E V E Y

Дни сменяли друг друга в гробовой тишине Галереи Теней. Музыкальный автомат замолк в тот же вечер, когда она собрала свои немногочисленные вещи. Вопреки его надеждам, Иви не стала отпираться от принятого за двоих решения. С гордо поднятой головой она унесла весь свет из его дома и за одно всю жизнь из его души. V знал, что это небольшая плата за возможность её счастливого будущего. Он пытался быть максимально честным, прежде всего, с самим собой: ну что ей мог предложить покалеченный результат чудовищных экспериментов? Он даже не знал, сможет ли продолжить свой род. Да и есть ли в этом смысл? Простой поход в кино или приглашение на свидание заранее обречены на провал с его-то внешностью. Нет, он определенно поступает правильно. Тогда почему дышать так трудно, а в ладонях фантомная боль, что наступала только в минуты невыносимой душевной муки? Первый день он убивал свои мысли в спортзале, избивая манекены и груши до кровавых отпечатков. Вторая неделя подкралась в спальне Иви, чьи простыни уже не хранили запаха её волос. Он просто любил читать здесь, представляя сколько раз она лежала с книгой на этом месте. На пятую неделю он обнаружил себя следящим воспалёнными от недосыпа глазами за уличными камерами всего Лондона, в глупой надежде ухватить до боли родной силуэт. «Просто удостовериться, что с ней все в порядке» — уверял он себя. Вопреки личной неприязни, он заставлял хотя бы по 10 минут в день смотреть на себя в то Зеркало в ванной, раз за разом прокручивая в голове её слова, её движения, её прикосновения. V не хотел, чтобы её попытки исцелить недолюбленную душу тщетно пропали в его привычном отношении к себе. Вскоре это переросло в кое-что большее, и спустя два месяца и три дня с её ухода, V решился отправиться на прогулку. Днём. В обычной медицинской маске и толстовке с капюшоном. Никаких винтажных смертоносных костюмов и кинжалов. И это оказалось довольно просто. Никто не обратил внимания на его персону. Ирония заключалась в том, что маска Гая Фокса смотрела на него с каждого угла и экрана. Как и предрекала Иви, его образ стал символом Революции. Вскоре вылазки в город стали неотъемлемой рутиной. V любил гулять до темноты, а после забредать в Бар неподалеку от заброшенной ветки метро. Ему нравился джаз, что играл там каждую пятницу. Ещё больше нравился бармен, что без вопросов подливал виски, стоило руке без перчаток постучать по столу. Никто ни разу не спросил, почему человек в капюшоне не снимает маску, пока не доберётся до крайнего столика в самом тёмном углу зала. Господи, он столько времени потратил в глупой роли жертвы, чья гордыня застилала глаза и заставляла думать, будто бы всему миру есть дело до того, что он из себя представляет. V горько усмехнулся сделанным выводам и опрокинул в себя очередную порцию виски. Плывущее сознание не остановило мелькающие в голове картинки того, что произошло будто бы во сне. Или в другой жизни. Вправду ли она дрожала под его руками? Да, ведь он столько раз прокручивал в голове тот самый вечер. И все еще не мог поверить в то, что она испытала настоящее наслаждение рядом с ним. Размышления прервал шлейф пряных духов и уверенное: — Смотрю ты стал постоянным гостем здесь, не против, если я присоединюсь к тебе сегодня? Перед ним стояла высокая блондинка и предлагала составить компанию на вечер. V недоуменно пожал плечами, что видимо было воспринято как согласие. Спустя четверть часа он обнаружил себя в кабинке туалета, а женские пальчики проворно расправлялись с замком его толстовки. — Черт подери, у тебя шикарное тело, не смотря на эти шрамы повсюду! Где служил? Афган? Сирия? — Россия. Давай не будем о прошлом. Возня в тесной кабинке набирала обороты. Что он делает здесь? С ней? V понимал, что это часть его больного эксперимента. Ему было необходимо понять, почему он мог быть привлекателен для женщин. Для Неё. Судя по тому, как безымянная блондинка довольно охнула приложив ладонь к его ширинке, хотя бы один веский довод имелся. Но стоило ей