The ones she had lost and the ones she had found And the ones who had loved her the most The ones who'd been gone for so very long She couldn't remember their names They spun her around on the damp old stones Spun away all her sorrow and pain
Джендри не нравилась эта идея с самого начала. Когда два месяца назад его замок почтил своим посещением десница короля, он почуял неладное: последние несколько лет Тирион состоял с ним в безостановочной переписке, стараясь сманить нового лорда Штормовых Земель в Малый Совет, но никогда не изъявлял желания приехать на родину Роберта Баратеона. Всё-таки суровый народ Шторма ещё не забыл, как Ланнистеры предали доверие их короля. Тирион явился как снег на голову, сопровождаемый сиром Давосом. Джендри был искренне рад их видеть и сожалел, что Бриенне, также являющейся его знаменосцем, нельзя было отлучаться от короля. Однако тот факт, что два члена Малого Совета явились в Штормовой Предел спустя пять лет воцарения Брана Сломленного, не предвещал ни ему, ни его вотчине ничего доброго. – От тебя было бы больше толку в совете, – принялся гнуть свою линию Тирион тем же вечером, разливая вино по кубкам. – Ты знаешь народ, ты можешь заниматься законом. Джендри вздохнул и приложился к кубку. В последнее время он стал больше пить. Постоянное напряжение сводило на нет его желание напиться до беспамятства, но непреодолимая тоска требовала залить душевную боль хоть чем-нибудь. – Близость к Королевским Землям разорила нас, – спокойно ответил он, отставляя кубок. В спорах с Тирионом приходилось держать некоторую трезвость: он не мог мыслить также здраво, как десница, под любым градусом. – Я не могу заниматься политикой, пока мои люди страдают. Сир Давос послал ему понимающий взгляд из-под кустистых бровей, но Тирион продолжал настаивать: – Зима кончена. – Штормовой Предел суровый край и без снежных бурь, – отрезал Джендри. Ему очень не хотелось верить, что десница прибыл в Штормовой Предел лишь за мастером над законом. И он не ошибся. Сир Давос взял себя в руки быстрее, чем Ланнистер и сказал, не стараясь быть деликатным: – Тебе пора жениться. И тогда начался бесконечный ад обсуждений, криков, споров и смирения. Последний Баратеон в возрасте двадцати семи лет должен был обзавестись наследником. Короля, может, и выбирали, но глава дома – наследовал. Тирион предложил ему свою племянницу Дженею, златоволосую деву семнадцати лет. Джендри замутило от осознания, что он, как и его отец, может жениться на Ланнистерше. Лорд Эдмар выдавал замуж Шеллу Блэквуд, но к ней, вроде бы, уже сватался Робин Аррен. Арвин Окхарт, леди Старого Дуба, уже вошла в цветение, но Джендри не хотел брать девушку моложе его на пятнадцать лет. Он с некоторых пор вообще не имел желания связываться с молоденькими девушками. Север был огромен, и у лордов было довольно много дочерей на выданье, но после того, как при упоминании королевства под правлением женщины-Старк, Джендри послал деснице убийственный взгляд, оба члена Малого Совета не решились заикнуться об этом. Женщин в Шести Королевствах были тысячи, но тех, с кем пристало сочетаться браком главе дома Баратеонов, было слишком мало. Выбор пал на принцессу Дорна Арианну Мартелл. После того как Эллария Сэнд и дочери Оберина захватили власть в Солнечном Копье, девушку спрятали в Звездопаде, где она жила под защитой Эдрика Дейна. И теперь новый лорд Дорна выдавал её замуж. – Она понравится тебе, – заверил его Тирион. – Дорнийки девушки бойкие, тебе с ней будет не скучно. Джендри поёжился. Бойкие девушки более расположены убивать Королей Ночи, чем рожать детей. Этими опасениями