Неприятности по обмену

Уже второй раз Англия просыпается у батареи в зале собраний, и уже второй раз из-за оглушительных раскатов храпа, в основном идущих от тела России. И именно его Артур решил найти. Но куда он смылся, общипанный после вчерашнего наплыва "любви и ласки", история умалчивает. "Хорошо бы время узнать," — подумал англичанин, смотря в окно; но небо заволокли плотные серые тучи, словно они, падлюки, все знают и просто нагнетают обстановку. И вот сейчас начинается самый пирожок, задавший занятие на ближайшие несколько часов — Англия решил посмотреться в небольшое зеркало, которое было повешено ещё давно по просьбе Франции на противоположной стене. А пока Арти преодолевает препятствия в виде свернувшихся клубочком стран, напомним вам — Россия — щедрая душа и на месть не скупится. Но вот Англия узнал об этом только когда взглянул в зеркало. Кроме убойного причесона а-ля "ходил на экскурсию в трансформаторную будку", огромной распухшей английской морды, и спутанных бровей это "стекло ужасов" показывало небольшие белые пятна с темными вкраплениями на брюках, помявшемся пиджаке и голове соответственно. — Что это? — вслух спросил Керкленд, вертясь взад-вперед, осматривая всего себя и замечая все больше пятен. Почесав затылок, Артур нащупал в волосах что-то теплое и мягкое. Он поднес руку к лицу и принюхался: — Да что же э... МАТЬ ТВОЮ ЗА НОГУ, РАШКА! — взревел он, вскинув голову к потолку, и едва успел увернуться от нового "снаряда". На люстре, как и ожидалось, сидел Брагинский, минуя все законы физиологии, растянув клюв в улыбке. — Да ты тут все обгадил! — ругался Артур, спешно вытирая руку об стену. Но Ваня еще шире улыбнулся и спикировал прямо на Англию. Все "ракеты" попали точно в цель, и теперь без того фанатично-чистоплотному англичанину хотелось вообще повеситься. Но, присмотревшись, он понял, что кара постигла не его одного. Весь зал был покрыт птичьей деятельностью, а Иван, как заправский бомбардировщик, продолжал какашечную атаку. — Пеее~ Это снег, да? — потер сонные глаза итальянский Америка, разглядывая свою куртку. — Давайте ловить ртом снежинки! — Италия, не смей, это говно! — и Меттью-Людвиг, подбежав, быстро захлопнул уже открывшийся рот Венециано с такой силой, что у того аж хрустнула челюсть, а глаза сбежались в хоровод. Кстати, Крауц был единственным, кому удалось остаться невредимым, походу тело Канады обладало даром исчезновения. — Ну чем теперь кидаются в мою прекрасную харюшку? — следующим проснулся прусс. — Мать моя война, отец мой Тевтонский орден! Это же... ИВАН!!!!! Но видно у Брагинского закончился заряд, поэтому тот вновь перелетел на люстру, любуясь на свои свершения. — Ну только спустись, только спустись, говновоз летучий! Я из тебя цыпленка табака сделаю! — кричал, угрожая кулаком, Пруссия и тщетно пытался допрыгнуть до ухмылявшейся птицы. — Пру! — Э? — Гилберт обернулся и увидел стоящее за его спиной тело России с мозгом канарейки. — Пру! — повторил русский, тыкая в удивленного Ивана под потолком. — Да что ты хо... — но не дожидаясь окончания вопроса, под истеричный крик прусса и общий стук челюстей и клюва об пол, Россия подхватил немца подмышки и поднял к люстре. — Теперь мочь помочь! — еле выговаривая слова, улыбнулся он Гилберту, который теперь висел перед люстрой и обалдевшим Иваном. — На какую фигню тратят мою силушку богатырскую! — первым очухался Брагинский, взлетая со светильника и взяв курс на шкаф; Пруссия лишь беспомощно хлопнул руками в воздухе. — Помочь! — вскрикнул Россия-Пруберд, бросаясь