«У тебя моя свобода»

Огромная хрустальная люстра под потолком горела десятками маленьких лампочек, приделанных к плафонам в виде свечей. Блики мягко скользили по паркету, изредка задевая проходящих мимо женщин и мужчин, облаченных в высшей мере официально. И представить невозможно, как преображает мужчину строгий смокинг, а особу прекрасного пола – платье в пол. Откуда-то лилась чудесная мелодия, и Кайл мысленно пытался воспроизвести каждую ноту на воображаемом фортепьяно. Он никогда не видел ничего подобного – зал самого престижного отеля в разросшемся Саус Парке напоминал бальную комнату семнадцатого века, не хватало только кринолина, белых париков да звуков мазурки. Кайл ожидал нечто, подобное всем предыдущим дням его рождения: ему пришлось бы весь вечер развлекать дядюшку Хью и сопровождать этого старика в уборную, в миллионный раз выслушивая историю о том, как он голыми руками выловил здоровенного сома где-то в Мичигане. Но реальность ни в какое сравнение не шла с его ожиданиями. Дядюшка Хью был вполне доволен компанией искренне заинтересованного в его байках Баттерса. Джимми Волмер, помахивая в воздухе одним костылем, своими неудачными шутками вызывал взрывы хохота у тетушки и двоюродных сестер Кайла; Клайд, Твик и Токен болтали о чем-то у столика с закусками – да, Токена Кайл тоже позвал, он считал его своим товарищем хотя бы потому, что им обоим приходилось терпеть насмешки жиртреста. От одной мысли о Картмане неприятно засосало под ложечкой, Кайл поспешно осмотрелся и криво улыбнулся – жиртрест с того их разговора больше не появлялся в школе, и это несомненно облегчало существование, а еще давало слабую надежду на то, что Картман не затеет какую-нибудь жестокую месть. Кайл постоянно думал об Эрике, как бы он не пытался отрицать сей факт. Даже сейчас, когда он должен наслаждаться собственным праздником, он почему-то вспомнил Картмана. Так недолго и вовсе в параноика превратиться. Не успел он об этом подумать, как за спиной раздался восторженный голос, и Кайл едва не подпрыгнул от неожиданности. Он обернулся и увидел перед собой идеальную пару: мисс Тестабургер, как всегда, была безупречна – ни единой складки на одежде, ни единого выбившегося из пышной прически локона, - но сегодня она была еще и красива настолько, что это смог оценить даже Кайл, не глядящий на девушек уже больше месяца после случая с Бебе; а рядом с ней – Стэн с лоснящимися от воска волосами и руками в карманах. - Поздравляю, Кайл! – Вэнди радостно бросилась на шею Кайлу и чмокнула его в щеку, испачкав ее блеском для губ. Ее глаза горели восхищением, она обводила взглядом зал и не могла налюбоваться: - Не представляю, сколько усилий твоя мама положила на то, чтобы устроить все это. Кстати, где она? Я, как президент школьного совета, хотела бы спросить у нее, не поздно ли изменить место проведения выпускного бала… - Да, она превзошла сама себя. – Кайл с улыбкой кивнул в сторону, где чета Маршей мило хихикала с миссис Брофловски. Вэнди, смешно перебирая ногами на каблуках, поспешила присоединиться к беседе взрослых. Кайл отсалютовал ей в спину бокалом шампанского и пошловато выгнул бровь, возвращаясь к Стэну: – По-моему, ты выбрал то, что надо, друг. - Ох, если бы только не эта «Чистота», я бы уже давно… - мечтательно протянул Стэнли, и парни засмеялись, чокнувшись друг с другом. – Эй, это же Кенни! - Кенни! – Кайл разглядел такую родную рыжую парку, под которой был черный пиджак и рубашка ради приличия. Кайлу стало весело – он выпил совсем немного, но приятная теплая тяжесть уже разливалась по телу, а разум заполнялся туманом опьянения. Вот, что значит «организм, не привыкший к алкоголю». - Должен признать, - вдруг сказал Кенни, подойдя к друзьям, - что это неплохая вечеринка, несмотря на то, что тут нет того, что любят только что ставшие совершеннолетними парни. Хорошо хоть тут нет молебных песен и религиозных танцев. – И он поднял свой бокал: - За Кайла. - За Кайла. – Этого человека Кайл узнал бы из тысяч других. - Отец! – Волшебство продолжало происходить, это был самый лучший день рождения в жизни Кайла. Джеральд счастливо тряхнул руку сына и тут же обнял его – самая заветная мечта исполнилась, Кайл находился где-то на седьмом небе от счастья. Он хотел бы поговорить с отцом, расспросить