Пять раз Арья Старк делила постель с Джендри

Арья никогда раньше не задумывалась о шлюхах; в Винтерфелле она слышала шепотки о доме удовольствий и комментарии Теона о женщине по имени Рос, но все всегда замолкали, когда она входила в комнату, обычно потому, что Джон приказывал им прекратить говорить об этом. В Королевской Гавани шлюхи были повсюду, И хотя Арья видела, как спариваются животные, она не могла понять, почему женщина хочет, чтобы ей платили за то, что выглядит так отвратительно. Септа Мордейн часто говорила ей, Сансе и Джейн Пул, что девственность женщины-ее величайший дар, и отдать его мужчине до замужества-все равно что погубить себя. Арья подумала, что если самое замечательное в человеке-это то, что у него между ног, то, скорее всего, это не очень интересно; она сказала об этом однажды за обеденным столом, когда Санса упомянула, что девочка в деревне «обесчещена», и ее мать отчитала ее, в то время как ее отец, Джон, Робб и Теон пытались подавить смех. Арья сидела одна за одним из столиков в борделе, наблюдая, как мужчины пьют и сажают женщин на колени, и ее глаза инстинктивно искали Джендри. Он так разозлился на нее прошлой ночью, когда она спросила, почему он притворяется ее братом, и Арья не совсем поняла почему; она надеялась спросить его, когда они уедут сегодня, но потом Лем и другие решили, что нужен еще один день, чтобы «восстановить силы», поэтому Арья застряла, наблюдая, как они все ведут себя как идиоты. Джендри сидел в конце стола и разговаривал с одним из мужчин, чье имя Арья не могла вспомнить, но была шлюха, которая постоянно находила причины сидеть с ними; Арья прикинула, что девочке лет пятнадцать, с пышными золотистыми кудрями. Арья смущенно коснулась своих грязных, спутанных волос, прежде, чем смогла остановить себя, покраснев от тайного смущения. Почему меня волнует, хочет ли глупый взрослый Джендри шлюху? Я — Арья Старк из Винтерфелла, дочь Десницы короля, а он просто глупый старый ублюдок. Но это было не так. Джендри Уотерс был ее лучшим другом, единственным другом, который у нее остался, и ей было больно, когда ее игнорировали, напоминая, что он хотел быть ее другом только потому, что у него не было других вариантов. Эта блондинка в платье с глубоким вырезом и большой грудью, казалось, интересовала его гораздо больше, чем двенадцатилетняя заложница. Когда шлюха начала целовать Джендри в щеку, Арья поднялась на ноги и протопала мимо своих упивающихся похитителей наружу. Она подумывала о том, чтобы снова убежать, но в этом не было смысла: они собирались отвезти ее к Роббу, и, как бы ее ни мучили тревоги, она не думала, что брат откажется платить. В конце концов, она была полезна; она не была Сансой, ради Бога. Она нашла палку на земле; она была слишком тонкой, чтобы имитировать вес ее старого тренировочного меча, но Арья всегда чувствовала себя лучше с мечом в руке. Когда высоко в небе взошла луна, Арья повторила движения своих прежних уроков с Сирио, воображая, что она снова с ним в Красной башне, и звук их деревянных мечей сливался в ритме, который был музыкой для ее ушей. Иногда она скучала по Сирио больше всего, потому что он был тем, кто учил ее выживать, даже не утруждая себя попытками научить ее быть леди. Я не леди. Я — Арья Старк, дочь Эддарда Старка, и я собираюсь убить короля Джоффри. В семи кругах ада, где Робб-Король Севера я сделаю так, что он станет королем всех Семи Королевств, а когда это случится, он сделает меня главой своей Королевской гвардии, и тогда мне никогда больше не придется быть леди. — Тебе не следует уходить, — упрекнул ее Джендри, слегка запинаясь от вина, которое, как заметила Арья, он пил. — Я не обязана тебя слушать, — выплюнула она, делая выпад палкой, чтобы пронзить невидимого противника. — Если хочешь, чтобы тебя сцапал какой-нибудь насильник, так и быть. Арья усмехнулась. — Когда ты