он поделился с советниками. – Её род вымер, – заметил Тирион. – Оберин погиб от рук Горы. Тристана Мартелла убили Песчаные змейки, его отца убила сама Эллария. А выводок Оберина, в свою очередь, стёрт с лица земли рукой моей сестры. Арианна знает, что должно. У Джендри больше не было аргументов к возражению. Он с надеждой смотрел на сира Давоса, моля о пощаде, но взгляд Лукового Рыцаря выражал печальное смирение. Время пришло. Тирион обязался устроить всё сам и двинулся в Дорн, оставив Давоса утешать Джендри. Через месяц прилетел ворон из Солнечного Копья. Слог у десницы был не слишком весел: девушка не обрадовалась перспективе выйти замуж за бывшего кузнеца. И всё же Арианну Мартел ожидали со всеми её слугами и приданым через полтора месяца. Джендри стоял во дворе замка, окружённый вассалами, встречавшими новую леди Штормового Предела. «Леди» приехала не в повозке, как ни странно. Она была верхом, одетая неожиданно легко для суровых ветров земель Шторма. Когда она спрыгнула с лошади, Джендри сжал зубы. Он всегда восхищался сильными дамами. Бриенна вызывала в нем неподдельное уважение, и во взмахе её меча он видел грацию. Яра Грейджой в своих пропитанных солью одеждах вызывала в нём улыбку. А твёрдая походка Арианны Мартелл отчего-то казалась ему вульгарной. Мужчины вокруг него были в восхищении: даже сир Давос загляделся. Он никогда не видел принцессу Дорна, как и сам Джендри, но явившаяся им красавица была, несомненно, крови ройнаров. Её темные кудрявые волосы едва доставали до плеч, а чёрные, как сама ночь, глаза лукаво блестели из-под пушистых ресниц. Кожа у неё была оливкового цвета, губы тонкие, а формы отвечали всем легендам о девушках-дорнийках. Высокая грудь, покатые плечи, узкие бёдра – мечта любого мужчины. Джендри глядел на неё, и горло ему сдавливало осознание, что с этой высокой красивой женщиной ему придётся делить постель до конца жизни. – Лорд Баратеон, – улыбнулась она, приближаясь к нему. Тирион писал, что Арианна Мартелл не рада их браку, но, видимо, благородные леди могли мастерски скрывать свои чувства. Джендри даже показалось, что она рада его видеть. Хотя откуда ему знать? Он никогда не имел связей с леди. Джендри поклонился и оставил короткий поцелуй на тыльной стороне её ладони. – Мы ждали вас только через две недели, миледи. Арианна не отрывала от него глаз и с трудом прятала улыбку. – Моя поклажа прибудет в назначенный срок. Мне же хотелось поскорее вас увидеть. Джендри совершенно опешил и озадаченно взглянул на Давоса. Мастер над кораблями взял ситуацию в свои руки и, приняв руку принцессы для поцелуя, отвлёк на себя её внимание. – Вы взяли с собой мало людей, – заметил он, обводя взглядом нескольких крепко сбитых мужчин, больше напоминающих северян, чем загорелых дорнийцев. – Дороги через пустыни опасны. Арианна оторвала взгляд от Джендри и послала ухмылку сиру Давосу. – Не для всех. Джендри шокировало каждое её движение. Она распорядилась отнести свои вещи так, словно всю жизнь жила в его замке. Слуг Джендри она отвергла, как будто не доверяла им. Несмотря на то, что она не привезла с собой горничной или камеристки, принцесса настояла на том, что служанка ей не нужна. Молодого Баратеона не оставляла мысль, что принцесса Дорна его обхаживает. Она не покидала его ни на минуту, мало говорила, но ловила каждое его слово, садилась с ним за столом так близко, что они касались друг друга локтями. И её взгляд. Если бы Джендри был чуть более тщеславен, он бы решил, что принцесса полюбила его как только увидела. Но он лишь испытывал раздражение. Так на него смотрели лишь однажды и ни одна дорнийка