Сердце вождя и душа дракона

      Биргер сидел на земле, прислонившись спиной к деревянной бревенчатой стене. Под небольшим навесом, выходящим на сторону заднего двора Кухни, земля была сухой: ливень быстро закончился, не дав почве полностью насытиться влагой.       Биргер откинул голову и закрыл глаза, пытаясь заглушить гул в голове звуками леса и запахом дождя. На заднем дворе никого не было — он выгнал всех отсюда, наорав на соплеменников, и теперь на смену неожиданной гневной вспышке пришла тупая, убивающая апатия. Перед глазами возникло встревоженное, испуганное то ли его криком, то ли произошедшими событиями лицо матери, и от этого стало совсем тошно. Биргер открыл глаза и оглядел задний двор.       Тут все было точно таким же, каким он оставил сегодня утром. Ящики, пустой вертел на середине двора, промокшие мешки с овощами и крупой — они планировали занести их сегодня, но… У стены огромный чан с водой и лохань с неочищенными овощами, которые он отобрал сегодня утром перед обедом. Великий Один, это было только сегодня утром…       План по впечатлениям за день и так был выполнен утренней беседой с Вождем — ему хватило. Да и потом, когда пришла она… Честно говоря, он и не надеялся. Но, Хель, если бы она и дальше продолжала прятаться от него, то он бы выловил ее хоть на Главной Площади и потребовал каких-нибудь объяснений, слов, ответа — чего угодно, а не этого молчания на ночной лесной поляне.       Но она пришла. Смущенная, взволнованная, и — Тор, она всегда была такой красивой? — и ответила ему тем самым сразу на несколько вопросов. И все было нормально, он бы даже сказал, прекрасно, если бы потом не началась эта…       Биргер сжал челюсти и провел рукой по волосам, ежась от сырости. М-да, от этой привычки сидеть на холоде и переосмысливать жизнь пора было избавляться... А на Кухне сейчас наверняка тепло и во всю кипит работа. Нападения нападениями, а людей кормить надо. И пока большинство викингов задумчиво чешут головы, рассматривая обгорелые последствия битв, работники Кухни уже во всю трудятся над поздним ужином для оравы голодных воинов.       Но ничего, и без него как-нибудь справятся. Биргер откинулся назад к стене и прислушался. Он весьма красноречиво попросил соплеменников не трогать его, и они знали, что такого Биргера лучше не беспокоить. Поэтому он мог спокойно насладиться тишиной и одиночеством на безлюдном заднем дворе, где его вряд ли посмеют потревожить.       «Спокойно» и «наслаждаться» — не совсем, конечно, подходящие слова для его ночного бдения. Руки только недавно перестали дрожать, а шум в ушах все еще не давал нормально слышать собственные мысли. Потому что все, что сегодня произошло… Все, что он видел, что он сделал…       Бывает день, разделяющий тебя на «до» и «после». День, после которого все, что было «до», кажется чужим или странным, нереальным сном, потому что в этот день жизнь поворачивает так круто, что… Что ты вдруг просыпаешься в действительности. И ты, оказывается, был совсем не ты. А вот сейчас стал собой.       Биргер оперся локтями на подтянутые колени. В его жизни когда-то был такой день, но он никогда не думал, что это может случиться дважды.       — Биргер? — тихий, детский голос робко позвал парня — он даже не слышал, как открылась деревянная дверь.       Биргер невесело усмехнулся. Понятно… Ребенка, значит, решили подослать.       — Чего тебе, Свейн? — голос прозвучал устало и немного грубо, но мальчика это не смутило. Тихо радуясь, что взрослый друг больше не собирается бушевать, Свейн сделал еще несколько робких шагов к Биргеру.       — Там… все почти собрались в Большом Зале. Сказали, что Вождь уже идет, — мальчик внимательно следил за его реакций. — Ты пойдешь?       — Пойду, — не сразу ответил Биргер и тяжело поднялся на ноги.       Они прошли через Кухню, — откуда, спасибо Тору, все уже вышли в Зал, — шагнули через небольшую, скрытую с другой стороны гобеленом, дверь, и попали в огромное и светлое от большого количества факелов помещение.       Шум в Большом Зале напоминал гудение пчелиного роя, и это викинги просто вполголоса переговаривались, а не, как обычно, кричали, спорили, или звучно гоготали. Биргер протиснулся сквозь толпу стоящих вдоль стены людей — народу было столько, что мест за столами хватало не всем, — и увидел, как по центральному проходу идет Вождь.       Он шел вдоль столов, особо ни на какого не смотря, глубоко погруженный в свои мысли. За главным столом рассаживались члены Совета, но большинство людских взглядов по-прежнему было приковано к викингу с меховым плащом на плечах. Хотя… нет, не совсем к нему. Толпа, возбужденно гудя, провожала взглядами черного дракона, идущего следом за Вождем.       Биргер тоже не мог отвести глаз от Ночной Фурии. За свою жизнь он повидал не так много драконов, но этот… Этот дракон был не такой, как остальные. Несмотря на средние, по сравнению с другими крылатыми рептилиями, размеры, в когтистых лапах и изящном туловище Фурии угадывалась большая сила и мощь. Большие, умные зеленые глаза с любопытством оглядывали толпу.       — Беззубик! Это Беззубик!.. — в толпе стали слышны перешептывания. Викинги постарше улыбались; молодежь опасливо отходила от прохода.       Так вот он, какой… Альфа. Ночная Фурия медленно поднялась вслед за Вождем на небольшое возвышение в глубине Зала, где стоял главный стол, и Биргер вдруг с удивлением заметил это невообразимое сходство. Эти легкие прихрамывания; резкие, непроизвольные взмахи рук и крыльев; скользящий взгляды и кивки головой; звонкие удары протеза о каменный пол и едва слышные металлические перещелкивания хвоста.       Человек и дракон. Вождь и Альфа. Иккинг и Ночная Фурия. С по-детским наивным именем Беззубик.       Вождь подошел к столу, и Фурия замерла позади его кресла. Биргер нашел глазами тонкую фигуру: она сидела по левую руку от отца, опустив глаза. Оперевшись руками на стол, Иккинг стоял и молча оглядывал взбудораженную толпу.       Внезапно по Залу прокатился звучный, нетерпеливый грудной рокот зверя. Викинги сразу притихли. Вождь слегка повернул голову, оглядываясь, и в каштановой с проседью бороде мелькнула короткая полуулыбка. Когда он повернулся обратно к толпе, черты его лица сразу стали тверже.       — Сегодня… — голос Вождя заставил умолкнуть последние перешептывания, — на наш остров напали. Мы были атакованы... драконами, — Иккинг медленно оглядывал Зал, одним своим видом показывая, что сейчас он не хочет слышать какие-либо комментарии. — В этом нет их вины.       Зал возмущенно загудел, и Вождь поднял ладонь, призывая к тишине.       — Драконы не хотели вредить нам и разрушать наши дома. Повинуясь приказу Красной Смерти, — по залу прокатился тревожный шепот, — драконы атаковали нас против своей воли. И теперь, когда Красной Смерти больше нет, — новое нестройное, и уже более радостное, гудение, — когда власть вожака снова принадлежит Беззубику, нам ничего не угрожает, — Иккинг решительно кивнул, обводя взглядом Большой Зал.       Через мгновение он продолжил:       — Они улетели, — Вождь неожиданно запнулся, — но некоторые драконы какое-то время погостят на Новом Олухе. Они не несут никакой опасности. Среди нас хватает тех, кто помнит, как это, когда на острове живут драконы, — в толпе раздались отдельные ободряющие выкрики, — и я попрошу вас подсказать молодому поколению викингов некоторые правила общения с нашими огнедышащими друзьями, — Биргер мог поклясться, что Вождь едва заметно усмехнулся.       