Дочь Пожирателя Душ и Повелитель Смерти

- Милорд, Вы уверенны, что в порядке? Может Вам и сегодня передохнуть от всех этих дел? Посмотрите на себя, Вы белее молока…. - Закрыли все свои рты! – взревел Чонгук, стукнув кулаком по столу. – У меня нет сегодня настроения нянькаться с Вами, как с маленькими детьми! Я совершенно здоров! У меня ничего не болит! Я чувствую себя прекрасно! И я ни за что не пойду в кровать! Вам все ясно?!       Уже почти неделю Повелитель не сомкнул глаз. Ни то, чтобы он совсем не хотел передохнуть, выспаться, как следует, просто страх оставить Айзека одного не покидал его ни на мгновение. Один неверный шаг этого несчастного смертного – и он почувствует на своей коже весь гнев великих аристократов. И хотя Чонгук велел держаться всем подальше от своего друга, он бы не смог простить себе, если бы кто-то ослушался его приказа.       Все время принц тратил на государственные дела, пытался заниматься спортом, практиковался в магии и поглощал огромное количество напитков, балансирующих энергетическую силу, лишь бы не заснуть. Все это, несомненно, вредило его здоровью, и это не укрывалось от внимания общественности. Одни обвиняли в странном поведении принца нервный срыв, случившийся во время неудачной казни Айзека; другие – горы работы, которую Повелитель делал изо дня в день для гармонии, которая должна царить на его землях; третье ссылались на психическое расстройство, вызывающего у владыки страх ко сну с самого раннего детства. Но все были согласны с тем, что Чонгуку просто необходим был хороший отдых и здоровый сон. - Мой Повелитель, - в дверь кабинета вошел Айзек с подносом свежих фруктов, - я подумал, Вы были бы не прочь перекусить чего-нибудь…. – Он поставил блюдо на стол и опустился на колени перед рабочим креслом Гука, в котором он занимался своими делами. Положив руки ему на колено и вскинув умоляющие глаза к верху, он взмолился к принцу, стараясь не выпустить из себя реку слез. – Хозяин, умоляю…. Своим упрямством Вы губите не только себя и свое здоровье, но и Ваш собственный народ. Люди в догадках терзают себя уже не первые сутки. Аристократы запрещают своим рабам и слугам спать, ибо негоже низшим отдыхать, когда владыка глаз не сомкнет…. Они не щадят ни женщин, ни детей…. Смертные так долго не протянут, владыка! Пощадите их…. - Айзек, - перебил его Чонгук, отодвинул свод законов, - спасибо за фрукты. Можешь быть свободен. - Нет! – осмелился огрызнуться раб. – Я не уйду, пока Вы не отравитесь в постель. Ответьте, почему Вы не желаете отдохнуть? Это из-за этой самой Кореи и всех тех ужасов, которые там происходят?! - То, что со мной происходит в Корее, ни капли не сравнится с кошмаром, на который ежедневно обрекаются миллионы моих подданный, как бесправных, так и чистокровных. Включая… тебя. - Меня? Вы из-за меня не спите уже почти неделю? Я тот ничтожный, осмелившийся навредить Вашему покою? – что-то в глубине груди Айзека торкнулось, когда он произносил это собственными устами. Ему захотелось провалиться сквозь землю, чтобы его никто никогда не смог найти, и умереть там в самых страшных муках. - Айзек! Не говори глупостей. В этом виноват не ты, а я и мои приближенные. Мне страшно тебя оставлять здесь одного. Одна мысль о том, что ты можешь пострадать, а я не смогу тебе помочь, потому что буду СПАТЬ, приводит меня в бешенство. - Но я готов стерпеть все на свете, лишь бы Вы восстанавливали жизненные силы, как это полагается человеку, Вашего ранга…, богу воплоти…. К тому же, из-за этого страдают совершенно невинные люди…. Дети, в связи со своими несформировавшимися телами, погибнут от изнеможения! Мы, смертные, не такие, как Вы…. Мы не в силах долго выживать в условиях постоянной пахоты, без возможности получить, хоть, незначительный перерыв. Я молю Вас, как раб, как один из них…. К тому же, подумайте, что произойдет со мной, если Ваша энергия не выдержит такой перегрузки и… покинет Ваше тело…. Я же не переживу такого страшного события! Да, Вы переродитесь в теле нового Повелителя смерти, но…, но подумайте о тех, кому Вы дороги не как властелин, а как друг…. Подумайте обо мне…. Что я, по-вашему, буду чувствовать, если произойдет самое страшное? К тому же…, Вы тогда уже никогда не сможете защитить меня…. - Айзек…, - чуть смягчил тон Чонгук. - Пощадите! Пощадите нас! Мы и так уже натерпелись достаточно! Не мучайте своих слуг, не мучайте рабов…. Я на коленях умоляю Вас, и молить буду еще не раз, прекратите все эти глупые игры с Вашим здоровьем и идите в кровать! - Айзек, как тебе