Ложь во спасение

Спустя неделю после бегства состояние Поттера резко ухудшилось. Он почти ничего не ел, все реже вставал с постели, а однажды, поднявшись к обеду, на несколько минут потерял сознание, чем привел Кричера в неописуемый ужас. Гарри пришел в себя уже на кровати. Голова немилосердно кружилась. Во рту ощущался противный металлический привкус, вероятно, он прокусил себе губу. Эльф застыл рядом со стаканом воды наготове и таращил на Гарри полные отчаяния глаза. – Кричер, – Поттер и сам испугался своего хриплого, надтреснутого голоса, – мне не хочется так утруждать тебя, но, боюсь, тебе придется поискать для меня колдомедика. Иначе... Домовик затряс головой так, что огромные уши били его по щекам. – Кричер найдет... Кричер справится... Хозяину Гарри обязательно помогут, – забормотал он и в тот же момент с негромким хлопком исчез. Впрочем, буквально через четверть часа он вернулся, крепко держа за руку незнакомого Гарри мужчину весьма колоритной наружности. Неизвестный был высокого, даже, можно сказать, гигантского роста. Светлые, практически белые, словно выгоревшие на солнце, волосы были заплетены в косу, лицо украшали густая борода и усы, а пронзительно-голубые глаза напомнили Гарри Дамблдора. Если бы вместо маггловских джинсов и свитера ручной вязки на пришельце были кожаные штаны и холщовая рубаха, а в руках – боевой топор и круглый щит, Гарри решил бы, что Кричер по ошибке привел к нему не целителя, а настоящего викинга, рассказы о которых он читал в далеком маггловском детстве. – Целитель Олаф Эрикссон, – мужчина протянул широкую большую ладонь Гарри, попытавшемуся сесть на постели, но тут же бессильно откинувшемуся на подушки. – Ваш эльф отказался объяснить мне, в чем дело. Просто причитал, что его хозяину очень плохо, и умолял меня немедленно отправиться с ним. Вам крупно повезло, что я прилично знаю английский язык и сумел понять, чего он хочет. Поттера обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, он был благодарен Кричеру за помощь, с другой – хотел придушить старого эльфа, фактически вынуждавшего его открыть свою тайну незнакомому волшебнику. – Гарри, – неохотно представился он, намеренно не назвав фамилию. В этом забытом Мерлином месте вряд ли помнили, что около десяти лет назад они с Северусом избавили магическую Британию, да, пожалуй, и всю Европу, от перспективы оказаться под властью Волдеморта и его приспешников, но подстраховаться и сохранить хоть какое-то подобие инкогнито все равно не мешало. – Пообещайте, что все сказанное в этой комнате останется между нами, – попросил он. – Разумеется, – зычно пророкотал целитель, – я, как и любой колдомедик, связан врачебной тайной. Так что у вас стряслось? – Я жду ребенка, – едва слышно произнес Гарри. Повисла минутная пауза, в продолжении которой Эрикссон недоверчиво рассматривал его. – Вы уверены? Насколько я в курсе, мужская беременность – чрезвычайно редкое явление. Может, вас просто прокляли? – Маловероятно, – безучастно ответил Гарри. – Я принял зелье почти два месяца назад. С тех пор у меня появились тошнота – иногда до рвоты, слабость, головокружения. Я практически лишился магии. И наконец, – он смущенно приподнял край пижамной куртки, – недавно начал расти живот. – Вот так история! – протянул Эрикссон, почесав в затылке. – Признаться, мне еще не приходилось сталкиваться ни с чем подобным. Мне доподлинно известно, что в норвежской общине волшебников за последнюю пару десятилетий не было ни единого случая мужской беременности. По крайней мере, с того момента, как я получил патент колдомедика, такого никогда не происходило. Впрочем, я все-таки хотел бы осмотреть вас. А вдруг вы ошибаетесь? Поттер покорно лег на спину, и целитель несколько раз провел вдоль его тела волшебной палочкой. – Да, без всякого сомнения, вы беременны, – изрек Эрикссон. – Срок – два месяца. Плод развивается нормально, но вы сами... – он замялся, словно раздумывая, стоит ли сообщать пациенту не слишком радужные и даже пугающие новости. – Все в порядке, Олаф. Я ведь могу называть вас по имени? Я примерно знаю, чем грозит мне мое положение. В свое время