Бездна взывает к бездне

Grace feat. G-Eazy — You Don't Own me В лесу было по-утреннему свежо. Мокрая трава приятно касалась оголённых лодыжек, щекоча кожу. Ветра впервые за долгое время почти не было. Лишь извечный туман, оседающий на всём вокруг мелкими каплями. Небо затянулось сплошной серой пеленой без облаков, что предзнаменовало почти ясный денёк. Прекрасное начало субботы. — Как дела, дружочек? Чем занимаешься? — Изуку смотрел на верхушки деревьев и почти улыбался. — Вот как, я разбудил тебя? — Сейчас девять утра грёбаной субботы. Чего тебе? И какого хрена ты не спишь после всего, что произошло вчера? — Сэн мог бы звучать раздражённо, если бы не звучал так сонно и даже почти не яростно. Он тихо сопел в трубку и, судя по звукам, перекатывался с бока на бок. — Просто хотел сказать… — Изуку хмыкнул. Парень напротив сидел на том самом толстом поваленном бревне, оглядывал всё со скучающим видом, а потом поднимал глаза на Изуку, с недоумением выгибая бровь. — Я похитил сынишку директора. Сэн мигом вскочил с кровати, разразился в громких выкриках, заставив Мидорию тем самым заливисто рассмеяться. — Не буду мешать тебе покорять царство Морфея. Сладких снов, — он отключился и засунул телефон обратно в карман. Сладких снов? Да какие тут вообще могут быть сны после подобного? Тодороки ощупывал сухое дерево, рассматривал кроны остальных сквозь густой туман, затем переводил взгляд на Изуку, держащего руки в карманах и смотрящего куда-то вдаль слишком пристально. Шото выдохнул как-то чересчур устало, а потом поднял голову, отвлекая Мидорию от размышлений. — Зачем ты соврал? Ты ведь не похищал меня. Мидория перевёл взгляд на Шото, улыбнулся, подавляя неистовое желание вцепиться в его волосы и засосать так страстно, чтобы искры разлетелись во все стороны. Каков экспонат всё-таки попался ему на глаза: высокий, тощий, с длинными пальцами и этим прекрасным вечно скучающим лицом. Гетерохромия глаз выражена необычайно чётко, на левой стороне лица огромный ожоговый шрам, делающий Шото ещё более привлекательным для Мидории. Чёрт возьми, как же ему хотелось увидеть то, каким этот парень может быть в гневе. Разве быть ещё более горячим вообще возможно? — Он бы всё равно не поверил, если бы я сказал, что ты пошёл добровольно. В конце концов, кто в здравом уме согласится отправиться на прогулку в лес с незнакомцем? — Изуку слегка нахмурился, приложил указательный палец к нижней губе. — Хотя, думаю, в твоём случае всё это вполне оправданно. Чувствуешь себя безопасно на папочкиной территории? — Нет, — честно ответил Шото. — Просто с чего бы кому-нибудь вдруг решить причинить мне вред? Мидория взметнул брови кверху, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не рассмеяться от такой наивной фразы. Настоящий нефрит, не иначе: чистый, невинный, отстранённый и ярко сверкающий. Матерь Божья, нужно это срочно исправлять. — Ты, кажется, не понимаешь, в каком месте действительно очутился, — Изуку подошёл близко. Слишком близко. Он склонился над Тодороки, скользнул костяшками пальцев по его щеке и предвкушающе улыбнулся. Шото даже не дёрнулся. Мидория отчётливо увидел вызов в его глазах. Невероятно! Тодороки намеренно его провоцировал. Смотрел выжидающе, но по-прежнему не выражал ни единой эмоции. Он даже сам двинулся ближе к лицу Изуку, чтобы обвести взглядом его губы и медленно скользнуть к тёмным зелёным глазам. Мидория затрясся от восторга и улыбнулся так широко, что невольно обнажил торчащие по бокам небольшие клыки. — Ты ведь просто маленький чертёнок, Тодороки Шото, — Мидория нарочно понизил голос и зашептал прямо в чужие губы. Этот ребёнок! Неужели ему все эти годы жилось настолько скучно, что повеселиться было абсолютно не с кем? Вот оно что, так для него приезд сюда — совсем не очередное отягощающее