это удается? – Чонгук заставил друга поднять на него глаза и застыть в непонимании вопроса. – Почему ты можешь говорить со мной без страха в любом тоне, а у меня не получается злиться на тебя? Любого другого я бы уже наказал самым жестоким образом, но ты не позволяешь мне даже подумать об этом. И дело здесь даже не в том, что ты мой друг. Ты знаешь, что личные отношения я всегда ставил ниже своей гордости. Но…. Айзек…. Почему ты, псина дрянная, не позволяешь мне относиться к тебе, как подобает?! Ты раб, и любой другой на моем месте уже бы за хлыст ухватился, услышав подобные мольбы! А я…, я не могу…. Почему, как бы я не старался, я не могу поставить себя выше по значению твоей жалкой душонки?! – выпалил Гук таким тоном, будто сейчас прикончит друга на месте. – Я запутался…. Уходи, - холодно приказал он, отмахнувшись рукой. - Как Повелитель изволит…, - припав к ногам принца и поцеловав носки его кожаных сапог, Айзек встал и, с опущенной головой, пошел спиной по направлению к выходу. – Раб надеется, что Повелитель прислушается к словам червя….       В тот момент, как дверь за парнем заперлась, Чонгук осознал, что наговорил излишне неприятных вещей, но догонять и объяснятся, что все это было не со зла, не стал. Все-таки, гордость в этот раз пересилила чувство вины, и принц решил, что пока не достаточно понял, как было бы правильно принести свои извинения Айзеку.       Стук в дверь прервал размышления Гука о собственном поведении и заставил вернуться в реальность. Меньше всего ему хотелось сейчас видеть кого-нибудь из политиков, военных и прочих государственных деятелей, которые уже окончательно поднадоели ему своей лестью и раздражали излишними переживаниями и волнениями. Он уже хотел, прорычав сквозь острые клыки, повелеть им убраться, если есть желание жить, но женский голос моментально стер эту мысль из его головы. - Ваше Величество, могу ли я войти?       Это был голос прекрасной Джису. Впервые за все время пребывания во дворце, она сама покинула свою комнату и пришла к Повелителю. Однако, радость Чонгука этому событию моментально испарилась, как только он понял, что неделю назад отдал указ не лишать жизни ни единого человека на протяжении семи дней. И вот теперь, когда срок подошел к концу, ее любимый вновь в опасности. Настроение упало ниже плинтуса…. - Позволяю, - пробубнил он себе под нос.       Аристократка медленно приоткрыла дверь и заглянула внутрь кабинета. Оглядевшись, она заметила принца, сидящего в кресле и разбирающегося с бумагами и документами. По крайней мере, он делал вид, что искал что-то очень важное в них. Джису слегка улыбнулась и вошла, так же тихо закрыв за собой массивную дубовую дверь. - Чем Вы занимаетесь? – вежливо поинтересовалась девушка, став за спиной владыки. - Делаю дела Повелителя Смерти. Не видно? Чего ты хотела? Говори, а то я слишком занят. - Ничего не хотела…, - выдохнула она. – Позволите присесть рядышком и понаблюдать за Вашими действиями?       Странная просьба застала принца врасплох. Он не знал, как на это реагировать. С одной стороны, ему страшно хотелось побыть в одиночестве, а с другой…, Джису может больше никогда не предпринять попытку сделать первый шаг. Чонгук молча встал с кресла и, подойдя к еще одному, передвинул его поближе к столу. - Присаживайся, - он попытался быть более обходительным и вежливым, несмотря на плохое настроение, и улыбнулся. - Ну, что же Вы, Повелитель?! Так перенапрягаться из-за меня? У Вас же так много слуг и рабов, в чьи обязанности вошла бы незначительная перестановка мебели. Кресло же тяжелое…, - в голосе Джису чувствовалось искреннее волнение. - Смертные? Мне кажется, им такая нагрузка еще более вредна, нежели мне. - Негоже Вашему Величеству так утруждаться из-за обычной женщины. Но, во всяком случае, я благодарна Вам, что позволили мне провести с Вами немного времени.       