Пять раз Арья Старк делила постель с Джендри

За пять лет, прошедших с тех пор, как Арья покинула Вестерос, многое изменилось, но кое-что осталось прежним. Война все еще бушевала, все хватались за короны, и все, чего хотела Арья, это вернуться домой. Они никогда не смогут сделать ее безликой. Ее молитвы всегда были обращены к тем, кто должен был умереть от Иглы, и, как бы искусна она ни была, она не могла забыть лица тех, кого потеряла. Перед отъездом из Вестероса она уже знала, что ее отец, мать и Робб мертвы; в Браавосе она узнала о Бране и Риконе, о предательстве Теона и о том, что Санса исчезла из Королевской Гавани после убийства Джоффри. Она не могла знать, жив ли еще Джон, хотя шепот других доносился из-за моря. Насколько Арья знала, она была последней оставшейся Старк в мире, и этого было достаточно, чтобы она пересекла море и забрала свое лицо. В нужный момент это было удобно: бродя по Королевской Гавани и мельком видя короля Томмена, Арья начала оценивать тех, кто все еще боролся за корону: Станниса Баратеона, Русе Болтона, Дейенерис Таргариен. Арья уже видела Дейенерис и ее драконов в вольных городах; сир Барристан Храбрый был рядом с ней, и она могла поклясться, что сир Барристан посмотрел на нее, увидев сквозь ее безликость, прежде чем отвернуться. Она пробыла в Королевской Гавани всего два дня, прежде чем услышала, как кто-то сплюнул: «Надеюсь, Король Севера и его проклятая армия порежут Серсею и превратят ее в пирог.» Она спросила ребенка в переулке, кто такой Король Севера; когда мальчишка ответил: «Джон Старк из Винтерфелла, все это знают», Арья немедленно украла лучшую лошадь, которую смогла найти, и поскакала в Винтерфелл так быстро, как только могли нести ее четыре ноги. Арья была в двух днях езды от дома, когда на неё напал медведь. Она услышала тяжелый треск ветвей, а затем существо бросилось вперед; Арье удалось достаточно быстро поднять острие меча, чтобы оттолкнуться и отползти назад. «Проткни их заостренным концом», — в отчаянии подумала Арья, поднимаясь на ноги и пытаясь успокоить испуганную лошадь. В Браавосе ее учили драться с людьми, а о нападениях медведей не было и речи. Пятно меха вылетело из-за деревьев с поразительной скоростью. Арья услышала рычание и щелканье челюстей прежде, чем смогла различить очертания волков, но внимание Арьи привлек лютоволк, разорвавший горло медведя, и сердце ее сжалось от благодарности и тоски. Когда медведь затих, а волки начали пожирать его плоть, Арья уставилась на массивную волчицу, которая явно вела стаю волка, спасшего ей жизнь. — Нимерия, пойдем, — позвала она дрожащим голосом, надеясь, что не ошиблась, не зная, как отреагирует ее разбитое сердце, если она ошибется. Но затем лютоволк-Нимерия-подошла к ней, прижалась окровавленной мордой к щеке Арьи, и хотя Арья перестала верить в богов в ночь убийства Робба и Кейтилин, она знала, что это знак того, что она приняла правильное решение, вернувшись в Вестерос. Волчья стая следовала за ней, пока она ехала в Винтерфелл, Нимерия шагала рядом с ней, и Арья никогда не чувствовала себя более сильной, чем когда она мельком увидела поднимающиеся каменные стены Винтерфелла. Она знала, что Винтерфелл был сожжен много лет назад; Арья все еще могла различить следы обгорелых и остатков зданий, которые стояли. И было очевидно, что перестройка не была полностью завершена, некоторые здания немного больше, чем лачуги, но это был Винтерфелл. Крики маленьких людей при виде ее Волков были громкими, но Арья не услышала их, когда в поле зрения появился еще один лютоволк. Его мех был темным и даже больше, чем у Нимерии, но Арья узнала бы этого волка где угодно. Соскользнув с седла, она вздохнула: «лохматый пес», и сердце ее разбилось, когда она попыталась вспомнить, как выглядит Рикон. Она была уверена, что