***
Внимание юной кхандийки привлек один, довольно большой гобелен, висящий напротив двери. Он выделялся среди окружавшей его показной роскоши, подобно чистому изумруду в сверкающих россыпях пустой бижутерии. Сразу было видно, что выполнен он истинным гением. Солнце, заходящее за далекие синие горы, окрасило в алые и золотистые цвета лесную поляну, окруженную, казалось, со всех сторон темным вековечным бором. Под сенью могучих елей расположилось пять человек. В центре в резном кресле, больше напоминающем трон земных владык, сидела статная девушка удивительной красоты, чья кожа была подобна мрамору, а волосы ни в чем не уступали ярому золоту. Юно и непорочно было ее точеное личико, а слегка зауженные глаза сверкали, что твои звезды. Красавица была облачена в дорогие и, несомненно, царские одеяния, каких Ширин еще не доводилось видеть. За ее спиной замерло четверо мужчин, чем-то неуловимо схожих с сидящей девушкой и в то же время во многом отличных от нее. Горды и своенравны были их благородные лица, глаза же сияли тем же волшебным светом, что и у белокурой красавицы. И хотя их наряды были столь же роскошны, как и платье девушки, сразу было понятно, что перед тобою не разнеженные вельможи, а истинные воины, посвятившие свою жизнь кровавому ратному мастерству. Сильные руки крепко сжимали рукояти длинных мечей, а суровая линия губ говорила о нраве жестком и решительном. Казалось, что изображенные на гобелене люди оживут, стоит лишь моргнуть глазом, столь реалистичны были их лица, столь проницательны их сверкающие таинственным светом глаза. Люди … Ширин почувствовала, как ее сердечко застучало сильнее. А люди ли они вообще? Вдруг перед нею … — Это я и мои трое братьев: Финрод, Ангрод и Аэгнор, — прозвучал позади кхандийки глубокий женский голос.***
Ширин, наслушавшись речей таинственных федайинов рассчитывала увидеть убеленного сединами старца, одетого в белоснежные одеяния, сжимающего в сухой морщинистой руке посох и восседающего на некоем подобии трона. Именно так юная девушка представляла себя пророка — лидера воинственной секты фанатиков. Однако все ее ожидания оказались напрасны. Она ошиблась практически во всем, кроме цвета одежд таинственного обитателя здешних покоев. Они были настолько ослепительно белыми, что и смотреть на них было больно. Подле распахнутого настежь окна стояла женщина, удивительнее которой Ширин еще не доводилось встречать. Была та незнакомка высокой и грациозной, властной и прекрасной, подобно царице давних дней. Глаза ее были цвета летнего неба, а слегка тонкие губы алее крови, волосы, рассыпавшиеся шелковистыми волнами по покатым плечам, словно серебро, а гладкое, без единой морщинки лицо подобно мрамору. Правильной формы аккуратный носик и властный крутой подбородок, что, как это не странно, не портил мягкость черт, дополняли картину. Трепетное сияние лунного серебра, лившееся из открытого окна, обволакивало всю статную фигуру незнакомки, заставляя ее буквально светиться изнутри, словно она была и не живым существом вовсе, а майа (1), сошедшей в Арду из ныне потерянного навек Валинора. Белоснежное блио (2), в которое была одета таинственная женщина лишь усиливало общее впечатление нереальности происходящего. Юная кхандийка оторопело уставилась на прекрасную незнакомку. Нетленные Солнце и огонь! Девушка могла поклясться (который раз за этот удивительный вечер!), что подле окна еще минуту назад никого не было. Вообще НИКОГО! И вот теперь, словно материализовавшись из лунного света, на нее смотрела писаная красавица. — Mae govannen, Legolas Thranduilion. Elen sila lumenn omentilmo (3). — Diola lle (4), — спутник Ширин, приложив правую руку к сердцу, галантно поклонился белокурой красавице с достоинством истинного придворного кавалера. — Для меня честь лицезреть прекрасную повелительницу Карас-Галадона, вечно юную Галадриэль — дочь великого Финарфина. — Давно мы не виделись с тобою, лесной царевич. — Увы, годы изменили меня, но не владычицу вечнозеленого Лотлориэна — края, где распускаются грезы. Галадриэль звонко рассмеялась, словно была она не великой властительницей из древнего рода государей, а девой, юной, словно сама весна. — Вижу, что ветер странствий не выветрил из твоей своевольной головушки великосветские манеры. — Как я мог забыть то, что мне так усердно прививали. Особенно батюшка. До сих пор вспоминаю его самое доходчивое средство — ремень, — улыбнулся Леголас. — Ed’ i’ear ar’ elenea (5)! Твой отец знал толк в воспитании. — Что да, то да, — улыбка эльфа получилась несколько кривоватой. — Однако же, я, право, весьма удивлен. Признаться, Галадриэль Финарфион, не ожидал встретить вас здесь … Так далеко от золотистых мэллорнов (6) вашего царства. Хотя Ширин не понимала ни слова из оживленного разговора перворожденных, имя она услышала прекрасно. Галадриэль … Имя из сказок. Вечно юная правительница колдовской чащи. Женщина старше самого времени, родившаяся под иным небом и другими звездами. Видимо испуг был так явно написан на лице девушки, что понять, о чем она думает не составляло особого труда. Владычице Золотого леса хватило одного взгляда, дабы уяснить — зеленоглазая спутница Леголаса напугана до полусмерти. И было отчего!.. Не каждый день смертная сталкивалась лицом к лицу с древней эльфийской ведьмой. Не выдержав, Галадриэль музыкально рассмеялась. — О, Элберет! Да я погляжу, Леголас, твоя подружка едва жива от страха. — Она мне не подружка, — нахмурился эльф. — Я получил ее, в качестве «приза» в глупой ссоре с морэдайн. — Мне ведомо то, — кивнула владычица Золотого леса отходя от окна и усаживаясь в удобное мягкое кресло, стоящее подле письменного стола. — Не бойся, дитя, — эльфийка повернувшись к Ширин перешла на всеобщий, — я не чудовище, чтобы там не говорили ваши вечно хмельные барды. И есть тут тебя точно не собираются. Уж поверь на слово, будь так любезна … — Госпожа … Я … — пролепетала бывшая невольница. — В твоих жилах течет не только кхандийская кровь. Стой, ничего не говори, позволь мне угадать. Кто-то из твоих родителей был родом из Рохана? Я права? — Эмма — моя мать, была родом из Вестфолда, — запинаясь, пробормотала девушка. — Хм. Что ж, это многое объясняет. Тамошний народ издавна любит распускать грязные слухи о моих владениях. Что рассказывала твоя матушка о Лориене? Ширин смущенно потупилась. — Ну же, детка, не бойся. — мягко улыбнулась Галадриэль. — Я не буду злиться. Поверь, Ширин, меня уже давно, не волнуют клевета и напраслина. — Вы знаете мое имя? — Я многое знаю в этом мире, но, к сожалению, не так много, как мне хотелось бы. Ну? Я жду ответа. — Мама … мама в детстве нередко … пугала меня вами, когда я уж чересчур проказничала. Она рассказывала мне о злой эльфийской ведьме, что живет в самом сердце проклятого богами леса. Она … то есть вы, — щеки Ширин чудесно порозовели, — не гневайтесь, госпожа, но матушка считала, что вы умеете читать людские мысли, видите наперед и … и убиваете людей, высасывая из них душу. — Не людей, а розовощеких младенцев. — Что, простите? — Я убиваю не всех людей. Только розовощеких младенцев. Такой у меня бзик, понимаешь. Видя, что Ширин непроизвольно сделала шаг назад, Галадриэль вновь мелодично рассмеялась. На это раз улыбки не смог сдержать даже Леголас. Подойдя к испуганной Ширин, он с нежностью, по-отечески, обнял ее за плечи. — Не бойся, девочка. Госпожа так шутит. — Шутит? — зеленые глаза воззрились на весело улыбающуюся эльфийку. — Разумеется. Не думаешь же ты, что я действительно такое чудовище, каким меня выставляют роханские пустобрехи. Помолчи! Не надо лишних слов, — властно махнула рукой владычица Золотого леса. — Я не враг тебе. Поверь … И перестань уже трястись. Это, признаться, порядком раздражает. — Простите, госпожа, — совсем сникла Ширин, желающая в этот миг провалиться сквозь землю. — Вот и славно. Забудем о глупых страхах и поговорим о делах, — вмиг посерьезнела Галадриэль. — А они, прямо скажем, весьма и весьма не радужные. По крайней мере, — голубые глаза королевы холодно сверкнули, — для моего народа.***
— Признаться, не ожидал вас встретить здесь, госпожа, — заметил Леголас. — Вы, одна из последних великих властителей эльфийских царств в Средиземье, путешествуете по стране, где нас, мягко говоря, недолюбливают. Чудеса, да и только! — Не прикидывайся дурачком, Зеленый Лист, — откинулась на спинку кресла Галадриэль. — Тебе прекрасно известно, что я не сижу сиднем в Золотом лесу ожидая темных времен. — До меня доходили некоторые слухи, — усмехнулся эльф, сделав вид, что не услышал так нелюбимое им прозвище, что бытовало среди его соотечественников. — В Роздоле болтали о вашей кипучей дипломатической деятельности, которую вы развернули в Гондоре. — В Раздоле много болтают — это правда, — саркастически улыбнулась царственная