***
Легкий взмах стандартным пропуском БТН и массивные стеклянные двери разъезжаются в стороны, выпуская из себя вечно опаздывающих работников единственного телеканала, не попавшего под запрет при действующем режиме Канцлера Сатлера. Иви представляет этих несчастных людей пингвинами, торопящихся по своим северополюсным делам. От такого сравнения фоновая неудовлетворенность собственным существованием становилась на тон светлее. Впрочем, она должна была поспешить, чтобы эта сучка Патриция не вскинула свою тонкую бровь в обвинительном выражении. Но Иви, вопреки всему, просто наслаждалась этим утром. Она правда пыталась. Пыталась отыскать в каждом безбожно-сером дне своей жизни хотя бы по две минуты счастья. — Что-то ты сегодня опаздываешь, милая, неужели у тебя появилось что-то кроме работы? Саманта была чуть ли не единственной на всем этаже адекватной женщиной средних лет, без комплексов собственной неполноценности. Оттого Иви прощала ей острый язык и некоторый выход за рамки приятельского общения коллег. — К сожалению, мне нечем порадовать твой любопытный носик, Сэм, я всего лишь прогулялась по парку перед рабочим днем. Хотела подсластить твое утро свежим латте, но теперь передумала! Иви, мстительно ухмыляясь, успела увернуться со стаканчиком кофе от загребущих рук коллеги.***
Черт бы побрал эту Патрицию! Иви тяжело вздохнула и обвела взглядом стремительно пустеющий офис. Сделав круг почета по спинам удаляющихся коллег, она уставилась на открытый и такой пустой файл Ворда. У нее есть немного времени до комендантского часа, и она должна полностью переписать неугодный для начальницы новостной текст для утреннего эфира. Стоит отдать должное этой блондинистой надзирательнице, текст написанный новым редактором, действительно ни на что не годился. На Лондон давно опустились сумерки, а порхающие на клавиатуре пальцы и не думали останавливаться. Иви имела одно полезное свойство — увлеченность, и уж если это случилось, то никакая сила не способна оторвать ее от этого занятия. Хотя, за чашку хорошо сваренного кофе она бы могла пересмотреть свои позиции. — Ох че-е-ерт! Иви вскинула покрасневшие глаза на окно, заучала монотонная речь из громкоговорителей, сообщающая, что Желтый код комендантского часа вступил в силу. — Все равно я уже опоздала, часом раньше, часом позже, какая уж теперь разница. Девушка весело вскочила из-за стола и пошла в направлении кофемашины, ощущая иррациональную радость и даже азарт от этого маленького отступления от ежедневной рутины. — Ты тронулась умом, девочка, если тебя раззадорило нарушение правил Канцлера. Правда в том, что в этот момент Иви как никогда ощутила тонкую нить единения с ушедшими родителями, которые не побоялись умереть за Идею. Идею свободы. Не самая жалкая смерть, но от этого не менее горькая для десятилетней кудрявой девчушки, которую сильные руки соц.работников подталкивали ко входу Воспитательного учреждения. Теперь его ей предстояло называть своим домом. Иви вдохнула крепкого запаха дешевого заменителя кофе и силой заставила прогнать мысли о неблагополучном детстве прочь.***
Спустя два часа звонкое эхо каблучков о брусчатку раздавалось по направлению к дому Иви Хаммонд. В этот раз она спешила, поглубже сунув озябшие руки в карманы бежевого тренча. Ноябрь в этом году выдался промозглым. Грузный мужчина появился настолько неожиданно, что она не успела становится, и со всего маху налетела на пропахшую дешевым табаком тушу. — Куда-то спешите, мисс? А ведь уже комендантский час. — Простите, я очень спешу! Иви чувствовала как с каждым словом ее накрывает волной паники, а нарастающий стук собственного сердца отдается где-то в районе горла. — И куда же вы так спешите? Гадкая ухмылка этого типа сдобренная неаккуратно торчащими усами, наводила на тошноту. — Мой дядя очень болен! Я должна поспешить! — Поверим этой киске, Вилли? Видишь ли, ее дя-я-ядя очень болен. С противным вытягиванием гласных он схватил Иви чуть выше локтя, подтаскивая ближе к себе. Глаза девушки с ужасом распахнулись, когда она увидела что из-за спины усатого выходит