один весьма сведущий человек популярно объяснил мне все последствия данного шага. Так что я готов выслушать правду, какой бы неприятной она ни была. – Тогда, с вашего позволения, я присяду. Гарри махнул рукой в сторону полукресла, и целитель не без труда втиснул в него свое огромное тело. – Прежде всего, сразу оговорюсь: я соглашусь наблюдать за ходом вашей беременности, но не способен изготовить нужных зелий. Я колдомедик, а не зельевар. Обычно я предлагаю своим беременным пациенткам Укрепляющее в сочетании со стандартными снадобьями от тошноты и головокружений, но в вашем случае все это не решит проблему. Кстати, ваш партнер не намерен присоединиться к нам? Все, что я собираюсь сказать, крайне важно для вас обоих. – Мой... партнер не в курсе того, что происходит, – не глядя на Эрикссона, произнес Гарри. – Кроме меня и моего эльфа, здесь никого нет. – Вы, наверное, и сами знаете, насколько это может негативно повлиять на ваше самочувствие, – помрачнел целитель. – Забота близкого человека, а также... интимные отношения просто необходимы в вашем положении. – Сожалею, но это то, что есть, и ситуация вряд ли изменится в ближайшем будущем, – горько усмехнулся Гарри, а сидевший все это время в углу Кричер добавил: – Я буду заботиться о хозяине! – Я имел в виду несколько иную заботу, но делать нечего, – недовольно поджал губы Эрикссон. – В таком случае я настоятельно советую немедленно обратиться к хорошему зельевару – судя по всему, вы с таким знакомы – описать ему свое состояние и попросить сварить зелья, подходящие именно вам. Сообщите мне координаты для аппарации, и через полчаса я доставлю снадобья, которые немного уменьшат тошноту и головокружения. – Нет, простите, – Гарри устало закрыл глаза. Разговор с целителем вымотал его так, словно он весь день провел на полигоне для начинающих авроров. – Никаких координат я вам дать не могу. Я не хочу, чтобы об этом доме стало известно кому-либо, кроме нас с Кричером. Поверьте, это вынужденная мера предосторожности. – Ладно, как скажете, – для столь могучего телосложения Эрикссон обладал удивительно покладистым характером. – Так как сюда меня буквально силой притащил ваш эльф, ему придется отправиться со мной в мою клинику в Бергене , а затем вновь переместить нас сюда. Помимо этого, давайте договоримся, что я буду навещать вас раз в неделю, например, по понедельникам в девять утра. И, разумеется, если вам понадобится срочная помощь, ваш настырный эльф знает, где меня найти. – Я согласен, – кивнул Гарри. – Вы не откажетесь принять сто галлеонов в качестве гонорара? – Честно признаться, мне не слишком удобно говорить с вами о деньгах. Норвежская община волшебников не так многочисленна, а Министерство магии у нас довольно щедрое на разнообразные субсидии, впрочем, как и их маггловские коллеги. К тому же вы даете мне возможность понаблюдать за совершенно уникальным явлением, а подобного шанса мне вообще может никогда больше не представиться. Так что давайте сойдемся на плате в двадцать галлеонов. Только мой вам совет: не тяните время и обратитесь к вашему зельевару. Иначе для вас все закончится весьма плачевно. *** – Ну вот, теперь нужно набрать немного крови – Мастеру Петреску она почти наверняка понадобится, – Гарри с сожалением посмотрел на ставшую абсолютно бесполезной волшебную палочку и быстро провел по запястью острым ножом. Заполнив два хрустальных флакона, он протянул руку Кричеру, и уже пару секунд спустя порез затянулся. – Как я скучаю по возможности творить волшебство самостоятельно! – вырвалось у Гарри против воли. – Хозяин знает, что это временное состояние. После рождения наследника магия хозяина вновь придет в норму, – попытался подбодрить его Кричер, – а до тех пор вам необходимо больше отдыхать и пить зелья, которые оставил целитель Эрикссон. – Если бы они еще помогали! – проворчал Гарри, отлично понимая, что ничего иного сейчас в его распоряжении не имеется. Как совершенно справедливо заметил целитель с внешностью викинга и глазами Дамблдора: «Эти снадобья лишь слегка поддержат вас, пока не прибудут зелья от Мастера Петреску». – Кричер немедленно отправит