не смела окутывать его подобной нежностью. Ни одна женщина не могла дать ему той любви, что он видел в серых глазах Арьи Старк в их первую и последнюю ночь. И его тошнило от той жалости, что он испытывал к потерянной любви. Арианна была прекрасной женщиной. Шальной, в меру строгой, справедливой и, порой, безжалостной. Давос не мог на неё налюбоваться, лордам хватило одного вечера, чтобы полюбить эту суровую леди. А Джендри садил её рядом с собой в кресло леди Штормового Предела и глушил гнев. Она занимала чужое место. Арья стала сниться ему чаще, чем раньше. В улыбках Арианны, в её звонких поддразниваниях, в том, как ссутулились её плечи, он видел призраки волчицы, что никогда ему не принадлежала. И его острым концом иглы колола вина, когда он видел как сползала улыбка с лица девушки, когда он слишком глубоко уходил в воспоминания. Арианна была открыта и бесстыдна. Она оказалась в его покоях с бутылкой дорнийского вина быстрее, чем Давос написал письмо Тириону в Королевскую Гавань о том, как подходит дорнийская принцесса их лорду. Разговаривать с ней было приятно. Джендри чувствовал, что каждое сказанное им слово понимают, что Арианне интересно его слушать и отвечать. И это смущало. Ни одной знатной леди доселе не был интересен он. Работая кузнецом, он привлекал их своим телом. Теперь же лакомым стал его титул. Лишь одна женщина хотела его. И она скрылась за горизонтом больше пяти лет назад. А он отпустил её. Они распили на двоих бутылку вина, и Арианна приказала принести ещё бочонок. И отослала его оруженосца. – Вы так морщитесь, – заметил Джендри после очередного бокала. – Словно вам не нравится вкус. – Его пьют не из-за вкуса. Джендри улыбнулся и опустошил свой кубок. Арианна сидела напротив него в кресле и пытливо следила за тем, как он вновь наливает себе. Ночь опускалась на земли Шторма рано. В стены его балконной двери стучал ветер. В сотнях ярдах под башней лорда билось о каменный берег бурное море. В свете свечей её глаза сверкали. – Я слышала, что вы любите выпить, – заметила она, пригубив напиток. Джендри пожал плечами. От вина его голова приятно пустела, а тело чувствовало себя почти комфортно. По вечерам, когда он был предоставлен самому себе, не было забот о взлелеянном на пепле семилетней войны Штормовом Пределе. Не было тоски по отсутствующему Давосу, по пропавшему за Стеной Джону. Даже лицо Арьи Старк, счастливое и отчаянное, стиралось из памяти после нескольких бутылок креплёного красного. Узел, живший в груди Джендри, ослаблялся до утра, приносящего трезвость и головную боль. И он не считал нужным избавляться от дурной привычки. Арианна поднялась с кресла. Она была высокой, почти как сам Джендри. Округлые формы почти не скрывались платьем из золотой парчи, тугие кудряшки прыгали при ходьбе. Она была красива и хотела его. А Джендри, как дурак, жалел, что она не ниже его на полторы головы. Арианна подобралась к нему плавно и быстро, не позволив сопротивляться, но позволив осознать. Она села к нему на колени, словно давно ждала этого, обхватила лицо своими тёплыми руками и нежно поцеловала. Он знал, что говорили о нём, когда он прибыл в Штормовой Предел, наречённый именем своего отца королевой Дейенерис. Кем была его мать? Шлюхой? Тогда почему он не рос в борделе? Леди? Тогда почему Роберт не признал его? Серсеей, избавившейся от первого дитя, рождённого не от любимого брата? Ещё хуже. В постели Джендри Баратеона не было шлюх. Не было леди. Бастарды были не нужны, не желанны. И первая женщина за последние пять лет, стремящаяся в его постель, воспламенила его кровь. Он был слишком молод для