Our Mercurial Selves

Департамент труда и благосостояния магических существ (ДТиБМС) располагался в подвале Министерства Магии. Было два входа: один вел к «Стойке регистрации», а второй к «Справочной». «Стойка регистрации» представляла собой большую комнату, заставленную потертыми стульями. Небольшой уголок был заполнен детскими игрушками и залатанными книжками с картинками. Одна стена была очарована так, что на ней виднелся аквариум с тропическими рыбками, весело плавающими в голубых водах. У противоположной стены стоял длинный прилавок с четырьмя окнами. Окна были маленькими и заколдованными, чтобы никто не смог подслушать, о чем идет речь. Сотрудники департамента оказывали посетителям помощь в трудоустройстве, предоставлении социальных услуг и обеспечении общего благополучия. Когда ситуация не могла быть решена таким образом, рядом со стойкой появлялась высокая стальная дверь, и посетителя вводили в лабиринт кабинок за окнами, чтобы поговорить со специалистом. «Служба поддержки» оказывалась крошечной комнатой с одним большим открытым окном и столом. Оно отличалось тем, что было единственным в Министерстве, которое постоянно было затянуто облаками. Кроме того, из комнаты вели три двери. На одной было написано: «специалист», на другой — «администратор», на третьей — «Джордж Э. Граббер — дежурный». Граббер был невысокого роста, с тонкими прямоугольными очками и желтыми зубами, которые он любил обнажать в неприятной улыбке. — Добро пожаловать в Департамент труда и благосостояния волшебных существ, мисс Малфой, — сказал он, глядя на Гермиону с другой стороны довольно большого стола. — Должен заметить, когда мой начальник сообщил мне, что один из наших участников летней программы… ну, скажем так, я был удивлен, что кто-то с вашим статусом заинтересовался программой, — его губы снова растянулись в улыбке, обнажив желтые зубы. Гермиона, которая была оскорблена с самого начала его насмешливым взглядом, изобразила на лице улыбку. — Ну, я всегда была заинтересована работой в Министерстве, — сказала она. — И когда я узнала об этой стажировке, я решила подать заявку. Для меня честь, что ее одобрили. На самом деле, это было совсем не то, что она представляла, когда Северус сказал ей, что Темный Лорд устроил ее на летнюю работу в Министерстве. — Нам нужно как можно больше рук, — объяснил дежурный. — У нас не хватает людей в этом отделе. Граббер протянул руку, чтобы поправить один из трех горшков с кактусами на столе. — Знаешь, — лукаво сказал он, глядя на нее краем глаза, — не так уж много людей готовы взять под свое крыло дочь Пожирателя Смерти. О, я не держу на тебя зла, — быстро добавил мужчина, когда Гермиона открыла рот. — Я думаю, что о человеке не следует судить по его родителям. Ты не виновата, что твой отец — продажный, жалкий предатель. Руки Гермионы под столом сжались в кулаки. К счастью, он сменил тему. — Ваша работа заключается в приветствии посетителей и помощи им в выборе правильного отдела. Те, кому назначены встречи, должны быть направлены в необходимый кабинет. А тех, кому не назначено, вы должны вежливо выпроваживать. Интересно, делал ли он когда-нибудь что-нибудь вежливо в своей жизни? — Вы будете здесь каждое утро с восьми часов, то есть ровно с восьми, мисс Малфой, до полудня. В полдень можете идти. В этом году возвращается Самар. Она будет работать в то же время, что и вы. Если у вас возникнут вопросы, сначала спросите ее. Если же она не знает ответа, вы всегда можете спросить у меня. Он подождал, пока она кивнет, а затем продолжил: — Я ожидаю, что вы всегда будете опрятной. — Как будто ее