«У тебя моя свобода»

Следующий день начался не особо удачно – Шейла Брофловски висела на телефоне с самого утра, поэтому ее старшему сыну пришлось самостоятельно готовить завтрак для себя и брата. Зевая от недосыпа над сковородой с яичницей, Кайл размышлял о том, как сейчас проводит время отец где-то в Нью-Йорке, присутствуя на важных переговорах двух крупных молочных компаний. Каждая из них утверждала, что производитель-конкурент украл рецепт приготовления наивкуснейшего воздушного творога. Чтобы разобраться с этим делом был вызван один из лучших юристов в стране – да-да, Джеральд добился невероятных успехов на своем профессиональном поприще, благодаря одному известному банкиру, чьи права он защищал пять лет назад, теперь он был вполне востребован и приносил в дом столько денег, сколько семья Брофловски никогда в жизни не видела. Впрочем, без присутствия рядом твердого родительского плеча Кайлу было сложно: если матери он несколько побаивался, то с отцом вполне мог поговорить откровенно и рассказать ему о своих проблемах. Да и неизвестно было, сможет ли мистер Брофловски вырваться из паутины офисных дел, чтобы приехать на день рождения сына. Глазунья была разложена по тарелкам, Кайл только успел устроиться за столом, а Айк уже со зверским аппетитом уплетал свою порцию. Брат вырос, теперь ему уже четырнадцать, он не так успешен в учебе, как Кайл, и в душе бесится, что не может быть на того похожим. - Кайл, ты подумал, кого позовешь на праздник? – Миссис Брофловски оторвалась от телефонной трубки и строго посмотрела на сына, уныло ковыряющего вилкой в желтом глазу яичницы. - Ну… Я еще думаю, мам, - нерешительно отозвался Кайл, вспоминая о том, что поклялся не приглашать Картмана, доставившего ему столько бед. - Послушай, - Голос ее звучал вполне дружелюбно, но это и напугало Кайла: он знал, что таким тоном мама предупреждает о грозящей опасности, если он в ближайшее время не разрешит все проблемы, которые он ей доставляет, - самое время уже определиться. Я ведь не знаю, на скольких людей заказывать закуски. - Сегодня после школы я скажу точное количество. - Барбара?.. – начала было миссис Брофловски, но, заметив, как изменилось лицо сына при одном звуке этого имени, смолкла и что-то чирикнула в блокноте, лежащем на ее полных коленях. – Стэнли? - Естественно, мам, естественно. – Кайл закатил глаза, ведь она спрашивала очевидную вещь. Конечно, Стэн придет на его день рождения. – Я же сказал, что сообщу точное количество. Продолжение хренового утра было еще более отстойным – неожиданно небо разразилось громом, и хлынул проливной дождь. Кайл, решивший отправиться в школу пешком, пожалел о сделанном выборе. Он мог бы снести даже морду Картмана рядом в школьном автобусе, лишь бы не шагать в тяжелой промокшей одежде под нескончаемыми потоками воды. Кроссовки чавкали, парень был уверен в том, что когда он все-таки доберется до класса, его обувь просто-напросто расклеится. Учебники уже, наверняка, превратились в груду бесполезной макулатуры с расплывшимися печатными буквами – некачественная бумага, некачественная краска, что еще ожидать в современный век? Кайл остановился и поднял взгляд к серым небесам, беспорядочно грохочущим где-то вдали. Неужели он действительно это заслужил только за то, что не пожелал сесть в автобус с человеком, сломавшим ему жизнь? Изумрудные глаза прикрылись, с рыжих прядей, превратившихся в паклю, капало на плечи, но толстовка и без того уже была хоть выжимай, поэтому Кайл ничего не почувствовал. Дождь был холодным, несмотря на близкое лето, или он просто показался Кайлу ледяным, потому что он чувствовал себя невероятно одиноким, покинутым и богом, и судьбой. Вдруг за спиной раздался шорох автомобильных шин, и водитель, завидев несчастного парнишку, решил остановиться