целибата. Тело его горело там, где она касалась его. Арианна утянула его в поцелуй грязный, почти животный. Она хваталась за его плечи, пыталась развязать на нём дублет, толкала его руки к своим бёдрам. Ей, казалось бы, не хватало всего и сразу. А Джендри, крепко обняв её за талию, пытался перестать видеть юную волчицу, сдирающую с него одежду в кузнице Винтерфелла. Он оторвался от нёё почти силой. – Необходимо ждать до свадьбы, – выдохнул он в губы дорнийки. Черноволосая красавица рассмеялась, развязывая шнуровку на его брюках. – Мы ведь всё равно поженимся, так зачем же ждать? Её сухая ладонь скользнула к нему в брюки и коротко сжала член у основания. Джендри почувствовал возбуждение, но, превозмогая желание, перехватил её кисть и отвёл. Девушка шокировано взглянула на него. – Простите меня, миледи, – Джендри аккуратно ссадил её со своих коленей и поднялся на ноги, надевая штаны. Возбуждение пульсировало в паху, но он мужественно завязал тесёмки брюк. – Это должно быть из-за вина. – Или из-за другой женщины. Арианна развалилась на его кресле и подтянула к себе бокал с вином. Джендри стоял напротив неё и не знал, что может ответить на этот выпад. Дорнийка развернулась к нему всем корпусом и махнула в сторону своего кресла. – Не стесняйтесь, милорд, – ухмыльнулась она, отпив вина и сладко причмокнув губами. – Мужчины редко бывают не женаты в вашем возрасте. Джендри сел в кресло. – Я только пять лет как лорд. – Тем более. Ухмылка на её лице стала ещё более дразнящей, и Джендри совсем потерял понимание происходящего. Он знал Арианну Мартелл всего неделю, и почему-то ему казалось, что такая женщина, как она, должна была обидеться на отказ. Арианна окинула его прищуренным задумчивым взглядом. – Расскажите мне о ней. Брови лорда Баратеона сурово сошлись на переносице. Он не хотел трогать эту тему даже в своих мыслях, не то что обсуждать её с кем-либо. Особенно с женщиной, на которой ему предстояло жениться. – Зачем это вам? – Люблю красивые истории о любви, – легко ответила Арианна. Джендри сжал зубы и налил себе вина, чтобы унять трясущиеся от гнева руки. Дорнийка ждала. Спустя пару минут Джендри понял, что она не оставит этот разговор. – Я не упоминал её имени вслух больше пяти лет, – медленно произнёс он. Арианна продолжала смотреть на него с любопытством. – С чего вы взяли, что я расскажу вам? Арианна коротко ухмыльнулась. – С того, что я всё равно буду вашей женой, – спокойно ответила она. Джендри уже привык к её бесстыдству и не возразил. – Я не Серсея Ланнистер, милорд. Я не настолько гордая, чтобы не знать, с кем буду делить постель. – Вы будете делить постель со мной, – отрезал Джендри раздражённо. Упоминание о жене его отца и страстной любви Роберта к Лианне Старк покоробило его. – И с женщиной, о которой вы думаете, закрывая глаза, – парировала Арианна. Она отставила кубок на резной столик и скрестила руки на коленях, наклоняясь к нему. Её темные глаза горели в свете растопленного камина. – Какой она была? – Джендри дёрнулся, но промолчал. Арианна искала ответа в его глазах. – Вы не помните? – Хотел бы, – заверил её Джендри, едва не рассмеявшись. Он действительно хотел бы забыть Арью Старк. Сидя в темнице Драконьего Камня он жалел, что не может стереть из памяти слёз в её серых глазах: тогда бы его перестала грызть вина. Стоя у горна в Королевской Гавани, он жалел, что не может забыть о том, как отказался отвезти волчицу в Близнецы: возможно тогда она бы не пропала без вести после Красной Свадьбы. Лежа в снегу за Стеной, умирая от переохлаждения, он глушил в себе мысль о том, что ему никогда не достичь Винтерфелла