Лев Николаевич, простите

— Маша… — Мама?! Мама стояла в дверном проёме с глазами полными беспокойства и непонимающе смотрела на меня. А я, с силой сжав в кулаках ткань, гулко дышала, резонируя всем телом. — Что случилось? — она подошла ближе. — Ты вся горишь! Трогая моё раскрасневшееся и сырое от пота лицо, она присела на край сбуровленной постели, а я, хлопая ресницами, приходила в себя. Будильник надрывно вибрировал у подушки. Неконтролируемым движением я сбросила сигнал. — Заболела, — покачала головой мама. — Сейчас по городу вирус ходит. Ходит, и зовут этот вирус Ольга Николаевна… — Каждый раз говорю, одевайся теплее. Надо померить температуру. Горло болит? — Я не заболела. Просто сон приснился, — отдышавшись наконец, выговорила я. — Тебе с детсада кошмары не снились. Это всё из-за ваших компьютерных игр и телевизора. Меньше всяких ужасов перед сном смотреть надо! — вздохнула мама. — Точно хорошо себя чувствуешь? — Очень хорошо, — заверила я, чувствуя сладкое томление внизу живота и играющий румянец на лице. — Тогда вставай, — бросив на ходу, она вышла из комнаты. — Да-да, — пробурчала я и завернулась с головой в одеяло. Опять всего лишь сон… Эти мокрые сны меня доконают. Я, беззвучно взвыв, прикрыла глаза, мысленно возвращаясь в жаркие объятия учительницы, томно шепчущей приятные слова на ушко. Такими темпами я скоро перестану различать сон и явь. Настолько были реалистичны эти эротические кошмары, сгенерированные и воспроизведённые моим впечатлительным мозгом. Назвала её «красавицей» я точно наяву. А вот допзанятие по чистописанию вчера отменили. Интересно, если бы мама не ворвалась в сон, удалось бы ей довести меня до вершин блаженства? Похоже, она была близка к этому. Ведя внутренний диалог, я балансировала на грани, вновь срываясь в безмятежность. — Маша-а, опоздаешь в школу… — из коридора донёсся убедительный возглас мамы. Распластавшись по всей кровати, я потянулась, издав мучительный стон, стараясь прогнать навязчивые возбуждающие мысли. — Встава-ай страна огро-омная… Пора-а на смертный бой… Глубокий зевок прервал мотивирующую распевочку, но громогласные голоса хора и пронизывающее тяжёлое музыкальное сопровождение в голове, заставили собраться и продолжить: — Идё-ёт война наро-одная… Борьба-а с самим с собой… Вихрем пронёсшись по квартире, я наперевес с рюкзаком шагала по подмёрзшей дороге в сторону школы. Это был волшебный день. День первого снега, пушистыми хлопьями опускающегося на грязную, унылую землю. Мы кое-как, егозя, досидели четвёртый урок и всей толпой рванули на улицу. За утро белая пелена укрыла всё вокруг, и теперь толстый слой, проваливающийся под ногами, был незаменимым ресурсом огневой поддержки. Разделившись на спонтанные группки, одноклассники вели бой, закидывая друг друга смачными комками. — Огонь! Пли! — командовал кто-то сквозь гомон и шум битвы. Громкий смех разливался по школьной площадке. Когда дальний бой перешёл в ближний, и «куча мала» из парней выросла на глазах, раздался противный голос завуча, испортивший прекрасный зимний настрой на хорошее настроение: — Одиннадцатый «А», а ну прекратили! И мигом все в школу! Иначе до конца года на факультативах просидите! — Ой, засунься обратно! — гневно пробурчал Костик, бросив хмурый взгляд на раскрывшую окно учительской на втором этаже сердитую женщину, и нехотя слез с Лапшина Андрея, который знатно промок, валяясь в снежном плену. — Вот грымза! Обломала весь кайф! — ругнулся Репин, катая плотный ком и выбирая цель. — Коза… — поддержала Катя. — Всё равно скоро звонок, — староста Юля всегда старалась быть ответственной за класс, за что часто удостаивалась закатанных кверху глаз. — Ща лит-ра, НиКолаНиДворавна вставит, если опоздаем, — урезонивая одноклассников, пожал плечами Ватсон, протягивая руку помощи Шерлоку. — Мне хватило… — с ошалелыми глазами сообщил Лапшин. Ребята неспешно поплелись с заснеженной площадки в школу, стряхивая с себя остатки боевых снежков. Белые хлопья, словно в замедленной съёмке, падали с серого неба. Мне отчаянно не хотелось возвращаться в душный класс. Остаться и любоваться магией природы… Я раскинула руки, открывая лицо мягким ватным снежинкам, и, раскрыв рот, ловила языком ажурные льдинки, которые, оседая на тёплую кожу, превращались в капельки воды. Медленно кружась, представляла себя в одном из множества новогодних романтично-сказочных фильмов. Когда крики и шум ребят скрылся за тяжёлыми дверьми школы, стало так спокойно, умиротворённо. Но моё няшное состояние прервалось, когда я повернулась к серой кладке здания и в окне второго этажа увидела фигуру, наблюдающую за мной. Я прикрыла рот, а руки мои так и остались раскрыты, так что рукава кофты покрывал уже ощутимый слой снега. Ольга Николаевна смотрела на меня, её ладони сжимали кружку, над которой едва заметно клубился пар. А я стояла и не могла отвести от неё глаз. Охватившее меня вначале смущение уступило место тихой радости и разливающейся по телу теплоты. Ведь в неотрывном взгляде не было ни осуждения, ни недовольства, а лишь интерес и ласковость. Хотя, что можно разглядеть на таком расстоянии? Может, просто мне бы так хотелось? Мощный артиллерийский боевой снаряд ударил в плечо, разметав по груди и лицу влажные ошмётки, мгновенно убив идиллию момента. — Ты чё, Махандрыщ, окочурилась? — запустившая в меня снежок подруга захохотала, впечатлившись своим эффектным броском. — Очнись! — Твою… Молись, Катыш! Ща отправишься к праотцам! — закричала я, хватая под ногами новую порцию снега, после чего понеслась следом за подругой, вбегающей на крыльцо с диким ржачем. Отдышавшись и приведя себя в порядок, мы последними со звонком вошли в класс. — Ну что, все освежились и теперь готовы с удвоенным рвением приступить к изучению новой темы? — осматривая возбуждённые после прогулки лица, поинтересовалась Ольга Николаевна. — Ага, ещё и на факультатив останемся, — усмехнувшись, прошептала мне с задней парты Катя, ткнув ручкой в бок. Вот зараза! Мне так и не удалось нанести ответный удар. Снежный заряд попал в закрывающуюся входную дверь. И теперь я не отомщённая! А она ещё издевается, находясь в выгодном положении позади меня. Я развернулась и потянулась через парту, пытаясь схватить негодницу, а та лишь ехидно ухмылялась. — Так, девочки, продолжите свою битву после урока. Я сощурила глаза, выставляя угрожающий палец, и предупредила Катюху: — Не смей сбежать! — и с видом прилежной ученицы уселась прямо за партой, сложив ручки перед собой.