еще до того, как Кайл поднял руку, внутренне возрадовавшись – до его скромной персоны все же снизошли где-то сверху и послали благословение. Сквозь покрытое каплями переднее стекло черной «тойоты» Кайлу не удалось рассмотреть лицо своего спасителя – оно потеряло форму, рябилось и просто расплывалось, словно отражение в неспокойном пруду, - и он, не задумываясь, бросился к двери машины. А распахнув ее, уже через мгновение захлопнул и пошел вперед быстрым шагом. Счастливая улыбка сменилась тонкой черточкой поджатых от недовольства губ. Хорошая шутка, Кайл бы сейчас над ней громко посмеялся, если бы все это не напоминало больше издевку, чем добрую насмешку, со стороны Всевышнего. Машина тихо поехала следом, не отставая от Кайла и не обгоняя его. Стекло медленно опустилось, из него высунулась рука с тлеющей сигаретой, Кайл сцепил зубы. - Невероятная встреча, да, Кааайл? – в свойственной только ему манере протянул Картман. Кажется, ему доставляло неимоверное наслаждение наблюдать за мучениями упрямо вышагивающего Кайла. – Может, если ты меня хорошо попросишь, я подброшу твою жидовскую задницу до храма знаний. - Отъебись, - коротко ответил Кайл. Желание вмазать жиртресту росло с каждой секундой. И откуда только у Картмана собственная машина? - Ты такой грубиян. А я, между прочим, готов пожертвовать кожаной обивкой ради тебя, хотя потом и придется менять весь салон, потому что ты пропитаешь его своим вонючим еврейским запахом. – Эрик наигранно тяжело вздохнул, ведь Кайл не оценил силу его самопожертвования и только злобно промолчал в ответ. Шутки по поводу его национальности стали уже привычным делом, Кайл не сильно обращал на них внимание в обычное время, отзываясь такими же колкостями, но сейчас все чувства обострились в тысячу раз от холода и присутствия рядом раздражающего фактора, который явно никуда не собирался исчезать. - Я не стою таких жертв, - процедил Кайл, мечтая лишь о том, чтобы побыстрее добраться до школы или до подворотни, куда он мог бы нырнуть и спрятаться от назойливого преследования. - Кто знает, стоишь или нет, - как-то пространно произнес Картман. Кайл старался смотреть только вперед и не поворачиваться к «тойоте», поэтому он был несколько приятно удивлен, когда машина отстала, и он не смог видеть ее боковым зрением. Наверно, Картману надоело зрелище жалкого мокрого рыжего еврея, и он все же оставил его в покое. Однако Кайл зря опустил плечи, расслабившись. Кто-то схватил его за запястья, и Кайл зашипел от боли, нагнувшись, стараясь избежать выкручивания рук. - Да мать… твою!.. Картман! – Кайл задыхался от физического дискомфорта, но все равно пытался вырваться из стальных тисков, пока его без его согласия тащили к машине. Болевые ощущения исчезли, Кайл был резко втолкнут в салон «тойоты» так, что оказался лежащим кверху задом с мокрым рюкзаком на голове. Не успел он прийти в себя, как зарычал мотор, и автомобиль плавно двинулся с места. Кайл перевернулся и рванул на себя дверную ручку со всей силы, но та не поддавалась. - Ничего не выйдет, жиденок, - ухмыльнулся Картман, скользнув пальцами по брелоку от машины, с помощью которого и заблокировал входные двери. – Волшебная техника… - Он мурлыкнул от наслаждения и нежности, но тут же нахмурился: – Представляешь, мамин хахаль подогнал. Считает, что машина окупит то, что он кувыркается с моей матерью. - Выпусти меня. – Меньше всего Кайл сейчас хотел слушать откровения Картмана, его совершенно не волновало то, что творится в безумной голове Эрика – лишь бы тот остановился и позволил ему уйти. Но Картман даже не планировал такого исхода событий и продолжал жать на педаль газа, удерживая руль левой рукой, на среднем пальце которой красовалось посеребренное кольцо с выгравированными немецкими буквами. Должно быть, буквы что-то