Джису села, сложив руки на коленях, а после и Гук занял свое место и продолжил работу. Девушка молча сидела и с улыбкой наблюдала за ним. Это молчание напрягало принца, поэтому он решил завести беседу первым. - Точно ничего не случилось? Если тебе чего-то хочется, ты можешь смело мне сказать, и я подумаю об этом. - Нет, Повелитель. Все просто восхитительно, - так же мило отвечала она. – Я счастлива быть рядом с Вами, и буду безмерно благодарна, если Вы позволите мне присутствовать при каких-либо Ваших делах почаще. - Ну, хорошо, - недоверчиво ответил парень, снова уткнувшись в бумаги и чувствуя страшную неловкость от всей этой ситуации. – Но просто ты еще неделю назад ненавидела меня, а сейчас…. - Ох, давайте вспомним то, что произошло в прошлом веку? Сейчас все изменилось. Я, как Ваша будущая жена, хотела бы сблизиться с Вами. Мне хочется вникнуть в Вашу работу, Ваше хобби, Ваши переживания. Я хочу наблюдать за Вами в любое время дня и ночи, пусть даже со стороны и, не принимая в этом прямого участия. Позвольте мне стать Вашей тенью, покорно следующей за Вами куда угодно и беспрекословно подчиняющейся любому Вашему действию. Я, правда, этого желаю…, - грустно опустила глаза девушка. – Я хочу быть Вам хорошей женой…. - Правда? – щеки принца залились румянцем. - Правда…, - вновь улыбнулась девушка. – И я была мы безмерно благодарна, если бы Вы позволили мне принимать участие в государственных делах, чтобы облегчить Ваш труд. Я заниматься какой-нибудь незначительной грязной работой, которая служит Вам лишь тратой времени и не влияет на важные аспекты жизни общества. Если моя просьба не показалась Вам слишком дерзкой, прошу, научите меня служить Вам, а если Вы сочли мое желание недопустимым…, я приму любое наказание.       Чонгук просто вспыхнул внутри, то ли от радости, что Джису хочет заниматься с ним чем-нибудь вместе, то ли от злости, что она подумала, будто ему хватит сил наказать ее за такую просьбу. С блестящими глазами он повернулся к ней и начал показывать всевозможные протоколы, кодексы и прочее, и рассказывать, что они из себя представляют, и как с ними нужно работать. Аристократка внимательно слушала, задавала вопросы, мило улыбалась и, в конце концов, присоединилась к работе Чонгука. Многие вещи были для Джису неведомыми и совершенно не понятными, потому что, периодически, встречались документы, написанные на чужих языках, или по смыслу нельзя было определить, к какой сфере они относятся, и тогда на помощь проходил Гук. В связи с тем, что девочек, девушек и женщин не обучали ничему подобному, Повелитель относился к легкой бесполезности своей будущей жены с определенной снисходительностью. Он понимал, что, как бы она не старалась, ее образование не позволяет ей полностью разобраться во всей этой документации и архивах, тем более в первый же день. Он был просто счастлив, хотя бы за то, что она проявила к этому интерес.       Спустя неопределенное количество времени, Джису немного устала, И Чонгук разрешил ей передохнуть, сколько ей угодно. Девушка просидела недолго и вскоре начала проявлять неподдельный интерес к телу владыки. Она тихо подошла к нему со спину и просунула руки, прикоснувшись к его животу. От неожиданности принц вздрогнул и уставился на девушку. Опустив ладони ниже и став на колени, обвивая руками спинку кресла, в котором сидел Гук, она положила свои тонкие пальчики на область паха, где уже выступал бугорок. - Ч-что ты…? – заикаясь, прошипел Гук, пытая задать ей вопрос. - Позвольте мне послужить Вам сегодня в той специальности, в которой меня готовили всю мою жизнь…. Я клянусь Вам, что в этой области меня учить ничему не понадобится. - Джису…. Нет! – пришел в себя принц. – Убери от меня свои руки! Я занят. - Но я просто хотела, чтобы Вы отвлеклись от этой работы и развлеклись, как следует. Весь день сидеть на одном месте – это вредно для Вашего здоровья. Или я омерзительна Вам? - Нет! – воскликнул парень. – Совсем не омерзительна! Просто…. У меня выдалась довольно напряженная неделя, и я не хотел вымещать это на тебе. - Именно поэтому Вы обязаны выместить это на мне. Вы знаете, как женщин возбуждает, когда мужчины, тем более такие всемогущие, как Вы, демонстрируют над ними свою власть? Наши родители рождают нас, чтобы мы служили мужчинам своеобразным отречением от забот и проблем. Для меня это честь и смысл моего существования. – Джису взяла принца за руку и потянула за собой. – Идемте…. ***       В комнате темно из-за закрытых черных занавесок. В некоторых углах горят свечи, позволяя видеть происходящее. Хрупкое, изящное тело молодой беззащитной девушки крепко стягивал канат, перевязанный красивыми узорами вокруг ее груди, рук, спины, живота, бедер и ягодиц. На запястьях сверкают металлические браслеты, на ногах звенят кандалы, а горлышко перетирает широкий кожаный ошейник, от которого отходит длинная тонкая цепочка. Глубоко в рот запхан кляп, лишая ее возможности говорить. Она стояла на коленях и смотрела на него…, на своего Повелителя.       Чонгук стоял у стола, сверкая своим сексуальным торсом, выбирая плеть. Перед ним стояла задача не наказать покорную рабыню, а провести профилактику. Выбрав одну из возможных, он подошел к ней поближе и стал прямо перед ее лицом. Джису слегка пододвинулась и начала тереться лицом об паховую область сквозь черные брюки принца.       