Сладкий виноград

Они оба были похожи на кукол, подвешенных за веревочки — парящие в тяжелой невесомости целебного раствора. Алые императорские гвардейцы стояли на страже, безучастные ко всему, что происходит внутри бакта-камеры. Повелитель Тьмы, на время избавленный от ограничений своего костюма, и женщина, абсолютно не нуждающаяся в лечебном эффекте, но всё же находящаяся там, внутри, рядом со своим господином. Так же висящая на прочных тросах, но с гораздо большей подвижностью. Её тонкие пальчики чертят незамысловатые узоры на его коже, ладони гладят давно зажившие, но так и не сошедшие до конца следы страшных ожогов, полученных им много лет назад. Прикосновения приятны, и хотя легкая улыбка скрыта под маской, женщина знает: ему нравится, что она делает. Их маленький личный островок удовольствия, извращенного, как могло бы показаться со стороны, если кто-нибудь рискнул бы подсмотреть, что происходит в тумане… Видение, точнее, обрывок, замеченный Вейдером в её сознании много лет назад, сбылось в очередной раз. Среди прочих образов, проносившихся с невероятной быстротой тогда в её сознании, был этот — странный, почти пугающий (насколько это вообще возможно — испугать ситха) своей откровенностью. Одетая в чёрно-серый костюм инквизитора девушка пылала ненавистью и злостью, посмев тогда напасть на Дарта Вейдера — безрассудный, самоубийственный поступок. Она была хороша для своего уровня, в ней были страсть и натиск, в ней было желание убивать. Мастерство движений, отточенное годами тренировок. Но всё же этого было недостаточно, чтобы одолеть ситха. Особенно столь могущественного, как Дарт Вейдер. Она лежала у его ног, оставшаяся без оружия, лишенная сил. Раненная им, но все ещё злая, хотя, кажется и смирившаяся со своим поражением. Знающая о провале наверняка, но всё же нажавшая кнопку активации клинка, теперь бесполезного, разрубленного противником пополам. — Убей меня, — с усмешкой на разбитых губах сказала она, смотря на маску, под которой не было видно его эмоций, если они и были. Хотя в этом она сомневалась. По крайней мере, в наличии тех, что относились бы к ней самой. Ведь великий Избранный всегда не замечал или замечал слишком мало. — Я всё равно умирала каждый день — понемножку. Фраза из его собственного прошлого, погребенного под грудами пепла. Вейдер сжал руку — девушка повисла в воздухе, инстинктивно глотая ускользающий из легких воздух. Он взломал её сознание без особого труда, да она и не очень-то старалась скрыть от него свои мысли, скорее наоборот, хотела, чтобы он узнал, кто она и за что его ненавидит. Вовсе не за предательство идеалов Ордена и Республики она мстит ему. Даже смерть юнлингов не очень её волнует. Всё это, конечно, ужасно, чудовищно и всё в таком духе, но слишком шаблонно, слишком обще, чтобы касаться лично её. Алоли же (старое имя всплыло в памяти вместе со старым образом — неловкой влюбленной девчонки в джедайской робе) хочет отплатить за своё разбитое сердце, за свою истерзанную душу. За свои слёзы, так и не пролитые, потому что джедаям нельзя поддаваться эмоциям. За тот холод, что поселился у неё внутри, чёрной дырой разросшийся в её груди. За боль, которую она не могла унять, как ни старалась. Она знала, кто скрывается под гротескной чёрной маской. По крайней мере, кем он был раньше. Тайна, о которой было известно немногим — Императору, одному гранд-моффу, паре мастеров джедаев… и ничем не примечательному падавану. Впрочем, незаметность её была не столь уж очевидна, раз её удалось пережить Приказ 66, последовавшую за ним зачистку оставшихся в живых адептов светлой стороны и добраться до своей цели. Она ненавидела его столь же сильно, сколь и любила. Два противоположных чувства смешивались в одно, отравляя её душу, толкая в объятия тёмной стороны. Она хотела убить его — она