обозначали. Интересно, что? Кайл поймал себя на мысли, что отвлекся от поставленной задачи покинуть эту треклятую машину, не запятнав свою и без того уже надломленную гордость. – Выпусти меня, жиртрест. Хотя Кайл и прочие ребята продолжали называть Картмана его детским обидным прозвищем, нынешний Эрик совсем не был похож на ходящий кусок жирного бекона. Регулярные футбольные тренировки сожгли часть его лишней массы, а другую часть превратили в мышцы, так что Картман по прежнему оставался самым крупным парнем в школе, но теперь уже в положительном смысле этого слова. Учитывая еще и то, что его бог не обидел ростом, Эрика вполне можно было считать громилой, именно поэтому он и играл в защите. Кайл ничего не знал о личной жизни Картмана, но мог предположить, что от недостатка женского внимания он не страдал. Конечно, ведь от прошлого Эрика остался только его дрянной характер да этот хитрый и жестокий взгляд карих глаз. - Нет уж, Кааайл. Я успел соскучиться по тебе, пока ты старался избегать меня после того случая с твоей шлюхой-подружкой. – Картман отвратительно улыбнулся, кончиком языка передвинув сигарету в другой угол рта. Кайл вцепился в сидение под собой, напрягаясь всем телом. Еще одно слово, и он набросится на Эрика, невзирая на последствия. Он был бы только рад, если бы они врезались куда-нибудь, и эта гнида провалилась бы в ад, подавившись своими ядовитыми словами и перестав так сально таращиться на него. - Завались. - Ох, позволь тебе напомнить, что в нашей демократической стране разрешена свобода слова, и я имею право называть шлюх шлюхами, а тебя – жидом пархатым. - Да заткнешься ты или нет? – выдохнул Кайл, готовый перешагнуть грань. Его трясло – то ли от холода, то ли от бешенства. - А, кстати, хотел поинтересоваться, ты что, действительно ни разу ей не вставил? Или просто твоя педрильская задница не принимает женской ласки, а только грубый мужской член? Тогда ты не заслуживаешь кольца непорочности, Кааайл. – Мерзкие вопросы и замечания лились бесконечным потоком грязи. Кайл гневно и смущенно покраснел. Что такого в его членстве клуба «Чистота»? Отдать свою девственность любимому человеку после свадьбы – это вовсе не бабское решение, он сделал этот выбор сознательно, потому что не хотел хоть на каплю быть похожим на Кенни в этом вопросе. МакКормик уложил в кровать уже больше четырех десятков девушек в школе, плевав на их возраст и интересуясь только количеством взятых бастионов. Кайлу было противно даже подумать об этом. - Моя личная жизнь – это только мое дело, жиртрест. И тебя она ни коим образом не должна касаться. Если я не хочу трахаться со всем, что имеет хоть что-то похожее на вагину, это не значит, что я хоть на капельку педик. Просто у меня есть принципы, - выпалил Кайл и, демонстративно громко хлопнув дверцей, выскочил из машины, как только она остановилась на школьной парковке. Картман не поспешил за ним, он остался под крышей автомобиля, не горя желанием выходить на сырую улицу. Ему необходимо было докурить сигарету и подумать над последними словами Кайла, словно брошенными ему в лицо, словно бы у Эрика, в отличие от него, не было ни малейшего намека на совесть или высокие моральные качества, а он, весь такой хорошенький, бережет себя для единственной и неповторимой невесты на всю жизнь. Картман коротко хмыкнул, втягивая в себя влажный воздух вместе с никотиновым дымом – да эта его единственная сбежит уже на следующий день, не в силах слушать занудство повзрослевшего еврея. Впрочем, Картман поймал себя на мысли, что пытается обмануть собственное подсознание: он знал Кайла с начальной школы, знал все его слабые и сильные места, знал его странный, такой непонятный самому Эрику характер и знал, что вынести эту ходящую головоломку сможет только он. И может еще Стэн.