жизнь поручение отца, а совсем напротив — причина, наконец-то, позабавиться хоть с кем-нибудь. Что ж, в этом Мидория ему с радостью подсобит. Изуку был болваном, если действительно думал, что Шото не замечал его взглядов. На него смотрели многие, тут не поспоришь, но так на него смотрел только Мидория. Он пожирал глазами, словно голодный зверь, и улыбался так пронзительно и так гаденько, что интерес внутри Тодороки только возрастал. Он спрашивал о Мидории у одноклассников, у парней постарше, спрашивал в своей манере отстранённо и почти незаинтересованно. Все они твердили лишь одно и тоже: «Держись от него подальше». И это было неимоверно скучно. Телефон зазвонил не в подходящий момент. Само собой, а кто в этом виноват? Он почти впился губами в губы Тодороки Шото, и тот абсолютно точно был на это согласен. Зачем вообще Изуку понадобилось звонить Сэну и дразнить его подобными вещами? — Йо, Кайбара, что за срочности? У меня тут вообще-то интим намечается, — Мидория отстранился, раздражённо сверкнул глазами и свёл брови на переносице. — Блядский Деку! — и это был совсем не Сэн. Мидория лишь выдал протяжное «упс», ухмыльнувшись, и тут же сбросил трубку. Кажется, Бакуго уже мчался сюда, чтобы приложить его о ближайший камень. — Нам пора убираться, котёночек. Продолжим в следующий раз, договорились? — он схватил Шото за руку и потянул куда-то в совершенно противоположную сторону. Пришлось знатно запетлять, чтобы не встретиться с Бакуго и остальными, но выбраться удалось довольно быстро. Прежде, чем окончательно покинуть чащу леса, Изуку вдруг быстро развернулся и всё-таки осуществил задуманное. Одной рукой он сжал щеку Тодороки, а вторую положил на затылок, пропуская пальцы в волосы и с силой сжимая их, чтобы слегка оттянуть назад. Поцелуй вышел резким, но чертовски горячим. Шото абсолютно не опешил. Этот блядский мальчуган даже глаз не закрыл! Это просто до жути заводило Мидорию. Он даже ухмыльнулся сквозь поцелуй. Его язык был горячим, дыхание сбитым. Мидория целовал настырно, а Шото не собирался проигрывать. Хотелось дёрнуться вперёд, навалиться всем телом, прижать посильнее и вжаться с такой же силой. Внутри разжигало огонь, щекотало низ живота непривычной сладкой истомой. Шото еле выдохнул. Отстранившись и попрощавшись жестом из двух пальцев, Мидория сложил руки в карманы и побрёл обратно в лес. Тодороки так и остался стоять на месте, растрёпанный и разгорячённый. Сердце внутри ухнуло просто с поразительным грохотом, а потом забилось с такой скоростью, что дыхание перехватило моментально. Честно говоря, Киришима не особо помнил, что вчера происходило. Просто в какой-то момент он ощутил абсолютное отсутствие каких-либо границ. Он не хотел вести себя тихо, ему было плевать на то, кого в нём увидят окружающие и что впоследствии расскажут за спиной. Больше всего сейчас доставляла проблем свинцовая голова и этот раздражающий звон в ушах, который варьировался от тоненького писка до глухого грохота, словно голову изнутри атаковали тысячами кирпичей. Эйджиро и не думал покидать кровать сегодня. Уж точно не в таком состоянии. Но пить хотелось просто неимоверно жутко, а под рукой, само собой, не было ни одной бутылки. И он почти умер от досады, спускаясь вниз в главный холл, потому что думал, что путь его протянется аж до самой столовой. Тут-то его и ждало маленькое потрясение — какой-то служитель Господа, не иначе, сын всех святых и обладатель титула добродетель года установил внизу кулер. Или, погодите-ка, он что, всегда тут стоял? Его телефон в кармане завибрировал, Киришима едва не выплюнул то, что с такой жадностью влил в себя из пластикового стакана. Вытаскивал смартфон из кармана он второпях, боясь, что не успеет поднять трубку. Про неистовую жажду было забыто напрочь. — Это