теперь твоя основная задача — стать достойным его.       — Я приложу к этому максимум усилий, — заверил её юноша бесцветным голосом, ещё не до конца оправившийся от того, что только что совершил.       — Я в этом даже не сомневаюсь.

***

      Ровно в семь часов вечера Перси, Фред с Джорджем и Джинни с Роном стояли перед массивными воротами Пруэтт-мэнора. В руках у каждого был потрёпанный сундук, с которым они ездили в школу, в который, как ни странно, прекрасно вместились все их скромные пожитки. Даже Перси, чья зарплата вполне позволяла ему приобрести приличный чемодан.       Стоило только ребятам появиться перед воротами, как те сразу же распахнулись, беспрепятственно пропуская их внутрь. А на крыльце величественного особняка, над входными дверями которого висел фамильный герб Пруэттов, их уже ожидал Дамиан, облачённый в мантию Главы Рода. Рядом с ним стоял Игнатиус, похожий на брата как две капли воды, но одетый в изумрудную мантию, да и выражение лица у него было намного более приветливое.       — Добро пожаловать в Пруэтт-мэнор, — проговорил Дамиан, жестом приглашая внуков войти внутрь. — Вещи можете оставить здесь, домовики доставят их в ваши комнаты. А мы сейчас спустимся в Ритуальный зал и примем вас в Род.       — Дамиан, дай ребятам хотя бы осмотреться! — возмутился Игнатиус, после чего повернулся к ребятам. — Меня зовут Игнатиус, и я брат этого высокомерного несчастья — кивок на Дамиана, — и, как следствие, ваш двоюродный дедушка.       — Перси, — старший из присутствующих Уизли, лучше всех умевший держать себя в обществе в силу специфики своей работы, отвесил двоюродному деду низкий поклон. — Рад знакомству.       — Фред.       — Джордж.       Близнецы, следуя примеру брата, также отвесили Игнатиусу несколько неуклюжие поклоны.       — Рон, — младший из сыновей Молли залился смущённым румянцем, представляясь.       — Джинни, — а вот его сестра, делая книксен, вся светилась от счастья — она находилась буквально в шаге от достижения своей мечты, и теперь была готова из кожи вылезти, чтобы Пруэтты не передумали и приняли её в Род.       — Вот и познакомились, — подытожил Игнатиус и повернулся к брату: — Быть может, дадим ребятам сначала возможность немного осмотреться и уже потом потащим их в Ритуальный зал?       — Нет, — Дамиан был непреклонен. — Сначала Ритуал, потом всё остальное.       — Ну, ритуал так ритуал, — Игнатиус не стал продолжать спор, не желая подрывать авторитет Главы перед молодёжью. — В таком случае, идём. Как говорят магглы: раньше сядешь — раньше выйдешь.       Ритуальный зал, как и полагается, располагался в подвале и представлял собой огромное помещение по размеру не сильно уступавшее Большому залу в Хогвартсе. В центре был установлен тёмно-фиолетовый камень идеально круглой формы, вокруг которого были начерчены линии пентаграммы.       — Вставайте каждый на вершину пентаграммы, — распорядился Дамиан, взмахом руки зажигая свечи, закреплённые в канделябрах на стенах по периметру зала. — Перси, вот сюда, — лорд Пруэтт указал на ближайший к себе луч. — Следом Рон, затем Фред и Джордж, и Джинни.       Гриффиндорцы заняли указанные им места. Игнатиус же вместе с братом подошли вплотную к Родовому камню и положили на него правую руку. Дамиан начал нараспев читать катрены. Тут же магия мощным потоком закружилась вокруг, обдавая всех присутствующих своими обжигающе-горячими порывами.       — Я, Дамиан Пруэтт, Глава Рода Пруэтт, принимаю Персиваля Игнатиуса Уизли в свой Род.       Золотистый протуберанец магии оторвался от Родового камня и опутал Перси с ног до головы, заключив его в своеобразный светящийся кокон.       — Свидетельствую, — отозвался Игнатиус.       Кокон с заключённым в нём Перси вспыхнул ярко-лиловым и погас, а сам юноша тяжело рухнул на колени, не удержавшись на ногах: его лоб был покрыт испариной, а на щеках играл лихорадочный румянец.       — Я Дамиан Пруэтт, Глава Рода Пруэтт, принимаю Рональда Билиуса Уизли в свой Род, — во второй раз проговорил Дамиан ритуальную фразу, на этот раз чуть медленнее. Магия покорно откликнулась на его зов, и вот уже Рон оказался заключённым в золотистый сверкающий кокон.       — Свидетельствую, — проговорил Игнатиус, не сводивший внимательного, цепкого взгляда с брата, отслеживая малейшие изменения в выражении его лица.       Кокон из магии на мгновение сжался, словно Магия Рода раздумывала, принимать ей Рона или нет. Однако спустя несколько томительных секунд зал осветил лиловый свет, и Рон грузно опустился на холодный пол, растерянно хлопая глазами, внезапно сменившими свой цвет с бледно-голубого на насыщенно-синий.       — Я, Дамиан Пруэтт, Глава Рода Пруэтт, принимаю Фреда и Джорджа Уизли в свой Род, — в третий раз Дамиан говорил с ощутимым нажимом, было очевидно, что слова даются ему уже с трудом — теперь золотистыми нитями оказались опутаны уже близнецы.       Игнатиус видел, как подрагивает ладонь брата, лежащая на Родовом Камне — ритуал отбирал слишком много сил, и Дамиан, очевидно, уже едва стоял на ногах. Ритуал необходимо было остановить: ещё чуть-чуть, и Глава Рода свалится с Магическим истощением. Несмотря на всё это, Игнатиус чётко проговорил:       — Свидетельствую.       В этот раз магия не раздумывала: ослепительный свет, только не лиловый, а ядовито-красный, озарил комнату, а затем раздался синхронный вскрик — на левых запястьях близнецов остались ожоги в виде витиеватого браслета, состоявшего из рун. В отличие от своих братьев, близнецы смогли удержаться на ногах, хотя и заметно побледнели и дрожали, как при лихорадке.       — Все вопросы потом, — строго бросил Игнатиус, не дав парням даже рта раскрыть. И Фред с Джорджем, как ни странно, послушались.       — Я… Дамиан… Пруэтт… — Дамиан чувствовал, как пол буквально уходит у него из-под ног. Дышать было тяжело, словно металлический обруч сдавил грудь, но он всё равно через силу выдавливал из себя слова. — Глава… Рода… Пруэтт… принимаю… Джиневру… Молли… Уизли… в свой… Род…       Золотистая вспышка озарила Джинни, но Игнатиус уже не смотрел в её сторону. Быстро бросив: «Свидетельствую» — он подлетел к Дамиану, прижимаясь к нему сзади и накрывая его ладонь, всё ещё лежащую на Родовом камне, своей рукой, щедро делясь с братом своей магией, всеми силами стараясь удержать того от шага за Грань.       — Уходи… — Дамиан чувствовал, как огненный жар раздирает грудь, но всё равно нашёл в себе силы попытаться оттолкнуть брата. — Ты обещал…       — Прости, я не могу отпустить тебя, — как-то жалобно всхлипнув, проговорил Игнатиус. — Я не могу снова остаться один!       Ледяной смерч Магии закрутился по ритуальному залу, разом затушив все свечи. Родовой камень Пруэттов в образовавшемся густом, непроглядном мраке слабо светился потусторонним голубовато-зелёным светом.       — Пожалуйста, брат, не оставляй меня, — взмолился Игнатиус, продолжая вливать в слабеющее тело Дамиана свою магию. — Не оставляй меня!       В этот момент дверь в ритуальный зал с оглушительным треском разлетелась в стороны, явив всем присутствующим всклокоченного, чрезмерно бледного, но настроенного крайне решительно Гарри Поттера, на плече которого с гордым видом восседал огненный феникс.