еще один тип. — Поверить в эту басню? С какой стати? К слову, этот мужчина был куда более мерзким, в особенности его мелькающие при разговоре полусгнившие зубы. На этом моменте Иви вдруг четко осознала, она увидела своими глазами этот отвратительно банальный сценарий ее дальнейшей судьбы, в пустынном переулке холодного Лондона. — Да, я виновата, в комендантский час выходить запрещено, я знаю… — Так может в искупление своей вины, ты немного уважишь нас? Мой друг тоже болен. Иви судорожно сжимала перцовый баллончик в кармане своего плаща. — Видишь ли, у меня жуткий сперматоксикоз! Ублюдок оказался чуть позади и, не собираясь не терять и секунды драгоценного времени, она решилась на защиту. В обороняющемся жесте девушка выставила баллончик, попеременно направляя на лица обоих мужчин. — О-о-оу, киска оказывается имеет когти. Она нам в самом деле угрожает? А чем чревата ее дерзость? — Тем, что мы сами можем придумать ей наказание! — И тебе придется проглотить Это… Рука, держащая баллончик, задрожала и опустилась, когда усатый достал из заднего кармана значок Пальцейского. — Вы из Безопасности? Она поверить не могла, что за последние сутки умудрилась дважды преступить черту закона. — Ты смотри, соображает! — Прошу вас не надо, умоляю, мне очень жаль. Иви была бессильна остановить этот бессмысленный словесный поток. И вдруг она с ужасом врезалась спиной в третьего участника их встречи, слова тут же застряли в горле. Буквально. Потому что кислород почти не поступал в ее сопротивляющееся тело. Мерзавец сдавил ее шею пальцейской указкой. — О, нет, ты еще не сожалеешь. Но ничего, к утру ты будешь жалеть себя, бедняжку, из-за всех сил. А еще, ты жутко устанешь! — Ну что скажешь, Вилли? — Я скажу, что Палка — лучший воспит…. Его мерзкий ответ был прерван неестественно гулко звучащим голосом. Ноги Иви буквально подкосились от его силы и глубины. Господи, у нее появилась надежда! — Все мыслимые мерзости природы вокруг него роятся, словно пчёлы… Судьбе бросает вызов бранной сталью дымящийся возмездием клинок… Цитата Шекспира звучала как приговор, а незнакомец стремительной черной тенью добрался до мерзавца и отправил того в полет одним четким ударом. Иви отшвырнуло к стене. Но каким-то чудом после удара головой о кирпичную кладку она осталась в сознании. Девушка продолжала во все глаза наблюдать за смертоносной атакой неожиданного гостя. И это было прекрасно. Его борьба выглядела как танец: выверенные до дюйма повороты и взмахи кинжалами, от которых невозможно оторвать взгляда. Она подумала о том что слишком сильно приложилась головой, раз оценивающе наблюдает, как его стройная высокая фигура наносит очередные удары. Меньше тридцати секунд ему потребовалось для того чтобы уложить двоих. Третий пальцейский воспользовавшись преимуществом нанес резкий удар в белую маску, и Иви расслышала жуткий треск кости о металлический сплав. В ответ незнакомец серебристым взмахом кинжала заставил упасть штаны Вилли, оставив того в крайне комичном и удручающем положении. Запутавшееся в собственной одежде, его тельце падает на землю и сразу же пытается отползти как можно дальше от карателя. — В этом все мы грешны. Доказано, что набожным лицом и постным видом мы и черта можем обсахарить. С этими словами человек в маске достигает ползущего пальцейского, и наносит решающий удар той самой указкой, которая совсем недавно душила Иви. Резкий поворот в сторону пострадавшей заставляет картинно взметнуться его волосы, серебристый свет луны непослушными всполохами скачет по линиям навечно ухмыляющейся маски Гая Фокса. Они пристально смотрят друг на друга, и воздух вокруг них все ещё искрит от недавно прошедшего инцидента. Иви вдруг понимает что осталось один на один с этим неизвестным, но безусловно опасным человеком. Она судорожно шарит по каменной брусчатке в надежде отыскать треклятый баллончик. Хотя бы в этот раз удача на её стороне, она сжимает баллончик до побелевших пальцев, направляя его в лицо своего то ли спасителя, то ли преследователя. — Поверьте, я не желаю вам зла. — Кто вы такой? — Кто? Счастье