Толпа снова зашумела, но Иккинг продолжил, резко став серьезным.       — Наша деревня разрушена, — голос Вождя эхом разнесся по затихшему Залу. — Мы потеряли больше половины запасов. Но!.. — Иккинг пытался не дать толпе перейти на тревожные выкрики. — Но до зимы еще есть время. Мало, но оно есть. Нам всем придется поработать. Много. Усердно, — он говорил отрывисто и громко. — Мы должны успеть восстановить и отстроить дома. Пополнить Амбары. Насколько получится. Да, это зима будет непростой — и я говорю это сразу, прямо здесь, — Вождь твердо ударил по столу, опираясь на него.       Он выдохнул, переводя дух.       — Все, кто остался без крыши — как… и моя семья, — он устало качнул головой в сторону жены и дочери, сидящих по обе стороны от него, — могут ночевать здесь, в Большом Зале. Нам придется бережнее расходовать имеющиеся запасы, — теперь Иккинг кивнул в сторону викингов, стоящих возле гобелена — работникам Кухни, среди которых стоял и Биргер.       Остальные викинги больше не поднимали шум и просто молча слушали.       Вождь вновь обратился к толпе:       — Нам будет трудно, непросто, но мы переживем эту зиму. Это не те трудности, которые могут испугать племя Хулиганов!       Толпа оживленно загалдела, поддерживая, а Биргер облегченно выдохнул. Спасибо Тору, никаких упоминаний и выкриков из толпы по поводу нападения за всю речь не последовало: на их счастье, большинство викингов не часто задумывалось о причинах тех или иных событий. Ударили тебя — ударь в ответ. Для прочих размышлений есть Вождь.        — И… сегодня... — заговорил Иккинг, но потом остановился, будто до конца собираясь с мыслями, — сегодня за этим столом не хватает одного воина.       Он замолк, и Биргер перевел взгляд на девушку, сидящую за главным столом. Она так ни разу не подняла глаз за всю речь, и сейчас, казалось, поникла еще сильней. Сам Биргер не ходил на причал, но видел, как целые толпы соплеменников отправлялись провожать погибшего викинга на встречу с великими воинами. Старый кузнец, много значил для семьи Вождя: Биргер часто видел его около нее, Генерала, да и Наффинк обучался в Кузне. Биргер окинул взглядом стол, но не увидел светлой макушки парня. Должно быть, Наффинк был слишком юн, чтобы входить в Совет, а если он и был сейчас в толпе, то разглядеть его было невозможно.       — Этот воин… — снова начал Иккинг, и Биргер перевел взгляд на него, — сейчас сидит за щедрым столом в Вальхалле. Рядом с другими великими викингами и вождями, рядом со своим… с моим… — Вождь запнулся, и его жена незаметным движением положила ладонь на его руку, — рядом со своим другом. С моим отцом, Стоиком Обширным, — смог закончить Вождь. Он немного помолчал.       — За великого павшего мужа, воина, наставника… — речь Иккинга на секунду оборвалась, — за отца и друга.       Последние слова Вождя послужили сигналом: Большой Зал заполнился многоголосым нестройным хором людей, поднимающих кружки и кубки. Викинги рядом с Биргером зашевелились — работникам Кухни пришло время выносить чаны и блюда с ужином, но сам парень не торопился к ним присоединиться. Он увидел, как рыжеволосая девушка наклонилась к севшему отцу и что-то прошептала ему. Вождь, задержав на дочери взгляд, коротко кивнул, и девушка поспешно вышла из-за стола. Не смотря ни на кого и стараясь не привлекать к себе внимания, она торопливо пробиралась к выходу вдоль противоположной стены Зала. Биргер, проигнорировав удивленные взгляды соплеменников, тоже повернул к выходу.       Снаружи было безлюдно — наверное, почти вся деревня сейчас собралась в Большом Зале. Холодный, почти морозный воздух осенней ночи быстро прочистил голову после духоты и жаркого тепла помещения. Остановившись у больших деревянных резных дверей, Биргер какое-то время вглядывался в темноту, а затем начал спускаться по ступеням в сторону Главной Площади.       