попытаться стянуть маску с лица — всё поменялось. Его чуть не стошнило прямо там, от осознания всей плачевности ситуации. Он предавал память о Ней, здесь и сейчас. Он смазывал фантомный след её рук на своей коже чужими поцелуями. Господи, что же он делает?! — Милая, я думаю мы зашли дальше чем необходимо… Совершенно неприемлемо сейчас воспользоваться твоим беззащитным положением, — V попытался отстранить руки девушки от своего тела. — Вау, ты учился в каком-нибудь закрытом лицее для мальчиков? Такие речи заводят меня ещё больше! Давай же, возьми меня сейчас! Белокурая бестия настаивала на своём, чем немало озадачила V. Пришлось прибегнуть к крайним мерам и просто вылететь пулей из туалета. Подальше от злосчастного бара и алкоголя, к которому он несомненно пристрастился в последний месяц. К черту такие эксперименты! Видимо Иви была права и в том, что его взгляды, мягко говоря, устарели. Ночные вылазки в город грели душу предсказуемостью и благородством повода. Вышибать дурь из мородеров и насильников оказалось в разы целебнее несостоявшегося перепихона в туалетной кабинке. Он до сих пор с содроганием и стыдом вспоминал собственное в высшей степени недостойное поведение. И всё же, настойчивое желание увидеть Её не давало вздохнуть спокойно и дня! Он сдался на десятой неделе. Просто немыслимо, как собственное сознание находит тысячу и один довод сначала против чего-либо, а потом ещё две тысячи поводов За. Не доверяя себе, V решил для начала связаться Гордоном — единственным надёжным человеком во всей Новой Британии. Конечно же он питал надежду на то, что Гордон просто расскажет ему как дела у Иви, и этого станет более чем достаточно для того, чтобы утихомирить изнывающую тоской душу хотя бы на ближайшие полгода. — Ну и натворили же вы дел! Девочка не жалея себя тренируется в метании ножей и отрабатывает все приемы, что ты показывал ей. Первые недели я искренне переживал за её эмоциональное, да и что уж скрывать, физическое состояние. Она сутками не ела и не выходила из дома. В то время я хотел придушить тебя своими же руками. Но, я понимаю почему ты пошёл на этот шаг. И я уважаю твоё решение. Только вот истина — даже такие суперсолдаты как ты, влюбляясь, превращаются в глупых Слепцов! Гордон в телефонной трубке вздохнул с каким-то осуждением. И V почувствовал себя мальчишкой, что провинился перед наставником. Телефонный разговор ни капли не помог утихомирить изнывающее, царапающее чудовище внутри собственной грудкой клетки. Нет, всё стало куда хуже. V при полном боевом параде метался по Галерее Теней, из последних сил уговаривая себя наконец-то Отпустить Её. Он даже не понял, как оказался на улице в поисках очередной расправы. Может хорошая драка приведёт его поехавшую крышу в относительный порядок и вернёт скребящей неугомонной душе хоть каплю покоя? Мчась по ночному Лондону он и не подозревал, что шутница Судьба сама подтолкнёт его к желанной цели. Он заприметил эту компанию пьяниц ещё с Примроуз Хилл, и не спускал с них глаз на протяжении получаса. V усмехнулся в маску, оказавшись в той самой подворотне, где впервые он повстречал Иви. Как и в тот вечер, трое парней окружили несчастную девушку, чьё лицо он не мог разглядеть из-за широких спин. V решил не спешить и дать хотя бы призрачный шанс на спасение собственных душ этих ублюдков. Его тренированное годами чутьё не подводило ни разу, он уже знал о Чём думают эти отродья. Затаившись в тени дома он ждал собственного выхода на импровизированную сцену его личного Суда. Каково же было его удивление, когда один из насильников жалостно вскрикнул и повалился безжизненным мешком в ноги к незнакомке. В свете тусклого прожектора V мог разглядеть алые всплохи и почуять самый узнаваемый запах на свете. Запах свежей человеческой крови. Он с удивлением наблюдал как хрупкая, до боли знакомая фигурка, четко поставленными ударами лишает жизни второго нападающего. Ей не мешала ни разница в их росте, ни стремительно убывающее превосходство в числе