и не попросить прощения за всё, в чём он виноват перед ней. И сейчас, став лордом Штормового Предела и получив всё, о чём не мог и мечтать безродный бастард, он желал забыть Арью Старк и всё те чувства, что она некогда вызывала в нём: возможно тогда он смог бы, наконец, стать счастливым. – Сейчас она, наверное, сильно изменилась, – задумчиво произнёс Джендри. В марте ей исполнилось двадцать три, он точно это помнил. – Похорошела? – пытливо спросила Арианна. – Расцвела, – возразил Джендри. – Она всегда была красивой. Просто очень молодой. Арианна следила за каждым движением его брови, но не могла удержаться от вопросов: – Как она выглядела, милорд? Как она пахла? Как вы хотели её? – голос её сорвался. Джендри удивлённо взглянул на неё и заговорил, сам того не ожидая. – Вы знаете, леди Арианна, а ведь всё это не важно. Ни цвет её волос, ни глаз, ни нежность её тела, ни грубость её характера. Я вспоминаю о ней слишком редко и корю себя за это слишком часто, чтобы придавать значение подобным деталям. Арианна нахмурилась. В её тёмных загадочных глазах впервые отразилось чувство, которое он смог прочитать: недоумение. Она его не понимала. – Тогда чему вы придаёте значение? – Тому, что она была всем, чего я когда-либо желал. И ни имя, ни замок не стоили тех чувств, что я испытывал рядом с ней. Он с тоской оглядел свои богатые покои. В двадцать два ему казалось, что замок его отца, вассалы его семьи, чувство принадежности – это важно. Семья, которой у него никогда не было, появилась, стоило ему ступить на земли Шторма. Джон однажды сказал ему, что быть лордом – это как быть отцом тысячам детей. И Джендри почувствовал каждое сказанное другом слово уже в первые годы держания вотчины. Но вот ему уже двадцать семь, а призрак Арьи Старк маячил в его постели, в его Главном Очаге, на ристалище. Джендри помог тысячам людей, и осознание этого делало его счастливым. Но глядя с высоты Башни Шторма на беснующееся синее море в Заливе Разбитых Кораблей, ему казалось, что настоящее счастье уплыло за Закатное Море. – Что же вы чувствовали? – Не могу объяснить, – пожал плечами Джендри. Арианна не сдавалась: – Попробуйте. У Джендри шумело в голове от выпитого и смущения. Однажды эта женщина станет его женой. И, кажется, она действительно хочет знать. Она идёт ему навстречу, в то время как он признался в любви другой женщине. Возможно ему стоило поступить также. – Вам, наверное, сложно понять, ведь в Дорне к бастардам относятся иначе. Но не имея ни семьи, ни имени, рядом с ней я просто хотел… – Джендри тщательно пытался подобрать нужные слова, но приходили на ум лишь избитые и пафосные. Он взглянул на Арианну и отчего-то ему показалось, что тёмные глаза дорнийки похоронят его стыд. – …быть рядом. Я чувствовал себя живым рядом с ней. Мне хотелось побеждать врагов, смеяться, трахаться и чувствовать принадлежность. Глядеть на её скорбное выражение лица и пытаться стереть горечь потерь. Слышать её смех и слабое трепыхание сердца в своей груди. Осознавать, что рядом со мной она в безопасности, хотя она всегда могла защитить себя без моей помощи. Арианна кивнула и несколькими глотками опустошила свой кубок. А затем протянула его Джендри, прося наполнить. Стена в лице Арьи Старк между ними была сломлена, будто взмахом боевого топора. Джендри говорил. – Вы были с ней? – спросила Арианна, пока он наполнял её кубок вином с пряностями. Джендри кивнул, не поднимая глаз. – Каково это? Джендри протянул ей бокал. Её сухие загорелые пальцы соприкоснулись с его жёсткой кожей. Хоть на один вопрос у него был ответ. – Как держать в руках весь мир. Арианна вновь