***
— Я предупреждал вас, что время, которое мы тратили на обсуждения сложившейся ситуации, может позволить Билли переманить на свою сторону большее количество людей. Действовать необходимо было незамедлительно, но вы не послушали. — Дела не ведутся поспешными решениями, — спокойно прокомментировал слова Джеймса губернатор, подписывая бумаги, которые в данный момент принёс ему какой-то из подчинённых. Флинт прекрасно знал, кем был Вудс Роджерс. Он видел таких тысячами в своей прошлой жизни и прекрасно осознавал, с кем имеет дело. С человеком, очень далёким от пиратской жизни, самоуверенным и верящим в свои собственные идеалы, не терпящим и мысли о том, что мир устроен иначе, чем он думает. Что жестокость не искореняется законами и нормами, лишь потому, что она рождается в сердцах людей не просто так. И что тьма, в конце концов, никогда не исчезает, оставаясь соглядатаем за окнами, когда в доме включают свет. Жизнь в Нассау была устроена иначе, чем в Лондоне, и иначе, чем это представляли себе такие, как Роджерс. Она требовала иных мер для поддержания порядка, но Флинт больше не имел смысла обличать свои раздумья об устройстве пиратского контроля в слова. Роджерс мог важничать и самоутверждаться до тех пор, пока осознание реальности ещё не настигло его, и Флинту не было до этого никакого дела. — Моей обязанностью является устранение таких проблем, которые могут стать ощутимой угрозой на пути английской власти к её законному становлению на этом острове, — напомнил он губернатору. — Но в моих руках лишь горстка людей с команды Моржа, и я не могу в полной мере гарантировать успех, когда силы столь малочисленны. Потерпев поражение, Флинт проследовал в дом губернатора оповестить лично Роджерса, как это обязывало сформированное ими соглашение, и пришёл к мысли, что обязан сообщить ему свои опасения, особенно когда устранение сопротивления было в его личных интересах. Роджерс обязан был спуститься с небес на землю, чтобы Флинт осуществил то, что должен был. Ведь иначе Джеймс терял нечто по-настоящему ценное – Томаса. Сейчас все карты ложились на Билли и способность Флинта помешать ему. А чёртов губернатор был слишком упрям, чтобы последовать его совету. — И что прикажете делать? — Роджерс непонимающе нахмурил брови. — Мои вооруженные отряды прочёсывают остров, их гарнизоны стоят по окраинам города, готовые атаковать противников. Каждому объявлена награда за голову Билли. — Проблемы в Нассау так не решаются! — прорычал Флинт, выходя из себя. Он удержался от желания пнуть попавшийся ему на ходу деревянный стул и лишь шумно втянул носом воздух, прохаживаясь по комнате. Напряжение, сковывающее его тело с момента заключения этого несносного договора, давало о себе знать. Каждый час, отделявший его от встречи с Томасом, пробуждал в Флинте лютую ненависть. Он не мог противиться захватившим его чувствам, и они вырывались наружу, сметая всё на своём пути. С момента их единственной встречи, которую позволил Роджерс, прошло уже несколько дней. Тогда он не смог сказать Томасу ни слова, занятый тем, что лишь смотрел, долго не отрываясь, смотрел в это столь знакомое лицо и ощупывал взглядом, пытаясь заставить себя поверить в реальность. И когда ноги сами понесли его в сторону Томаса, и он наконец ощутил под своими пальцами чужую рубашку, дотронулся до того, кто казался миражом, он по-прежнему не смог произнести ничего более связывающего, чем одно имя, которое вырывалось из его сжатых губ. Та краткая встреча перевернуло всё в его душе. И оттого, что это мгновение было столь непродолжительным, сейчас Флинт всё больше и больше желал, чтобы оно наступило вновь. Разговор с Роджерсом был обязательным, однако вся сущность Флинта рвалась в эту самую минуту в другое место. Но сейчас необходимым было образумить губернатора, ведь именно от его решений зависело их с Томасом будущее, как бы не унизительно было это признавать. Флинт не был бы собой, если бы не раздумывал над тем, каким образом можно будет забрать Томаса раньше, чем его обязательства будут соблюдены, чтобы избавить их обоих от риска. Но каждый раз в его раздумьях планы имели существенные промахи, которые угрожали жизни Томасу, а этого Флинт допустить не мог. Поэтому сейчас ему лишь оставалось играть по чужим правилам, но он намерен был использовать свои собственные карты. — Пираты на острове ещё слишком не уверенны в вашей власти, чтобы поддаться таким провокациям, — попытавшись, вернуть себе спокойный тон, проговорил он. — Им платили намного больше и весомее за работы, которые они отказывались выполнять. А вы