мать позволила бы что-то меньшее. — Ваша одежда должна быть скромной и профессиональной, а палочка все время спрятана. Поверьте мне, вам не захочется давать посетителям шанс, завладеть ей. Особенно гоблинам, — дежурный слегка вздрогнул. — Кстати, я также не потерплю никакой дискриминации. Существа, которые проходят через эту дверь, вели трудную жизнь. Уверен, вы даже представить себе не можете, каково это — зарабатывать на жизнь. Это не избалованная верхушка общества. Нет, те, кто входит в эту дверь, это те, кому пришлось бороться за все, что у них есть. Гермиона кивнула. — Я очень ценю эту возможность, — ей казалось, что она вот-вот расплачется. Она не помнила, чтобы когда-либо в жизни чувствовала себя такой униженной. — Мы начинаем в девять, мисс Малфой. Пока вы можете познакомиться с Самар. Гермиона снова кивнула и встала. Повернувшись, девушка слегка поморщилась. Прошло две недели с той ночи в Министерстве, и хотя она была «вне опасности», как выражался Северус, она все еще чувствовала боль. Когда Гермиона вышла из темной комнатки, ее глаза часто заморгали в ярком свете зачарованных окон. Стол, который был пуст, когда она пришла, теперь занимала симпатичная девушка примерно возраста Гермионы. У нее были темные вьющиеся волосы и ослепительная улыбка. — Ты, должно быть, Гермиона, — сказала она томным, глубоким голосом. — Я — Самар. Можешь занять ту сторону, — она указала на правую сторону, где стояли стул и пишущая машинка. — Спасибо, — Гермиона села, и как только она это сделала, машинка ожила, печатая: Доброе утро, мисс Малфой! Сегодняшние обновления: 1. Клиника для оборотней будет расположена в конференц-зале Смайт, начало приема 15:00. 2. Уровень 9 закрыт на техническое обслуживание 3. Специалист Нгуен находится в отпуске всю неделю 4. Специалист Доусон опаздывает и будет в 9:00 утра Гермиона моргнула и перечитала: «Уровень 9 закрыт на техническое обслуживание». — В первый раз всегда страшно, — добродушно заметила Самар. Она пододвинула перо к Гермионе. — Иногда нам нужно выписывать назначения. — Не знаю, как много он рассказал тебе… — она выжидающе посмотрела. — Немного, — ответила Гермиона. — Только то, что мы даем направления и показываем посетителям, где у них назначена встреча. Самар закатила глаза. — Понятно, — пробормотала она. — Мы также назначаем встречи, следим за письмами и… о да! — девушка подкатила кресло к высокому шкафу с папками и порылась в нижнем ящике. Через несколько секунд она появилась с ярко-розовым клочком бумаги. — Это твой пропуск как студентки, проходящей практику в Министерстве! — Самар шлепнула его перед Гермионой. — Он дает разрешение на использование магии вне школы, если ты на работе, конечно. Самар постучала по бланку волшебной палочкой, «докладная для внутренней администрации!», сказала она, слишком четко выговаривая слова. — Они ленятся, если ты не произносишь слова четко, — объяснила она. Форма сложилась в бумажный самолетик, встряхнулась и улетела. Гермиона смотрела, как она расплющилась и проскользнула в щель в верхней части двери. — Значит, ты из Хогвартса? — спросила Самар, найдя блокнот для Гермионы. — Да. Но я не видела тебя там. На каком ты факультете? Раздался взрыв смеха, и Самар перебросила волосы через плечо. — О, нет, я не в Хогвартсе. Мой отец будет в ярости! Он из Шармбатона, так что Хогвартс никогда не был даже вариантом для нас. В Шармбатоне он почти получил место учителя — он поэт, но мама никогда не уезжала из Лондона, поэтому, когда он спросил, не хочет ли она переехать во Францию, она расплакалась. — Твоя мать училась в Хогвартсе? Пожав