Все лучшее впереди

Стоило отойти от Мертвой льдины хотя бы на несколько морских миль, как небо прояснилось и солнце ощутимо начало припекать. Облегченно выдохнув, Нкиру стянула с себя тяжелый меховой плащ. Мимо, сверкая обнаженной чешуйчатой грудью, с достоинством продефилировал Текеху. Немнок и Дурак Бестолковый наконец-то перестали драться за дырявую шапку и теперь дружно пытались нахлобучить ее на череп Конселота. Тот ловко уворачивался, несмотря на цепь, которой его приковали к мачте, грязно ругался и угрожающе клацал челюстью. Ватнир выбрал себе самое укромное место на носу корабля и стоял, облокотившись о борт. Изредка он поглядывал на перевешивающих паруса Риджере и Жиорду, но все больше задумчиво смотрел вдаль — на пасмурное пятно зловещих римргандовских метелей, темнеющее на фоне чистого голубого неба. — Учитывая все, это, наверное, странный вопрос, но... Ты будешь скучать? Ватнир глубоко вздохнул. Ветер яростно трепал его снежно-белые волосы и неплотно намотанные бинты. — Это, наверное, странный ответ, но да. Буду. — Не странный, — мягко возразила Нкиру. — Даже не неожиданный. Я тоже порой скучаю по своей деревне в Живых землях — несмотря на то, как сильно мне хотелось уйти оттуда. — Дело не столько в этом. Просто я... Это... — Ватнир нервно потер пальцами одной руки запястье другой и болезненно поморщился. — Если бы не я, Хафьорн и остальные не отправились бы к Витмаду. Многих смертей можно было бы избежать. Он наклонил голову и искоса посмотрел на Нкиру. За отчетливым укором угадывалась тоска. — Опять упрекнешь меня в маловерии? Нкиру недовольно поджала губы и тоже уперлась руками в борт. Упрекала, было дело, но до визита в Жилище Вестников она и представить себе не могла, что, будучи жрецом, о боге можно говорить так. Стоик и Зоти, конечно, исполняли свой долг очень по-разному, но сомнений в истовости их веры у Нкиру не возникало. — Не упрекну. Мы же вроде уже все выяснили, — она помедлила и осторожно добавила: — Знаешь, я бы скорее похвалила, чем упрекнула. Благо, просить пояснений Ватнир не стал. Меньше всего сейчас Нкиру хотелось воскрешать в памяти события пятилетней давности и рассказывать, что они с Эдером и остальными узнали в Солнце в Тени. Пауза затянулась. Ватнир неловко переступил с ноги на ногу. — А почему тебе... То есть, почему ты покинула Живые земли? — О. Это скучная история, — отмахнулась Нкиру. — Моя семья бедствовала еще до моего рождения, а после им совсем тяжело стало сводить концы с концами. Родители очень меня любили, а я больше всего на свете мечтала не быть обузой. Получалось, признаться, скверно. — Расскажи мне об этом, — невесело усмехнулся Ватнир. — Ну... Я не то чтобы жалуюсь. Нкиру сконфуженно зачесала за ухо выбившуюся из-под ободка темную прядь. Жаловаться Ватниру на свои — даже самые серьезные — проблемы казалось ей все равно что предлагать сыграть в догонялки безногому инвалиду. — А твои... родители? Клан? — Я не знаю. Не помню, что было до храма. Ватнир хрипло кашлянул и утер рот рукавом, но уже какие-то полминуты спустя его покрытый шрамами подбородок снова блестел от влаги. Нкиру отметила про себя, что почти привыкла к этому зрелищу. — Верховный Жрец говорил, что в ночь моего рождения опустели сразу несколько деревень и погасли звезды, позволяя избранным созерцать небо, каким оно будет после того, как Белая Пустота поглотит Эору и сама канет в небытие, — Ватнир поежился. — Думаю, моя мать эту ночь не пережила. Нкиру поджала губы и досадливо ковырнула ногтем зарубку, оставшуюся на планшире после последней стычки с пиратами. — Мне жа... — Хранительница! Знакомый голос прозвучал так резко, что Нкиру вздрогнула. В нескольких шагах от нее, скрестив руки на груди, стоял Алот, подобный грозовой туче. Из-за его плеча опасливо выглядывал Старый Энгрим, а чуть дальше, не скрывая интереса, маячила Идвин. — Можно тебя на секунду? Нкиру коротко глянула на Ватнира и выступила вперед, загораживая его собой. — Если это то, о чем я думаю, то говори. Алот втянул носом воздух и шумно выдохнул сквозь стиснутые зубы. — Скажи на милость, о чем ты думала, когда пустила на борт жреца Римрганда? — Возможно, о том же, о чем думала, когда пустила на борт бывшего члена Свинцового Ключа, а что? Алот побагровел, но сдержался. — Я имел в виду не это. Ты посмотри на него. Это же ходячий очаг эпидемии! Ты хоть читала что-нибудь о богоподобных конца времен? Слышала о них? Спрашивала у него, в конце концов, не заразен ли он? Как же Нкиру раздражал