эльфийка. — Элронд с годами, к сожалению, все больше и больше превращается в бабу, живущую досужими сплетнями. — Так значит это неправда? — Отчего же? — изогнула прекрасную бровь Галадриэль. — В этой сплетни есть доля правды, но от этого она не перестает быть всего лишь сплетней. Не выдержав, Леголас тихонько рассмеялся. — О, Элберет Гилтониэль! Я стал уже забывать наше любимое эльфийское великосветское чванство. — Еще бы, — улыбнулась в ответ Галадриэль, — жизнь среди последышей (7) лишает многих удовольствий, свойственных нашему народу. — Так что же вы тут делаете, госпожа? И зачем все эти шпионские страсти, с потайными убежищами, таинственными федайинами и прочее? — уже серьезно вопросил Леголас. — Уверен, за всем этим кроется некая зловещая тайна. — Не такая уж и зловещая. Но политики без тайн не бывает. Ширин, я вижу ты порядком устала? — неожиданно вопросила эльфийка у юной кхандийки. — Признаться, госпожа, прошедший день был богат на приключения, — с трудом подавляя зевок, кивнула Ширин. — Wende (8)! — громко хлопнула в ладоши владычица Золотого леса. Один из гобеленов вместе с целым участком стены бесшумно отъехал в сторону и в кабинет царственной особы впорхнули три очаровательные воздушные нимфы — белокурые эльфийки, одетые все, как на подбор, в белоснежные, облегающие точеные фигурки блио. Выстроившись в ряд перед своей госпожой, они грациозно присели в изысканном книксене. — Heri (9), — дивным колокольчиком зазвенели голоса девушек-камеристок. — Ширин, — Галадриэль вновь перешла на всеобщий, — эти милые девушки накормят тебя и помогут совершить омовения. — Леголас? — юная кхандийка с тревогой посмотрела на лесного царевича. — Все нормально, Ширин. Доверься им. — Вот именно, — несколько холодно улыбнулась владычица Золотого леса. — Не оскорбляй меня своими беспочвенными подозрениями. Видимо, у тебя проблемы с ушами, дитя, ибо я уже несколько раз говорила и повторю вновь — в этом доме тебе не причинят вреда. — Госпожа, да пребудет с вами милость нетленных Солнца и огня, — несколько виновато пролепетала Ширин, исполнив перед Галадриэль довольно замысловатый поклон кхандийских женщин. — И с тобой, дитя, и с тобой. Quel kaima (10). Спи спокойно и не тревожься о завтрашнем дне. Хотя бы сегодня. Будет утро, будет и решение твоих проблем. Подхватив опешившую Ширин под руки, камеристки королевы буквально вынесли несчастную девушку из кабинета Галадриэль. Стоило четверке переступить порог отлично замаскированной двери, фальш-панель тотчас же встала на свое место, вновь явив миру изысканный гобелен, которому совсем недавно стукнуло ни много, ни мало три тысячи лет. — Твоя подружка — милое и забавное существо, — заметила эльфийка, отворачиваясь от гобелена, изображавшего конную охоту в Валиноре. — Она мне не подружка. — Знаешь, Леголас, чересчур длинная жизнь — это не только дарованная нам свыше благодать, это еще, видимо, и суровое наказание за грехи. — О чем это вы, госпожа? — О времени, — горько улыбнулась вечно юная владычица Золотого леса. — Я так долго живу на свете, что успела позабыть свое детство, — в голубых глазах Галадриэль плескалась неведомая смертным тоска. — Хм. Смешно, правда? Представляешь, Леголас, я его совершенно не помню. А оно ведь было у меня … это детство. Было, пускай на заре времен, когда мир был юн, но оно было. — К чему вы это говорите? — криво усмехнулся лесной эльф. — Ветер с Запада принес вам зов валар? — Не юродствуй, сын Трандуила, — поморщилась Галадриэль. — Роль прожженного циника никогда не шла тебе. Ты — мелодраматичный романтик, сказочный принц на белом коне, но никак не подлец и не негодяй, чьи маски ты с таким упорством натягиваешь на свою физиономию который год. Ширин, как это не смешно бы не звучало, напомнила мне о юности нашего народа, которая уже никогда не повторится. Само осознание этого факта может вогнать в ступор даже самое толстокожее создание на свете. Что уж говорить о нас, перворожденных, чьи чувства так обострены от рождения. Последыши — счастливейшие из детей Илуватора, ибо они живут каждый день, словно в последний раз. Над ними не довлеет непомерный груз столетий и память тысячи и тысячи дней не тревожит их в бессонные ночи. Воистину мудр был Эру (11), когда даровал людям их смертную долю. — Люди лучше нас эльфов, ибо их души находятся в Арде так ничтожно мало, что не успевают наполниться ядом сожалений, — тяжко