забыла лицо младшего брата, пока мальчик лет десяти не побежал за лохматым псом. Он замер, уставившись на Арью с шоком, который Арья чувствовала и на своем лице, а затем мальчик-Рикон начал кричать, бросаясь на нее: Арья! Это Арья! Джон! Санса! Это Арья!» Даже в десять лет Рикон был почти одного с ней роста, и вес и инерция его тела заставили их обоих упасть на землю. Арья засмеялась, когда они боролись в грязи, Рикон сжал ее так сильно, что у Арьи заболели ребра, но она так же крепко сжала его в ответ, своего мертвого-брата-который-вовсе-не-умер. Краем глаза она заметила, что Нимерия ведет такую же борьбу с лохматым псом, а потом к ней присоединился еще один лютоволк, волк Брана, имя которого Арья никогда не знала, потому что Бран не называл его до того, как упал. А потом появилась Санса, еще более прекрасная, чем Арья ее помнила, она бежала к ней, подобрав юбки одной рукой, Брана нес к ней ухмыляющийся Ходор, а потом появился Джон, призрак рядом с ним, и Арья могла видеть только своего старшего брата. Она протиснулась мимо Сансы и Ходора, побежала к Джону так быстро, как только могла, и слезы, наконец, хлынули из глаз, когда она прижалась лицом к шее Джона, как в детстве, когда мир еще имел смысл. — Мы думали, ты мертва, — закричал Джон в ее спутанные волосы, удерживая ее над землей, ее ноги болтались так же бесполезно, как у Брана. — Мы искали тебя везде. — Я думала, ты умер, — возразила она, шмыгая носом под его тяжелым меховым плащом. — Я думала, никого не осталось. Джон почти вынес ее в зал, приказав поварам устроить как можно более пышный пир. Пока Рикон бегал вокруг нее кругами, а Бран и Санса забрасывали ее вопросами, Арья пыталась вспомнить людей, которых она видела рядом с братьями и сестрами, которых она раньше помнила; ей было шесть и десять лет, а сейчас она уже взрослая женщина, и ее поразило видеть Сансу и Брана взрослыми, видеть Рикона не ребенком. Бран и Рикон были так похожи на свою мать; интересно, как теперь будет выглядеть Робб? Она знала, что перед смертью он женился. Интересно, подумала Арья, все ли было по-другому, если бы сейчас она держала на коленях племянников и племянниц? — Ты должен сообщить леди, — сказала Санса Джону, когда он присоединился к ним за столом. — Кто эта леди? Все ее братья и сестры одновременно посмотрели вниз, что было бы забавно при других обстоятельствах. А потом Бран сказал, — Леди Стоунхарт. Наша мать… После Красной Свадьбы Братство без знамен нашло ее и Тороса… Арье не нужно было, чтобы брат закончил; она помнила, как выглядел Сир Берик во время ее службы в Братстве.  — Она выглядит так, как выглядела, или на нее страшно смотреть? Только Рикон имел смелость сказать  — Не слишком плохо, когда ты привык к ней. — Братство отправилось за припасами. Они должны вернуться сегодня вечером. Если нет, я пошлю ворона. Джон добродушно улыбнулся, так похожий на Неда, что у Арьи защемило сердце. — Скажи нам, где ты была все это время. Как ты спряталась от Ланнистеров? — Я стала никем. Это очень длинная история. — Сделав большой глоток вина и увидев выжидающие взгляды на их лицах, Арья предложила: — Я пришла к Браавосу, стала безликим человеком. Они все продолжали смотреть, прежде чем Санса произнесла с отвращением в голосе: — Ты училась убивать людей? Арья почувствовала знакомое раздражение по отношению к сестре, но сумела подавить злые слова, которые чуть не сорвались с ее губ. — Я научилась выживать, несмотря ни на что. — Прошлое не имеет значения, — заявил Джон, явно пытаясь помириться. — Важно то, что ты вернулась, и когда мы захватим Королевскую Гавань, ты будешь там, чтобы отомстить за нашего отца.» — Ты не собираешься заставить меня остаться здесь? Джон рассмеялся. — Как будто я могу. Арья не могла вспомнить, когда в последний раз ела так хорошо; по