Бездна взывает к бездне

Solence — The Hills (The Weeknd Cover) Каминари опасливо попятился, взглянул на охваченное пламенем здание. Совершенно ничего не понимая, он переводил взгляд с одного места на другое, затем пристально посмотрел на Косея: ещё никогда выражение лица его друга не было… таким. Таким равнодушным, таким по-злобному ухмыляющимся и абсолютно пустым. Киришима смог лишь разогнуть трясущиеся пальцы, в горле моментально лезвием резанул острый страх, не подпуская воздух к лёгким и заставляя ком в грудине расправляться полыхающими узлами. — Они… — только и слетело с его губ. Косей тут же пресёк: — Не они, — он взглянул на наручные часы, перевёл заинтересованный взгляд на Бакуго. Тот уже понял, что произошло. — По вашему плану поджог должен был состояться только через три минуты, верно? К этому времени Мидория бы уже закончил перетаскивать нужные файлы на носитель. Верно. Он знал обо всём. Специально позволил им с лёгкостью пройти через все препятствия, подыграл. И кто знает, как давно он уже так им подыгрывает: Токоями ведь одновременно был и не был двойным агентом. — Что происходит? — у Каминари дрогнул голос. Сорвался прямо на концовке. Он единственный, кого железными прутьями не сковал липкий страх. — Кто внутри? А потом осознание словно отшибло ему всё на свете. Сердце с грохотом ухнуло вниз, глаза моментально застелило мутной пеленой перепуга. — Где Шинсо? — он знал, где. Там, прямо там, в горящем здании, вместе с остальными. Вместе с Мидорией, Нейто, Тецу, Сэном — всеми, с кем обычно тусовался. Шинсо там, а он здесь. Он здесь. Денки моментально сорвался с места, едва не споткнувшись с места и не зарывшись носом в холодную землю. Киришима даже не смог заставить себя протянуть руку, чтобы остановить рвущегося вперёд Каминари. Он лишь беззвучно, едва ли не со скрипом, повернул голову в ту сторону, где только что стоял Денки. Глаза его всё ещё были широко распахнуты. Надо сделать то же самое, нужно скорее побежать вперёд и спасти всех — эта мысль посетила сразу обе головы, и они с Бакуго почти синхронно ринулись вперёд. И почти синхронно были остановлены. Косей всё ещё стоял впереди, даже не оборачиваясь и не глядя на то, как позади него коварные языки пламени охватывают всё вокруг. Почемупочемупочему? Почему Бакуго действительно решил, что им под силу пойти против такой организации? — И помните, парни. Нам не нужна победа любой ценой, — голос Мидории в воспоминаниях звучал так спокойно. Звучал так всего каких-то пару часов назад. Теперь же он не звучал никак. — Если почуете опасность — бегите. Но сначала, само собой, помогите тем, кто в этом нуждается. Грудной рык разрезал муторную тишину. Кацуки вырвался из цепкой хватки, тут же зарядил громиле, тянущемуся к его горлу, прямо по челюсти и отшатнулся назад, оглянувшись. Люди Бетты уже были тут. Он ударил себя ладонью по лбу. Люди Бетты уже давно были тут, наивный болван! Их было предостаточно: все вооружены до зубов и готовы действовать в любой момент. Половина окружила их, вторая — заслонила собой Косея. Началась масштабная драка. Но что им было делать? Они вдвоём против целой толпы специально обученных людей. И даже несмотря на это, сдаваться было абсолютно недопустимым. Киришима пускал в ход всё, что можно: дрался, кусался, царапался, орудовал ножами в обеих руках. Бакуго не отставал. Но и это не помогало. Им не справиться. Им никогда с ними не справиться. — Гони прочь все мысли, — выкрикнул Киришима. Руки его заломили, а его самого чуть не уткнули носом в землю. Когда Бакуго заметил, как один из амбалов вознамерился зарядить рукоятью автомата прямо Эйджиро по голове, он принял окончательное решение: секунда, и в руку, зажавшую