противников. Кинжалы, чуть меньшего размера чем у V, завораживающе поблескивали в движении. О Боги, как же Иви была прекрасна в этом смертоносном танце. Она расправилась с тремя взрослыми мужчинами меньше чем за 10 минут. Все это время V просто наблюдал, позабыв о собственном выходе. Оказалось он дышал через раз, а сердце стучало так оглушительно, что он удивлялся почему его не слышит вся подворотня! — Зачем ты явился? Сталь в ее голосе резанула не хуже кинжалов. Больше не было смысла прятаться в тени, и он вышел под тусклый свет фонарного столба. Разодранный собственной саблей плакат все ещё висел напротив, словно бы и не прошло целого года. Только вот Иви больше не жалась к стене, обороняясь бесполезным баллончиком. Она стояла перед ним, тяжело дышащая от прошедшей стычки; лицо перемазано в чужой крови. Стояла уверенно и без тени страха в глазах или позе. Нет, в её глазах он видел холодный огонь выверенной ярости, ровно столько, чтобы хватило без сожалений отобрать три жизни за один вечер. Он видел отстраненность и абсолютное равнодушие на поверхности. А за равнодушием кровоточила тоска и личная обида. На него смотрела отвергнутая женщина, которую он любит без остатка — что может быть больнее? Её глаза нехорошо прищурились и следующее, что он уловил — это пролетающий кинжал в сантиметре от собственного лица. Она нападала на него со всей неистовой болью и отчаянием. Их тела зажили собственной жизнью в смертельном танце. V не нападал в ответ, лишь отбивал её атаку. И постепенно приперал её к той самой стене с плакатом. В пылу гнева, да и в силу неопытности, Иви не заметила как обе руки оказались в его плену. — Отпусти меня, мразь, и дерись достойно! Она кричала что есть мочи, пока он разжимал ее пальцы. Кинжалы со звоном упали на брусчатку. — Прости, прости, прости меня, моя девочка. Прости меня! Слёзы текли по щекам, становясь розовыми от крови на ее лице. Она выла в его объятиях о своей Любви, что оказалась ненужной для V. — Я оказался на столько слаб. Я просто не мог представить, ну зачем я тебе такой?! Зачем я тебе такой покалеченный снаружи и изнутри? Но я не смог удержаться, я не могу даже вздохнуть полной грудью без твоего присутствия! Я не понимаю Иви, я не могу понять, что такое во мне творится! Маска жутко мешала, наверно, впервые в его жизни. Как же хотелось стащить её с лица к чёртовой матери! Видимо Иви умеет ещё и читать его мысли, потому что в следующий миг её рука стянула проклятую маску вместе с париком. Оказалось его щеки такие же мокрые от слез. Господи, как же стыдно ему было перед ней! Время будто убавило свою скорость на минимум. V просто глядел в карие глаза напротив. Глаза эти рассказывали ему о любви не за что-то, а вопреки. Он вчитывался в историю её сердца, в которой главная мужская партия по какой-то нелепице досталась Ему. Реальность уплывала из-под его ног. Или может он сам бежал к обрыву сломя голову? Под своими ладонями, что сжимали запястья Иви, он чувствовал её бешеный пульс. Как интересно, что его сердце решило стучать в том же сумасшедшем ритме. Сейчас или никогда! Он с осторожностью приблизил свое изувеченное лицо к ней. Шероховатые от шрамов губы с опаской прикоснулись к её самым сладким губам на свете. И неважно, что сейчас сладкий привкус придает чужая кровь. Пришлось с силой втянуть воздух носом, потому что с ним сейчас творилось что-то невообразимое. Резкий толчок в грудь заставил его отпрянуть. — Не смей играть со мной, сволочь! Иви трясло с ощутимой силой от всего пережитого за последние минут двадцать. Вот она сражается с этими ублюдками, а сейчас губы V накрывают её собственные, после чего её сознание готово уйти в отставку. Но страшная рана отвергнутого сердца дает отпор и силы в руки! Если и есть её персональный ад и рай в одном флаконе, то он выглядит и целуется как V! Ну как, черт подери, как одним прикосновением он сделал это с ней?! Дальше она просто прекращает всякие попытки понять себя, ибо единственное желание застилает разум. С неистовой злостью