его обо всем, рассказать ему о своей жизни, но откровения могли подождать. Сегодня ведь праздник, в который исполняются самые заветные его желания. Мистер Брофловски хлопнул Кайла по плечу и двинулся к супруге: - Веселитесь, ребята. Дальнейшее торжество слилось для Кайла в один сплошной поток каких-то ярких пятен, шуток и выпивки. Он пил и пил, не обращая внимания на укоризненные взгляды матери, смеялся громче всех и из зануды превратился в душу компании. Кайлу казалось, что он в любой миг может оторваться от пола и взлететь под самый потолок, тело словно было наполнено гелием. Кайл ощущал себя слишком легко и слишком хорошо. Язык стал немного непослушным, но это никого не смущало – пьяны были уже все, несмотря на строгие иудейские обычаи. И, плевав на все, Кайл поклонился и поцеловал руку Вэнди, приглашая ее на танец. Она без особого сопротивления упала в его объятия, и они закружились по всему залу. Оказалось, что количество промилле в крови раскрепостило не одного только Кайла, Вэнди больше не была неприступной железной леди, она стала гибкой, мягкой. На каждое движение Кайла она покорно отзывалась, как струна под умелым смычком маэстро. Зеркала на стенах увеличивали количество танцующих пар, теперь уже пять Кайлов бережно удерживали у себя пять прекрасных девушек своих пятерых лучших друзей. Оба настолько растворились в музыке, что потеряли счет времени, проведенного в нирване взаимного понимания. Кайл чувствовал стройное теплое тело в своих руках, с трудом мог сфокусироваться на синих, как предрассветное небо, глазах Вэнди, а затем все исчезло. Испуганный крик донесся до Кайла, словно через толстый слой ваты в ушах. Он осмотрелся в поисках шума и с недоумением обнаружил, что вокруг творится настоящее сумасшествие. Какие-то люди, одетые тоже вполне прилично, носились по залу со звериными звуками – они сдернули со столов скатерти, половину еды разбросав по полу, а другой половиной перемазав несчастных родственников семьи Брофловски. Вместо мягкой лирики и классики зазвучал тяжелый металл, причем на такой громкости, что Кайлу пришлось зажать уши. Зато удар звуковой волны по барабанным перепонкам чуть отрезвил его. Что вообще происходит? Он поднял голову и увидел, как один из гостей принялся разрывать на Вэнди платье с улюлюканьем, но осквернить девушку ему не удалось – Стэн со всей дури врезал наглецу в глаз правой, повалив на пол и продолжая дубасить. Одна из портьер внезапно вспыхнула адским пламенем, и Кайл сумел рассмотреть того, кто поджег ее. Айк. Какого черта?! Пары опьянения, витающие в голове, сейчас были не к месту, Кайлу необходимо было трезво подумать и что-то предпринять. Огонь перекинулся на карниз, у которого моментально оплавились крепления. Кайл рванулся вперед, сбивая с ног очумевшего от происходящего Баттерса и прикрывая его собой от падения горящей деревянной балки. Адреналин подействовал быстрее ледяной воды – Кайл снова мог думать, а не просто лениво соображать. - Беги, Баттерс! – приказал Кайл, скатываясь с парня и поднимаясь на ноги. Едкий дым начал заполонять собой все вокруг. Брофловски поднял воротник пиджака и прикрыл им рот и нос, стараясь рассмотреть в хаосе знакомые лица. Наверху, под самым потолком он заметил парня, раскачивающегося на люстре туда и обратно. Вопрос о том, как он туда забрался, был, конечно, животрепещущим, но не настолько, чтобы Кайл тратил на это время тогда, когда его друзья и родные в смертельной опасности. – Бегите, мать вашу, бегите все отсюда! Кажется, Кайлу удалось добиться желаемого результата – народ побежал, но сквозь плотную завесу смога никто не обращал внимания на тех, кто падал, словно сбитая кегля, на пол. Вот тут и начался настоящий кошмар – Кайл оказался на паркете, и по нему кто-то ощутимо пробежался, чуть не выдавив все внутренности. Должно быть, это была тетушка Хелен, больше похожая на асфальтовый каток, чем на человека. Запоздало сработала пожарная сигнализация, и спринклерные распылители разразились слезами. Кайл съежился от боли в луже водопроводной воды, поджимая колени к груди и молясь только о том, чтобы по нему опять не прошлись. Топот ног отдалился, все покинули зал, хотя из-за звона сигнала тревоги было трудно об этом судить. Приложив неимоверные усилия, Кайл перевернулся на спину – он чувствовал, что с ребром что-то не так, возможно, трещина или даже перелом, - и как раз вовремя. Дым слегка осел под действием влаги, и парень увидел над собой раскачивающуюся хрустальную люстру, размером с добрую треть дома. Засранец, приведший в движение эту махину, куда-то исчез, видимо, предчувствуя, что люстра через какие-то считанные доли секунд рухнет на землю. Отползти не было ни единого шанса, но Кайл все же попытался это сделать. Дело лишь в том, что ему помешали, точнее помогли. Чья-то рука цапнула его за шиворот, отбрасывая на несколько метров назад и тем самым уберегая от неминуемой трагедии. Кайл кубарем прокатился по паркету и бессильно замер, вздрогнув вместе со всем зданием, когда люстра упала вниз, подняв до самого потолка цунами хрустальных и стеклянных осколков и оставив после себя провал в полу, как после землетрясения. Тот, кому он был обязан своей жизнью, медленно вышел из клубов цементной пыли и дыма и остановился напротив, с ухмылкой наблюдая за изменениями в лице Кайла. Паззл в голове сложился в полную картину живописной мести Картмана за все, что еврей наговорил ему несколько дней назад. Эрик умел мстить по-настоящему: его не позвали на праздник, и он испортил его настолько, насколько вообще можно было, при этом еще и зацепив всех близких Кайлу людей. Нет, никто не пострадал, не в учинении насилия была цель жиртреста. Самым заветным его желанием было просто показать, что, несмотря ни на что, он является самым главным звеном любой цепи. - И как я сразу не догадался? – закашлялся Кайл, садясь на полу, с открытой неприязнью глядя на Картмана, надевающего обратно свои черные кожаные перчатки. Он был облачен в вымокший до нитки смокинг, рукава которого были закатаны, а рубашка расстегнута на пару пуговец сверху. – Ты со своими ублюдками пришел тогда, когда все уже перестали замечать приток гостей. - Твоя жидовская сущность пожалела выпивки для гостей, и ты решил вылакать как можно больше. Кто же в этом виноват, Кааайл? – Картман присел на корточки рядом с Кайлом и потрепал его по волосам, как домашнего любимца, чем заслужил грубый удар по руке. – Ты не позвал меня на свой праздник, нагрубил, естественно я обиделся и решил все же немного поразвлечься. - Немного поразвлечься! – передразнил его Кайл, но сил на дальнейшие выпады в адрес Эрика у него не было. Он, как ни странно, вообще ничего не чувствовал – ни единой эмоции. Он даже разозлиться как следует не мог. – Да ты чуть не поубивал тут всех, гребанный нацист! - Я никого не собирался убивать. Боже упаси, Кайл. Я знаю, как ты меня ненавидишь, но вешать на меня убийства – это верх невоспитанности! – Картман посмотрел на наручные часы и потянулся за чем-то во внутренний карман смокинга. Кайл напрягся, продумывая всевозможные варианты дальнейшего исхода событий. Может, жиртрест достает пистолет, чтобы пристрелить его?.. – Между прочим, теперь о твоем праздничке действительно напишут в газетах, а репортаж покажут по телику. - Пошел ты. К величайшему удивлению Кайла, тем, что вынул Эрик была вовсе не пушка. Это оказалась маленькая голубая коробочка, перевязанная красной лентой. Картман сунул ее в руку Кайлу, заставляя крепко ее сжать, и снова ухмыльнулся: - Поднимай свой зад и съебывай, жид. А то копы прибудут с минуты на минуту. Вдруг тебя еще загребут вместе со мной. Хочешь просидеть пару суток со мной в камере? Оказаться за решеткой вместе с Картманом в ночь своего совершеннолетия не было пределом мечтаний Кайла, и он поспешил подняться на ноги и, чуть прихрамывая, направился к широко распахнутым дверям. Но что-то необъяснимое заставило его обернуться и остановить свой взгляд на Эрике, невозмутимо стоящем посреди огромного разрушенного зала, затопленного водой и битым хрусталем. Он был совершенно один, его пособники успели скрыться под общий шумок. Почему Картман не убежал вместе с ними, и почему сейчас так невозмутимо щелкает зажигалкой, пытаясь закурить отсыревшую сигарету? Наверно, все дело в его неуемной гордыне: ему мало было натворить бед, он хотел, чтобы Кайл знал зачинщика, знал, что его не стоит выводить из себя. Эта черта в характере Картмана тоже бесила Кайла. Он сморщился, скрючившись, держась за живот, и побрел к выходу из гостиницы сквозь нестройную толпу полицейских, со