Сердце вождя и душа дракона

      По стенам небольшой, уютной комнаты прыгали тени жаркого очага. На полу — плотный, потертый, занимающий почти всю комнату тканый ковер. Широкое кресло, сундуки, деревянный стол, пару стульев. За небольшой ширмой в углу спряталась кровать, застеленная шкурами и тканями. Длинная настенная полка заставлена ветхими книгами — редкими сокровищами, не имеющими никакой ценности для большинства викингов.       За окном давно стемнело, но оставшиеся после дождя прохлада и сырость совсем не чувствовались здесь, в теплом домике с узорчатой крышей. Жаркий очаг постепенно согревал и комнату, и худенькую девушку, сидящую за пустым столом.       Тонкие пальцы сжимали натянутые на ладони длинные рукава туники; волосы были наспех собраны в небрежную косу; тусклые голубые глаза равнодушно скользили по комнате — она и так знала здесь каждый уголок.       Вот, например, небольшой деревянный столик возле увешанного сушеными травами очага. Кувшин на нем, сколько себя помнила Зефа, всегда был наполнен водой или сладким морсом. А вот — широкая лавка с другой стороны. Если приглядеться, то сбоку на ней можно увидеть пропиленную маленьким ножичком зазубринку. Одному Тору известно, зачем ей в детстве захотелось это сделать. Сейчас эта лавка казалась такой маленькой, а ведь когда-то Зефа могла уместиться на ней целиком. Валка складывала на деревянную скамеечку так много жарких шкур, что девочка тонула в них, пока слушала на ночь бабушкины рассказы.       Рассказы про Старый Олух. Про дедушку. Про приключения родителей. Про удивительных и необыкновенных драконов.       Снаружи послышались голоса, и входная дверь немного отворилась, впуская в светлую комнату холодный, сырой воздух. Черный чешуйчатый нос нетерпеливо просунулся в щель, расширяя дверной проем. Ноздри дракона оживленно фыркнули, вдохнув теплый аромат дома.       Спустя мгновение Ночная Фурия была уже внутри. Беззубик махнул хвостом, заботливо толкнув за собой дверь, и в тишине комнаты раздались странные, едва различимые металлические перещелкивания. С тихим рокотом дракон неторопливо, чуть прихрамывая, прошел мимо девушки. Зефа проводила взглядом широкие черные крылья и длинный, подметающий ковер, хвост. Снова раздались металлические щелчки, но в этот раз она поняла их природу: тихие звуки издавал искусный механизм, скрепляющий настоящий хвостовой закрылок Фурии с почти неразличимым черным протезом.       Остановившись возле очага, дракон потоптался на месте, внимательно обнюхал пол и травы и уселся поближе к огню, обвив лапы длинным черным хвостом. Отсветы пламени заиграли на черном чешуйчатом боку, и в горле дракона гулко и довольно завибрировало. Тепло.       Зефа подняла голову и встретилась взглядом с огромными, зелеными глазами. Беззубик с интересом уставился на сидящую за столом понурую девушку и отрывисто уркнул, будто пытаясь завести разговор. Она безучастно отвела взгляд и отвернулась к входной двери.       Небольшой домик матери Вождя — один из немногих домов в деревне, уцелевших по милости Богов после большого пожара. Когда бабушка подошла к ней на причале и тихо шепнула, что отец будет ждать ее здесь — только тогда Зефа поняла, как она продрогла. Огонь на уплывающей вдаль ладье тогда давно растворился в вечернем тумане океана, а она, как и многие другие викинги, все еще продолжала стоять на причале.       Зефа до сих пор чувствовала этот сырой, проникнутый вечным покоем и скорбью воздух. Входная дверь закрылась неплотно, и до нее долетали холодные порывы ветра и голоса разговаривающих на крыльце людей. Видимо, викинги подошли к двери, потому что теперь она могла различить некоторые слова и фразы. Первым она услышала голос отца.       — …что с запасами?       Голос Эрета что-то неразборчиво сказал в ответ, и Зефа так и представила, как отец задумчиво качает головой. Зеленые глаза наверняка смотрят куда-то в сторону, думая совершенно о другом.       — Я понял тебя, — тяжелый вздох. — Проверьте еще раз утром, может, что-то удастся спасти, — слова прозвучали глухо, словно он провел рукой по лицу.       — Мы просмотрели все Амбары, и я не думаю…       — Проверьте еще раз.       — Да, Вождь.       Голос мамы тоже что-то негромко сказал, но эту часть разговора Зефа не разобрала. Должно быть, папа стоял ближе всех к двери, поэтому его слова было слышно лучше всего.       — …нет, мне нужно точно знать, сколько сгорело полностью, сколько можно восстановить. И точное количество людей, которые остались без крыши.       — Вождь, ваш дом можно…       — Это меня волнует меньше всего! — голос отца прозвучал так резко и жестко, что Зефа вздрогнула. Снова шумный вздох за дверью. — Эрет, я… — негромко пробормотал он, явно пытаясь найти слова для извинений.       Зефа услышала звук, похожий на хлопок по плечу.       — Не надо, я понимаю, — голос Эрета звучал негромко, Зефа едва его слышала. — Сейчас всем тяжело. Особенно тебе.       Ответ отца Зефа не разобрала. Почти сразу на крыльце раздались шаги: наверное, Эрет ушел. А теперь заговорила мама — но так тихо и отрывисто, что опять ничего не было слышно. Оставалась вслушиваться в голос отца.       — …нет, Астрид. Нет. Я сам с ней поговорю.       Зефа отвернулась и прикрыла веки. Рядом безостановочно урчал Беззубик, видимо, реагируя на близкое присутствие Иккинга.       — Пап!       Зефа резко подняла голову и повернулась к закрытой двери. В груди что-то сжалось, когда она услышала осипший, родной голос. Перед глазами возникла страшная картина, которую ей хотелось забыть: светловолосый юноша с поникшими плечами и спрятанное в ладонях лицо.       «Ох, братик мой маленький… Прости.»       — Папа, я тоже буду разговаривать, — упрямые мальчишеские нотки.       — Наффинк, — усталый вздох. — Я уже ответил тебе, мы поговорим с тобой потом.       — Нет, сейчас. Со мной тоже.       — Тебе нужно перевязать раны, — голос отца уже более спокойный, не такой резкий, как при разговоре с Эретом. — Астрид, помоги ему…       — Нет! — голос Наффинка непривычно серьезный и решительный. — Папа, я несу такую же ответственность, как и она, и я тоже хочу…       — Мы поговорим с тобой позже, — тихо, но твердо сказал Иккинг.       Тишина. Зефе не нужно было видеть брата, чтобы представить его хмурое, и всегда в таких случаях немного обиженное лицо.        — Наффинк, мы все устали, — голос папы стал мягче. — Мама проводит тебя к Готти.       И затем еще тише, слегка меняясь в тональности:       — Астрид, потом иди в Большой Зал, хорошо? Не жди меня… нас.       Если мама что-то и ответила, то Зефа не услышала. Увидев, что входная дверь открывается, она поспешно опустила глаза на побелевшие пальцы, нервно сжимающие натянутую ткань.       Шаги отца было не спутать ни с чем — глухая поступь подошвы чередовалась со звонким стуком металла. Урчание Беззубика стало громче в два раза — если Иккинг и остановился ненадолго у стола, то потом был вынужден подойти к очагу, к нетерпеливо фыркающему дракону.       — Ну, что ты, что… — в усталом голосе впервые зазвучали живые нотки.       Зефа робко взглянула — Иккинг стоял спиной к ней и почесывал голову Ночной Фурии. Дракон прикрыл глаза от удовольствия.       — Уже греешь бока? — тень улыбки. — Ты как? Отходишь потихоньку? — он похлопал по черному боку. — Там Рыбьеног хотел осмотреть твою красавицу, но ее… — Иккинг замялся и усмехнулся, — ее братья даже близко его не подпустили. Не знаешь, в кого они такие своенравные, нет? — Вождь наклонил голову, заглядывая в зеленые глаза.       Дракон что-то нестройно заурчал, но Иккинг, кажется, прекрасно понимал, что отвечает ему Беззубик.       — Нет, мама уже нашла с ними общий язык, ты же знаешь, у нее особый подход, — ответил он. — Рана на хвосте не очень серьезная, но какое-то время ей лучше не летать. Так что… придется твой красавице немного побыть на острове, — Иккинг ласково провел ладонью по голове дракона. — А ты… ты как, сможешь отложить свои важные дела и погостить у старого друга, а? — он пытался замаскировать в тихом, полушутливом тоне свое волнение.       Беззубик в ответ ткнулся в живот Иккинга с такой силой, что ему пришлось схватится за голову дракона, чтобы не упасть. С тихим смехом он твердо встал на ноги.       — Спасибо, — едва слышно шепнул Иккинг, наклоняясь к голове Фурии и замирая на мгновение. — Вот так повод для встречи, да? — выдохнул он.       Его голос снова стал усталым, измученным, и Зефа вновь опустила глаза под стол.       Она не увидела, как дракон и викинг одновременно посмотрели на нее и переглянулись в немом диалоге. Беззубик фыркнул, и Иккинг выпрямился. Он подошел к столу и, подтянув к себе стул, сел напротив дочери. Он молчал, а у нее не было сил поднять глаза.       — Дочь? — негромко позвал Иккинг.       Зефа закрыла глаза. Боги, она действительно не может посмотреть на него. Просто не может. Как маленькая.       Шумный вздох напротив. Но не неясно, что он выражает. Усталость? Раздражение? Разочарование?       Она услышала шорох одежды, и перед ней на деревянном столешнице появилась открытая большая ладонь, которую Иккинг протянул ей через стол. Зефа глубоко вдохнула, стараясь подавить спазм внутри.       Он всегда так делал в ее детстве. Предлагал дочери руку, чтобы помочь справиться с лавиной эмоций и чувств, частенько накрывающих маленькую Зефу с головой. Так бывало, когда ее ругали, или когда она сама злилась, расстраивалась или обижалась. Она всегда цеплялась в его ладонь, зная, что от этого ей, почему-то, станет легче. Вот только сейчас Зефа не была уверена, что эта большая ладонь сможет, как и раньше, забрать ее печаль. Но, выдохнув, она все-таки вложила свои пальцы в холодную руку и решительно подняла взгляд.       Уставшие, за день словно постаревшие на несколько лет глаза отца лишили ее опоры. Нет, в его глазах не было ни строгости, ни разочарования. Внимательный зеленый взгляд смотрел на нее с заботой, участием и… еще с чем-то, что было скрыто от нее усталостью и чуть удлиненными каштановыми прядями, спадающими на лицо.       Иккинг сжал ее пальцы:       — Ты как?       — Пап, — выдохнула Зефа. Она отвернулась и поджала губы.       То ли плакать, то ли смеяться. Боги, ну почему он такой… Лучше бы он ругался.       Иккинг тоже повернул голову, чтобы обратиться к дракону.       — Беззубик, я бы попросил тебя оставить нас наедине, но… — он не успел договорить — дракон принялся возмущенно фыркать, — ...я догадываюсь, от очага тебя сейчас не отогнать.       Зефа видела, что каждый раз, когда отец разговаривает с драконом, на лице его невольно появляется улыбка. Пусть сейчас едва заметная, но улыбка.       — Хорошо, хорошо, оставайся, — уступил Иккинг, смотря, как недовольно вздрагивает хвост Фурии. — В какой-то степени это касается и тебя, — добавил он вполголоса.       Иккинг снова посмотрел на дочь и, задержав на понурой девушке долгий взгляд, отпустил ее руку и встал из-за стола. Он подошел к столику возле очага и наполнил из кувшина кружку — Беззубик тут же сунул любопытный нос, толкая под локоть викинга и пытаясь понюхать и понять, что там.       — Да погоди, погоди ты! — беззлобно отругал дракона Иккинг.       Он вернулся к столу, поставил перед Зефой кружку и опустился на стул.       — Зефа, попей.       Девушка обхватила ладонями кружку, но пить не стала. Иккинг вздохнул.       — Дочь, посмотри на меня, пожалуйста, — Зефа подняла голову. — Просто расскажи мне все, что я должен знать… обо всем этом, — Иккинг махнул рукой, указывая куда-то в сторону выхода.       Зефа провела пальцами по неровному краю деревянной кружки.       А потом заговорила.       Сначала негромко, потом уверенней. Заправляя за ухо прядь волос, отпуская и снова сжимая ладонями кружку, пожимая плечами и вздыхая.       