она подлетает к V обратно, чтобы ударить побольней. Но почему-то снова находит его губы и впивается злым поцелуем. Зубы мстительно смыкаются на мгновение, покусывая его нижнюю губу. И она слышит это: полный возбуждения стон. Его руки снова подхватывают её за бедра, как когда-то давно в Галерее теней. И это, чёрт подери, самое прекрасное чувство! Они целуются до боли, покусывая губы и зализывая фантомные ранки. Она уже стонет в голос и ёрзает бёдрами просто потому, что не может сдержать всё это в себе. В ответ на это, V опускает её на землю и разворачивает лицом к стене. — Знала бы ты сколько раз я запрещал себе даже мечтать об этом моменте. Его хриплый торопливый шепот превращает её в какую-то похотливую сучку, потому что Иви просто бесстыдно трётся задом о его восхитительно твердый член, что ощущается даже сквозь слои одежды. Он сжимает её грудь в ладонях и щиплет соски без единого намека на обходительность, и это, чёрт подери, самая правильная вещь на свете! Она снова оказывается лицом к V и видит лишь плотоядный налёт дикого возбуждения в его глазах. На миг ей становится даже страшно от этого безумия во взгляде. Но потом чувствует как он с трепетом расстёгивает молнию на её боевом комбинезоне и с чувством, словно прикасается к святыне, накрывает грудь поцелуями. Она бьётся затылком о стену, запрокинув голову; кажется, будет шишка. Да какая к хренам разница, ведь сейчас жизненно необходимо стянуть грёбаный комбез до колен и наконец-то дать ему заполнить себя. Иви не собирается любезничать с V. Нет, только не сейчас. Поэтому она грубо расстёгивает его ремень и снова поворачивается к стене лицом, максимально прогибаясь в спине. Становится на миг стыдно, когда его ладонь сжимает её молочные ягодицы, но потом мысль улетучивается. Потому что V с низким стоном раздвигает половинки и прижимается горячим, уже истекающим смазкой членом, прямо к её промежности. —  Господи, Иви, скажи сейчас, если ты не хочешь продолжения. Потому что клянусь тебе, я не смогу остановится! Вместо слов она сама пытается насадится на него, и V понимает, что это согласие. Он с низким рычанием входит в Иви до самого основания и замирает. Какая же она горячая и влажная! Он удивляется как ещё не кончил только от того, что находится внутри неё! Иви трясет от возбуждения, и эта чертовка плавно соскальзывает, чтобы в следующий миг снова насадится на него до пошлого шлепка. V на пробу двигает бедрами к ней на встречу и понимает, что это и есть его персональная точка невозврата. Он теряет свою суть в ней. Сейчас ничего не имеет значения, кроме ритмичных толчков внутри узкой влажности её божественного тела. Звонкие шлепки, что кажутся ему самым развратным звуком на свете, лишь подстегивают кипящую волну возбуждения, что окутывает низ живота. Иви чувствует как V просунул свою руку к её набухшему клитору, и теперь его полные животной похоти движения сопровождаются нежными круговыми поглаживаниями. Иви готова создать новую религию для его пальцев! Или все-таки лучше поклонятся его внушительному достоинству, которое с каждым входом подводил ее к сокрушительному оргазму? Она уже стонет в голос и слышит его низкое рычание: — Иви, я не продержусь долго! Я должен остановится! Иви лишь сильнее подалась навстречу его движению бёдер. — Не смей прерываться! Наполни меня изнутри! Услышав это V лишь глухо простонал, уткнувшись ей в лопатки лицом, и задвигался с какой то неистовой силой. — Не останавливайся, V! Ах… Он почувствовал как Иви с силой сжимается вокруг его естества в оргазменной судороге. Это и стало последним рубежом. Стиснув зубы на женском плече он излился глубоко внутри неё. Это было как чистый приход от кокаина, которым его пичкали при очередных экспериментах. Нет, это было определенно лучше всего, что он пробовал за свою жизнь. Член продолжал пульсировать в унисон её сжимающимся мышцам, даря отголоски пережитого взрыва личной вселенной. Теперь он знал, ради чего можно умереть. И причину звали не Вендетта. Её имя — Иви Хаммонд.