послание в Румынию, – заверил эльф, забирая у Гарри конверт с письмом и фиалы с кровью. – Уверен, скоро хозяину станет гораздо лучше! – Мне бы твой оптимизм, Кричер, – устало вздохнул Гарри, который опять все утро провел в обнимку с унитазом и даже в какой-то момент решил, что нет смысла вообще выходить из уборной, и так и сидел на полу, ожидая следующего жестокого приступа рвоты. – Скажи, ты отнес мои письма в Лондон? – Конечно, Кричер все сделал, как приказывал хозяин, – ответил эльф, безмерно радуясь тому, что Гарри задал вопрос именно таким образом, а значит, ему не пришлось врать. Он действительно доставил в Лондон письма Снейпу и чете Уизли, но, вместо того чтобы передать их по адресу, надежно спрятал в своей каморке в доме на Гриммо, 12. *** Вернувшись после очередного изматывающего рабочего дня в свою холостяцкую берлогу, Северус обнаружил на подоконнике черного ворона, к лапе которого был примотан кусок пергамента. – А что, совы уже перевелись?! – раздраженно гаркнул он на ни в чем не повинную птицу, растворяя окно и впуская ворона в дом. После разрыва с Поттером Северуса выводило из себя абсолютно все. Он и до этого не славился мягким и покладистым характером, а тут словно с цепи сорвался: за малейшую неточность мог запросто наорать на любого сотрудника, не обращая внимания на укоризненные взгляды мужской половины лаборатории и слезы – женской. Снейп только сейчас начинал понимать, какое благотворное влияние оказывал на него Гарри. Теперь, когда тот ушел из его жизни, Снейп вновь стал вести себя как «законченный слизеринский ублюдок», награждая окружающих едкими, полными яда и сарказма замечаниями. Записка, принесенная вороном, была заблаговременно обработана чарами многоязыкости, хотя великолепно знавшему латынь Снейпу не составляло никакого труда прочесть ее на языке оригинала. «Я хотел бы встретиться с вами по поводу вашего супруга Г.Дж.Поттер-Снейпа. Это очень важно», – гласило послание, подписанное: «Милош Петреску, Мастер зельеварения». Возможно, Северус так и оставил бы письмо без ответа, ведь значившийся в нем «Г.Дж.Поттер-Снейп» буквально через неделю официально уже перестанет считаться его супругом. Пришлось, правда, обратиться за помощью к Люциусу Малфою, так как знакомых зельеваров у Снейпа было хоть пруд пруди, а вот знакомых адвокатов – ни одного. Люциус внимательно выслушал пространный монолог друга о том, что брак и любовь являются помехой для любого высокоинтеллектуального человека, что быт не способствует творчеству, а секс отвлекает от научной работы, и сделал единственно правильный вывод: – Ты разругался с Поттером. – Хуже, – лицо Снейпа закаменело, – мы расстались. И это решение не обсуждается. Несмотря на подобную категоричность, Люциус попытался уговорить Снейпа подумать и не совершать поспешных действий, о которых потом почти наверняка пожалеет. В ответ выведенный из себя Снейп в крайне резких выражениях напомнил Малфою о Долге жизни, после чего Люциус скрепя сердце свел его с чрезвычайно ловким в семейных делах законником, взявшимся без лишних расспросов оформить развод. Однако скандально известное имя Мастера Петреску не позволило Северусу просто швырнуть записку в камин. Тот славился тем, что брался за весьма спорные проекты, в том числе – и Северус доподлинно знал это – уже много лет работал над созданием усовершенствованного Зелья мужской беременности, о чем не раз заявлял в кулуарах конгрессов, организованных Гильдией зельеваров. Именно поэтому, вместо того чтобы отослать ворона ни с чем, Северус призвал Акцио перо, быстро нацарапал на обороте «Завтра в десять вечера» и, примотав послание к лапе птицы, отправил ее в стремительно темневшее ночное небо. *** Спал Северус из рук вон плохо. Его мучили кошмары. Точнее, один-единственный кошмар. Он видел себя и Гарри в их спальне в Блэк-хаусе. Поттер медленно поднимался и опускался, до упора насаживаясь на его член. Лицо у него было даже не мертвенно-бледное, как во время их последней встречи, а какое-то призрачное. Из глаз непрерывно катились слезы. Губы лихорадочно шептали: «Я люблю тебя!» Северус чувствовал, что вот-вот