хотела принадлежать ему. Она хотела разорвать его на мелкие кусочки — она хотела целовать его и ласкать. Она хотела, чтобы его никогда не было в её жизни — она хотела следовать за ним повсюду и служить ему. Но её желания никогда ничего не значили для остального мира. Вейдер разжал хватку, девушка бесформенным трупом упала на холодный мраморный пол. Вейдер приказал избавиться от тела и впредь выбирать инквизиторов более тщательно. Это должно было стать уроком для остальных — пусть они хороши и даже кое-что умеют, но им не следует забывать своё место. Кара неминуема. Вейдер обернулся — плащ зловещей тенью развевался за ним — и теперь стремительно удалялся прочь, оставляя разозлённого и отчасти униженного столь непрозорливым выбором гранд-инквизитора разбираться с последствиями. Ситхи ничего не имели против предательства и лжи, но только в том случае, если выходили победителями из затеянных ими опасных игр. Её тело бесцеремонно тащили на переработку, опаляющий жар печи для сжигания мусора освещал бледную кожу. Но злость горела в ней сильнее, маленькая искра жизни, которую он в ней оставил, разгоралась с каждым мгновением всё сильнее, к немалому удивлению прислужников. Впрочем, трупы долго не удивляются. Чёрная тень, ходящая по самому лезвию мифической косы смерти, метнулась мимо них, сворачивая шеи и бросая тела в топку. Чёрная тень, лишённая сил, продолжавшая жить и двигаться вперед почти из одного только чистого упрямства. Чёрная тень выбиралась из здания техническими коридорами, стараясь никому не попадаться на глаза. Мёртвая, но живая. Злая, оттого, что он опять от неё отмахнулся, в очередной раз не найдя её достойной своего внимания. Чёрная тень, опять рухнувшая перед ним на колени, нашедшая ситха в его собственном замке. Вейдер обернулся, теперь она не собиралась его убивать. Он дал ей некоторое время, чтобы догнать себя, добраться до себя на этот раз гораздо быстрее, нежели ждать её ещё парочку лет, когда она снова поднимется достаточно высоко по социальной лестнице, чтобы иметь возможность оказаться рядом с ним. Она едва держалась на ногах, заметно шатаясь, оставляя за собой кровавый след. Она упала перед ним на колени, в глазах стоял туман, среди прочего в нём читалась верность и желание служить Вейдеру, разорвать на части его врагов — голыми руками, если понадобится. Страсть победила желание убивать. Он протянул ей руку, губы с благодарностью и жадность поцеловали холодную чёрную кожу. Она позволила себе прижаться щекой к перчатке, ощущая тепло работающих механизмов. Через секунду милость была прервана, девушка испустила разочарованный вздох. Вейдер ничего не сказал, принимая как должное её странное, непостоянное поведение. Завести подобную игрушку — это было так похоже на Императора, очень в его духе. Хотя старая плесень никогда ничего не делал просто так, без причины. Имели значение даже его прихоти, не всегда понятные окружающим — старого ситха это нисколько не беспокоило. Как не волновали и Вейдера его собственные мотивы, а задуматься стоило… Она стала его Тенью, следуя за своим Повелителем в самое пекло. Тонким лезвием, проникающим туда, куда другим доступ закрыт. Она стала его секретным агентом, шпионом. Посланницей тьмы, действующей иногда открыто, но чаще — исподволь, скрываясь под масками, играя отведенные ей роли. Вейдер долго не подпускал её к себе близко, держа на расстоянии отданного приказа и выслушанного отчета о выполненной миссии. Она не занимала его мыслей больше, чем того требовалось для дела. Но она так ярко, так сильно горела во тьме, что не заметить её было невозможно, даже если он сознательно отворачивался от этого пламени, не желая повторить роковую ошибку и снова сгореть… У него были дела поважнее, чем те глупости, которыми полнилось её сердце. Роза злилась, всё больше увязая