всех ног несущихся на задержание преступника. Кайл усмехнулся про себя – знали бы они, что виновник произошедшего вовсе не торопится скрыться от правосудия. - Кайл! Мальчик мой! – Миссис Брофловски бросилась к сыну, целуя его в склоненную голову, хлопоча над ним, как наседка. – Ты жив, слава богу! Что не так? Джеральд, он ранен! - Все в порядке, мам. Просто бок немного… - Договорить ему просто не дали возможности – работники скорой взялись за выполнение своих прямых обязанностей. Ему задавали какие-то идиотские вопросы про количество пальцев, велели перемножать и делить числа и в итоге заключили, что нет ни шока, ни сотрясения мозга, хотя Кайл сказал им об этом еще в самом начале обследования. Ребро, к счастью, было цело, причиной постоянных болей являлась ссадина, которую обработали и перевязали. Для Кайла время будто замерло, он отрешенно наблюдал со стороны за возней врачей и спасенных друзей. Стэн прижимал к себе только-только успокоившуюся Вэнди, любяще касаясь губами ее волос; кузины всей кучкой обступили Джимми – как оказалось позже, именно он отдубасил своими костылями напавших на них трех парней, - и восхищались его храбростью; Клайд, Токен и удерживающий за плечи Твика Крейг что-то сосредоточенно обсуждали, изредка скидывая друг другу на телефоны какие-то файлы. Кайл мог только предположить, что на ютубе уже выложено видео о том, как толпа гостей с криками убегает из рушащегося зала, а на фэйсбуке у парней обновлены статусы, упоминающие о случившемся. Кенни нигде не было видно, но он сможет выбраться из любых проблем, это уже проверено временем. Баттерс держал за руку дядюшку Хью, дышащего в кислородную маску: должно быть, они со стариком действительно смогли найти общий язык. Никто из старшего поколения не пострадал, и родители других ребят теперь выражали искренние сопереживание отцу и матери Кайла. Кайл вернулся в реальность, как только из здания вывели арестованного Картмана. Руки его за спиной сковывали наручники, а по бокам шли двое стражей закона. Больше всего Кайла поразило то, что Эрик улыбался. Он был на вершине блаженства, устроив такой фурор и испоганив абсолютно все волшебные впечатления Кайла от своего праздника. Жиртреста, не оказавшего никакого сопротивления, затолкали в машину и повезли в полицейский участок. Горе-именинник плотно сжал челюсти так, что на бледных скулах заиграли желваки: он снова мог испытывать чувства, и сейчас ему нестерпимо хотелось ударить Эрика. Как же жаль, что полиция уехала, иначе он бы забил ногами скованного Картмана, чтобы показать, насколько ему осточертели все эти шуточки, выкидываемые жиртрестом. Кайл прикрыл глаза, представляя, как от столкновения с его кулаком нос Картмана жалобно хрустит и ломается, какую боль тот при этом испытывает. Он непроизвольно пошевелил пальцами, думая о том, как они сжимаются, и обнаружил, что до сих пор удерживает в правой ладони коробочку, врученную Картманом. Любопытство пересилило желание послать все к чертовой матери и выбросить подарок куда-нибудь подальше, чтобы машина скорой проехалась по нему раз пять. Внутри оказалось посеребренное кольцо с довольно неаккуратной гравировкой букв, складывающихся в иностранные слова. Кайл покрутил побрякушку между пальцев: она казалась ему знакомой, но он никак не мог вспомнить, где же видел ее до этого. Судя по всему, фраза была на немецком. До Кайла дошло – это кольцо Картмана, которое он мимоходом замечал на его руке с шестого класса, то, что было на Эрике, когда он подвозил Брофловски до школы. Что же на нем написано? Эрик своими нацистскими настроениями и прославлением величия Адольфа Гитлера убил в Кайле всякое желание учить немецкий язык, поэтому прочитать гравировку парень не мог, да и, признаться, не особо хотел. Уже привычным делом было то, что Картман дарил Кайлу на день рождения свои вещи – то, что самому ему либо не было вовсе нужно, либо наскучило до ужаса. Вот и в этот раз, похоже, жиртрест счел выше своего достоинства сходить в магазин и купить что-нибудь в подарок ненавистному еврею и вручил ему единственное, что было под рукой. - Мог бы и не заморачиваться, - безразлично фыркнул Брофловски и плотнее укутался в выданный в скорой плед, засунув кольцо во внутренний карман смокинга, чтобы при случае вернуть его Картману.