Она рассказала про то, как нашла в лесу драконьи яйца. Про других детенышей. Про Наффинка, который тоже начал помогать ей. И про Биргера. Про то, как они кормили и учили маленького дракончика. Про ее план.       Иккинг через некоторое время встал из-за стола и начал ходить по комнате, слушая ее рассказ. Беззубик, уже лежавший около очага, лениво следил глазами за его протезом. Иккинг изредка бросал взгляды на дочь, отрешенно смотрящую куда-то перед собой. Она сама не замечала, как иногда на ее лице появлялась тихая улыбка.       — …а один раз он убежал. В деревню.       — Убежал в деревню? — Иккинг остановился, не удержавшись от возгласа.       — Мы забыли его покормить, — кивнула Зефа. — Бегали везде и искали его, — улыбнулась она. — Наффинк нашел его в Большом Зале и быстро унес оттуда. Он тогда был еще совсем маленьким, вот таким примерно, — Зефа развела руки, показывая, и Иккинг сел за стол и задумчиво почесал бороду.       — А я-то думал, как за это лето столько припасов ушло… — пробормотал он себе под нос. — Да, у работников Кухни свободный доступ к Амбарам, — Иккинг вскинул брови, и на лице Зефы появилось беспокойство.       — Пап, он… они с Наффинком не при чем. Это все я. Они помогали мне, потому что я попросила…       — Не нужно брать их ответственность на себя. Ты пока не Вождь, а они — взрослые люди, которые вполне могли отказаться, — твердо произнес Иккинг, когда Зефа в панике открыла рот.       — Папа, они ни в чем…       — Позволь мне самому решать, кто в чем… — он не договорил, вздохнув. — Расскажи… расскажи мне лучше, почему он напал на Наффинка, — сменил он тему.       Зефа еще не успела рассказать отцу, что это дракон ранил ее брата, но Иккинг, видимо, догадался сам.       — Он… становился все агрессивнее. Не подпускал к себе Наффинка и Биргера. И потом, когда мы вернулись, после поездки, я… попросила его улететь.       Зефа замолчала, размышляя, насколько подробно следует посвящать отца в события того вечера.       — И это его разозлило? — мягко уточнил Иккинг.       Он растолковал ее молчание как переживание. Зефа неопределенно повела плечами.       — Он… словно перестал слышать меня. Напал на Наффинка, потом на Биргера. И мне пришлось… Я выстрелила в него из лука, — призналась она, слегка запнувшись.       — Тот глаз… Это ты? Ты выстрелила в дракона? — быстро спросил Иккинг.       Зефа оперлась локтем об стол и закрыла глаза рукой, даже не пытаясь увидеть выражения лица отца.       — Я думала, он убьет их, пап… Он был так зол… Он убил бы их, — почти шепотом сказала она.       Иккинг замолчал, но через какое-то время взял дочь за руку. Она подняла на него глаза.       — И он улетел… в Тайный Мир, — закончил он за нее. — А потом вернулся сюда, на остров, где он вырос, захватив с собой из Тайного Мира чуть ли всех его обитателей.       В горле Беззубика раздался сердитый рокот.       — Ты знала, что он детеныш Красной Смерти?       — Я узнала это слишком поздно. Только… — к ней неожиданно пришло осознание, — ...сегодня утром, — ошарашено пробормотала Зефа. — Я нашла карточки… Я читала Драконий Учебник, который…       — … который Наффинк стащил из Кузни, — опять закончил за нее Иккинг. Выпрямившись, он хмыкнул при виде выражение ее лица.       Иккинг откинулся назад на спинку деревянного стула и устало потер глаза.       — Поздно, не поздно… — пробормотал он, вздыхая. Затем повернул голову к Ночной Фурии, смотря то ли на нее, то ли на огонь. — Когда он вылупился, он уже был Красной Смертью, пусть и не опасной. И что мы могли сделать? Даже если бы он попал в Тайный Мир раньше, он все равно вырос и стал бы тем, кем он стал, — негромко произнес он, размышляя вслух. — Все можно было предотвратить только тогда, когда они еще не вылупились… И без нарушения Соглашения…       — Пап, это я, — голос Зефы дрогнул от волнения, но пока хватало смелости, она решила говорить. — Я должна была сказать тебе, что нашла драконья яйца. И я понятия не имею, как они оказались на острове, но…       — Это я.       