этот поучительный тон. «Читала ли ты то, читала ли ты се, о чем ты думала, когда делала это, зачем ты тратишь время на эту ерунду», — и прочее, и прочее, и прочее. За то время, что они путешествовали вместе, Нкиру успела искренне привязаться к Алоту, но иногда — и особенно сейчас — он становился совершенно невыносимым. Но доля истины в его словах все-таки была. — Нет, не читала. Мне, знаешь ли, было некогда. Или стоило попросить Римрганда провести мне лекцию о богоподобных? Алот не ответил, только плотнее сдвинул брови на переносице. Нкиру вздохнула и обернулась к Ватниру. — Полагаю, будь ты заразен, то проситься на мой корабль ты бы не стал? Но Ватнир вместо того, чтобы отсечь все ее сомнения — а ведь ей так хотелось услышать нужные слова тем решительным тоном, каким он читал проповеди Вестникам! — попятился, боязливо озираясь. Этот взгляд Нкиру уже не раз видела: когда вошла в каморку Ватнира после нападения Нерискирлас, когда потребовала проводить ее до Витмада, когда пригрозила, что раскроет его обман Хафьорну... У нее неприятно засосало под ложечкой. — Ватнир? — А... Я, ну... В храме и... и после никто не болел... И Вестники... За столько лет... — За столько лет в минусовой температуре, — отчеканил Алот. — И что-то мне подсказывает, что ты не спал с ними в одном трюме и не пил с ними из одной бочки. А мы между тем возвращаемся в тропический климат Архипелага, где палит солнце и любая зараза распространяется со скоростью Текеху, торопящегося в бордель. Ватнир склонил голову и коснулся дрожащими пальцами своих рогов. По левую руку от Алота, зло щуря алые глаза, встала Идвин. — Он трус и лжец, капитан. Напрашиваясь на твой корабль, он думал только о себе и о том, как выбраться с Мертвой льдины. Нкиру надсадно сглотнула, буравя ее взглядом. Будет ее еще отчитывать без пяти минут фамир в кружевах! — Хорошо, допустим, я была неправа. Я должна была подумать об этом раньше. Но он уже тут, а не на своей льдине. Продолжать Нкиру не стала, но Алот и Идвин переглянулись так, что стало ясно: на ее невысказанный вопрос у них напрашивался такой же невысказанный ответ. И ответ этот ее категорически не устраивал. — Ватнир, ты можешь... попробовать вспомнить? — сердце словно колотилось у нее где-то в горле, мешая дышать. От мысли, что она могла обречь всю свою команду на смерть от хвори, до неузнаваемости исказившей белого эльфа, становилось тошно. Живо вспомнились все те опустевшие корабли под черными флагами, одиноко качающиеся на волнах. — Мы... Мы должны быть уверены... — Я не знаю! — воскликнул Ватнир, затравленно глядя на Алота и Идвин. — Откуда мне знать?! Никто никогда не пытался это понять. Не изучал, не вел записей. Кто не молился, тот либо убегал, либо преследовал и пытался убить. Я... Я не чувствую ничего такого. Если бы... Если бы я мог, я... Нкиру не выдержала — протянула руку и сжала в пальцах его запястье. Ватнир вздрогнул и отшатнулся было, но она удержала его на месте. В конце концов, если все на «Непокорном» уже были обречены, то какая разница, попробует ли она утешить его сейчас? — Хей? Что стряслось-то у вас? — из тени паруса вынырнул Серафен. — От нашего мистера-умные-книжки так разит, что еще немного, кэп, и у твоих кошек в трюме у всех разовьются опухоли и катаракты. Алот пренебрежительно скривил губы. — Ты вовремя. Тебя это тоже касается. — Да ну? — Серафен навострил уши и смерил Алота хмурым взглядом. — Валяй. — Нечего валять. Ты был с Хранительницей в Белой Пустоте. И ты согласился с тем, чтобы взять на борт... богоподобного Римрганда. Напомню, порождение бога энтропии, холода, зимы, неудачи, чумы и природных катаклизмов. — Да-да, я в курсе, кто такой Римрганд, спасибо. Там, к слову так, еще Текеху и Эдер были. — Текеху и Эдер, безусловно, образцы здравомыслия, — Алот закатил глаза. — Тебя тоже не волнует, что он может быть заразен? Серафен пожал плечами. — Катаракты и опухоли кошек кэпа меня тоже волнуют, но я же не предлагаю бросить тебя на корм рыбам. Казалось, багроветь сильнее Алоту было уже некуда, но он смог. Старый Энгрим торопливо ретировался за ближайшую бочку, сбивчиво бормоча себе под нос молитвы-обереги. Ватнир зашелся в страшном приступе кашля, все-таки выдернул руку из пальцев Нкиру, вцепился в планшир и перевесился через борт. Судя по звуку, его стошнило. Нкиру нервно оттянула намотанный на шею шарф, посмотрела Алоту за спину — на спешащих к ним Эдера, Текеху, Зоти и Паледжину — и постаралась собраться с духом. Разговор обещался долгий.