Джиро, — знакомый голос разрезал тишину, вместе с этим увеличивая глухой звон внутри головы. В виски отдало точечным уколом. Джиро говорила неспешно, голос её совсем не изменился за всё то время, что они не общались. У Киришимы до сих пор был сохранён её номер, так что он прекрасно знал, кто звонил и что за разговор сейчас предстоял им обоим. — Привет, — он хотел ответить «йо, Джиро» или по-крутому вывернуть «как дела?» фразу, но вышло лишь скучное «привет». Хриплое, замученное, скучное «привет». Эйджиро знал, что ему не придётся объяснять, что не так с его голосом и почему он с порога не интересуется о том, что спрашивал у Джиро весь последний год. Он просто ждал. Ждал, потому что если она звонила, значит появлялись новые сведения, а это зачастую решало всю его последующую судьбу. Каждый чёртов раз. — Твой отец лично нашёл меня, чтобы попросить не сообщать эту информацию. — Но? — Но ты платишь мне больше. Киришима усмехнулся. Если учесть то, сколько он отвалил этой девчушке за все два года, то выходит кругленькая такая сумма. С такой в кармане она должна была звонить чуть ли не каждый день и выискивать каждое сведение с особой тщательностью. Но это была Джиро, и подобные законы ей уж точно писаны не были. Пришлось покинуть коридоры общаги. У каждой стены есть свои уши, а это в данный момент требовалось меньше всего. В конце концов, после произошедшего вчера отчего-то появилось дикое желание вернуться к тому, что раньше у него получалось лучше всего. Мидория остановился на полпути, заметив шевеление в листве. Это Бакуго? Как он его так быстро разыскал? Изуку подошёл ближе, засунул руки в карманы и уставился почти вплотную. Не заметить его просто нельзя было. Если, конечно, не уйти далеко в свои мысли. Киришима медленно водил двумя пальцами по лезвию ножа, аккуратно очерчивая его во всю длину. Тяжёлый, острый, с именной гравировкой — лучший подарок отца. Он в деталях помнил, как впервые взял его в руки, а затем не выпускал целую неделю. Традиция не изменилась, ножи в его руках присутствовали почти постоянно, и это, в конечном итоге, начало выглядеть более, чем странно. Он ничем не оправдывал подобное увлечение — ему это не нужно было. С какой стати париться о том, что подумают люди? Тем более: прислуга в его доме не могла думать ни о чём, кроме того, чтобы поддержать молодого господина в любом его начинании. — Парень, о котором ты постоянно спрашиваешь… — она вдруг замолчала, послышалось несколько кликов мыши и пара системных звуков. — Уехал в другую страну и сменил имя. Киришима метнул нож в точно намеченную точку на одном из деревьев. Тот быстро рассёк воздух своим лезвием и попал прямо в цель. В его подсознании у точки было гадко-довольное выражение лица, раскосые глаза и родинка у носа. — Прости, мне нужно срочно сказать одному мудаку, что он победил, — Киришима сомкнул губы и потупил взгляд. Победил, даже не подозревая о том, что накликал своим желанием. Теперь сдерживаться не было никаких причин. — Как скажешь, псих. Произнесённое Джиро — придуманная им лично кодовая фраза. Парень, о котором ты постоянно спрашиваешь — мёртв. Таково истинное значение услышанного. Киришима хмыкнул, склонил голову и усмехнулся. Нож вошёл не просто хорошо — он вошёл идеально. Несмотря на то, что Эйджиро оставил практику на целых полтора месяца, он не ухудшил свои навыки ни на йоту. — Минус один. Мидория вылупился так, словно наблюдал за цирковым представлением. Возможно, таковым оно и правда являлось: после того, как Эйджиро вытащил нож из ствола дерева, он размял кисть и принялся вытворять то, что Изуку раньше видел лишь в мастер-классах на ютубе у самых талантливых парней. — Прелесть! — воскликнул он про себя. Киришима его всё ещё не заметил. Или так только казалось. — Интересно, а Бакуго об этом в курсе?