Удар. Тело аристократки изогнулось в эротичной позе. Удар. Кляп во рту девушки приглушил вырвавшийся стон. Удар. Она спрятала личико, прислонившись им к уже возбужденному члену владыки. Удар. На глазах выступили слезы. Удар. Канат, натянутый между ног Джису намок, хорошенько пропитавшись смазкой. Удар….       Чонгук удобно устроился в огромном мягком кожаном кресле и поманил свою игрушку к себе. Девушка повиновалась и уже через мгновение терлась своим личиком об его сапоги.       Повелитель Смерти вытащил кляп и стер излишки слюны с губ невесты большим пальцем. После этого Джису принялась за дело. Зубами она попыталась растягивать пуговицу и ширинку, затем начала дразнить парня, пропитывая слюной ткань его трусов, после чего стянула резинку и проглотила член по самую глубь. Гук положил руку на макушку девушки и отдался наслаждению…. - Раздень меня, - приказал принц, поставив ногу на ногу.       Девушка повиновалась, подползла к его ноге и, прикусив шнуровку на сапоге, потянула, чтобы развязать. Кое-как расправившись с ней, она зацепила зубами каблучок на подошве и попыталась стянуть сапог. После перешла к той же манипуляцией на другой ноге. Чонгук внимательно и заинтересованно наблюдал за каждым ее действием. Из маленькой и озорной девчонки она превратилась в страстную и сексуальную молодую девушку. За чистотой обуви принца, к слову, следили не хуже, чем за чистотой посуды, с которой он ел, поэтому тереться и облизывать его сапоги, тем более те, в которых он все время находился в комнате, было не так уж и страшно.       Покончив с обувью, Джису подняла глаза на Гука, прося его подняться и позволить завершить приказ. Она, так же, зубами, стянула с Повелителя брюки и нижнее белье, полностью оголив его тело.       Аристократка взяла в рот цепочку, подняв ее край с пола, и передала во властные руки своего Господина. Потянул за нее, принц повел девушку к кровати и приказал залезть на нее и, став на колени, припасть лицом в подушки, открыв свободный доступ к ее лакомым местам, уже окончательно пропитавшим канат насквозь. Дворянка повиновалась.       Взяв с прикроватной тумбы кинжал, Чонгук перерезал некоторые узлы, оборвав напряжение между ног, вокруг бедер и ягодиц, а так же живота, спины и груди. Крепко сцепленными остались только руки, от локтей до кистей. Проскользнув пальцами по промежности и проверив «готовность» своей невесты, принц прислонился к ней поближе и резко проник внутрь. С губ девушки сорвался пронзительный стон. После этого владыка ускорился. Пригнувшись, чуть ли не улегшись на свою игрушку, парень обмотал ее волосы вокруг своей руки, а вторую руку пристроил на бедрах. Совершенно не жалея женское тело, он ускорялся все сильнее и сильнее, буквально вырывая из нее стоны и страстные крики. Ему нравился этот звук….       Насладившись одними ощущениями, Повелитель решил испытать другие. Высунув ствол и дав Джису мгновение на то, чтобы прийти в себя и передохнуть, он, без предупреждения и растяжки, ворвался в анальное отверстие, вызвав уже болезненный взвизг. Не позволяя даже проникнуть, он на полных парах использовал ее тело так, как ему хотелось, и кайфовал от этого. Наслаждение принца не оборвалось, даже когда из узенькой дырочки начала сочиться кровь. Гук порвал Джису стенки своим необдуманным действием и даже не прекратил жестоко насиловать ее после этого, а девушка смиренно терпела и повиновалась. Ей ничего не оставалось, кроме как мочить белоснежные подушки еже не только своей слюной, но и слезами.       Спустя неопределенное время, Чонгук принял решение поменять позу и, перерезав канат на руках и перевернув красавицу на спину, принц прицепил браслеты на ее запястьях к изголовью кровати и вновь отдался наслаждениям вагинального секса. На этот раз свои действия он сопровождал ласками, поцелуями, покусываниями…, пока не дошел до края. Излившись внутрь дворянки, принц отстегнул ее от изголовья, упал на кровать и, зажав свою ночную фурию в крепких властных объятиях, наконец, уснул….       Уже чуть позже девушке удалось выбраться. Она натянула на свое тело пышное платье, прикрыв только грудь и нижнюю часть тела, так как, без посторонней помощи, не могла затянуть корсет, и выбежала из покоев принца. «Слава Богам и Великим предкам…, уснул…», - думала она, проходя мимо, начищающих дворец до блеска и неимоверно уставших, рабов, направляясь в свою комнату.