Он догнал ее у монумента Великого Вождя.       Она стояла перед огромным постаментом, запрокинув голову и обхватив себя руками за плечи. Большие, высокие, неугасаемые факелы освещали величественного каменного викинга и его маленькую внучку.       — Зефа?       Она вздрогнула и повернулась на голос. Биргер подошел к ней, всматриваясь в ее лицо.       Он никогда не видел ее такой печальной — даже в ту ночь, когда пострадал ее брат. На бледном лице ярко выделялись веснушки; темно-рыжие волосы, вместо привычных двух косичек, были собраны в одну, небрежную толстую косу; голубые глаза, чуть припухшие от слез, смотрели устало.       Неужели только сегодня утром она пришла к нему на задний двор Кухни? Только сегодня здесь все громыхало от рева и треска пожара? Повсюду валялись деревянные обломки и куски черепицы, в воздухе чувствовался запах дыма, но поверить в то, что сегодня над площадью кружили и полыхали огнем сотни драконов, было невозможно.       — Привет.       Ее тихий голос заставил его сократить то небольшое расстояние, что оставалось между ними. Биргер остановился перед ней и внезапно понял, что он не имеет ни малейшего понятия, что сказать. Зефа, все еще обнимая себя за плечи, повернула голову к монументу.       — Это мой дедушка, — кивнула она на каменное изваяние. Кажется, она сейчас всерьез познакомила его с памятником.       — Я знаю.       Они еще какое-то время молчали — Зефа словно не замечала странной, повисшей в воздухе тишины.       — Ты разговаривала с отцом? — тихо спросил Биргер. Боги, зачем он задает этот никому не нужный вопрос?       — Да. Я рассказала ему. Все, — качнула головой она, не сразу отводя глаза от монумента.       — Он был зол на тебя?       Зефа бросила быстрый взгляд на Биргера — уголок ее губ дернулся.       — Нет, что ты… Хотя ему определенно следовало бы, — добавила она и тяжело вздохнула. Затем поджала губы, задумавшись. — Разрушенная деревня… Больше половины запасов… Мы не успеем восполнить все до зимы, — отрешенно покачала головой она.       Биргер так и не понял, с кем она разговаривает: с ним, сама с собой, или с каменным викингом. Зефа подняла взгляд на величественный монумент и замолчала.       — Плевака теперь вместе с дедушкой, — едва слышно прошептала она. Ее глаза блестели в свете факелов. — Но встретились они слишком рано… И все это… из-за меня.        — Зефа, нет.       Биргер расцепил ее руки, чтобы взять ладонь в свою. Зефа слегка потерянно взглянула на него.       — Просто… так случилось. Так произошло, — уверенно сказал он.       — Если бы я…       — Все эти «если» и «бы», — резко, почти грубо перебил ее Биргер, — не имеют никакого значения. Что — «если»? Если бы ты не нашла яйца? Если бы ты не скрывала их от отца? — Он не знал, почему вдруг вспылил. Ему просто хотелось объяснить ей, сделать так, чтобы она перестала мучить себя. — А если бы я не стал помогать тебе, а пошел к Вождю и все про тебя выложил? Все бы закончилось по другому. Но я так не сделал. Получается, я виноват?       — Конечно нет, — пробормотала Зефа, удивленная его вспышкой.       — Или если бы твой брат рассказал все твоим родителям? Если бы мы раньше отпустили дракона в Тайный Мир? Или… или ты одна бы растила его, и он не разозлился бы на меня и на Нафа? — не унимался Биргер. — А если бы твой отец никогда не приручил драконов? — он выдохнул, переводя дух. — Зефа, где граница для этих «если»? Все случилось, все прошло. И этого не изменить, представляя, как если бы… В этом нет смысла, как и в том, чтобы искать виноватых. Я не говорю, что люди не должны отвечать за свои ошибки. Я говорю о том, что иногда важнее понять, как жить дальше, когда это случилось, чем искать того, кто виноват, или думать о том, как по-другому все могло бы сложиться… Понимаешь меня?       