разразится катастрофа. Он несколько раз порывался сесть и прижать Гарри к себе, но тот клал ладонь ему на грудь, удерживая на месте, и продолжал размеренно двигаться, приближая их к разрядке. В момент оргазма Гарри внезапно склонился к нему, точно у него кончились силы, шепнул в разомкнутые губы: «Прости меня», – а затем дернулся и затих. Северус звал его по имени, целовал, тормошил, но все было напрасно: он сжимал в объятиях холодеющий с каждой минутой труп. Сон повторялся снова и снова и казался настолько реалистичным, что Северус в ужасе просыпался от собственных криков. В три часа ночи он решительно встал с постели, зажег свечу и отправился в лабораторию. Обычно работа успокаивала его и приводила в порядок мысли, но сегодня все валилось у него из рук, и он чуть не отрезал себе пальцы, когда всего лишь пытался мелко нашинковать корень асфоделя. Образ мертвого Поттера не выходил у него из головы. Посиневшие губы. Утратившие свою яркость, словно выцветшие глаза. Гулкая тишина в груди, где еще недавно билось сердце. Охваченный дурными предчувствиями, Снейп едва не аппарировал в Блэк-хаус и заставил себя остановиться исключительно огромным усилием воли. – Прекрати думать о нем! – заорал Северус, обращаясь к самому себе. – Он предал тебя. Изменил. Сейчас он наверняка трахается с другим, а ты насочинял себе невесть что. Это не Поттер умер у тебя на руках. Это умерла его любовь к тебе, старый ты болван! Яблоко не падает далеко от яблони. Он предал тебя так же, как его мать когда-то. Снейп в ярости сжал в кулаке серебряный кинжал. Ладонь полоснуло болью. На столешницу закапала кровь, и это слегка отрезвило его. Он бросил нож в раковину, залечил глубокий порез и, поднявшись в гостиную, налил себе полстакана огневиски. – Ты просто жалок, – уже гораздо более спокойно сказал он. – За десять с лишним лет ты намертво прикипел к Поттеру. Врос в него корнями. Отдал ему свою душу, а этого как раз делать и не стоило. В последние годы он постоянно жил какими-то несбыточными, идиотскими фантазиями. Уверен, и разговоры о ребенке были лишь поводом намекнуть мне, что я не удовлетворяю всех запросов Героя. Ну и пусть его... Пусть катится к мордредовой бабушке! Возможно, его нынешний партнер будет настолько безумен, что пожертвует ради мечты Гарри о наследнике собственной жизнью, и вот тогда, наблюдая за мучительной смертью близкого человека, он поймет, от чего я спас его в свое время. Впрочем, вряд ли я когда-либо дождусь благодарности от Поттера. *** Снейп вызвал Темпус и тяжело вздохнул. До встречи с Мастером Петреску оставалось еще целых семь часов, а время, как назло, и не думало хоть немного поторопить свой бег. В шесть вечера, когда министерская лаборатория опустела, Снейп отпер заклинанием верхний ящик рабочего стола и достал оттуда небольшую папку с документами о разводе. Северусу неимоверно хотелось поставить под ними свою подпись, чтобы адвокат Ламберт уже завтра пересекся с Поттером и заручился его согласием на расторжение брака. Судя по потерянному и виноватому виду Поттера, полному нежеланию оправдываться и, наконец, выставленному ментальному щиту, преградившему Северусу путь в сознание теперь уже практически бывшего супруга, – тот не станет чинить препятствий и навсегда уйдет из жизни Северуса, оставив в его сердце незаживающую, кровоточащую рану. В прошлом Лили Эванс намертво отбила у Снейпа стремление обладать женщиной. Поттер, по-видимому, довершит дело матери, превратив личную жизнь Снейпа в бесплодную, выжженную пустыню. Ну и пусть! Семья – лишь досадная помеха для настоящего ученого. Разбитые в прах надежды на счастье еще никому не мешали добиваться невиданных высот на ином поприще. Разум функционирует куда лучше, если его не отвлекают чувства. Северус вновь перечитал документы. Ни детей, ни совместно нажитого имущества. Они оба освободятся от этого странного брака с минимальными потерями. Снейп уменьшил папку заклинанием и положил в карман мантии. «Я подпишу их после встречи с Мастером Петреску», – подумал он. * * * Уважаемые читатели! В связи с отпуском одного из соавторов, следующая глава выйдет 14 июля.