в том чтобы казаться и быть одни и тем же. Голос за белой маской вновь нашел идеальный момент для цитаты, которая, увы, все еще не давала ясного ответа для Иви. — Я тот, кем кажусь — человек в маске. — Ну, это я вижу. — Разумеется, видите, — в его голосе звучала одобрительная насмешка. — Я не ставлю под сомнение вашу наблюдательность. Я лишь отмечаю как парадоксально звучит вопрос «кто вы» — адресованный человеку в маске. После этих слов Иви почувствовала себя маленькой глупой девочкой, задающая вопросы в лицо очевидности. — Но в этот славный вечер, — продолжал незнакомец. — Взамен того, чтобы просто назвать имя, позвольте описать характер персонажа. И вдруг он словно бы преобразился в театрального шута средневековья. Впрочем, этому способствовало и его одеяние: шляпа, да и плащ были явно не из этой эпохи, но вся его одежда говорила о качественном и явно эксклюзивном пошиве. Его образ был сплошным противоречием: шутовская маска Гая Фокса в царапинах после жестокой расправы, и проблески самых настоящих кинжалов в сочетании с таким бутафорским париком. Если черный цвет его одеяния был призван не привлекать внимания, то идея с треском провалена. На этого человека хотелось смотреть до боли в глазах, изучать каждую деталь этого фантастического образа. Она жадно плутала глазами по его фигуре, каждый раз неосознанно цепляясь взглядом за стройные бедра, затянутые в плотную черную ткань. И только его громкое восклицание заставило девушку очнуться от наваждения. — Вуаля! Пред вами водевильный ветеран, которому всевластная судьба давала роли извергов и жертв. Эффектный взмах плаща был абсолютно уместен при таком вступлении. — Сей образ не высокомерием выдуман. Он — смутное воспоминание, вокс попули, что в нынешнее время выжжено, мертво. Приняв великолепный внешний вид, молвой навеки выдворенный обличитель возвратился, поклявшись выводить все проявления скверны своей корыстной, бессовестной, невежественной власти! Снова блеснули смертоносные кинжалы, разорвав агитационный плакат на ближайшей стене резким взмахом. — Он вынес ей единственно возможный вердикт — Вендетта, и клятвенно заверил вершить его, и рвение вознаградится, ведь верность, нравственность, отвага всегда одерживают верх. Воистину, я выше всякой меры витиеват и выспрен, весьма доволен знакомством с Вами, меня ж зовите просто «V». Он снял шляпу в галантном поклоне перед девушкой. После всего произошедшего, Иви почти не удивилась столь экстравагантному представлению, силы оставались только на скептические реакции: — Вы, наверное, душевнобольной? — Уверен, многие так скажут. Однако, с кем имею честь беседовать? Шляпа вернулась на свое законное место, и маска застыла в словно бы заинтересованном выражении. На самом деле эффект достигался телодвижениями этого человека. Отсутствие возможностей в мимике отлично компенсировались пластичностью жестов. — Меня зовут Иви. — Иви… И.V.И. ну да, конечно. — В каком смысле? — В том смысле, что я, как и Господь, не бросаю кости, и не верю в случайные совпадения. Вы пострадали? Галантно протянутая ладонь была еще одним сбивающим с толку жестом в ее реальности. Иви ощутила как приятно чувствуется под руками черная кожа его перчатки. — Нет, со мной все в порядке, благодаря вам. — Что вы, я всего лишь сыграл свою роль. Скажите-ка Иви, вы любите музыку? — Наверное. А что? — Видите ли, я в некотором роде музыкант. И как раз направляюсь на своеобразный концерт. — Ну и на чем же вы играете? — Обычно на ударных, но сегодня я собираюсь править целым оркестром. Ради особого случая! Я буду польщен, если вы ко мне присоединитесь… — Извините, но мне нужно возвращаться домой. Иви показалось, что ухмылка Гая Фокса слегка угасла, уступив место настойчивости: — Даю слово, вы увидите что-то совершенно необыкновенное и домой вернетесь в полной безопасности. Странно, иррационально, но Иви было так просто поверить в то, что этот аноним в шутовской маске действительно выполнит свое обещание о ее безопасности. Не дав себе времени на раздумья она кивнула, ее женское любопытство одержало