плечами, Самар покачала головой: — Нет. — О! — легкий румянец пополз по щекам Гермионы. — Твоя мать — маггл? Хотя тон Гермионы был вежливым, глаза Самара вспыхнули раздражением. — Я так же чиста, как и ты! — она усмехнулась, надменно вздернув подбородок. Девушка скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на Гермиону. — Я не хотела тебя обидеть! — быстро сказала гриффиндорка, широко раскрыв глаза. — Не думаю, что есть что-то плохое в том, чтобы быть магглом, но если это было грубо, я прошу прощения. Самар долго смотрел на нее, потом ее лицо смягчилось. — Нет, это ты извини, — сказала она. — Когда я узнала, что буду работать с Малфоем, я ожидала увидеть… Гермиона выгнула бровь. — Сноба? Теперь настала очередь Самар покраснеть. — Может быть… немного, — призналась она. Девушка опустилась на свое место за столом. — Обещаю, что не буду делать никаких предположений в будущем! — она сложила руки перед собой, словно умоляя Гермиону. — Да, конечно. На лице Самар появилось облегчение, она тихо рассмеялась. — Мы должны держаться вместе. Особенно с ним, — она ткнула пальцем в сторону двери Граббера. Внезапно в комнате раздался холодный голос: «Сейчас 9 утра. Справочная служба открыта». — Пошли, — пробормотала Самар, когда дверь распахнулась, и на пороге появился бледный человек в длинной зимней мантии. — Для начала посмотри, как я это делаю — ты быстро поймешь. — Добро пожаловать в Департамент труда и благосостояния магических существ, чем мы можем вам помочь? — вежливо спросила Самар. К концу рабочего дня Гермиона была уверена в трех вещах: Во-первых, Самар была ангелом. Во-вторых, Граббер был ужасным, отвратительным человеком, который заслуживал оказаться в забвении. И, наконец, Темный Лорд наказал ее. Посетители трижды кричали на Гермиону за то, что она ничего не понимает. Каждый раз Самар спокойно брала инициативу в свои руки, а потом уверяла Гермиону, что это просто «часть работы». Было еще хуже, когда одна из посетителей посмотрела на нее свысока и попросила поговорить с кем-то более компетентным. После смены Гермиона чувствовала себя так, словно на нее напали десятки бладжеров. Она поплелась к лифту в Атриуме с надписью «Автобусная остановка Ночного рыцаря» и с облегчением вздохнула, когда кабинка начала подниматься. Лифт был зачарован и выглядел как обычная телефонная будка. Девушка осталась внутри, ожидая появления автобуса. Отлично! Голос Беллатрикс в ее голове был таким громким, что она подпрыгнула. Не делай больше так! Она громко ахнула, оглядываясь, чтобы убедиться, что ее никто не видел. Лифт поднял ее в узкий переулок. Не волнуйся так, голубка. Здесь больше никого нет. Здесь? Она чувствовала, как головная боль давит на ее череп. О, Белла. Скажи мне, что ты не вышла на публику?! Но задавая этот вопрос Гермиона знала, что Беллатрикс была где-то рядом. Она чувствовала странную вибрацию под кожей. Не такую сильную, как в Отделе тайн, но тем не менее. Я приняла все меры предосторожности. Ты серьезно?! Где ты? Ты же знаешь, что повсюду висят твои изображения с пометкой «особо опасна»? Что будет, если кто-то из Министерства… Послышалось пренебрежительное фырканье. Они меня не увидят. Даже ты не видишь меня, а я прямо перед тобой. Гермиона снова вздрогнула и окинула взглядом переулок. Ты в мантии-невидимке? — спросила она, вспоминая мантию Гарри. Нет. И я сэкономлю нам несколько минут, указав, что у меня нет чар невидимости. Невозможно. Переулок был пуст, если не считать горстки голубей и черной собаки. Нахмурившись, Гермиона повернулась, чтобы осмотреть телефонную будку, а затем медленно пробежала глазами