автомат, прилетела пуля. Киришима, зажимающий в руке нож и думающий сам полоснуть лезвием этого обмудка, тяжело сглотнул. «Бакуго оберегает тебя». Он воспользовался ситуацией замешкавшейся толпы и ещё не прозвучавшим приказом стрелять, чтобы рвануть к Кацуки и встать с ним плечом к плечу, спина к спине, крепко зажимая в руках свои ножи. Тодороки едва переводил дыхание. Челюсти его были плотно сжаты, вверх по плечам поднималась дрожь, и этот контраст холода вместе с горячим выбросом адреналина заставлял его едва ли не захлёбываться от накатывающих эмоций. Он впервые на своей памяти бежал так быстро, так отчаянно, всё пытаясь связаться с Изуку, всё надеясь услышать его голос. В наушнике раздавался лишь голос Урараки, изредка перебиваемой Сэро. Но он не слушал. Абсолютно. Последняя фраза, брошенная им, была ещё в актовом зале, когда он со скрипом открывал тяжёлые двери и выбегал на улицу. «Переключитесь на микрофон Бакуго. Я записал все данные, полученные с него. Теперь ваш черёд». Как он и предполагал: всего через тридцать секунд актовый зал взяли штурмом, но ни его, ни его рюкзака с ноутбуком внутри, там уже не было. Свой рюкзак он кинул куда-то в кусты, понимая, что тот ему уже не понадобится, а сам тут же бросился внутрь здания администрации. Нейто едва улавливал глазами происходящее. Он закрыл рот ладонью, обхваченной чёрной перчаткой, и старался не дышать. Вторая его рука со всей силы сжимала кисть Сэна, висящего прямо над жгучим высоким пламенем. Стоило только всему этому начаться, как деревянный пол третьего этажа провалился вниз прямо в том месте, где стоял Кайбара. Ещё бы секунда, и от него остались бы одни угольки. Шинсо завопил вовремя: они успели перебраться в соседнюю комнату, когда первая горящая бутылка с коктейлем Молотова разбила оконное стекло. Пламя быстро перебралось на соседние участки, и спустя всего полторы минуты Нейто ловил руку Сэна, исчезающего в глубокой дыре просевшего пола. Кайбара смотрел откуда-то снизу испуганными глазами, Нейто едва мог пошевелиться. Но ни за что бы не отпустил руку. Он шипел, кряхтел и задыхался, смаргивая ресницами слёзы от дыма. Он слегка нагнулся вперёд, а затем сделал глубокий выдох и потянул Сэна обратно. Внезапно ему стало совсем уже легко, и Монома даже открыл глаза, настороженно глядя вправо. Тецу схватил Сэна за другую протянутую руку и быстро вытянул обратно. Только тогда они смогли полностью убраться из разложившейся на части комнаты. Ноги Кайбары неприятно жгло, но он не отставал. Нейто крепко держал его за ткань чёрной куртки и не отпускал ни на секунду. — Что это за стрёмные костюмы? — Сэн перебирал чёрную ткань. Чёрный — его любимый цвет, но не такой чёрный, не такой пластиково-колящийся, совсем лёгкий, похожий на тот, из которого ткут мешки для пшеницы. — Кварцевое волокно, — пояснил Тецу. — Огнеупорная ткань. Придётся надеть, если не хочешь сгореть заживо, случись что-то непредвиденное. Как в воду глядел. Огромная потолочная балка горящим концом свалилась вниз, преграждая им путь. Третий этаж был почти уничтожен — весомую роль отыграл разлитый повсюду бензин. Тецу цыкнул, судорожно оглядываясь в поисках другого выхода. Свезло хотя бы на том, что свои канистры с бензином он не опустошал, так что оставалось лишь надеяться, что Изуку сможет справиться один. Каминари оттаскивал Шинсо к выходу из комнаты, найдя его в бессознательном состоянии. На первом этаже всё было не так плачевно, но огонь постепенно спускался и сюда. По лбу Хитоши густой бордовой струёй стекала кровь и синим исходила набухающая гематома. Ему хорошенько зарядили по голове чем-то тяжёлым, наверняка, чтобы отключить и не дать возможность оповестить