верх. — Хорошо, я пойду с вами. — Держите мою руку, дорогая, ибо нам предстоит подняться до самой крыши. И, предвосхищая ваш новый вопрос, поясню, что оттуда мне будет куда легче управлять оркестром. Без труда поднявшись на крышу одного из домов, при помощи сильных рук V, девушка с любопытством разглядывала открывшуюся картину. Лондон был словно на ладони, что-то уютное было в этой ночной тишине и тускло подсвеченных зданиях. — О лучшей сцене и мечтать нельзя. — Но где же инструменты? — Ваша наблюдательность продолжает служить вам верой и правдой! Проявите немного терпения, и вы все увидите. Этот концерт я посвящаю Богине Правосудия и славному Празднику. Он повернулся к статуе Олд Бейли, которая теплыми красками золотилась в тусклом свете ночного города. — Правда, сама богиня, судя по всему, покинула эти края, и место ее занял лицемерный самозванец… Знаете ли вы какой сегодня день, Иви? Задавая этот вопрос V склонил свою маску в ее сторону. — Чет… четвертое ноября. Сама не понимая себя, Иви чувствовала необъяснимый трепет в моменты, когда все внимание V было обращено к ней. Бой курантов над Лондоном перебил ответ девушки. — Уже нет… Он продолжил глубоким голосом: — Помню не зря пятый день ноября, и заговор пороховой. Проходят века, но скорбь и тоска всегда остаются со мной. С этими словами V постучал по ближайшей трубе дирижерской палочкой. — Начнем с Увертюры. Да, да, конечно. V двигался в такт музыке, плавные движения снова приковывали взгляд. Но была одна деталь, которую Иви не смогла игнорировать: он двигался в абсолютной тишине спящего города. — Внимание, вы слышите?! Голос его наполнился страстным ожиданием, от которого у девушки пронеслась стая мурашек вдоль позвоночника. Такое бывает когда находишься рядом с неадекватными людьми и не знаешь, какую опасность они могут таить в себе. Но вдруг, она услышала торжественные звуки мелодии! В нетерпении она подбежала к краю крыши чтобы понять откуда доносятся звуки. — Я слышу это! Звучание нарастало, Иви узнала эту мелодию: Увертюра Чайковского 1812 года, казалось что звук исходил изо всех уголков Лондона одновременно. Конечно это были громкоговорители, из которых доселе не звучало ничего, кроме сигналов тревоги или оповещений о Комендантском часе. Казалось, что звуки отдавались легкой вибрацией даже на крыше. Музыка неумолимо нарастала, рождая в душе предвкушающий трепет. Приготовившейся ко сну горожане высунулись из окон, в домах словно свечки на торте зажигался свет. — Как вам это удается? — Подождите, сейчас будет Крещендо! Дирижируя с большей интенсивностью V взмахнул палочкой и задержался в этом положении под аккомпанемент льющейся из громкоговорителей музыки. И вдруг прямо на глазах Иви, золотая статуя Олд Бейли взорвалась в унисон мелодии! Девушка не могла поверить в то, что видела: здание разваливалось от множества взрывов, которые словно были инструментами этого сумасшедшего концерта. Это было красиво, это было шокирующие, это было невозможно! Но лицо Иви, продолжающую стоять на крыше, озаряли всполохи огня и фейерверков, оставляющие ошметки от исторического сооружения. V вошел в кураж и веселился, она слышала его гулкий от маски смех, он дирижировал столь искусно, что у нее не оставалось сомнений кто автор сегодняшнего представления. Финалом послужил огромный фейерверк, озаривший, казалось бы, весь ночной город. Иви пораженно уставилась на V, искорки от салюта все еще кружили в воздухе, их крыша была окутана дымом и чувством нереальности происходящего. — Как… как вам это удалось? Для чего вы сделали? Вам грозит опасность! — Успокойтесь, моя дорогая. V продолжал смеяться, его грудь часто вздымалась, а маска наконец-то повернулась к Иви. — Я искренне польщен вашим беспокойством за мое благополучие. Но для ответов на ваши вопросы, нам потребуется иная обстановка и немного больше времени. Я обещаю, что отвечу на них, но не сегодня, — вой полицейских сирен раздался одновременно с утихающей музыкой. — Боюсь, мы должны поторопиться, чтобы я смог сдержать данное мною обещание и доставить вас домой в сохранности.***