по переулку. Собака залаяла, и глаза Гермионы раздраженно метнулись к ней и расширились. Ты же не…? Собака встала и подошла к девушке. Она села перед Гермионой и уставилась на нее. Это была очень красивая собака с темной блестящей черной шерстью, навостренными ушами и длинной мордой, которая весело подергивалась. Гермиона разинула рот. Ты сделала это! Ты действительно сделала это! Собака фыркнула: Если мой полоумный двоюродный братец смог превращаться в школьные годы… При упоминании Сириуса Гермиона почувствовала, как ее улыбка исчезла. О, не стоит. Будь счастлива! Я боялась, что в конце концов, превращусь в жабу или что-то в этом роде. Но нет! Беллатрикс вскочила и игриво помахала хвостом, похожим на знамя, и Гермиона не могла не улыбнуться ее выходкам. Теперь я могу приходить за тобой каждый день после работы. Я просто буду верным домашним животным — здесь не о чем беспокоиться. В Министерстве ничего не узнают. Каждый день? Беллатрикс кивнула (Гермионе показалось странным, что собака использует человеческие жесты). Ты же не думала, что я позволю тебе провести все лето, бездельничая по дому и рисуя картины той вейлы? Покраснев, Гермиона запротестовала: Я не… Нет, ты будешь по утрам с пользой проводить время в Министерстве, а после обеда — учиться быть эффективным участником нашего общего дела. Но мама думает, что я скоро вернусь домой, сказала Гермиона. Собака посмотрела на нее так, что девушка почувствовала себя очень маленькой. Наш Лорд сегодня утром послал Снегга объяснить все Цисси. Как думаешь, сможешь справиться с тем, чтобы побыть вдали от мамы еще несколько часов? Да! — лицо Гермионы вспыхнуло. Хорошо. Мне не нравится, когда нарушаются мои планы. Хватайся за ошейник. Только сейчас Гермиона заметила гладкий зеленый ошейник, застегнутый на шее собаки. Это позволит мне произвести совместную трансгрессию. Ох, Гермиона нежно обхватила рукой кожаный ремешок, заметив, что мех Беллатрикс завивается на кончиках шерсти. Брюнетка почувствовала, как костяшки ее пальцев коснулись шеи Беллы, и ее охватило странное, умиротворяющее чувство. Держись крепче, я не делала этого целую вечность. Гермиона зажмурилась и поморщилась от ощущения выдавливания через слишком тугую трубу. К счастью, все закончилось, не успев начаться, и она оказалась на четвереньках посреди леса, ее пальцы все еще крепко сжимали ошейник. Когда Гермиона его отпустила, Беллатрикс преобразилась в мгновение ока. — Ты не привыкла к трансгрессии? — спросила женщина, с ухмылкой глядя на Гермиону. — Тебе придется с этим смириться. Как ты думала, мы будем совершать большую часть наших путешествий? — С помощью летучего пороха? — предположила Гермиона, поднимаясь. Беллатрикс рассмеялась. — Что ж, видимо, нам придется еще поработать над твоими полетами на метле. Нашему Господину нравится величественное облако, которое мы создаем, когда летим вместе. Гермиона со стоном отряхнула мантию. — Поторопись, я умираю с голоду, — бросила Белла через плечо. Ведьма легко шагала между деревьями, пробираясь сквозь подлесок. Гермиона за ней. Ей потребовалось несколько минут, чтобы понять, что они идут по тропинке — под кустами она заметила красные кирпичи. — Я наложила заклинание роста леса, прежде чем меня арестовали, — объяснила Беллатрикс, отводя ветку в сторону, чтобы Гермиона могла пройти мимо, — по-видимому, оно оказалось более чем эффективным. Гермиона не сомневалась. Деревья росли близко друг к другу, их стволы были покрыты мхом. Папоротники и другие растения проросли между зарослями ежевики. Белки и птицы заполнили навесы, Гермиона увидела, как сонные