Зефа запнулась, забыв, что она хотела сказать.       — Что?.. — набежавшие слезы застыли в глазах.       — Это я. Привез их на остров, — просто сказал Иккинг.       Зефа уставилась на отца. Лицо Вождя ничего не выражало, кроме усталости и какого-то… смирения.       — Это было… много лет назад, — заговорил он, видя, что у дочери нет слов, и вздохнув, провел рукой по волосам. — Я уж сам забыл… Вы были совсем маленькие. Спустя несколько лет, когда драконы улетели, я увидел на одном рынке в продаже драконьи яйца. И да, это был… не совсем легальный рынок, — уклончиво пояснил Иккинг в ответ на изумленный взгляд дочери. — Не все тогда… были рады, что драконы улетели, сама понимаешь, — невесело хмыкнул он, взглянув на Беззубика, который, кажется, начал прислушиваться к их разговору. — Пока живы те, кто помнит драконов, люди будут искать способ получить власть над ними. Потому что они сильнее любого оружия, — Иккинг протянул руку к Ночной Фурии, и дракон, поднявшись, подошел к нему. — …и мудрее любого из нас, — он грустно улыбнулся, коснувшись черной чешуйчатой морды.       — И ты выкупил эти яйца… — прошептала Зефа, пораженная догадкой, и Иккинг кивнул.       — Да, и решил отдать их Беззубику. Я уже тогда знал, как можно быстро добраться до Тайного Мира драконов, — он потрепал уши Фурии, задумавшись о чем-то, а потом усмехнулся своим мыслям и покачал головой: — Боги, мы и вас с собой потащили...       — То есть мы плавали к Тайному Миру, чтобы… отдать драконьи яйца? — изумлению Зефы не было предела.       Иккинг кивнул.       — Да, но… Я их так и не отдал. Прости, братец, — последние фразы Иккинг произнес, обращаясь уже к Беззубику. Тот смотрел на него внимательными, понимающими взглядом. — Только ты мог решать, что делать с ними. А я, как обычно, сглупил.       Беззубик фыркнул и толкнул сидящего викинга носом в грудь.       — В свое жалкое оправдание могу сказать, что я тоже не знал, что это яйца Красной Смерти, — добавил Иккинг, изобразив улыбку, и схватился за морду дракона, чтобы удержаться на стуле.       Зефа пораженно смотрела на отца.       — Папа… Почему… почему ты не отдал их?       Иккинг невесело улыбнулся.       — Зефа, а ты почему не рассказала мне о драконьих яйцах? — ответил он вопросом на вопрос, продолжая гладить голову Фурии. — Я не собирался… разводить драконов. Боги, нет, конечно. Я… Это просто была такая… нить, связывающая меня с ними, — Иккинг пожал плечами. — И не надо на меня так смотреть, — быстро добавил он, заметив взгляд Беззубика.       Ночная Фурия громко фыркнула.       — А… что сказала на это мама? — только и смогла выговорить Зефа.       — Что сказала мама, — выразительно повторил Иккинг, неловким жестом потирая колени. — Я думаю, ты и сама можешь представить, что сказала мама, — криво усмехнулся он. — Да… Сколько?.. Лет десять прошло? Если не больше. Я спрятал их тогда в лесу. «Потому что этому не место в доме», — явно процитировал чьи-то слова Иккинг, многозначительно подняв брови.       — А Соглашение о запрете содержания драконов…       — Текст Соглашения составлен мною, Зефа. И если внимательно его прочитать, то…       —…там ни слова не сказано о запрете хранения драконьих яиц.       — Именно.       Зефа какое-то время молчала, слушая треск поленьев в очаге и глухое урчание черного дракона, пытаясь осознать сказанное.       — Вот так… — нарушил тишину задумчивый, усталый голос Иккинга. — Если бы мы знали, к каким последствиям могут привести наши, вроде бы обычные, всего чуточку неверные поступки…       — Пап… — тихо сказала Зефа, но он будто и не услышал.       — Я не сразу понял, что людям лучше забыть о драконах. Уже выросли дети, считающие, что драконы — просто сказки. И мне не стоило брать вас с собой тогда.       — Нет, папа… — в горле у Зефы встал ком.       — Я хотел показать вам этих удивительных существ, а в итоге обрек на ту же участь — скучать по ним и мечтать увидеть их снова, — Иккинг не переставал гладить голову урчащей Ночной Фурии. — Ты помнишь, как ты плакала, когда я сказал тебе маленькой, что мы не сможем навещать Беззубика?       Зефа замотала головой из стороны в сторону, не в силах ничего ответить.       — Ну, а я помню, — с печальной улыбкой отозвался он. — Так получилось Зефа, что мы должны нести ответственность за все решения — не только за наши собственные, — произнес Иккинг, в миг став серьезным. — У нас есть племя, есть этот остров. И все, что сейчас происходит здесь, с моими людьми — моя ответственность. А в свое время отвечать будешь ты.       — Папа, как… как я могу быть Вождем? — выпала Зефа вопрос, который решила задать еще на причале. — Я совершаю такие ошибки, что… — она спрятала лицо в ладонях.       — Я совершил еще больше, — перебил ее Иккинг. — И продолжаю их совершать. Как будто кто-то может иначе. Нет, возможно, кто-то сейчас справился бы лучше меня. Но… возможно, и нет, — хмыкнул он.       — Я не готова…       — Конечно, ты не готова, — Зефа вскинула голову на его слова. — Никто не может быть готов к этому. А кто думает, что готов, тот… мягко говоря, ошибается. У тебя еще есть какое-то время. Но мы с мамой не сможем вечно быть рядом с вами.       — Боги, папа, — Зефа снова закрыла лицо руками.       Слишком много эмоций за этот вечер. За этот день.       Она услышала, как скрипнул деревянный стул, как отец подошел к ней. Зефа вскочила на ноги и, не глядя, обхватила его шею руками, зарылась носом в меховую накидку. Иккинг обнял ее в ответ. Зефа слышала, как рядом урчит Ночная Фурия.       — Пап? — прошептала она неслышно. Горячее дыхание, запутавшись в меху, обожгло лицо. Она зажмурилась, сдерживая спазм, но потом все-таки сказала это: — Ты простишь меня, пап?       Зефа почувствовала, как плечи Иккинга затряслись от странного прерывистого выдоха. Так выдыхают, когда беззвучно плачут. Или смеются.       — Я же твой папа. Мне не за что тебя прощать.       Зефа зажмурилась, стараясь выровнять дыхание.       — Плевака…       — Плевака… — Иккинг сглотнул, — сейчас шутит за столом в Вальхалле. Я уверен, он бы не хотел, чтобы мы сильно горевали о нем.       Вместо ответа Зефа только сильнее обняла отца. Иккинг провел рукой по темно-рыжей, растрепанной косе.       Входная дверь скрипнула.       — Иккинг?       Вождь отстранился от дочери и повернулся к жене.       — Там уже все собрались, — негромко сказала Астрид, стоя в дверном проеме.       — Хорошо, сейчас, — кивнул Иккинг, и Астрид ободряюще кивнула им обоим:       — Я подожду вас снаружи.       Зефа отвернулась от закрывающейся двери, когда Иккинг взял ее лицо в ладони и вытер большими пальцами ее, почему-то, мокрые щеки. Она скривила губы в улыбке и тоже протянула руку, с неуклюжей лаской проводя ладонью по щеке отца.       — Зефа, у меня еще один вопрос, — Иккинг посмотрел на нее необычайно серьезно. — Чья была идея использовать тебя в качестве приманки для дракона?       — Моя, — соврала Зефа, не раздумывая.       Иккинг ничего не ответил, внимательно вглядываясь в лицо дочери. Но его отвлек нетерпеливый удар в бок от Ночной Фурии.       — Что?.. Ты тоже пойдешь со мной, да. Только если скажешь своим упрямцам, чтобы они больше не подпаливали моим людям одежду, — с привычной шутливой серьезностью пригрозил Иккинг. Клокот в горле дракона напоминал смех. — Да я понимаю, они совсем не привыкли к людям, — он похлопал Фурию по спине.       — Папа, я тоже должна пойти? — спросила Зефа, пряча глаза.       — Да, должна.       Девушка решительно кивнула, поджимая губы:       — Я скажу людям…       — Нет. Пока Вождь — я, говорить тоже буду я.       Иккинг взглянул на дочь и ответил на ее немой вопрос:       — Ты пойдешь, потому что ты нужна своему народу.