Встретимся на рассвете

      Псу всё ещё не нравились закрытые пространства. Коридоры Винтерфелла были для него слишком низкими и узкими, поэтому он предпочитал проводить время в конюшне или зале пиршеств, где не было так охуительно холодно, как на улице, и тесно, как в замке.       В эту ночь ему пришлось подняться к высоким опочивальням, где размещались именитые особы, вроде драконьей королевы и леди Винтерфелла. Он не знал точно, где находится искомая им дамочка, но надеялся, что ей тоже не спится на ночь глядя и она бродит по коридорам.       Очень не хотелось встретить рыжеволосую пичугу. За несколько недель он так и не подобрал слов, чтобы заговорить с ней, а она сама не стремилась вступать в беседу. Не то что бы Псу было обидно, но холодный приём Старков его порядком заебал.       Арья нашлась даже быстрее, чем он ожидал. И в той самой компании, в которой её совсем не хотелось видеть.       Кузнец на её фоне выглядел почти медведем. Бритоголовый, с крепкими руками и туповатой ухмылкой, он обнимал её, кажется, на прощание. Девчонка непривычно тепло ему улыбнулась и, обнимая за шею, оставила поцелуй на заросшей щеке.       Пёс недовольно поджал губы и тут она его заметила. Арья легко похлопала кузнеца по предплечью, и он отпустил её, оборачиваясь. К чести пацана, он заметно стушевался и, неуверенно взглянув на свою маленькую подружку и получив её кивок, ушёл в противоположном направлении.       – Беррик умер и теперь тебе нужна компания, чтобы напиться? – спросила девчонка демонстративно уверенным голосом, когда Клиган остановился рядом с дверью её спальни.       Пёс не ответил и грубо сунул ей в руку бурдюк с медовухой. Арья со вздохом пожала плечами, кинула взгляд на коридор, где скрылся Джендри, и приложилась к напитку. Он неприятно горчил, но пробивал мозги, словно морозный воздух после затхлого пиршественного зала.       – О пацане хотел сказать, – пробурчал Сандор. Они после битвы не разговаривали, но слова копились у него на языке с тех самых пор, как северяне и драконья королева подняли тост в честь новой Цареубийцы.       Арья закатила глаза и вошла в опочивальню. Сандор последовал за ней, зная, что ему можно.       Кровать, как и ожидалось, была разворошена, а подбитый мехом плащ младшей леди Старк валялся на полу. Арья упала в кресло, подтягивая к себе хмель. Пёс сел рядом с ней на неудобную кушетку.       – Думаешь, любишь его? – без обидняков спросил он.       Арья хмыкнула и отбросила со лба волосы. Непривычно чистые и показательно растрёпанные.       – Думаю, о любви мне известно больше, чем тебе.       Пёс не стал спорить. Недалече как этим утром рыжеволосая пичуга скользила по нему равнодушным взглядом, пока он помогал отволочь тело молодого Грейджоя на погребальный костёр.       Сандор протянул руку и забрал у неё бурдюк.       – Он не нравится мне.       Арья фыркнула, напомнив ему, что раньше пичуга звала сестру «лошадкой». Санса рассказывала ему об этом в один из тех вечеров, когда он заваливался к ней пьяным и просил петь. В её зеленовато-голубых глазах тогда светились хрустальные слезы, а губы украшала улыбка принцессы из баллад, распеваемых арфистами на турнирах, когда она думала о своей некрасивой и неухоженной сестрице, канувшей в небытие после казни лорда Старка.       Что ж, от неумытой грязноволосой лошадки осталось лишь фырканье. Перед ним в кресле развалилась восемнадцатилетняя чертовка, косившая мужиков, как сено, и ножом, и сероглазым взглядом.       – Твоего мнения никто не спрашивал.       Она всегда была острой на язык, но за время, проведённое у Безликих, по-настоящему ожесточилась. Экономила слова, эмоции и даже лишний стук сердца опасалась отдать без пользы.       Если только речь не шла о кузнеце.       – Когда я украл тебя у Братства, по ночам ты произносила его имя, – сказал он прямо.       На лицо Арьи легла холодная маска недоумения.       – Я произносила список, и Джендри в нём не было.       Клиган был уверен, что знал её лучше, чем кто-либо. Лучше, чем недалёкий бастард Сноу, чем наивная пичуга, чем влюблённый кузнец. Её чёрная душа лежала перед ним как открытая книга перед толстяком Тарли. Сандор не любил читать, но иногда приходилось.       – Список ты произносила перед сном. А во время сна плакала, порой, как ребёнок.       Арья ничего не ответила, лишь молчаливо, одной бровью, попросила передать ей бурдюк с медовухой.       – Я не спрашивал тебя о том, почему Джоффри, Серсея и мой брат в твоём идиотском списке. Но я спрашивал себя отчего в него попал Беррик и та жрица. И всё стало на свои места, когда на Стене я встретил этого щенка, – Арья подняла на него взгляд бездонных серых глаз. Пёс мог бы поклясться, что в нём была угроза. – Бастард ныл и жаловался, что его продавали как кобылицу, пока я не заткнул ему рот.       – К чему это всё? – перебила его девчонка.       Пёс едва удержался от ухмылки. Он тоже не верил длинным словам.       – Ты трахаешься с мáлым, вот к чему, – Арья открыла рот, чтобы возразить, но он грубо оборвал её. – Не лги мне, я знаю, как выглядит мужчина, получивший ту женщину, что желал. И могу понять, что происходит в голове у щегла, получившего тебя.       Арья взяла себя в руки довольно быстро. Отрицать и лгать рядом с разворошённой постелью верному Псу, что видел, как она провожала мужчину у своей опочивальни? В такие безнадежные стратегии мог верить только Джон.       – И что теперь? Нажалуешься Сансе, что меня растлили? – ровным тоном спросила она, складывая руки на животе.       Сандор подавил ненужную и абсурдную мысль в голове, пришедшую после этого жеста, и заставил себя сказать то, что варил в голове с тех самых пор, как увидел свою окровавленную девочку, падающую в руки кузнеца после битвы.       – Избегая желания проломить ему голову, я дам тебе совет. Оставь его, – у Арьи заиграли желваки на скулах, но Пёс не собирался отступать. – Я помню имена, что остались в твоём списке. И знаю, что ты не остановишься, пока не вычеркнешь все. Твой бастард загонит тебя в могилу. Растопит твоё сердце, и прежде чем кинуться резать горло королеве, ты десять раз подумаешь, сможешь ли выжить ради него. И пока ты будешь думать, мой брат отвинтит тебе голову.       Понимание мелькнуло на её лице и осталось на нём скорбным отпечатком. Порой Пёс забывал, сколько ужасов она пережила и как сильно состарилось её сердце к восемнадцати годам лишений и страданий. Лишь рядом с кузнецом она становилась девочкой, которой ей положено быть. И Сандор, наверное, был бы рад этому однажды. Если бы на дворе не стояла Зима, а на престоле не сидела Серсея. В таких условиях волчица не имела права быть волчонком.       Арья поднялась на ноги. В глазах её застыла решимость, придававшая ей схожесть с покойным лордом Старком. И эти параллели Сандору не нравились.       – Я не хочу стать такой как ты однажды. Джендри заставляет меня чувствовать что-то, что не зовётся жаждой мести, – лёд тронулся в её голосе, заменив холод человеческими эмоциями. – Он и Джон – то единственное, что держит меня в своём уме. Вместе с ними я потеряю себя, я не могу позволить этому случиться.       – А я не могу позволить себе потерять единственную дочь, что когда-либо у меня будет, – поднялся следом за ней Пёс и наступил на неё, глядя сверху вниз. – И лучше я вспорю ему брюхо, чтобы ожесточить тебя, чем увижу, как твои собственные кишки падают к твоим ногам от удара моего брата.       Арья отступила на шаг, чтобы не соревноваться с ним в неравном поединке роста и тяжёлых взглядов.       – Ты стал мне почти отцом, – сказала она прямо, сцепляя пальцы за спиной. Пёс знал, что кто-то учил её этому движению, во имя того, чтобы не выдавать движениями рук эмоций, и жалел, что она пользуется этим с ним. – Не Эддардом Старком, что был лучшим человеком из тех, кого я знала. Ты стал тем, кто научил меня выживать и вытирать окровавленный клинок о тела моих погибших врагов. Но если ты хотя бы прикоснёшься к нему, то пожалеешь, что спас меня вчера ночью.       Он чувствовал угрозу в последней фразе и понимал, что волчица слов на ветер не бросает. Она действительно была готова убить ради кузнеца не только Красную Женщину, Беррика и ещё неизвестно сколько людей, очутившихся в её списке лишь за то, что навредили мальчишке, но и его самого.       И ему отчего-то даже не было обидно.       – Я не отступлюсь из-за Джендри, – убеждённо проговорила волчица и морщинка на её лбу разгладилась. – Но после того как всё закончится, я хочу быть счастливой. И тебе советую. Поговори с моей сестрицей, пока Бес не взял её в жёны по второму кругу.       Сандор сморщился. Он не любил трогать эту тему даже в своей голове, и уж точно не собирался обсуждать её с козявкой вроде Арьи. И всё же, словно против воли, он пробурчал:       – Может ей так лучше будет.       Арья фыркнула уже совсем весело.       – Благородство тебе не идёт. Из таких баллад Санса уже выросла. После всего, что она пережила, ей нужен не прекрасный золотой лев и не сладкоречивый умник. Ей нужен сильный рыцарь. И либо пойди и стань им, либо пойди нажрись, подерись с конюшим и облюй весь двор. А мне надо поспать, я устала.       Более явного приглашения отправиться в пекло Пёс не ждал, потому без лишних слов пошёл к двери. Арья провожать его не стала. Уселась на кровать и сладко потянулась, предвкушая сон.       Лишь у двери Клиган обернулся. У него оставался последний шанс отговорить малявку.       – Доиграешься, и бастард тебя оприходует.       Арья расхохоталась так неожиданно, что Пёс от удивления даже потерял дар речи. Ответа не последовало, и он оставил девочку заливаться смехом на кровати.