в сетях тёмной стороны, всё сильнее отдаваясь своим страстям. По-прежнему безупречно выполняя свою работу, но позволяя себе легкомысленный отдых и развлечения, столь непохожие на обычные, общепринятые у ситхов. Она утопала в роскоши, балуя себя дорогими нарядами, драгоценностями, изысканными блюдами, устраивая себе шикарные выходные на лучших курортах галактики. Она вела беззаботную жизнь светской львицы… когда не была испачкана чужой кровью и страхом, перерезая глотки врагам Вейдера, врагам Империи. Слишком много запретов и ограничений было в её жизни, и теперь она наслаждалась всем тем, чем раньше было нельзя. Тренированное тело прекрасно подходило для выбранных целей. Немножко столичного лоска, дорогих аксессуаров и косметики и очень много желаний, выпущенных на волю. В ней было слишком много любви, чтобы выбрать кого-нибудь одного. И она не выбирала, с жадностью накидываясь на каждого нового симпатичного офицера, аристократа, промышленника… Если бы она считала их, то список получился бы внушительный. Но среди всего этого разнообразия очаровательных, милых красавчиков иногда попадались мужчины с твердыми моральными устоями, поколебать которые ей не удавалось. И тогда она злилась, с лёгкостью переходя от любви к ненависти, готовая взглядом испепелить тех наглецов, что посмели не быть очарованными ею. Вейдер… оставался равнодушен к её маленькому хобби, даже тогда, когда сделал её своей любовницей. Предпочитая не знать обо всех остальных, что сжимали её в своих объятиях, целовали пухлые губы и позволяли себе всё-всё-всё и ещё немножечко больше. Отказываясь от монополии и единоличного владения, отказываясь называть это (чем бы оно ни было, происходящее между ними) любовью. Однажды он уже любил слишком сильно — это стоило ему непомерно дорого, чтобы заплатить подобную цену вновь. Тонкие пальчики гладили кожу, зелёные глаза ласково смотрели в золотые — когда-то небесно-голубые, находя во всём его образе какую-то невероятную красоту — воистину очень относительное и весьма субъективное понятие. Иногда заставляя его задуматься, не видит ли она перед собой его прежнего, молодого и полного сил Избранного, ещё не сменившего сторону Силы. Он даже как-то спросил её об этом, когда она сидела у него на коленях, в медитационной сфере, как всегда аккуратно обходясь с механизмами — искусственными и натуральными — его тела. — Скайуокер… — задумчиво произнесла она его прежнее имя. — У меня не было и полшанса. Оба очень хорошо знали, что это правда. Слишком много тогда стояло между ними препятствий, преодолевать которые горела желанием разве что Роза. И если со сводом джедайских правил и запретов ещё можно было что-то придумать, то соперничать с Амидалой было безнадежно. — Мне больше нравится Вейдер, — добавляя кокетства, произнесла она. — Чем же? — тихий его голос всё же отчетливо ясно звучал на фоне мерного фонового шума работающих механизмов сферы. — Решительностью, силой, мощью тёмной стороны. — Жестокостью? — руки в перчатках сжали её чуть сильнее, чтобы это казалось приятным, но добровольная жертва лишь издала короткий полувскрик. — Если только это необходимо, — выдохнула она, ласково согревая его тонкие губы сначала своим дыханием, а затем коротким поцелуем. Слишком короткие поцелуи — вот что всегда её особенно угнетало… Если по правде, Вейдер не считал себя великим злодеем, вообще злодеем как таковым. Совершая ту же самую ошибку, что и многие до него — полагая, что наводит порядок в галактике, не считаясь при этом с методами… В нём видели палача Империи, страх и ужас наводил он на окружающих, впрочем, как и положено ситху. И в широком смысле он был воплощением зла, впрочем, как и Император, и вся военная машина с её излишней беспощадностью, формализованностью и прочими не очень хорошими вещами. Чёрные краски, конечно