глаза лани наблюдают за ней издалека. Вскоре они наткнулись на охотничий домик в стиле барокко. Гермиона вытаращила глаза, когда Беллатрикс открыла ржавые железные ворота. Когда-то он наверняка был прекрасен. Стены построены из серого камня, высокие окна, куполообразная шиферная крыша. По бокам на краях крыши сидели горгульи, их лица были искажены ужасными гримасами. По бокам внушительной двери стояли две мраморные статуи. Один — скелет с топором, другой — женщина с завязанными глазами, держащая кубок. Все здание было окутано плющом. Беллатрикс повела Гермиону вверх по потрескавшимся каменным ступеням и толкнула дверь с видом императрицы, возвращающейся во дворец. — Дорогой, мы вернулись! Они вошли в длинный вестибюль. Высоко над ними куполообразный потолок был расписан группой ярко одетых всадников, их лошади гнались за красной лисой. Они выкрикивали приветствия Гермионе и Беллатрисе, но не останавливали лошадей. По всей длине холла тянулся потертый бархатный ковер. Стены были выстланы золотом и украшены головами сотен существ. Гоблины, гиппогрифы и даже — у Гермионы скрутило живот — законсервированный маггл. Его лицо застыло от страха. Гермиона не сразу поняла, что это голос Беллатрикс, а потом до нее дошли слова, сказанные ею. Меньше всего ей хотелось видеть мужа Беллатрикс. Она изо всех сил старалась не думать о нем, и большую часть времени ей удавалось убедить себя, что его вообще не существует. Гермионе никогда не приходило в голову, что Беллатрикс может жить с ним. «Он ей даже не нравится», — пылко подумала она, не замечая любопытного взгляда Беллатрикс. — Беллс? — прозвучавший голос был таким же хриплым, как и у Беллатрикс, но немного выше, больше напоминая детский. В одном из дверных проемов появилась темная фигура, и Гермиона невольно придвинулась ближе к Беллатрикс. Мужчина был одет в дорогую мантию, которая лет двадцать назад была на пике моды. Однако она была массивной и неуклюже свисала с его тела. Его волосы были недавно подстрижены и теперь росли пятнистыми черными пучками. Голубые глаза смотрели с изможденного лица, но выражение его было восторженным и радостным. — Рэб, я привела свою ученицу, Гермиону Малфой. Рэб? Гермиона в замешательстве сдвинула брови. Она всегда думала, что Беллатрикс замужем за Родольфусом. Так и есть, идиотка. Беллатрикс закатила глаза, а лицо Рэба просветлело. — О-о-о, — взволнованно протянул мужчина, прижимая кулаки к подбородку. — Это та самая? Маленькая птичка? Маленькая. Птичка. — Да, Рэб. Это Гермиона. А Рэб, — сказала Беллатрикс, скривив губы, — мой деверь. Он живет с тобой? Брови Гермионы поползли вверх. — Да, он живет со мной, — ответила Беллатрикс вслух. Она фыркнула, когда Гермиона покраснела. — Ну, она не стала бы жить с Родольфом, — сказал Рабастан, расплываясь в детской усмешке. Он закатал рукава до локтей и обхватил локтем руку Гермионы. Это открытие вызвало больше вопросов, чем ответов, и Гермиона позволила ему затащить себя в столовую, где царил беспорядок. Беллатрикс последовала за ними с веселым выражением на лице. — Ты когда-нибудь пробовала варенье? — спросил Рабастан, плюхаясь на стул рядом с Беллатрисой. Они сидели за круглым столом, его глянцевая поверхность была единственной вещью в комнате, которая не была покрыта пылью. Гермиона покачала головой и села по другую сторону от Беллатрикс. — Ты ДОЛЖНА попробовать, — выпалил он, вскакивая на ноги и выбегая из комнаты. Широко раскрыв глаза, Гермиона повернулась к Беллатрикс. — Очень вкусно. Эльфы всегда подают ему варенье. Он приказывает им варить варенье каждый день с тех пор, как мы