кивнула и отсалютовала ему бокалом. Джендри повторил её жест. Они молчали несколько минут, погрузившись каждый в свои мысли. Принцесса Дорна, казалось бы впервые со своего прибытия, потеряла к нему интерес. – Она умерла? – спросила дорнийка тихо, когда он уже почти забыл, что она находится в комнате. Джендри вздохнул. – Надеюсь, что нет. Тёмные глаза Арианны вновь обратились к нему. И он вновь не мог прочитать совершенно ничего за этими пугающими тёмными омутами. – Что же случилось? Она выбрала другого? Джендри хмыкнул. Как ни странно, об этом он никогда не беспокоился. Столько мыслей проносилось в его голове за те одиннадцать лет, что он знаком с Арьей Старк, но ревности никогда не было. Арья могла умереть, могла отвернуть его из-за имени, могла сбежать – его волчица была способна на что угодно. Только не на измену. – Не думаю, что кто-либо из живущих мужчин был к ней так близок, как я, – сказал он без доли тщеславия в голосе. Взгляд Арианны стал почти подозрительным. Дорнийке, как видимо, очень хотелось докопаться до сути несчастья лорда Штормового Предела. – Она вас не любила? Джендри знал, что она хотела задеть его. Но у неё не получилось. Никто не смог бы ранить его сильнее, чем Арья Старк. После её ухода сердце Баратеона обросло бронёй, столь же крепкой, как стены Штормового Предела. И не существовало ни единого требушета, чтобы их сломить. Не по эту сторону Закатного Моря. – Я сказал, что она была моим миром. Но я не был её. Она заслуживала большего, чем сесть в замке рядом со мной и рожать детей. На лице Арианны мелькнула злость и она резко отставила бокал, расплескав вино по столу. Джендри её реакция удивила, но он не придал ей значения, потому как она поднялась на ноги, вырывая его из мутных грёз о волчице окончательно. – Почему же вы не отправились с ней? – требовательно спросила Арианна, сжимая руки в кулаки. – Я не был ей нужен, – с некоторым удивлением в голосе произнёс Джендри, следя за тем, как она начинает метаться по комнате. – Может, она вернётся, – бросила ему леди Мартелл. Джендри сморщился. Всё-таки ей удалось прошить его броню. Он не единожды думал о том, что будет, если принцесса Севера вернётся из-за Закатного Моря живая, невредимая и без мужа. Что тогда? Отправится ли она к сестре и возглавит один из вымерших домов? Останется ли при дворе Брана и покажет всем леди Шести Королевств насколько необязательно сидеть за швейной иглой и петь песни? Пойдёт ли за Стену в надежде найти Джона? Или всё же поплывёт в Браавос, чтобы продолжить обучение у обожаемого Якена? Сколько бы мыслей ни приходило ему в голову, сколько бы он ни ждал её, одно Джендри мог сказать точно. – Я по-прежнему буду ей не нужен. Арианна остановилась посреди комнаты. – Я думаю, вы ошибаетесь, – прошептала она и потянула парчовую мантию с плеч. Джендри со вздохом хотел возразить ей: он ведь ясно дал понять, что не намеревается ложиться с ней раньше свадьбы. Но Арианна вновь приблизилась к нему так быстро, что он не успел и рта раскрыть. И вновь она оседлала его бёдра. Только теперь к кожаному жилету Джендри прижимались её полные груди и говорить внятно становилось тяжелее. – Вы станете мне хорошим мужем, милорд? – также тихо спросила девушка, медленно целуя его. Джендри втянул носом воздух и проговорил ей в губы: – Я постараюсь, миледи, но всё зависит от того, что вы понимаете под «хорошим мужем». Арианна отстранилась и сжала ногами его бёдра. Он увидел слёзы, собравшиеся в уголках её глаз. – Что если я скажу вам, что выйду за вас только после того, как вы полюбите меня? Джендри вздохнул и коротко погладил её по талии: не