остальных. — Надо было просто рассказать. Просто рассказать… — Каминари перекинул его руку через своё плечо, поддерживая Шинсо за корпус и прикрывая нос и рот краем футболки. Как же жарко. Как же, мать его, жарко. Его плечо едва не задели в дверном проёме, когда спасительный прохладный воздух ударил в покрасневшие слезящиеся белки. Лишь краем глаза удалось уловить силуэт человека, несущегося вверх по ступенькам. Вопрос «что тут забыл сынок директора?» тут же исчез сам по себе, когда перед глазами возникла картина разбросанных по периметру кучек незнакомых ему людей с автоматами. Он смог сделать лишь несколько шагов в сторону от выхода, когда на него направили оружие и велели поднять руки. Большими звенящими цепями Шото сковал безграничный страх. Один за другим в голове проносились воспоминания из прошлого, ожог на лице неприятно покалывал кожу, руки било крупной дрожью. Иди вперёд. Не думай. Просто иди. Он приложил рукав чёрной куртки к губам и сжал кулаки со всей силы. Каждый раз, стоило только ещё раз увидеть языки пламени перед глазами, сердце ухало вниз. Громко, больно. Но Шото почти не обращал внимание на слезящиеся глаза и дрожащие колени: в голове по слогам проносилось одно единственное имя, и он бежал вперёд, уверенно уклоняясь от падающих досок. Мидория стоял неподвижно, глядел куда-то вниз. У его ног лежали трое, под ними уже успела образоваться лужа крови. Тодороки лишь громко промычал что-то в ткань куртки: у Изуку из ноги торчал перочинный длинный нож. Услышав незнакомые звуки, Изуку быстро повернул голову, увидев там того, кого боялся увидеть больше всего. Он по инерции сделал шаг в сторону, и его нога тут же разрядом боли потянула вниз. Схватившись за рукоять, Изуку с рыком вытащил нож и откинул его куда-то в сторону. Руки Шото уже вытягивали его за плечи обратно, поднимая с пола. Тодороки бегал глазами по его лицу, удостоверяясь, что всё в порядке. Или лучше сказать: удостоверяясь, что всё не так страшно, как могло было быть. Изуку отчётливо чувствовал, как Шото бьётся в дрожи и как прерывается его дыхание. — Ну и? Ты боишься огня? — Это долгая история. Огонь не совсем моя стихия. Изуку усмехнулся. Усмехнулся так, что едва получилось сдержать грёбаные слёзы. Он поднялся на ноги, стиснул челюсти и тут же потянул Тодороки обратно к выходу. Эти отбросы поднялись после того, как приложили Шинсо. Наверняка, хотели поубивать всех остальных, чтобы те уж точно не выбрались отсюда. Убийство вполне легко можно выдать за результат пожара. Гениально: детишки сами решили поджечь администрацию, сами же и получили от кармы по заслугам. Изуку старался держаться подальше от окон. Кто знает, что ещё сюда закинут эти обмудки? Главное не встретить никого из них на пути. Он не в состоянии защитить Тодороки сейчас, а все подручные средства вместе с оставшимися на драку силами уже давно закончились. Шото уверенно протаскивал его вперёд, Мидория старался не обращать внимание на болящую, истекающую кровью ногу. Горячо. Больно. Шото. Последнее было важнее. — Почему ты… пришёл? — я бы справился и без тебя. Или нет? — Потому что ты здесь, — Тодороки сверкнул глазами. Впервые за эти несколько минут Изуку не нашёл в них и щепотку страха. Они дымились уверенностью. Сзади послышались громкие шаги, превращающиеся в бег. Мидория округлил глаза и выругался, быстро разворачиваясь и заслоняя собой Тодороки. Как он и думал, они послали остальную часть шайки, чтобы завершить начатое. Но почему? Кто-то уже выбрался? Они поняли, что одним пожаром тут не управишься? Пистолет был направлен на Изуку, целились прямо в голову. Мидория смог лишь зажмуриться, слыша позади себя пронзительный крик Тодороки. А потом настала