хотите, чтобы они привели вам Билли на блюдечке за смешные монеты, рискуя умереть? — он сделал паузу, прежде чем произнести слова, которые должны были привести к характерной реакции, но Джеймс Флинт прекрасно предугадал её. — Мне не нужны пираты, дайте мне ваших людей. Едва последние слова сорвались с его губ, как лицо губернатора побледнело и перекосилось. — Это смешно, — выплюнул он в ответ, посмотрев на Флинта так, как если бы сомневался в его здравом рассудке. Довольно часто на него смотрели таким образом, и Джеймс смирился с этим. А Вудс в этот момент никак не желал понимать, когда что-то пошло не так, и человек, которым он должен был управлять, теперь навязывал ему свои правила управления. — Кем вы себя возомнили? Позвольте напомнить вам, что вы – капитан Джеймся Флинт, чьё устрашающее имя заставляет всех на многие мили отсюда дрожать в ужасе. Вы – преступник, который получил помилование на особых основаниях, и смеете просить меня отдать вам в командование хороших достопочтенных людей, которые охотнее согласятся драить туалеты на палубе, чем слушаться ваших приказов. — У них не будет выбора, — самоуверенно заявил Флинт в своей излюбленной манере. Он нисколько не заблуждался, ставя свои условия, прекрасно понимая, что именно в той ситуации, которая происходит сейчас, его предложение наиболее верное и единственно возможное, если они хотят добиться успеха. Роджерсу необходимо было время, чтобы это понять, избавившись от первичного шока от столь неподобающей наглости со стороны капитана, он всё же соизволил ответить. — Мы здесь с вами не торгуемся, — резко проговорил он, желая напомнить Флинту, кто из них на этом острове в данный момент считается важным. —Я чётко и ясно огласил свои условия, вы поручились выполнить их. На этом наш разговор закончен. — Если вы заинтересованы получить победу любой ценой, а мне предельно известно, что именно такие цели вы преследуете, вам лучше согласиться с тем, что я предлагаю. Несколько мгновений тишины последовало за этими словами, и лишь после Роджерс соизволил тихо выдохнуть и выговорить слова, которые вырвались из него с большим трудом. Флинт это прекрасно видел, но он не заблуждался насчет того, каким будет ответ. В конце концов, они все следовали за ним: Гейтс, Сильвер, Роджерс. Стоило ему задеть то, что он считал нужным, и слова имели ценность в их глазах так, как если бы они слышали то, что хотели услышать. — Я посмотрю, что можно сделать. Джеймс удовлетворённо кивнул и, посчитав разговор оконченным, направился из комнаты. Роджерс внемлет его словам, в этом Флинт не сомневался, а когда всё закончится, ситуация в Нассау будет волновать его в самую последнюю очередь. Сейчас все мысли о политике заслоняло предвкушение от предстоящей встречи. У него начали подрагивать руки ещё, стоило им появится в городе, а сейчас лишь пару шагов отделяло его от Томаса. Один из офицеров личной охраны губернатора проводил его к нужной комнате. Он открыл дверь, и почувствовал, как Джеймс МакГроу восстал из мертвых.Джеймс Флинт
2 мая 2019 г. в 21:00
Кто такой Джеймс Флинт?
Поразительно, как легко иногда бывает позволить нашим стремлениям, нашему разуму сотворить нечто такое, что потом приобретает форму, пробиваясь в реальности через наши поступки и действия. Как легко иногда памяти сыграть с нами злую шутку, позволив забыть то, какими мы были вчера. И когда мир переворачивается с ног на голову, мыслимыми усилиями мы делаем всё возможное, чтобы сохранить хотя бы призрачную иллюзию незыблемости почвы у нас под ногами. Осознанно или нет, но задействуя разум, который столь велик и непостижим, мы заставляем себя поверить в существование цели, которую сами же себе и навязываем, исключительно ради того, чтобы превозмочь испытания, обрушенные на наши души.
Кто такой Джеймс Флинт?
Казалось бы, ещё пару дней назад на этот вопрос он мог ответить, не задумываясь. Это образ, который он собственноручно создал, дабы воплотить в жизнь те единственные стремления, которые остались единственно важными для него после роковых событий в Лондоне. Измученное, бившееся в агонии от чувства несправедливости, сердце, его неконтролируемая ярость, стремившаяся сокрушить виновников случившегося, сводившая его с ума тоска и горе выжгли любое присутствие Джеймса МакГроу в его теле, оставив лишь гаснуть тлеющие останки. И на смену этому человеку пришёл кто-то другой. Тот, чьим главным намерением было не дать усилиям Томаса Гамильтона пасть прахом и воплотить в жизнь его стремления и мечты, представив их за свои и практически полностью посвятив этому жизнь.