нежно, но скорее сочувствующе. А затем перегнулся через неё, поднял свой бокал и опустошил его. – Здесь начнётся мой Дозор. Первая и единственная слезинка скользнула по смуглой щеке принцессы Дорна. Она улыбнулась. – Вы хороший лорд, Джендри Баратеон. И любая леди счастлива была бы видеть вас своим мужем. Джендри словно кипятком обдали. Ощущение было, будто над головой разбивается яйцо и тело горит в раздражении, а затылок леденеет от отвращения и ужаса. Кто бы ни была эта женщина, но она была послана ему, чтобы мучить. Потому что именно эти слова произносила Арья Старк, разбивая ему сердце. – Только не говорите, что вы не леди, – облизнув вмиг пересохшие губы, сказал Джендри. – Потому что я не бью женщин, но очень захочу это сделать. Арианна нежно коснулась своей сухой рукой его лица. – Любая леди была бы счастлива назвать вас своим мужем, – повторила она. – Но назовёт не леди. Она потянула за подбородок и через голову сняла собственное лицо. Джендри замер, словно громом поражённый, в ужасе наблюдая, как тело в его руках становится меньше, чёрные кудри исчезают, а перед ним сияют серые глаза Арьи Старк. Она прильнула к нему слишком быстро, целуя в губы. Её руки вновь стали холодными, губы – чувственно пухлыми, каштановые гладкие волосы рассыпались по плечам, а лицо приобрело привычную форму сердечка. Её сильное, гибкое тело воительницы льнуло к нему, она целовала его крепко, словно скиталась по пустыне и нашла родник, обнимала за плечи, зарывалась пальцами в его отросшие волосы, но он не мог пошевелиться и ответить. Джендри отстранил её за плечи от себя. Она здесь. Арья. Не Арианна Мартелл, что сейчас, вероятно, на пути в Штормовой Предел, а Арья, исчезнувшая за горизонтом пять лет назад. Что за злая, жестокая шутка? В серых глазах девушки, которую он с самого детства читал, словно знал грамоту, светилась растерянность. Она всё ещё сжимала его кожаный жилет тонкими длинными пальцами. – Арья… – прошептал он, не зная что сделать, чтобы согнать морок. Она не стеснялась своей наготы. Он видел её такой лишь однажды, а она сидела перед ним, взволнованная, словно это было вчера. Её ладонь скользнула на заросшую тёмной щетиной щёку. – Ты человек слова, – сказала она хриплым, своим голосом. Не имея деликатности леди и не умея говорить долго, она была прямолинейна. – И однажды ты отдал свою руку, сердце, треклятый замок и имя мне. Неужели ты думаешь, что я позволила бы тебе нарушить клятву? В его голове тупо билась мысль о том, что она здесь. Не в Неизведанных Землях, не на дне Закатного Моря, даже не на Севере. Она в его руках. – Арья… Она не стала его слушать и вновь прижалась к нему губами. Джендри был зол. Ему хотелось кричать, что-нибудь сломать и разбить треклятый бочонок с дорнийским вином. Эта самонадеянная волчица разбила его сердце и сбежала, а теперь вновь вламывается в его жизнь и, словно шторм кидает ветхое судёнышко в Заливе, вновь берёт её в свои тонкие руки. Джендри хотел убить её на этом самом месте. Но он сжал её так крепко, целуя, что не удивился бы, сломай он сейчас ей рёбра. Он голодал по ней так долго. Под его замком завывали волны, вторя его тоске, и его глупое сердце сильно билось о грудь, стремясь слиться с ней в единое существо. Арья сняла с него жилет, разодрала рубашку, чтобы не прерывать поцелуй. Джендри подхватил её за бёдра и поднялся вместе с ней. Он хотел наказать её, хотел сделать ей больно также, как она ему, хотел расспросить обо всём, что она видела. Но сейчас ему жизненно необходимо было отнести свою леди на постель. Арья свела ноги у него на талии, вцепившись в него, словно дикое животное. Она