тишина. По-настоящему громкая тишина. Он открыл глаза. Только что намеревающийся выстрелить теперь лежал на полу, оросив стену кашей из собственных мозгов. Изуку поднял взгляд, и лицо его расслабилось. Спрятав пистолет обратно в карман куртки, Даби прошептал одними лишь губами: — Бегите. Снаружи их уже поджидали. Шинсо едва понимал, что происходит, очнувшись лишь несколько секунд назад, но уже крепко сжимал плечо Каминари, смотря исподлобья на всех, кто выставил на них пушки. Тодороки посмотрел на часы: ещё полторы минуты. Нужно продержаться ещё полторы минуты. Мидория снова заслонил его собой. Откуда-то сбоку сбежались Нейто, Сэн и Тецу. Теперь они скучковались все вместе. Из толпы вышел едва знакомый им парень, Каминари нахмурился, безостановочно ругаясь. Косей сложил руки в карманы и равнодушно окинул их взглядом. — Вот и всё, парни. Эти пару месяцев были довольно весёлыми. Или нет, — он пожал плечами, а потом махнул рукой толпе. — Стреляйте на пора— Время! — Как опрометчиво, — захрипел Мидория. — Сделаете это прямо на камеру? Косей остановился. Снова развернулся лицом. — Какую, нахрен, камеру? Из-за здания тут же хлынул поток людей. Их было больше, они были вооружены лучше. Первоклассный отряд Эвентуса в тёмно-синем облачении и в защитных шлемах, в любую секунду готовый открыть огонь. Послышался громкий гул, поднимающий ветер. Листва зашуршала, ветки деревьев накренились — вертолёт теперь кружил точно над толпой людей, а в открытой дверце торчала громоздкая камера. Было ясно — эти недоумки погибнут или сейчас, или позже, когда их собственная организация расквитается с ними за провал. — Я называю это шоу «полное разоблачение Бетты», — Мидория закашлялся. — Это конец, пацан. Ты не справился. Оглушительным рёвом рассекали воздух полицейские сирены. Ещё один вертолёт показался с другой стороны, голос по громкоговорителю приказывал бросить оружие и поднять руки. — Где Бакуго с Киришимой? — спросил Сэн, когда поднялась настоящая неразбериха. Остальные ученики гурьбой рванули к месту действия, словно их всех удерживали до этого взаперти. Теперь же всё свободное пространство было забито, полицейские щелкали наручниками под пристальным наблюдением Эвентуса. Кайбара расталкивал толпу, нёсся вперёд, иногда оглядываясь, чтобы не потерять остальных из виду. В голове то и дело мелькали воспоминания того, как Бакуго заступился за него два года назад. Как Бакуго избил учителя. И тоже из-за него. Теперь же он не мог позволить себе не вернуть должок. Но не успел. Киришима тяжело дышал, обзор залило красным из-за не останавливающейся крови. Он понимал, что вооружённый Бакуго — приоритетная цель, поэтому охранял его слишком старательно. Когда же всё закончилось, Эйджиро повалился на колени и колюче выдохнул. Бакуго повалился вслед за ним, обхватил его плечи, прижимаясь к ним грудью, утыкаясь носом в пахнущие дымом волосы и тяжело дыша. К ним уже бежал отряд медиков. Рядом еле тащились остальные парни. Нейто улыбался по-настоящему, Сэн взволнованно глядел перед собой, Тецу махал ему рукой, Шинсо что-то говорил Каминари, а Шото помогал Мидории идти. Первым был Тецу: он пронзительно окликнул Бакуго с Киришимой, а потом навалился на них, точно так же обнимая за плечи. Остальные последовали его примеру. Мидория же уставился на них в беззвучном смехе, а потом облегчённо выдохнул и уткнулся Тодороки в плечо. Солнце поднялось и озарило лес первыми лучами. — Это и правда конец? — Тодороки поднял голову к небу. Адреналин улетучивался вместе с ночной гладью, первые разряды боли, исходящие от ран, неприятно покалывали кожу. Мидория прикрыл глаза, рука его обессилено сжала ладонь Шото: — Только начало. Бездна взывает к бездне.