Неприятности по обмену

Лучи дневного солнышка нежно освещали творившийся в зале бедлам. Артур открыл глаза и понял, что валяется у батареи. Он осторожно ощупал себя на наличие всех частей тела и только потом медленно встал. На первый взгляд в комнате ничего не изменилось и всё было спокойно, если не брать во внимание гору храпящих мужских тел. Страны спали в самых причудливых позах на зависть создателю Камасутры. По-пластунски Арти пересек комнату, обогнув оглушительного Брагинского, и попытался растормошить Пруссию, но тот плотно засел в царстве Морфея. — Ты тоже дрыхнешь как убитый? — ткнул Англия пальцем в валяющегося рядом Прубёрда. — Уже нет, — угрюмо ответила птица, приоткрыв глаз. — ВАШУ МАТЬ, ОНО ГОВОРИТ! — подскочил англичанин, но тут же споткнулся об Америку и упал, придавив своим телом еще и Японию. Вмиг тишину прорезал шум, гам, начался переполох, однако вся эта вакханалия безумия прекратилась после..: — А ну все заткнулись живо! — проорал Канада (!). Все умолкли даже больше от шока, чем послушались приказа. Тем временем Меттью откашлялся и тихо сказал: — Мне кажется, что-то тут не то. Например, почему мое тело прыгает с криками "Меня теперь видят!"? — Но меня теперь и правда видят! — прокуренным басом возвестил общественность Людвиг. — Да, а вот у меня теперь борода, десу, — нерешительно сообщил Бонфуа. — Паста~ У меня теперь очки есть. Я теперь умный! — Ха-ха, какой маленький! У меня в сто раз больше! — Франция-сан, застегните ширинку на моем теле! И шум возобновился с новой силой. Англия сидел с открытым ртом прямо на полу и наблюдал, тщетно пытаясь вникнуть в ситуацию. К нему подполз Пруссия, пребывавший в похожем состоянии. — Я не один все это вижу? — поинтересовался он. — Да, — с минуту прошептал Англия. — И знаешь что? — Что? — Мне кажется, они поменялись. Телами. Пока шли разборки кто, куда, в ком, прусс под шумок сбегал в магазин, и теперь страны, бросая друг на друга подозрительные взгляды, сидели за столом и заедали случившееся печеньками. — Как бы абсурдно это не звучало, но вы каждый не в своем теле. Все, кроме меня и Гилберта, — наконец изрек Керкланд. — И это, скажу я вам, полный трындец. — Тоже мне, открыл Америку, — буркнул Франция, теперь проживающий по адресу Кику Хонда. — А еще Россия никуда не делся, — усмехнулся Америка, с непривычки щурясь в новой оболочке. — Вон, улыбается, гад. Англия, проявив несвойственное ему милосердие, пододвинул Ивану блюдо с печеньем. — Бери. Брагинский глянул на англичанина таким счастливым взглядом, что тот усомнился в своей нормальности. Вдруг Россия вспрыгнул ногами на стол и, испуганно озираясь, схватил зубами печенье. — Ты что творишь, идиот?! — воскликнул Канада, оккупированный Германией. И тут же русский бросился бежать, сшибая со стола все что можно и нельзя, а потом поэтично приземлился на подоконник и принялся за поедание "добычи". — Ве~, что с ним? — вжался в стул Америка, в ком теперь обитал дух Италии. — Кажется, я знаю что с ним, — сглотнул Артур и повернулся к шкафу. На нем, нахохлившись, сидел Пруберд. — Иван? — Отстань, я в депрессии. — Ваня... — Отвали уже! А то заклюю до смерти, — и с этими словами теперь уже Русоптиц демонстративно повернулся ко всем спиной. Взрыв хохота превышал все возможные в природе децибелы. Всю оставшуюся часть дня страны провели как в психбольнице — молча маялись непонятной фигней, иногда с намеком на летальный исход. Картина вырисовывалась такая: Франция перебрался в тело Японии, а тот в свою очередь облюбовал косточки француза; Германия поменялся оболочками с Канадой, и последний, кстати, был единственным радостным персонажем в этой группе потенциальных суицидников — его наконец-то замечают! Америка махнулся телами с Италией, но тут в принципе ничего не поменялось, у них примерно одинаковый уровень по способности выноса мозга. Лишь Альфред, с очками на заднице, бегающий по комнате и бьющийся об стены с криком "Дойцу, Дойцу!", выглядел немного чудно, да и Италия, угрюмо поглощавший печенье нечеловеческими порциями, не наводил на мысли о радужных лошадках. Однако самым эпичным до сих пор остается превращение России в птицу Гилберта. — Черт, что мне делать?! — взъерошил волосы Гил. Англия пожал плечами. — Ну не знаю... У тебя есть выбор. — Либо взвалить на плечи трехтонную чирикающую тушу, либо это "Русское радио", хорош выбор! — усмехнулся прусс. — Кстати, — подал голос Иван и слетел со шкафа, пристроившись на колене Пруссии, — я немного обмозговал ситуацию и вот, что заметил: мы поменялись телами с теми, чье имя произнесли последним и... — Постой-постой, мой пернатый друг, — перебил Байлдшмидт возродившегося в Ване Шерлока Холмса. — Это слишком бредовое предположение. — Подожди, кол-на-кол-тебя! — возмущенно хлопнул крыльями Россия. — Ни я, ни Америка, например, не пили это артурово варево. Но тут снова птичку заткнули. — Эй, Брагинский, не наглей! Неужели ты считаешь, что это мое зелье?! — пылал праведным гневом Англия, вскочив на ноги. — Ладно, умник, тогда объясни, почему я сейчас в теле желтой куропатки? Арти ничего не оставалось как вернуться на место и держать язык за зубами. Зря он вообще ввязался в это, опять вознес до небес свои возможности... Но какой-то противный зачаток совести упорно твердил, что виноват Америка и никто другой. — Вечереет, — сказал Иван, перепорхнув на форточку. — А птицей видишь мир совсем по другому... Черно-белым, блин. — Эй-эй, ты там заканчивай свои философские мышления и вернись к насущной проблеме, — и прусс дернул Россию за хвост, выдрав пару перьев. Тот подскочил, возмущенно чирикнув и дав Гилу клювом по носу, гордо задрав клюв, перелетел на плечо Англии. — Только без рук, — предупредил Иван, заметив тянувшуюся его погладить пятерню англичанина. — Итак, слушайте. По-видимому так нас встряхнуло это зелье, вот сволочь американская... — Не отвлекайся. — Ладушки. Но сразу встает вопрос, почему под его действие попали я и этот мерзкий, низкий, гнусный, — РОССИЯ! — ... Я и Америка? Вспомните, когда Италия только попробовал, он похвалил этого жалкого предателя, грязного обманщика... — Иван! — ... Америку. А после того, как Пруберд попробовал зелье по просьбе Гилберта, я, так сказать, упомянул его, — припомнил "ласковое" словосочетание Брагинский. — И теперь эта пташка в моем теле, а мой светлый мозг прозябает здесь. И если следовать моей идее о последнем имени, то все сходится. — Получается, чтобы поменять телами, нужно чтобы хоть один член из пары пил зелье? Да, кажется, Россия прав, как это не прискорбно, — с шекспировским драматизмом вздохнул Англия и поднял затрепыхавшегося Ваню за крыло. — Но просто грех в таком виде над тобой не поиздеваться! И дальше идет что-то вроде живодерской версии "В мире животных", причем к тисканиям присоединились и остальные страны, ведь возможность и правда уникальная. Вот так и завершился первый день.