вернулись. — Оу. Рабастан вернулся через мгновение, держа в руках каменный кувшин, наполненный розовым вареньем. Пар, который поднимался от него, пах восхитительно, и в животе Гермионы заурчало в ответ. Вошел эльф, одетый в старый мешок из-под муки, держа поднос с мягкими ломтиками белого хлеба, поставив его на стол, он ушел. — Малиновое варенье, — благоговейно произнес Рабастан, ставя кувшин перед Беллатрикс. Она снисходительно улыбнулась ему, и Гермиона почувствовала укол ревности. Наколдовав тарелки, Беллатриса намазала варенье на три куска хлеба и передала их Рабастану и Гермионе. Рабастан тут же откусил кусочек и стал наблюдать за реакцией Гермионы. Это было восхитительно. У эльфов определенно был дар варить варенье, и она с удовольствием съела четыре куска хлеба, пока Рабастан рассказывал ей, как эльфы его делают. Гермиона все время бросала взгляды на Беллатрикс. Это был первый раз, когда у них действительно был шанс пообщаться, и она не могла не надеяться, что Белла увидит в ней больше, чем глупую девушку, которая рухнула во время битвы в Министерстве. Девушка заметила ухмылку Беллатрикс и покраснела. Не надо так нервничать, голубка. Я не собираюсь кусаться. Я не нервничаю! — запротестовала Гермиона, нахмурившись, когда рука, державшая ее хлеб, дрогнула. — Это просто предвкушение. Хихикая, Беллатрикс передала ей еще один кусок хлеба. — Вкусно? — спросил Рабастан с розовым пятном на подбородке. Его голубые глаза сверкнули, когда брюнетка кивнула. — Хорошая птичка. Приятно любить что-то сладкое, когда вокруг столько кислятины. Правильно, Беллс? Ведьма промурлыкала что-то в знак согласия, и Рабастан на мгновение прижался к ее голове, напомнив Гермионе кошку, уткнувшуюся носом в своего хозяина. Еще один укол ревности пронзил гриффиндорку. Затем мужчина вернулся к своему бутерброду, дополнительно зачерпывая остатки розового варенья, прежде чем запихнуть его в рот. Неловко было сидеть здесь с лучшей подругой, которую она только что встретила лично, и человеком, который был заключен в тюрьму более десяти лет. На Беллатрису, казалось, не подействовало напряжение Гермионы, но девушка заметила, что она не ест. Вместо этого Белла сделала крошечный глоток из чашки, ее темные глаза изучали Гермиону. Наконец Беллатрикс встала. — Если ты закончила, думаю, что нам лучше начать. Почему бы тебе не пойти покормить Пуффла? — предложила она, когда Рабастан удрученно посмотрел им вслед. Его лицо просветлело, и он радостно окунул оставшийся хлеб в кувшин с вареньем. Кто такой Пуффл? Беллатрикс усмехнулась: Домашний любимец. Они вошли в большой бальный зал. Большую часть стены занимал большой свадебный пейзаж, невеста громко захихикала, когда они вошли. Зал был освещен дюжиной серебряных шаров, лениво вращавшихся под потолком. Он сказал, что ты не живешь с… с… Беллатрикс закрыла за собой дверь и громко спросила: — С Родольфусом? Гермиона кивнула. — Я никогда не буду жить с этим человеком. Возможно, он самый жестокий волшебник, которого я когда-либо встречала. — Она собрала волосы в неряшливый пучок. — Тогда почему его брат живет здесь? — Гермиона уставилась на свои туфли. — Разве я только что не сказала, что Родольф был самым жестоким волшебником, которого я когда-либо встречала? — последовал долгий выдох. — Их родители умерли вскоре после того, как мы поженились. Рэб еще учился в школе, и я никак не могла оставить этого милого мальчика на попечение Лейстренджей. — Так он твой приемный… — Гермиона никак не могла заставить себя произнести слово «сын», но Беллатрикс все равно поняла ее и покачала головой. — Рэб — мой брат. Я не