Для столь великой цели необходим был человек, готовый сокрушать всё на своём пути и лишать жизни тех, кто препятствует этому, идти вперед, несмотря на любые трудности и сомнения, добиваясь поставленной цели. Вот каким был Джеймс Флинт. И вот каков был бы его ответ.
Однако, в столь редкие моменты, когда мысли Джеймса путались, когда его на миг посещало то чувство, которого он всегда страшился, когда обстоятельства вынуждали его обратиться назад в прошлое, в такие моменты он не был уверен в том, кем на самом деле являлся Джеймс Флинт. Всего лишь образ или часть его самого? Тот, кем он стал в результате событий, перевернувших его жизнь с ног на голову, или кем всегда был, но скрывал под личиной цивилизованного мира? Кто же?
Он не готов был ответить в точности, сколько осталось в нём самом от Джеймса МакГроу сейчас и сколько принадлежало Джеймсу Флинту, который больше не был просто образом, а реальным человеком, обревшим реальность, закрепившим своё имя легендами и мифами, пугающими людей по всему свету, и избавившимся от грузов прошлого.
И в данную минуту его волновал лишь один вопрос, один главный вопрос, ответ на который получить он так страшился. Может ли его имя, созданное в результате стольких усилий, потерь и кровопролитных решений, стереть дотла будущее, дарованное ему судьбой, что была так щедра, предоставив ему этот шанс? Один из тысячи.
То предстоящее будущее, которое сулило ему выполнение условий Роджерса, их общее будущее с Томасом, будет ли оно возможным, если Джеймс Флинт не пожелает умереть, тем самым погубив готового воскреснуть Джеймса МакГроу?
— Капитан, полагаю, сейчас самое время начать? — голос Сильвера внезапно вывел его из раздумий.
Флинт осознал, в какой важный момент рисковал отвлечься и мгновенно подобрался, пытаясь понять по нахмурившемуся лицу своего квартермейстера, не дал ли он этой минутной задумчивостью повода для сомнений в нём. Но Джон Сильвер лишь приподнял бровь, кивая головой на замершую в ожидании приказа команду, притаившуюся в зарослях кустарников по обе стороны от них. Оглядев их застывшие в напряжении лица, гадая, кого из них ему больше не предстоит увидеть после, Флинт кивнул.
Эти люди под покровом ночи сегодня должны были положить конец сопротивлению на этом острове, что возражало против английской короны, и дать начало новому времени, полному неизвестности и обещанному процветанию. Флинта мало волновало то, что думают пираты на этот счёт. Столь же малому вниманию с его стороны уделялось рассуждениям о будущем Нассау.
Единственное, что было для него истинно важным сейчас – это выполнить часть обязательств, которые представлялись ему как плата за обещанный шанс начать всё сначала, и были тем единственным препятствием на пути к человеку, который по-прежнему значил для него нечто большее, чем что бы то ни было на этом свете. Только положив конец сопротивлению пиратства, он сможет гарантировать их будущее.
Эти люди, чья жизнь или смерть были столь незначительны для него, должны были лишь сыграть свою роль в этом. И как это часто и случалось, отдавая приказ, Флинт нисколько не жалел о тех, для которых он был последним в жизни приказом перед неминуемой гибелью.
— В атаку!
Послушные его словам, как стая стервятников, накинувшихся на свою добычу, люди мгновенно раскинулись по всей территории лагеря, вопя во всю мощь и на всякий лад устрашающие грозные фразы. Флинт ринулся вперед, тут же нанося пистолетом смертельную рану одному из противников, которому не посчастливилось оказаться на его пути. Краем глаза он заметил, как метнулся рядом Сильвер, в моменты боя удивляющий его своей маневренностью, несвойственной калеке с костылём, но после всё его внимание снова было устремлено вперёд.
Азарт от схватки мог заглушать собой всё иное, и порой не было необходимостью видеть противника, прежде чем рука тянулась к оружию. Инстинкты всегда срабатывали безоговорочно. Отдаваясь схватке, Флинт на секунду позволил себе подумать, что битва - это то единственное, что стирало грани между двумя составляющими его души. Кем бы он сейчас ни был - Флинтом или МакГроу - они оба получали от боя удовольствие. Однако, если МакГроу когда-то давным-давно научился сражаться, то Флинт - убивать. И в этом была существенная разница.
В миллиметре от него просвистела пуля, и Флинт обернулся, замечая стоявшего напротив него на достаточно небольшом расстоянии Билли, у которого в руках дымился пистолет. Его взгляд не отрывался от капитана, и в нём отчётливо прощупывалось желание убивать.
Недавно именно Билли вслух заявил о том, что не желает идти на поводу у капитана и соглашаться на помилования, которыми щедро разбрасывался новоиспечённый губернатор. Именно этот человек, собрав горстку людей, разведя лагерь в центре острова, вознамерился вести партизанскую войну за независимость Нассау. И именно этого человека капитану Флинту поручено было устранить.