же, затмевали положительные стороны нового порядка, но до этого мало кому было дела. Преступники и контрабандисты, с которыми Империя вела непримиримую борьбу, так же не считали себя плохими парнями, а если и находили себя таковыми, то скорее гордились этим. Она не искала в Вейдере мифических светлых пятен, смиренно принимая и отчасти понимая ту тьму, в которой он жил на протяжении всех тех лет, прошедших с момента перехода на тёмную сторону Силы. Роза хорошо знала его методы, его приёмы работы. Знала стиль его командования, предполагающий непримиримое и беспрекословное подчинение его приказам. Знала его как ситха — коварного и безжалостного, если того требовала ситуация, что бывало почти всегда. Он был по-своему справедлив, хотя и суров. Он совершал ужасные вещи — с точки зрения простых смертных. Это пугало их, но не Розу. Она давно попрощалась с напыщенными идеалами, предпочитая заниматься частными делами. Ведь кто-то же должен, пока великие мира сего перекраивают галактику по своему вкусу. Она слишком сильно его любила, чтобы стать ученицей ситха в классическом стиле — с последующим убийством учителя, дабы доказать своё превосходство во владении Силой и право на титул. Она желала прервать эту традицию, как и многие до неё, имевшие неосторожность проникнуться чувствами к Повелителям Тьмы. Приставка «Дарт» никогда не сулила личного счастья, слишком многого — всего — требуя взамен за даруемое могущество. Тонкие пальчики, гладившие кожу, замерли при словах, сказанных прислужником: — Мой господин, прибыл директор Кренник. «Гость», чьё появление на этот раз нисколько её не обрадовало, хотя множество раз бывало по-другому. Только не сейчас, когда директору предстоял разговор с Лордом Вейдером. Только не сейчас, когда Проект был закончен. Человек в белом плаще чувствовал себя, мягко говоря, неуютно в чёрном-пречерном замке, с владельцем которого желал встретиться, легкомысленно относясь ко всем тем слухам, что витали вокруг Повелителя Тьмы. Или же не принимая на свой счет возможность вызвать недовольство Лорда, считая выстрел по Джеде неоспоримым успехом. Что ж… Кренника ждало разочарование и перехваченное невидимой удавкой Силы горло. — Как всегда, неприятности? — сначала был слышен звук каблуков по металлическому полу, а затем женский голос. Первыми в поле зрения Кренника попали пушистые помпоны на домашних мюли, затем шелковая черная ткань халата и бледное, но прекрасное личико, обрамленное махровым тюрбаном полотенца. Женщина присела рядом с ним на корточки, тонкими пальцами касаясь подбородка. На губах Кренника играла улыбка, несмотря на смертельно опасный разговор с Вейдером, состоявшийся всего пару мгновений назад. Директор был безнадёжен в своём упрямстве, впрочем, как и Роза. Она помогла ему подняться, хотя он особо в этом и не нуждался. Дурацкий вопрос «Что вы здесь делаете?» так и вертелся у него на языке. Одно дело знать, что Роза — подручная Вейдера, а другое — видеть её собственными глазами в его крепости, одетую к тому же весьма по-домашнему. Впрочем, Роза волновала его сейчас меньше всего. — И вы, как всегда, оказываетесь рядом, моя дорогая, — хрипло ответил ей он. Раздался тихий щелчок пальцами, и на выходе из зала их встретил дроид-слуга со стаканом холодной кристально-чистой минеральной воды — то, что надо, если вас едва не задушил ситх. Кренник с жадностью сделал пару больших глотков. — И предусмотрительны к тому же. Женщина с улыбкой склонила голову. Дроид исчез так же внезапно, как и появился. Роза оказалась рядом с Кренником, буквально напрашиваясь на объятия, не ожидая, что в сложившихся обстоятельствах директор позволит себе коснуться её, она подалась ещё ближе, обвивая его шею руками, крадя поцелуй, непозволительно долгий для человека, которому предстояло как можно скорее броситься