отношусь к, знаешь, материнскому типу. Теперь, — она небрежно взмахнула палочкой, — я полагаю, ты знакома с основами дуэли? Гермиона улыбнулась. — Ты же знаешь, что я входила в дуэльный клуб. И дядя Альбус учил меня, как… Беллатрикс изобразила, будто ее сейчас вырвет. — Прекрати! — Не буду. Эта причудливая работа ног, которой учил тебя Дамблдор — абсолютный мусор! Он учил тебя, как легче сделать ноги, при необходимости, а не сражаться, — Белла крутила палочку в руках, костяшки пальцев побелели. — Я думаю, что последнее, что ты должна хотеть в бою — это стать добычей. — Я не добыча! — закричала Гермиона, топнув ногой. Она покраснела, когда поняла, что сделала это, но подняла подбородок, сверля Беллатрикс взглядом. — Я не добыча, — повторила она, более спокойно. Дикая усмешка появилась на лице Беллатрикс, и она подняла палочку. — Тогда докажи. Не успела Гермиона среагировать, как жалящее заклятие ударило ей в бедро. Оно было несильным, но достаточным, чтобы почувствовать. — Это несправедливо! — воскликнула она, копаясь в рукаве в поисках палочки. — Я не была готова! — Этого недостаточно! — еще одно жгучее заклятие ударило Гермиону в плечо. — Что так любил говорить Грюм? Постоянная бдительность? — ведьма пригнулась, когда Гермиона тоже выстрелила жалящим заклинанием, и захихикала, когда оно промахнулось. — Нам нужно поработать над твоим прицелом. Пыхтя, Гермиона сердито посмотрела на Беллатрикс — Остолбеней! — закричала она, посылая заклинание к ногам Беллатрикс. Девушка отступила, когда еще одно жгучее заклинание приземлилось на ее бедро. — И над невербальными заклинаниями. Дамблдор, должно быть, худший учитель в мире. — Это не так, — брюнетка чувствовала веселье Беллатрикс, и это только злило ее еще больше. Она задыхалась, пытаясь увернуться от ударов Беллатрикс, стараясь выпустить несколько собственных. Пока женщина использовала жалящее заклятие, Гермиона пробовала каждое, которое только могла вспомнить. Но ведьма ловко уворачивалась. — И выносливость тоже нужно потренировать. Что именно делал Дамблдор во время ваших занятий? Болтал? Гермиона не собиралась признаваться, что именно это они и делали во время тренировок. Она резко выругалась и издала стон разочарования, когда Беллатрикс снова отступила в сторону, уворачиваясь.  — Если ты будешь стоять спокойно… — процедила брюнетка сквозь зубы, убирая волосы с лица. — О, так будет лучше? — Беллатрикс замерла и подняла руки вверх. — Почему бы тебе не попробовать простые заклинания? Не нужно лишать меня сознания на первом уроке. Первый урок? Гордость Гермионы взыграла, заставив ее прикусить нижнюю губу от злости и сосредоточенности. Как она смеет так с ней разговаривать? Как будто она была первокурсницей, едва способной держать палочку? Гермиона была лучшей в классе с первого урока — даже не особо стараясь. Она пропустила понимающую ухмылку на лице Беллатрикс, выстрелив самым сильным жалящим заклинанием, на которое только была способна. Но красный огонек отскочил от невидимого щита и срикошетил в сторону Гермионы, ударив ее прямо в грудь, как раз туда, куда попало проклятие Долохова. Жгучее ощущение пронзило ее грудь, вызвав слезы на глазах. Она согнулась пополам. — С-стоп! Беллатрикс мгновенно оказалась рядом с ней, держа палочку наготове.  — Отпусти, — мягко сказала она, пытаясь оторвать руки Гермионы от ее груди. — Голубка, отпусти. Пальцы девушки немного расслабились, и Белла убрала ее руки с груди. Поток фиолетового света вырвался из кончика палочки женщины. Холодное покалывание распространилось по груди Гермионы. Медленно боль утихла. — Лучше? — прошептала Беллатрикс. Гермиона кивнула. Руки Беллы были теплыми и успокаивающими, но ученица не смогла сдержать слез. — Мне не следовало так давить, — неловко начала Беллатрикс. — Все еще так больно? Гермиона смущенно покачала головой. — Н-нет, — пробормотала она. Ее глаза, не мигая, уставились на туфли. «Перестань плакать», сказала она себе. «Остановись!». Беллатрикс обняла дрожащую девушку. Ее голос, мягкий как бархат, ворвался в сознание Гермионы. Это же я, голубка. — Ее руки сжались, и Гермиона была уверена, что никогда не чувствовала себя в большей безопасности, чем в этот момент. Они все меня возненавидят!  — подумала она, всхлипывая. Ее дыхание участилось, и Гермиона безуспешно пыталась глубоко дышать. Нежные руки начали гладить ее по спине. Кто тебя возненавидит? Все! — Гермиона зажмурилась. — Я фальшивка! Каждая часть меня — обман! Темный Лорд возненавидит меня, когда узнает, что я просто глупая грязнокровка. Папа и мама возненавидят меня за то, что я запятнала имя Малфоев, когда новость перерастет в скандал, дядя Альбус возненавидит меня за то, что я не была хорошим шпионом, — она кашлянула и шмыгнула носом, — Гарри возненавидит меня, когда узнает, что я училась на Пожирателя Смерти, и Драко! — Девушка зарылась лицом в мантию Беллатрикс. — Когда Драко узнает, что я действительно наслаждалась обществом Темного Лорда… он больше никогда не заговорит со мной! Ш-ш-ш-ш… — прошептала Беллатрикс, нежно покачивая ее. — Дыши, голубка. Иначе тебя сейчас стошнит, — она порылась в карманах и сунула белоснежный носовой платок под нос Гермионе. — Ты портишь мою мантию, — игриво прошептала ведьма. Гермиона с трудом перевела дыхание и подняла слезящиеся глаза на Беллатрикс. — Прости, — всхлипнула она. — Я не хотела… Беллатрикс прижала палец к ее губам. — Позволь я сейчас скажу, а ты пока сосредоточься на своем дыхании. Хорошо? — женщина улыбнулась, когда увидела ответный кивок. — Ну вот, хорошая девочка. Тебя никто не будет ненавидеть. Темный Лорд не узнает, что ты магглорожденная, а твои родители разорвут любого, кто попытается сказать о тебе хоть одно плохое слово. Поверь мне, Нарцисса разорит любого, кто попытается ввязать ее в скандал. Она не позволит, чтобы что-то случилось с тобой или с именем Малфоев, — немного помолчав, Белла добавила, — не то, чтобы оно звучало так же славно, как ее девичья фамилия, но мы можем поговорить об этом позже. Гермиона напряженно хихикнула и прижалась щекой к грубой ткани мантии Беллатрикс. — Драко-подросток, он такой же угрюмый и глупый, как и ты, так что даже если он притворится, что ненавидит тебя немного… ну, он справится. Дамблдор полный дурак, поэтому мы даже не будем беспокоиться о нем. — Гарри? — Если он когда-нибудь узнает, что ты Пожиратель Смерти, Поттер попытается сделать все, чтобы убедить тебя отказаться от Темного Лорда и вернуться к нему. — И если я это сделаю… — Гермиона снова зажмурилась, — если я решу оставить Пожирателей Смерти… Ты возненавидишь меня. Она услышала резкий вздох и последовавшую за ним долгую тишину и напряглась. Конечно, Беллатрикс возненавидит ее, если она предпочтет Гарри Темному Лорду. О чем она думала?! Она открыла рот, чтобы взять слова обратно, чтобы заверить ее, что она никогда не станет… — Конечно, нет, — наконец произнесла Беллатрикс. Никогда еще пара слов не звучала так сладко. — Нет? — Нет. Конечно, я не позволю тебе присоединиться к Поттеру. Это станет верным смертным приговором для тебя. Но я никогда не смогу ненавидеть тебя. Ты моя. Моя маленькая голубка. И впервые после битвы в Отделе Тайн Гермиона почувствовала, что все будет хорошо.