тому, как Санса смотрела на нее, Арья была уверена, что она выглядела дикаркой, когда вгрызалась в еду, но годы желудка, который никогда не был полностью полон, кричали в праздновании. К тому времени, когда она закончила, Арья была уверена, что она выглядела ужасно, но никто не прокомментировал; она узнала о приключениях Брана за стеной, о том, как Джон сражался с Иными, о том, как Рикон скрывался с дикой женщиной Ошей, и о годах Сансы в долине. Слушая его, Арья думала, что, может быть, у нее был самый легкий путь…если он когда-нибудь был легким. Когда Сквайр объявил о возвращении Братства, Арья медленно поднялась, не зная, хочет ли она видеть Леди Стоунхарт. Но Рикон бежал, и даже Сансе, казалось, не терпелось услышать хотя бы слабое эхо матери, поэтому Арья последовала за ним на площадь, освещенную огнями. Когда Арья увидела женщину, которая когда-то была Кейтилин Старк, она не знала, что делать: царапины, зияющее горло, лицо и волосы… Внезапно она возненавидела Тороса за то, что он превратил ее прекрасную мать в такую женщину. Но когда Леди Стоунхарт прижала руку к горлу и прошипела «Арья», как молитву, Арья все еще обнаружила, что тянется к подражанию своей матери. Когда Братство пустило лошадей рысью на площадь, Арья узнала Лема, Аргая и еще нескольких человек из своего времени. Большинство из них были незнакомцами или детьми, едва ли старше Рикона, но Арья не видела ни Сира Берика, ни Тороса. Увидев рога шлема, Арья почувствовала, как ее сердце остановилось. Она приподнялась на цыпочки, и когда увидела человека в бычьем шлеме, которого не видела шесть лет, увидела тощего мальчика с темными глазами и бледной кожей, Арья почувствовала, как в ней вскипает несправедливость последних семи лет. Прежде чем кто-либо понял, что она делает, она подошла к мальчику и сдернула шлем с его головы, напугав его. — Где ты это взял? — потребовала она. Когда мальчик только уставился на нее, она сильно толкнула его в грудь, почти заставив потерять равновесие. — Откуда у тебя этот шлем?! — Он мой! — мальчик кричал, отступая назад, чтобы держать себя в вертикальном положении. — Лжец! Она почувствовала, как Джон положил руку ей на плечо, но Арья оттолкнула его.  — Где ты его взял?! — Он выиграл его у меня. Арья резко повернула голову на звук знакомого голоса. Там, проталкиваясь сквозь толпу, стоял Джендри. Его темные волосы стали короче, плечи казались невероятно широкими, но Арья не сомневалась, что это ее старый друг; любое сомнение исчезло, как только она встретилась с его голубыми глазами. В Браавосе, когда она все еще пыталась забыть, что она Арья Старк, его лицо смешалось с лицом ее семьи, глупого ублюдка, который разбил ей сердце, когда Сир Берик сделал его рыцарем, единственным другом в мире, которого она оставила, когда сбежала из лагеря Братства. С тех пор каждый широкоплечий мальчик с темными волосами, которого она видела, Арья всматривалась в их лица, чтобы убедиться, что это не он. И вот он, Сир Джендри Уотерс из Братства Без Знамен, говорит ей, что поставил свой шлем какому-то мальчику с слезящимися глазами и длинной шеей, как будто это ничего не значит. Она изо всех сил швырнула шлем, металл ударил Джендри в лоб. Джендри тут же схватил его за основание и выплюнул: — Что за Леди бросает в кого-то шлем? — Плохо выглядишь! Она пробежала мимо Джона, как будто ей снова было девять лет, ей нужно было как можно дальше уйти от всех во дворе. Должно быть, кто-то следовал за ней, потому что она услышала рычание Нимерии, но Арья не оглянулась. Вместо этого она поспешила вверх по лестнице в свою бывшую комнату, которой давно не пользовались, пахнущую затхлым воздухом, и Арья бросилась на матрас, рассыпая пыль во все стороны. Арья не знала, сколько времени пролежала в постели, когда кто-то постучал в дверь. Она не