выполнять приказ главнокомандующего, а не целоваться с его любовницей. Но у Розы были свои резоны. Кренник не оттолкнул её, вынужденный ответить на поцелуй, вероятно, очарованный очередным ситхским колдовством. У него совершенно не было времени на эти приятные глупости, но он не сделал даже попытки прервать поцелуй, закончившийся сам собой через пару мгновений. Полотенце размоталось и упало на пол, длинные мокрые волосы женщины рассыпались по спине перепутанными чёрными лентами, мерцающими в искусственном свете ламп. Она не хотела отпускать Кренника, видя, как недолго ему осталось. И она не смела ни задержать его, ни остановить, ни последовать за ним. Не смела ничего сказать и предостеречь. Она видела его смерть, бессмысленную и бесполезную, пустую растрату. Роза попала в ловушку всех пророков — чем сильнее вы пытаетесь чего-то избежать, тем быстрее оно настигает вас. Более того, сами того не подозревая, вы начинаете движение навстречу неизбежному, обманывая себя тем, что якобы бежите от него прочь. Женщина глубоко вздохнула и отступила, давая Креннику пройти. Он не обернулся. И это нисколько её не разочаровало. Она знала наверняка, что он не обернется, чтобы взглянуть на неё ещё раз — последний. Будущее… в нём было слишком много вариантов. И верный сейчас ускользал от неё, наполняя сознание бесконечными сомнениями — новое для неё ощущение, ибо раньше она всегда безошибочно видела необходимый ей вариант. Сейчас они все смешались, вероятно, оттого, что она слишком старалась, совершая глупую ошибку всех юнлингов. В одном варианте она догоняла Кренника и летела на Иду вместе с ним. В другом — оставалась верной Тенью Вейдера и была со своим Повелителем, пребывая на место трагедии уже тогда, когда Кренник был мертв… В третьем — стояла на мостике Звезды Смерти рядом с Таркином, когда гранд-мофф приказывал стрелять по имперской базе вместо флота мятежников. — Вы с ума сошли, Таркин! — резко произнесла она. — Стрелять по своим ради кучки мятежников и сигнала, который уже мог успеть уйти в космос!  — Разве? — губернатор насмешливо изогнул бровь, даже не обернувшись в сторону Розы. — Жалко терять новую игрушку? Таркин не был чувствителен к Силе, но этого и не требовалось, чтобы ощутить, как стоящая рядом с ним женщина вспыхнула негодованием и злостью. — Вы не посмеете, Таркин! — Стрелять по готовности, — небрежно произнёс губернатор, с некоторым наслаждением смакуя каждое слово, не обращая внимания на женщину. В этот момент та готова была убить этого подонка, не важно, каким способом: Силой или же грубой силой, воспользовавшись световым мечом. Но в любом случае было бы слишком поздно — приказ отдан и остановить выстрел не возможно. В ней осталась бы только испепеляющая ненависть, сжигающая остатки давнишнего долга, в котором она была перед гранд-моффом. Ведь она ещё не расплатилась за оказанную им помощь… Она могла бы не позволить ему отдать приказ, но это было против правил. А некоторых придерживалась даже Роза. В любом случае выбор, сделанный сейчас, влиял на будущее. На очень большой взрыв — жуткий фейерверк, который она видела в своих снах. Кренника не было все эти годы в её видениях, но директор ворвался в её жизнь, безумным ураганом порвав все остальные нити реальности. Она не желала терять его, как не желала терять Вейдера, там, на Эндоре — в призрачной дымке возможных дальнейших событий. И где-то здесь, где-то в окрестностях этого «сейчас» ей предстояло — если она действительно хотела расплатиться с долгами и спасти всех (пусть они этого и не заметят в свойственной людям манере) — найти уязвимую точку, поворотный момент, после которого всё пошло кувырком ещё более, чем обычно. Роза решила действовать, как и подобает Тени — скрытно и незаметно, исчезая в полдень. *** Над орбитой Скарифа висело два ИЗРа — «Устрашающий» и «Преследователь», находящихся под командованием адмирала Горина. Роза успела передать специальный опознавательный код, заставляющий военнослужащих вытягиваться по струнке, и связаться с адмиралом и директором всего за несколько минут до прибытия разрозненного флота повстанцев. Её маленький юркий кораблик лавировал вокруг разрушителей, далеко от них не отходя. Охраняя. Пытаясь предотвратить трагедию. И спасти парочку десятков имперских жизней. По нелепой случайности она пропустила пару бомбардировщиков мятежников, сбив только два из четырех на подлете к «Преследователю». Но Сила молчала — это был ещё вполне приемлемый урон, волноваться о котором особо не стоило. А вот корвет типа «Молотоглав», хищно подкрадывающийся к обездвиженному ИЗРу, представлял собой очень серьёзную опасность, при всех своих небольших габаритах. Нависшая над реальностью Розы волна цунами в Силе прокатилась вокруг неё, не задев, не разрушив и не разорвав на кусочки — женщина вовремя расстреляла маленький, но отважный кораблик, которому так и не удалось переломить ход битвы. Под мощным огнём лазерных пушек корвет разлетелся на куски, не успев претворить в жизнь оригинальную идею адмирала Раддуса. — «Отравленный наконечник» адмиралу Горину. «Преследователь» сильно пострадал, но не волнуйтесь, я отгоняю от него всякий повстанческий сброд. Повелитель Вейдер скоро должен прибыть, так что держитесь, и давайте зададим повстанцам хорошую трепку, пока его нет. — Принято. И спасибо, — в динамике раздался красивый и теперь гораздо менее встревоженный голос адмирала Горина. Роза почти воочию видела его серо-голубые глаза, полные мягкого света. Внизу на поверхности планеты Империя тоже брала верх, не благодаря расторопности генерала Рамды, но выучке солдат и железным нервам Кренника, постоянно испытываемым на прочность. Директор послал свою охрану на побережье, взяв с собой двух солдат, уже выбывших из сражения. На верхушке башни стояла девушка, полная нехороших намерений и решимости их исполнить. — Кто ты? — спросил Кренник, наставив на мятежницу бластерный пистолет. Ответ он слышал как-то неясно, словно совсем-совсем издалека. Девушка назвала своё имя и сказала ещё что-то, но директор её не услышал. Не стал слушать, в его памяти раздался голос Розы: — …и, директор, сначала стреляйте, а потом задавайте вопросы. Кренник выстрелил, девушка упала. Кренник обернулся и выстрелил снова, попав на этот раз в молодого человека, опередив его выстрел в себя. В бушующем ветре за секунду до этого пронеслось всего лишь слово «дважды». Директор поднял взгляд на неестественно яркое из-за защитного поля небо и позволил себе усмехнуться. Через секунду улыбка померкла — в небе отчетливо ясно был виден силуэт Звезды Смерти, на мостике которой он сейчас должен был быть и командовать боевой станцией вместо Таркина. Впрочем, гранд-мофф также был, мягко говоря, не в духе, узнав, что по прибытии станции защитное поле ещё действует, а полтора звездных разрушителя плюс гарнизон пропускного пункта успешно отражают атаки повстанцев, положение которых с каждой секундой становится всё более и более удручающим. Вдобавок из гиперпространства вышел «Опустошитель», стирая в порошок всех тех, кого не успели разбить силы адмирала Горина. Безоговорочная победа Империи, однако же… не то чтобы не радовала губернатора, просто шанс убрать надоедливого директора, ставшего ненужным, с дороги ускользал из рук Таркина. И это было как минимум неприятно. Как же хотелось разделаться с Кренником раз и навсегда, но… Скрепя сердце и скрипя зубами, Таркин приказал стрелять по кораблям повстанцев. Где-то там, в гуще заканчивающегося сражения, летал «Отравленный наконечник» — корабль Розы, отгоняя от обездвиженного ИЗРа повстанцев, с каждой секундой работы у неё становилось всё меньше и меньше.