Полёт феникса

      Совет Лордов собирался в одном из просторных залов Министерства Магии, носящем пафосное название Мраморный павильон. Из рассказов Люциуса Гарри знал, что данное помещение получило своё название за то, что всё в нём: стены, пол и даже потолок — было выложено мрамором. На резонный вопрос, для чего это было нужно, Малфой проронил одно единственное слово — пафос — и Поттеру сразу же стало ясно, что от Совета Лордов уже можно ничего хорошего не ждать.       Заранее обсудив с Люциусом, Марволо и Северусом стратегию своего поведения, Поттер демонстративно явился на заседание точно в назначенное время — минута в минуту, — хотя традиционно лорды начинали собираться минут за десять-пятнадцать до начала.       Места в Совете Лордов — одиночные кресла со столами-тумбами, в передней части которых был изображён фамильный герб обладателя данного места, — располагались в соответствии с родовитостью заседателей в два ряда по обе стороны от входной двери. У стены же напротив входа тянулся один длинный сплошной стол, рассчитанный на пятерых Герцогов: Гриффиндора, Слизерина, Пуффендуя, Когтеврана и Певерелла — пустующий уже много столетий подряд.       Гарри, облачённый в простую чёрную мантию без каких-либо украшений — традиционное облачение Певереллов, презирающих вычурность и помпезность, особенно на официальных мероприятиях, — уверенно вошёл в Мраморный павильон. В этот же момент стихли все разговоры, и несколько десятков пар глаз синхронно обратились на нежданного визитёра.       — Добрый день, дамы и господа, — Гарри слегка склонил голову в знак приветствия. — Я, Гарри Джеймс Поттер, лорд Блэк и Герцог Певерелл, принимаю на себя обязанности члена Совета Лордов и отныне буду представлять интересы Рода Блэк и Рода Певерелл.       Пока присутствующие переваривали свалившуюся на них шокирующую новость о том, что сразу два Рода — да ещё каких Рода! — обзавелись Главой, юноша уверенно пересёк зал, поднялся на постамент и занял место за центральным столом. Герб Певерелла, изображённый на столе, слегка поплыл и немного сжался с боков, а рядом с ним появился герб Блэков, в этот самый момент исчезнувший с одного из столов первого ряда слева от входа — данное событие красноречивей любых слов подтвердило право Гарри Поттера не только занимать герцогское место на собрании, но и представлять сразу два Рода.       Первый час — пока обсуждалась «повестка дня» — юноша чинно сидел на своём месте, сложив руки перед собой, и не принимал участия ни в каких прениях, терпеливо ожидая свой «звёздный час».       — Есть ли ещё желающие высказаться? — спустя почти полтора часа с момента начала заседания, строго спросил лорд Эшер — избранный Председатель Совета Лордов, — тем самым давая сигнал к началу «вольной программы» во время которой каждый из членов Совета мог предложить на рассмотрение собравшихся какую-либо проблему или даже законопроект.       — Я желаю, — громко объявил Поттер, и во второй раз взгляды всех присутствующих синхронно обратились к нему.       — Герцог, — лорд Эшер выглядел слегка растерянным. Видимо, он не предполагал, что пятнадцатилетний подросток, впервые оказавшийся на Совете, может осмелиться что-то там предлагать. — Мы вас внимательно слушаем.       — Как глава Рода Блэк, я прошу рассмотреть Совет Лордов моё прошение о пересмотре дела Сириуса Блэка, четырнадцать лет назад обвинённого в пособничестве Тёмному Лорду и убийстве нескольких магглов, и приговорённого к пожизненному заключению в Азкабане. При первоначальном рассмотрении этого дела Визенгамотом была допущена масса ошибок. В частности, к подсудимому не была применена Сыворотка Правды, а его волшебная палочка не была изучена на предмет совершённых ею заклинаний. Кроме того, учитывая принадлежность мистера Блэка к Роду, в котором с завидной регулярностью проявляются различные психические отклонения, Визенгамот в первую очередь должен был направить мистера Блэка на освидетельствование в Мунго, дабы убедиться в его вменяемости. Однако и этого сделано не было.       — Герцог, с момента вынесения обвинительного приговора прошло четырнадцать лет — вы сами об этом только что сказали, — строго проговорил лорд Эшер, внимательно глядя в спокойные изумрудные глаза юноши. — За это время все улики, которые могли бы хоть как-то оправдать действия вашего крёстного, давно уничтожены. Это не говоря о том, что Сириус Блэк в данный момент находится в бегах и его местоположение до сих пор остаётся неизвестным.       — Я — Глава Рода Блэк, — Гарри говорил с непроницаемым выражением лица, при этом глядя исключительно на Председателя. — Сириус Блэк — член моего Рода. Если Совет Лордов согласен инициировать пересмотр его дела, то он явится на суд и даст исчерпывающие показания. Но на этот раз исключительно в присутствии адвоката — которого, к слову, не было на суде в прошлый раз, — и под действием Сыворотки Правды.       — Герцог Певерелл, вы сейчас признаётесь в укрывательстве беглого преступника? — подал голос сморщенный старичок, сидевший во втором ряду возле самых дверей.       — Как Глава Рода, я имею право не свидетельствовать против членов Рода и не раскрывать их местоположение, — Гарри продолжал сохранять ледяное спокойствие — спасибо умиротворяющему бальзаму, вовремя подсунутому заботливым Кричером. Готовясь к заседанию, гриффиндорец много беседовал как с Люциусом, так и с нанятым адвокатом, так что теперь юноша мог с честью выдержать практически любой каверзный вопрос, который может прийти в голову господам лордам. — Кроме того, сотрудники Аврората не обращались ко мне с просьбой выдать им — или посодействовать выдаче, — Сириуса.       — Герцог, — Малфой с привычным для него высокомерным выражением лица обратился к юноше, смерив того холодным взглядом. — Ваша тревога о судьбе крёстного понятна. Однако Совет Лордов не может пересматривать решения Визенгамота по первому требованию одного из своих заседателей.       — Почему же не может? — Гарри добавил в голос насмешливых ноток. — Я изучил полномочия Совета Лордов и законы, связанные с его деятельностью — везде прямым текстом говорится о том, что Совет Лордов не только может, но и обязан пересматривать решения Визенгамота, так как является высшей судебной инстанцией.       — Герцог, вы ещё слишком молоды и не разбираетесь в некоторых тонкостях… — в голосе Люциуса отчётливо слышались снисходительные нотки.       — При всём моём уважении, лорд Малфой, — резко перебил его Поттер, тщательно изображая гнев, притом, что с огромным трудом сдерживал смех. — Мне не нужно разбираться в так называемых «тонкостях» и быть покрытым сединой, чтобы увидеть очевидную предвзятость Визенгамота ко всем обвинённым за пособничество Тёмному Лорду. И речь идёт не только о моём крёстном, — Гарри криво усмехнулся. — Семейный адвокат Блэков по моей просьбе изучил судебные протоколы не только по делу Сириуса, но и остальных Пожирателей. И знаете что интересного он обнаружил? Ни к одному из обвиняемых не была применена Сыворотка правды. Основную массу подсудимых даже толком не допросили. Тёмная метка на руке — добро пожаловать в Азкабан. И никого не волновало, участвовал данный человек в каких-либо операциях, убивал ли он людей, или только кичился наличием той самой Метки и отсиживался в стороне.       — Мистер Поттер, — с правой стороны прозвучал женский голос, принадлежавший Августе Лонгботтом, уже много лет являющейся регентом своего Рода. — Вы сейчас защищаете Пожирателей Смерти?       — Я никого не защищаю, леди Лонгботтом, — Гарри повернул голову и уверенно встретился взглядом с женщиной. — Я лишь заявляю о том, что четырнадцать лет назад при полном попустительстве Совета Лордов произошло форменное насилие над судебной системой Магической Британии. Были попраны основополагающие права человека, в том числе право на справедливый суд. Человек должен быть осуждён за свои деяния, а не за то, что принадлежит к какой-то политической группе.       По залу прошёл одобрительный шумок: большинство присутствующих полностью разделяло мнение юноши, но никто не осмелился озвучить эту поддержку вслух.       — В идеале Совету Лордов стоит инициировать пересмотр всех послевоенных дел, рассматриваемых полным составом Визенгамота, — продолжил говорить Гарри. — Судя по материалам дела, та же Беллатриса Лестрейндж на момент суда была полностью невменяема и не могла нести ответственность за свои действия. Или скажем Барти Крауч-младший. На суде он заявлял о своей непричастности к каким-либо преступлениям, однако никто почему-то не проверил его показания.       — Обвинительный приговор Барти Краучу-младшему поддержал его собственный отец, также входивший в состав Визенгамота, — холодно заметил Малфой.       — Что неудивительно, — насмешливо проговорил Поттер. — Ведь поступи он иначе, то непременно лишился бы своей должности в Министерстве. Что, к слову, и случилось с моим предшественником, лордом Орионом Блэком, честно пытавшемся защищать членов своей семьи.       На мгновение в Мраморном павильоне повисло напряжённое молчание. Гарри откинулся на спинку своего кресла и окинул присутствующих пристальным, тяжёлым взглядом, которого ну никак не могло быть у пятнадцатилетнего подростка.       — Давайте будем честными, дамы и господа, все мы понимаем, что весь фарс с судами над Пожирателями Смерти был устроен Визенгамотом под предводительством Альбуса Дамблдора исключительно с целью освободить несколько ключевых постов в Министерстве Магии, а заодно пополнить казну. Малфой, Крэбб, Гойл, Макнейр, Кэрроу и ещё с десяток знатных семей, так удачно выслушанных на суде и оправданных в так называемом пособничестве Тёмному Лорду… — Гарри поочерёдно посмотрел на Глав названных им Родов. — Какую часть фамильного состояния вашим семьям пришлось отдать, чтобы выкупить вашу свободу?       — Да как вы смеете? — попытался было возмутиться лорд Гойл, но был остановлен жёстким взглядом Люциуса, заставившим мужчину буквально подавиться своими словами.       — Ещё как смею, лорд Гойл, — голосом Поттера можно было заморозить океан. — Из-за действий Визенгамота я, будучи Наследником древнего Рода, вместо того, чтобы воспитываться родным крёстным и его семьёй, был выброшен, точно беспризорный щенок, на порог к магглам. Причём к магглам, всей душой ненавидящим магию и всё с нею связанное.       — Так вы жаждете мести, Герцог? — губы Малфоя растянулись в ядовитой усмешке. — Все ваши слова о справедливости и честном суде всего лишь предлог, чтобы отомстить Альбусу Дамблдору, занимавшемуся вашим пристройством после смерти четы Поттер?       Гарри на мгновение прикрыл глаза, словно ему было стыдно от того, что его истинные мотивы раскрыты. На самом же деле весь этот разговор от первого до последнего слова был тщательно спланирован и отрепетирован, дабы оказать нужное воздействие на Совет и заставить всех этих многочисленных лордов действовать так, как нужно Гарри и Марволо.       «Эти люди, несмотря на то, что являются аристократами, весьма смутно знакомы с такими понятиями как честь и справедливость», — сказал Поттеру Люциус, когда они только начали продумывать этот план. — «Зато они прекрасно знают, что такое выгода и жажда власти и мести. На этом мы и сыграем».       — Да, — выдержав театральную паузу, со вздохом признался Гарри, после чего открыл глаза и прямо посмотрел в стальные глаза Малфоя. — Директор Дамблдор отравил моё детство, соорудил вокруг меня стену из лжи, а теперь, когда Тёмный Лорд воскрес, размахивает моим именем, точно флагом, сталкивая меня лбом с Министерством Магии.       — Герцог, ваши заявления о воскрешении Того-Кого-Нельзя-Называть, звучат малоубедительно, — заметил Люциус под одобрительные шепотки окружающих.       — Лорд Малфой, — Гарри не удержался и послал блондину мягкую улыбку. — Вы, равно как и весь остальной магический мир, можете верить моим словам или не верить — воля ваша. Но лично я не намерен играть роль рыцаря в сияющих доспехах и спасать сирых и убогих. У меня есть семья и два Рода, о которых я должен заботиться. Играть в войнушку у меня нет ни желания, ни возможностей. Как вы верно заметили в самом начале, мне всего пятнадцать. Какой из меня противник Величайшему Тёмному Магу столетия? Нет уж, пусть с так называемым злом борется кто-нибудь другой. Аврорат, например, в конце концов это их прямая обязанность. Или сам директор Дамблдор. Мне без разницы.       Очередная волна шепотком прошлась по залу: благодаря многочисленным выступлениям Дамблдора чуть ли не каждый волшебник в Британии считал Гарри Поттера его карманным героем, слепо исполняющим волю своего патрона. Теперь же получается, что этот самый герой не такой уж и карманный. Да и не герой вовсе. Это значительно упрощало дело. Гарри, внимательно наблюдавший за присутствующими, чётко увидел момент, когда у многих в глазах зажглись алчные огоньки: заполучить в свои загребущие ручонки бесхозного несовершеннолетнего Главу двух Родов мечтал каждый. Особенно учитывая, что и много усилий вроде как для этого прикладывать не придётся.       — Я согласен с Герцогом, — подал голос Дамиан Пруэтт, всё это время не сводивший с юноши цепкого взгляда. — Четырнадцать лет назад Совет, опасаясь за целостность собственных шкур, закрыл глаза на вопиющие нарушения Визенгамота. Однако за эти годы многое изменилось. Состав Визенгамота практически полностью поменялся. А главное его бывший Председатель в данный момент находится в немилости у министра. Уверен, Фадж с удовольствием поддержит пересмотр старых судебных дел, если это грозит ещё большим подрывом репутации Дамблдора, а при благоприятном исходе даже его тюремным заключением.       — Для того, чтобы начать пересмотр всех дел, необходимы прошения по крайней мере трёх членов Совета, — заметил лорд Эшер. — На данный момент мы имеем только одно.       — Я готов подать второе, — без заминки заявил Пруэтт. — Как всем известно, четырнадцать лет назад Антонин Долохов был осуждён за пособничество Тёмному Лорду и убийство моих сыновей Фабиана и Гидеона. — Дамиан на мгновение замолчал, словно собираясь с духом, а затем продолжил: — Гибель моих сыновей не была убийством. Долохов вызвал их на честную магическую дуэль и одержал победу. Несколько юношей, присутствующих при этом, несмотря на то, что являлись Пожирателями Смерти, были секундантами и, бесспорно, могут подтвердить, что дуэль прошла по правилам.       — Лорд Пруэтт, вы это знали с самого начала и молчали? — взволнованно проговорил незнакомый Гарри старичок из первого ряда. — Вы позволили Визенгамоту осудить, фактически, невиновного человека?       — Долохов — Пожиратель Смерти, — напомнил Гарри, посчитавший необходимым прийти на помощь Пруэтту, раз уж тот решил поддержать его, хотя его об этом никто и не просил. — Он не невинная овечка, не стоит об этом забывать. Однако никаких вещественных доказательств его преступлений нет, так что при проведении честного суда его наверняка отпустили бы. Полагаю, для лорда Пруэтта, только что потерявшего обоих наследников, мысль об этом была невыносима, поэтому он и скрыл некоторые детали, касаемые гибели Фабиана и Гидеона. Его можно понять. И тот факт, что сейчас лорд Пруэтт готов выступить за пересмотр дела Долохова делает ему честь, — Гарри посмотрел в глаза Дамиану и склонил голову в знак уважения.       — Хорошо, итого двое, — кивнул лорд Эшер. — Не хватает ещё одного.       — Я, регент Рода Лонгботтом, подаю прошение Совету Лордов о пересмотре дела Беллатрисы, Рабастана и Рудольфуса Лестрейнджей и Барти Крауча-младшего.       Гарри с нескрываемым изумлением посмотрел на Железную Августу. Вот от кого-кого, а от неё он точно не ожидал поддержки. Изначально, когда они с Марволо и Малфоем затевали всю эту авантюру, планировалось, что два оставшихся прошения подадут сам Люциус — за Беллатрису, являющуюся его родственницей со стороны жены, — и Себастьян Руквуд — брат Августа Руквуда, работавшего некогда в Отделе Тайн и обвинённого Каркаровым в шпионаже в пользу Волдеморта. Однако внезапная поддержка леди Лонгботтом и лорда Пруэтта значительно упрощала дело, исключая возможные инсинуации по поводу того, что Пожиратели спустя столько лет решили вытащить своих коллег на волю легальным способом (что, в сущности, было правдой, но посторонним об этом знать не стоило).       — Леди Лонгботтом? — лорд Эшер даже не пытался скрыть собственного изумления. — Вы желаете пересмотра дела?       — Да, желаю, — величественно кивнула та. — Тогда, четырнадцать лет назад, расследование было проведено из рук вон плохо. Как верно заметил Герцог, к подозреваемым не была применена Сыворотка Правды, их палочки не были проверены, в результате чего не было установлено, какое именно заклинание повредило сознание моего сына и невестки. Да, официально было заявлено, что причиной потери памяти стало многократное применение Круциатуса. Однако никаких доказательств данного заявления предоставлено не было. Кроме того, не было установлено ещё одно обстоятельство.       — Какое же?       — Мой внук.       — Ваш внук? — Лорд Эшер растеряно моргнул. — А что с ним не так?       Леди Лонгботтом недовольно поджала губы, а в её глазах появился стальной блеск.       — В момент нападения на Фрэнка и Алису он находился в доме, — сообщила она после небольшой паузы. — Однако совершенно не пострадал. Более того, когда прибыли авроры, они обнаружили Невилла, окружённого мощнейшими защитными чарами, созданными неизвестным артефактом, которого в доме прежде никогда не было. — Женщина вздохнула. — Уже после суда я обратилась к гоблинам, и они выяснили, что данный артефакт числился за Родом Лестрейндж.       «Неожиданный поворот», — подумал Гарри. — «Это только добавляет вопросов».       — Ясно, — лорд Эшер на мгновение задумался. — Что ж, в таком случае, предлагаю вынести вопрос на общее голосование. Поднимите руки те, кто поддерживает инициативу Герцога о пересмотре всех дел Пожирателей Смерти.       Гарри подобрался: пришло время истины. Несколько томительных секунд ничего не происходило, а затем одна за другой вверх стали взлетать холёные аристократические ладони.       — Единогласно, — спустя минуту вынес вердикт лорд Эшер. — Если больше ни у кого нет вопросов или предложений, на этом сегодняшнее заседание объявляю закрытым.