Откуда брались такие слова, Биргер не знал. Он просто говорил то, во что верил сам, надеясь, что это поможет и ей. Замолчав, он, тяжело дыша, ждал ее ответа. Зефа ничего не говорила, продолжая смотреть на него странным, чуть растерянным взглядом. И когда Биргер потерял надежду услышать хоть что-нибудь, она вдруг отпустила его руку. Викинг вздрогнул, когда ладонь девушки ласково скользнула по его щеке, а холодные пальцы несмело задержались на шее, слегка касаясь волос на затылке.       Ну вот и все. Окончательно и бесповоротно. Биргер прикрыл глаза, наклоняясь к ее руке. Даже если она сейчас скажет ему спрыгнуть с этого треклятого обрыва, он сделает это не раздумывая. Он сделает вообще все что угодно, лишь бы она продолжала вот так смотреть на него.       Зефа потянулась к нему и они обнялись. Биргер не мог понять, кому эти объятья нужней — ему или ей.       — Спасибо, Биргер. За все, — тихо прошептала она.       Спустя несколько бесконечных мгновений Зефа отстранилась, заглядывая ему в лицо, но не убирая руки.       — Что? — немного удивленно спросила она в ответ на его странный взгляд.       — Я думал, что ты… даже разговаривать со мной не захочешь.       — Почему? — нахмурилась она.       — Из-за того… что я сделал.       Зефа опустила глаза и убрала руки с его плеч, но только для того, чтобы сцепить их у него за спиной и снова обнять и прижаться щекой к его груди. Она ответила не сразу.       — Ты такой мудрый, Биргер, но иногда говоришь такие глупости, — негромко пробормотала Зефа.       Биргер растерянно моргнул, не зная, что ответить. Он продолжал ее обнимать до тех пор, пока она не отстранилась и не подняла к нему лицо.       — Знаешь… А теперь ты послушай меня, — на губах Зефы появилась полуулыбка, и Биргер с облегчением заметил, что глаза девушки тоже немного ожили. — Помнишь, ты сказал мне тогда в лесу… Что он не может жить в моем мире?       Биргер, скривив губы в ухмылке, отвернулся, и Зефа, улыбнувшись, наклонила голову, чтобы поймать его взгляд.       — Наверное, в чем-то ты был прав, — просто сказала она, смотря, как в глазах викинга появляется настороженное недоумение. — Как обычно, — с шутливым недовольством добавила она. Но Биргер все не мог понять, к чему она ведет. — У каждого свой мир, — согласилась Зефа, смотря ему в глаза. — И вроде бы нас всех окружает одно и тоже… А все видят это так по-разному. Кто-то видит в драконах — удивительных существ; другие — оружие, которым они хотят владеть. Или кто-то, смотря на людей, судит о них по их статусу, а кто-то — по их делам и мыслям, — Зефа улыбнулась тому, как он опять отвел взгляд. — Ты почему-то решил тогда, Биргер, что у нас с тобой разные миры…       — Я…       — Не перебивай, — мягко остановила она. — Я же тебя не переб…       — Я не думаю так. Больше.       Зефа тихо — ну наконец-то! — рассмеялась.       — Хорошо, — она улыбалась немного нерешительно, словно вспоминая, как это. — Потому что я хотела сказать тебе… Посмотри: эта деревня, этот лес, этот остров. Викинги… драконы… Разве это не наш мир, Биргер?       Он наклонился, чтобы коснуться лбом ее лба и насладиться возможностью быть так близко.       — Когда ты успела стать такой?.. — с кривой улыбкой спросил Биргер.       — Я всегда такой была, — пожала плечами Зефа, улыбаясь в ответ.       Они стояли, обнявшись, под огромными неугасаемыми факелами, и несмотря на осенний ночной холод, им было тепло. И это тепло укрывало викингов от печальных событий, нелегких выборов и непростых решений.       