вздохнув, сказал Леголас. — Им чуждо наше садомазохистское рытье в былых днях и безумное цепляние за уходящий в морок былого старый мир. Люди — будущее, мы — прошлое, малозаметная тень прежних самих себя. Рано или поздно взойдет солнце нового дня и с лика мира исчезнет и эта вялая тень. В тот час придет конец нашему роду, как в слове, так и в песне. — Ты мудр не по годам, Леголас, но … довольно пустых разговоров! — Галадриэль решительно поднялась со своего кресла. — Как ты уже, наверное, догадался, я приказала привести тебя сюда не для философских диспутов. Тучи сгущаются над Средиземьем и огненный меч рока уже занесен над головами всех свободных народов. Глоссарий: 1) Майар (с квеньи Maiar или Máya -, «прекрасные», ед. ч. майа) — ангелоподобные, эфирные создания (духи), пришедшие в Арду из бескрайней вселенной (Эа) и созданные до начала всего сущего. Выступают как слуги и помощники Валар. Часть Майар попала под влияние демонического Мелькора и стали служить ему. В их числе был и печально известный Саурон. На помощь людям и эльфам в борьбе против Саурона в Средиземье были посланы волшебники Истари — майар из свиты различных Валар. Также к роду Майар (соблазнённых Мелькором и пошедших к нему на службу) относятся и демоны-валараукары — балроги. Преобладает точка зрения, согласно которой Майар единосущны Валар, образуя тем самым народ айнур (ангелов Илуватора) и что разница Валар и Майар — количественная, но не качественная, как и, например, разница Аратар (Верховных Валар) и прочих Валар. В ранних работах Толкина слово «майар» отсутствует. Меньшие Айнур, вошедшие в Арду, именуются также — «Валар». Однако из-за некоторой путаницы в терминах иногда некоторые апокрифисты считают, что Майар сотворены Валар (а балрогов сотворил Мелькор). 2) Блио (фр. Bliaud) — средневековая верхняя женская и мужская одежда. Известна с X века. Женские блио представляли собой длинное платье с рукавами узкими до локтя и расширяющимися к запястью. Для женских блио особенно были характерны рукава; окончание рукава иногда расширялось до такой степени, что они доставали до земли. Также была характерна шнуровка по бокам и на животе. Обычно блио носили с богато украшенным поясом. Основными материалами для изготовления блио были тонкая шерстяная ткань или шёлк. (Взято с ВикипедиИ). 3) Добро пожаловать, Леголас — сын Трандуила. Звезда сияет в час нашей встречи. (эльф). 4) Спасибо. (эльф.) 5) Клянусь морем и звездами! (эльф.). 6) Мэллорн (Mallorn, множ. Mellyrn) — «Золотое дерево» (от синдаринского mal (золото) и orn (дерево); квэнийская форма malinorne, множ. malinorni). Разновидность деревьев, изначально росших на Тол-Эрессэа, а оттуда впоследствии перевезенных в Эльдалонде («Гавань Эльдар» в Нуменоре). Кора мэллорна была гладкой, серебристо-серой. От прямого ствола ветви расходились вверх и в стороны, как у бука. Листья, тоже похожие на буковые, но большие по размеру, с внешней стороны были бледно-зеленого цвета, а с внутренней — серебристые. Осенью они не опадали, а приобретали бледно- золотой оттенок. Весной на мэллорне появлялись золотистые бутоны, собранные в соцветия (как у вишни). Как только цветы распускались (а цвели мэллорны все лето) листья опадали, так что весной и летом рощи мэллорнов были устланы и покрыты золотом, а кора сверкала серебром. Плодом мэллорна был орешек с серебристой скорлупой. Тар-Алдарион, шестой король Нуменора, подарил их несколько королю Линдона Гиль-галаду. В его землях они не прижились, и он передал их Галадриэль. Благодаря ей мэллорны разрослись в Лотлориэне, дав ему прозвище «Золотой Лес». Мэллорны, росшие там, были очень высокими и могучими деревьями, хотя и не достигали той высоты и толщины обхвата, как в Нуменоре. Эльфы Лотлориэна селились на их верхушках (на специальных деревянных платформах, называвшихся тэлэн или флет), что позволяло избежать внезапного нападения врагов. 7) Одно из прозвищ людей. Так как считается, что эльфы — Старшие дети Илуватара, люди — Младшие, пробудившиеся в Арде последними из свободных народов. 8) Девушки! (эльф). 9) Госпожа (эльф). 10) Приятного сна (эльф). 11) Эру (Единый), также называемый Илуватар (Всевышний или Отец Всего, как сказано в списке частей имён в Сильмариллионе), является верховным Божеством Средиземья. Он — единственный Творец, но доверил большинство непосредственных действий в Эа Айнур, среди которых — формирование Земли (Арды).