была голодна, впускала его в свой жадный мокрый рот почти с войной, и Джендри понял, что не сможет пройти с ней и десяти шагов. Он уложил её на тёплую оленью шкуру и стащил с неё нижнюю юбку, принадлежащую некогда лже-Арианне. Арья рассмеялась, когда он принялся покрывать поцелуями три шрама на её рёбрах. Джендри поднял было голову спросить, в чём дело, но она за волосы притянула его обратно к своему животу. – Арианна Мартелл будет удивлена, когда прибудет в Штормовой Предел, а ты окажешься женат. Джендри остановился поцелуем у её груди. И тут же сел на пятки, отодвигаясь. Под ним лежала женщина, которую он любил всю свою сознательную жизнь. Разгорячённая, голая, живая и рядом. А он не знал, что с ней делать. Арья заметила его замешательство и тоже села. Джендри должен был сказать хоть что-то и выбрал самую нейтральную тему. – Лицо. – Даже не спрашивай, – отмахнулась Арья, мельком бросив взгляд на лежащее у кресла лицо. – Она это заслужила. Джендри пять лет провёл в целибате, но из-за гнева, что душил его, ему было легко игнорировать наготу возлюбленной. Он сжал зубы, глядя ей прямо в глаза. – Почему ты здесь? Арья вздохнула и подсела ближе. Волосы уже доставали ей до груди, но она явно не стремилась отпустить их, как Санса. – Мне нужно рассказать тебе слишком много, – почти виновато сказала она, накрывая его руку своими ладонями. Они по-прежнему были маленькие, по сравнению с его. – И хотелось бы показать столько же, – легкая улыбка, словно от воспоминания, тронула её губы, но когда она взглянула на него вновь, лицо её приобрело серьёзность. – Пока что тебе нужно знать лишь то, что однажды ты оставил меня, однажды я оставила тебя, – Джендри дёрнул головой, отворачиваясь. И она тут же взяла его лицо в ладони и развернула к себе. Её губы вновь оказались слишком близко, чтобы он мог размышлять трезво. – Мы в расчёте. И больше я тебя не отпущу. Джендри чувствовал, как бьётся жилка над веком от напряжения. Он взял её за плечи и крепко сжал. Пусть останутся синяки. Пусть останется хоть что-то. – Я убил бы тебя, если бы мог, – выдавил он, голос его дрожал. – И убил бы за тебя, не задумываясь, ты знаешь? – Арья закивала, поджав трясущиеся губы. Джендри прижался своими губами к её. Пальцы, держащие его лицо, дрогнули. – Ты моя, – выдохнул он ей в губы, не желая выпускать её из рук ни секундой боле. Левая ладонь Арьи скользнула ему на затылок, и она почти с силой вцепилась в него ногтями. – Я твоя, – повторила Арья из дома Старков, ощущая последние дни своего девичества. – А ты мой. Поцелуй, что они подарили друг другу за этим, не был более ни злым, ни жадным. Джендри чувствовал в нём надежду на счастье, которого у него никогда не было. Арья же почувствовала как в её груди растёт чувство, которое она перестала ощущать с тех пор, как голова Эддарда Старка упала на ступени Септы Бейлора. Тепло родного дома. Об утёс Дюррандона, на котором стоял Штормовой Предел, разбивались волны Узкого Моря. Брызги долетали до крепких белокаменных стен, ветер трепал знамя с золотым оленем. В мейстерских апартаментах, на окне, нахохлившийся и мокрый, сидел ворон из Дорна, извещавший, что принцесса Арианна отказалась ехать в Штормовой Предел, пока не закончится сезон песчаных бурь. Ворон из Королевской Гавани, уже обсохший, принёс вести от десницы, что леди Мартелл всё ещё бунтует против своего вынужденного замужества. Мейстер цитадели был старым человеком и выпил в тот вечер много вина, а потому не слышал, как бьются вороны в комнатке над ним, требуя известить лорда о новых письмах. Но может это и к лучшему.And she never wanted to leave