Оставалось, пожалуй, только одно намерение, которое давно не давало покоя Биргеру. И он бы его осуществил, если бы Зефа, вдруг напрягшись, не отвела лицо в сторону.       — Что это? — шепнула она, настороженно смотря куда-то ему за спину.       — Да что опять? — зарычал Биргер, оборачиваясь.       Но там действительно было что-то необычное: ночной воздух невдалеке от них, слабо мерцая и переливаясь, будто двигался по направлению к ним. Они попятились, но тут из ниоткуда, точнее, из этого прозрачного силуэта, начали вырисовываться голова, крылья, мягкие лапы — и через мгновение около них оказалась голубоглазая Ночное Сияние, снявшая с себя невидимую маскировку.       — Боги! — судорожно рассмеялась Зефа и протянула ладони к дракону. Она опустилась на колени, и Сияние радостно подбежала к ней, чтобы дать к себе прикоснуться. — Биргер, ты знал, что они так могут? — восторженно зашептала Зефа, поглаживая гладкую чешую.       — Вот как-то забыл, — недовольно пробурчал он, складывая руки на груди.       Сияние приветливо боднула викинга в бок, и тот пошатнулся, стараясь удержаться на ногах.       — Как ты подружился с ней? — изумленно спросила Зефа, касаясь белых кончиков ушей дракона.       — А что, ты ревнуешь? — губы викинга растянулись в ухмылке, и Зефа, пряча улыбку, покачала головой на его шутку.       Она привлекла к себе голову Сияния и заглянула в большие глаза.       — Значит, он и тебе голову вскружил? А где твои братья? — спросила Зефа и, нахмурившись, скользнула взглядом по раненому хвосту дракона. — Вы же, наверное, голодные? Надо будет достать вам рыбы или…       Она прервалась, услышав неодобрительное тихое рычание в стороне. Викинги и Сияние повернули головы, где вдалеке в темноте светились две пары зеленых глаз. Кажется, другие Ночные Сияние были не рады тому, как их сестра миролюбиво общается с людьми. Рык повторился, и Сияние, фыркнув, на прощание боднула Зефу и легко побежала в сторону Фурий. Девушка поднялась на ноги, провожая дракона взглядом.       — Они не привыкли к людям, — задумчиво произнесла она. — Нам нужно осторожнее…       Зефа вновь не сумела договорить, потому что руки, схватившие ее за талию, требовательно развернули к себе.       — Кто там, говоришь, вскружил тебе голову? — протянул Биргер, притягивая ее ближе.       Что-то теплое оттеснило печаль в глазах Зефы, заставляя ее улыбаться.       — Один грубый викинг, который однажды без разрешения обнял воительницу в глухом лесу.       — Тор! — фыркнул Биргер, возведя глаза к небу. — Хорошо, тогда так, — он ухмыльнулся, словно вспоминая что-то. — Вы не возражаете, принцесса, если я вас поцелую?       Зефа поджала губы, стараясь сдержать улыбку, и покачала головой:       — Я же просила тебя не называть меня так.       В огнях высоких, неугасаемых факелов на площадь отбрасывали тени толстые вековые деревья, помнящие времена, когда на их острове не было ни викингов, ни домов с резными крышами, ни больших цветных амбаров и загонов, ни узких деревянных кораблей, тихо ударяющихся о причал прибитыми к борту щитами с рисунками драконов… Но они помнили самих драконов. Помнили, как они приземлялись здесь, на высокий скалистый остров, отдыхая перед последним полетом до скрытого где-то в океане входа в Тайным Мир.       Теперь же деревья видели тени редких полуразрушенных домов, которые вскоре будут отстроены и снова украшены искусно вырезанными фигурами в виде крылатых рептилий; видели тень огромного монумента давно покинувшего мир, но почитаемого на острове воителя; видели ставшую одной тень двух молодых викингов, у которых все еще было впереди.       А рыжие отсветы огня вспыхивали на лице исполинского каменного викинга, Великого Вождя, и отчего казалось, что на его суровом лице играет насмешливая улыбка.