уткнулся лицом в грудь этой шлюхи, мне показалось, что ты совсем не боишься, что на меня нападут насильники. Джендри отпрянул, словно она ударила его, на его лице боролись гнев и смущение. — Вы не знаете, о чем говорите, Миледи. — Я знаю, что ты такой же, как они: какой-то глупый мальчишка, который хочет напиться и засунуть это в шлюх! — Тогда ладно! Думаю, я должен найти шлюху, чтобы засунуть его, так как я тебе не нужен, — Вскинув руки, он прорычал, — Насильники все равно не настолько отчаялись, чтобы хотеть тебя. Это было не больно слышать, это не ранило её; Арью не волновало, что и кто думал о ней, тем более мальчик. Таков был обычай Сансы — прихорашиваться и прихорашиваться, зацикливаться на том, что о ней думают мальчики, а Арья не была Сансой. Она шла по постоялому двору с высоко поднятой головой, стараясь не смотреть по сторонам; поднялась по лестнице в свою комнату, захлопнула дверь, сняла сапоги, сняла грязный верхний слой одежды, легла на кровать и натянула одеяло до подбородка. Сон не приходил, сколько бы раз она ни повторяла свои молитвы, поэтому Арья просто смотрела на стену, пытаясь представить, что делают ее братья и сестра. Когда слезы набухли в ее глазах, Арья попыталась их прогнать, но внезапно это было как приливная волна, захлестнувшая ее горем и разочарованием, и все отпустило. В последний раз она плакала в тот день, когда ее отец потерял голову, и даже это длилось недолго, когда Йорен отрезал ей волосы и вынудил покинуть Королевскую Гавань. Лежа в незнакомой постели в незнакомой стране, захваченной в заложники чужими людьми, Арья позволила себе заплакать: слезы по Сирио, по Ломми, по Неду, которого назвали предателем, по Сансе, которая станет королевой Джоффри, по Джону у стены, по Брану со сломанными ногами, по Роббу, который попрощался с их отцом в Винтерфелле и больше никогда его не увидит. В ее теле было больше слез, чем Арья могла себе представить, и она не была уверена, что когда-нибудь сможет остановиться. Когда дверь открылась, Арья зажала рот кулаком, стараясь не шуметь; она позволила слезам бесшумно скатиться по лицу, когда сапоги с грохотом упали на пол, а одежда была сброшена. Арья не была уверена, кто это-Джендри или кто-то из братьев, пока тяжелая рука не накрыла ее и знакомый голос не вздохнул: Иногда ты меня чертовски злишь. Рыдание сорвалось с ее губ так внезапно, что Арья почувствовала, как паника пронзила ее тело, когда она попыталась вырваться, но теперь она плакала всерьез, все тело тряслось. Она почувствовала, как Джендри напрягся в замешательстве, прежде чем вес его руки превратился в крепкое объятие, крепко прижавшее ее к груди. — Все в порядке, — прошептал Джендри ей на ухо, — Я никому не скажу. Арья кивнула сквозь слезы, так благодарно, что он понял, как важно, чтобы никто не знал, что она плачет. В ту ночь она плакала, пока не заснула, забыв о молитвах, а руки Джендри обнимали ее. Когда она проснулась, Арья лежала рядом с Джендри, все еще обнимая его. Она никогда еще не была так близко к мальчику, который не был бы ее семьей, и Арья была смущена, увидев, как дернулся ее живот, когда она изучала лицо Джендри. Голос в голове, удивительно похожий на Голос Сансы, сказал, что он красив, но Арья проигнорировала его, потому что если она и признавала, что Джендри Уотерс красив, то это означало, что она не воин, а глупая девчонка. К тому времени, когда Джендри, спотыкаясь, спустился вниз, Арья уже оделась и ждала внизу, его черные волосы торчали во все стороны. Когда он улыбнулся ей через стол, Арья притворилась, что не заметила, какие у него голубые глаза и как он дрался с одним из мужчин из-за ягод, которые, как она знала, ему даже не нравились, потому что нравились ей. Когда они доберутся до Риверрана, она расскажет Роббу, какие замечательные мечи может сделать для него Джендри, если только он позволит Джендри остаться.