Флинт сузил глаза и, заткнув за пояс свой разряженный пистолет, предположил, что сейчас самое время положить этому конец. Он медленно двинулся в обход дерущихся людей, не теряя зрительного контакта. Чуть сжатые губы превратились в сплошную напряжённую полосу, образовывая на щеках характерные морщины. Он был готов действовать незамедлительно, однако Билли до сих пор не предпринял попытку напасть и стоял в ожидании, когда Флинт подойдет ближе.
— Я знал, что до этого дойдёт. Но даже не думал, что при таких обстоятельствах, — проговорил Билли, глядя ему в глаза.
Флинт лишь бросил взгляд в сторону, молчаливо соглашаясь. Мимоходом он оценил ситуацию, оглядывая атакованный его людьми лагерь. Билли мог говорить всё что угодно, но он безусловно проигрывал. И картина, которая представилась глазам Джеймса, лишь подтверждала это.
Лагерь сопротивления, который возглавлял Билли, почти пал. Те немногие люди, согласившиеся пойти вместе с ним, когда Билли отказался принимать помилование, сейчас приняли свою учесть, встретив смерть от рук новоявленного капитана карательного отряда английской короны, который ещё столь недавно являлся их капитаном, и лишь немногие из них всё ещё оставались в живых. Успех операции был очевиден. А план был довольно прост: необходимо было действовать решительно и быстро, так как Флинт полагал, что Билли не сможет перетянуть на свою сторону большое количество людей, если ограничить это время лишь парочкой дней и атаковать лагерь, как только шпионам станет известно его нахождение.
Вудс Роджерс посчитал затею удачной и отдал приказ. Этот человек был тем, кому взгляд в будущее основательно мешает оглядываться вокруг, и даже несмотря на то, что он не был обделен умом, а таких Флинт замечал сходу, его затеи, которой он положил столько сил и времени и вовсе не видел в ней изъянов, не суждено было осуществиться. Власть, возведённая в результате уступок, всегда имеет под собой шаткую опору.
И когда Роджерс, сидя в своём кресле губернатора, позволит себе дать слабину, а он позволит, в этом Флинт не сомневался, то непременно сделает ошибку. Он уже был опьянён свободой, что же говорить о том, когда на острове не останется сопротивления и вся власть перейдёт к нему в руки? Его люди, распалённые шлюхами из борделя и поражённые местными болезнями, не будут способны в полной мере удержать новое сопротивление. И тогда этой английской короне в Нассау придёт конец. Не так легко держать в узде пиратов, противящихся любому контролю. На это нужен страх или уважение. Ни того, ни другого вызвать в их окаменевших сердцах не было подвластно Роджерсу. Но свои мысли Флинт не желал озвучивать сейчас. Для него было не важным то, что произойдёт после.
И если бы кто-либо из тех людей, кто кидался в бой, ведомые приказам Флинта, действительно бы осознал, что их капитан не считает дело, за которое борется, важным, и что они рискуют напрасно за власть, которой в скором времени всё равно придёт конец, они бы сложили оружие, не задумываясь. Капитан, который не уверен в грядущей победе, командует битвой, которая не имеет значение. Но никто из них даже не догадывался, какую награду он ожидает получить.
Билли не повезло оказаться у него на пути к тому, за что Джеймс бы отдал жизнь. Снова этот юноша угрожал планам капитана, но только сейчас Флинт намерен был положить конец всему. Однако, он слишком поздно прочитал в глазах Билли зарождающийся триумф.
В тот момент, когда Флинт решил действовать, напав на своего бывшего квартермейстера, тот просвистел знак, и из ближайших бараков на карательный отряд английской короны вывалила толпа из вооруженных людей, одним своим появлением меняя расстановку сил и препятствуя планам Флинта одержать легкую победу в этом бое.
Ухмылка Билли, которую он адресовал капитану, была улыбкой победителя, и Флинт нехотя отступил от него, вынужденный сражаться с увеличившимся числом врагов.
Командуя на отступление, Джеймс вынужден был признать, что недооценил своего противника. Довольно досадно было понимать, что он делает это уже не в первый раз в отношении Билли: этот глуповатый с виду парень, который должен был погибнуть в угоду его целям, не раз заставлял его иначе взглянуть на себя. Разница в их взглядах, то недоверие, которое Билли проявлял к нему, должны были, в конце концов, столкнуть их лбами друг с другом, и сегодняшняя встреча являлась лишь доказательством того, что это в скором времени произойдёт.
Ещё раз бросив взгляд на противников, в этот час упивающихся своей победой, Флинт резко развернулся, ища глазами Сильвера, чтобы тот отправил шустрого гонца в город прежде, чем они там окажутся.