вдогонку за бывшей оболочкой. Но он не рассчитал одного — тело Ивана само по себе нужно заносить в список особо опасных оружий мира, наравне с ядерным, химическим и биологическим. Причем последние три не уничтожили столько здоровых рассудков, сколько один Ваня за чашкой чая. И именно поэтому, когда Пруссия был "легонько" откинут на диван, все присутствующие имели честь наблюдать очень неожиданный эффект: Гилберт, пропахав носом пол зала, протаранил стену и полетел на свидание с землей-матушкой. А пока Россия носился за Иваном как "Камаз", сметая все на своем пути, остальные пытались снять картинно повисшего на березе немца. — Держись, братюнь, я спускаюсь! — проорал Канада, но был бесцеремонно затоптан прыгнувшим из окна Италией с криком "Я герой!"(tm). Теперь доставать нужно было двоих. Но никто не ожидал ТАКОГО поворота событий. Под окном, во всей своей злобной красе возникла... (барабанная дробь, фанфары, картошка в небо) Беларусь! — Где Ваня?! — проорала Наташа так, что листья на деревьях поседели от страха. — Ну сначала — здравствуй, — вещая с березы, поправил ее Гилберт. — Шо? Шо это за кучка тама на деревце мне вякает? Итак, возвращайте мне державушку мою родную, уроды! Но на чувствах нЭжной дЭвушки решил сыграть Артур. — Наташечка, ты бы помогла нам их снять отсюда... — А проститутку тебе не снять, заморыш? Но, ясень пень, что за награду в лице Ванечки Беларусь готова сделать что угодно. Ведь с захваченного и перепуганного братика можно вытянуть все, что пожелаешь, если он, конечно, будет в состоянии говорить. Поэтому уже через минуту оба горе-летчика оказались потрепанными, но ногами на твердом. Пока Беларусь заходила в здание, а Пруссия и Альфред целовали землю, страны окружили Россию и хором пытались объяснить оному, что нужно делать. — Старайся мало говорить, а лучше вообще не надо! — Не женись! — Газ подмышку и требуй бабло! Но тут с высокомерным видом откуда-то из-под ковра выпорхнул Иван и закружился над бывшим телом. — Успокойтесь вы все! — сказал он и теперь повернулся к России. — Я буду помогать тебе и давать советы, понял? Русский неуверенно кивнул. Сейчас всем своим видом он напоминал смущенную школьницу. Такую двухметровую, мужеподобную школьницу. Но вот уже слышен стук каблуков по паркету, и в комнату влетает Беларусь. Все молниеносно выстроились в шеренгу, вытолкнув Россию вперед. — Господи, Гил, успокой свою бешеную птицу! — Наташа с сомнением посмотрела на бьющегося в агонии Пруберда. — Нет! Не хочу! — зашептал Ваня, когда прусс усадил его на на плечо России. Но немец оставался непреклонен, а Ваня уже пожалел, что предложил такую идею. — Ой, какая же он лапуля! — взвизгнула Наташа, схватив Ивана в кулак и прижав к щеке. — Утютютю! "Господи, это что, моя судьба?" — думал Брагинский, когда сестренка чуть ли не на косточки разбирала его. — Можно я его возьму, Байлдшмидтик? — промурлыкала белоруска, смущенно шаркнув ножкой, отчего все парни в зале буквально растеклись в лужицу. — Бери, конечно, это мой великодушный подарок! — явно переигрывая, начал речь прусс. — Это, между прочим, очень редкая порода долголетних птиц-спутников, которые водятся только в Берлине. Ну а ты только глянь на это необычное золотистое оперение! А еще он умеет приносить тапочки, делать кофе и ухаживать за цветами! "Почему ты не родился продавцом?" — эта фраза была написана буквально на каждом присутствующем при этом событии лице. Но вот Наташа, все еще сжимая Ивана в руке, хватает совершенного потерянного Россию за локоть и тащит к выходу.