стала утруждать себя ответом; она знала, что это не имеет значения, даже если это кто-то из ее братьев и сестер. Когда дверь открылась, Арья обернулась и увидела Джендри, стоящего в дверях с бычьим шлемом в руке. — Я не хочу с тобой разговаривать. — Когда Джендри не двинулся с места, она села и рявкнула: — Я принцесса Винтерфелла, и ты не можешь быть здесь! Он ухмыльнулся. — Ну, Король Севера говорит, что могу. На самом деле, король Джон дал мне очень конкретный приказ не возвращаться к нему, пока я не заключу с тобой мир. — Мне не нужен твой дурацкий мир. Оставь меня в покое! Джендри вздохнул, пересек комнату и положила шлем в ногах кровати.  — Я остановился на постоялом дворе для Братства, которое заботилось о сиротах. Однажды ко мне пришел человек и обменял мой шлем на ночлег и еду. Но я уже смастерил новый шлем, поэтому, когда мы ставили на турнир, я поставил быка. Джо более чем счастлив дать его новой леди Винтерфелла, видя, как это важно для вас. — Мне все равно! Мне все равно! Я только хотела вернуть шлем, потому что он был твой, и его никогда не должны были забрать. Ты можешь вернуть его уродливому мальчику, потому что он мне не нужен. Она почувствовала, как ее гнев разгорается все ярче, когда Джендри присел на край кровати и, вздохнув, принялся изучать быка.  — Знаешь, я так гордился, когда сделал это. Перед смертью ваш отец пришел ко мне в мастерскую, чтобы задать несколько вопросов, и сказал, что это прекрасная работа. Это много значило для бастарда. — Зачем моему отцу задавать тебе вопросы? Джендри пожал плечами. — Зачем ты мне это говоришь? — Потому что в ту ночь, когда ты сбежала, я часами искал тебя. Я никогда не останавливался. И когда это случилось, кто-то увидел тебя с Псом, увидел, что ты направляешься к Близнецам в ночь Красной Свадьбы… Я провел пять лет, думая, что ты мертва, Миледи, и пять лет, думая, что если бы я поймал тебя, ты бы не была мертва. Арья неловко поерзала, чувствуя, как ее начинает охватывать чувство вины. — Меня не волновал шлем, потому что я сделал нового, лютоволка. Вот почему твой брат пригласил меня в Кузницу, вот почему я буду сражаться рядом с ним в Королевской Гавани. Сказал ему, что знаю Арью Старк, что она моя лучшая подруга, что она рассказывала истории о лютоволке, которого держала в качестве домашнего животного, и я решил, что лучше быть волком, чем быком. — Ты такой глупый, — пробормотала она после паузы, смахивая слезинку со щеки. Джендри улыбнулся, и Арья с удивлением увидела, что его глаза тоже сияют. — Ты мне все время это говоришь. Арья протянула руку, выхватила шлем из его рук, обхватила руками рога, изучая его, как в ту первую ночь, когда они были с Йореном. Она удивилась, когда какой-то глупый кусок металла стал символом того, что она потеряла. — Я думала, так будет лучше…быть дома. Сначала он не обратил внимания на ее признание. — Может быть, это уже не дом, — рискнул предположить он. Арья невесело рассмеялась, чувствуя себя опустошенной, как никогда. — Тогда какой смысл воевать? — Чтобы построить новый дом. Она, наконец, подняла свой взгляд от шлема, Джендри смотрел прямо в глаза. — Это то, что ты здесь делаешь, планируешь новый дом? Джендри покачал головой и придвинулся к ней.  — Нет. Я пришел сюда, потому что… Потому что я хотел вспомнить свою старушку. Арья проглотила остатки эмоций и спрятала их в шкатулку в груди, где они обычно хранились; она ненавидела слезы и отказывалась вести себя как Санса. Подобрав под себя ноги и встав на колени, Арья потянулась, водрузив шлем на голову Джендри. — Ты бык. Разве ты не помнишь? — Кажется, я забыл. Хорошо, что ты здесь, чтобы напомнить мне. Арья не знала, как долго они молча сидели на ее кровати. Когда она проснулась на следующее утро, на столбике кровати висел сверкающий шлем в форме лютоволка.