Из лошков в котёночки

POV Антона       Вот сижу я тут, делаю вид, что читаю нереально интересную книгу, что она меня прямо целиком и полностью поглотила: настолько замечательная книга, а по факту я даже забыл название того, что сейчас держу в руках. Потому что уткнуться в страницы и изображать крайнюю заинтересованность в дальнейшем сюжете – это наипростейший способ борьбы с нежелательным вниманием. Не то чтобы я не хотел сейчас ни с кем общаться – я по-честному, от всей души, можно сказать, пожал руки всем мальчикам и обнял всех девочек в помещении (в качестве приветствия, разумеется, а не для личных корыстных целей), даже произвёл так называемый «small talk» с…кем-то, но делать мне это пришлось, по правде говоря, с натянутой улыбкой и без особого удовольствия. Так что в данную минуту я сидел, погружённый в свой внутренний мир, в котором гадал, какую же книгу мне принесёт Лёша…(ого, уже не Аполлон – прогресс!). Я как-то самоуверенно попросил, чуть ли не приказал, принести мне необычное и оригинальное сочинение, будто царь, который просит пойти «туда, не знаю куда» и принести «то, не знаю что». В общем, оплошал я малость. Вот сидел и горевал (но для остальных, конечно же, увлекательно проводил время наедине с книгой).       Внезапно громкий стук открывшейся двери оповестил о прибытии ещё одного члена клуба. Пока я из своих раздумий возвращался в реальность, прошло несколько секунд. В комнате все как-то притихли (наверное, приходили в себя после грохота), поэтому выглядело всё так, будто главные герои мелодрамы наконец встречают друг друга после долгих лет разлуки: всё вокруг замирает, оставляя зрителя сидеть перед телевизором в напряжении, созданном повисшей тишиной. Как только наши взгляды встретились, я, скорее, даже на автомате, нежели от большого желания, произнёс какое-то еле живое «привет». Моя реплика, видимо, послужила неким спусковым крючком для остальных, или же они отмерли после дверного стука только сейчас, поэтому ребята начали по очереди подходить: парни жать ему руки, девушки заключать в дружеские объятия, кто-то, на особо дальних расстояниях, просто говорил приветствия (решили, наверное, что сегодня обойдётся без телесного контакта). Короче, народ ожил. Алексей же начал медленно пробираться сквозь толпу по направлению ко мне. Или я себе внушил, что он ко мне идёт?..А, нет, действительно ко мне. Увидев, что этот молодой человек планирует приземлиться прямо на то место, где я сейчас находился, немедленно отодвинулся на соседнее, предлагая ему сесть (а меня, вообще-то, кто-то спрашивал?). Он опустился на сиденье рядом со мной, шумно выдохнул и повернул голову в мою сторону: - Ну, привет, Антоша, - выделив уменьшительно ласкательное «Антоша», с некой издёвкой поприветствовал он меня. - Привет…Алёша, - нет, а чем я хуже? Тоже попытался с вычурной насмешкой произнести данное непривычное для меня обращение, дабы задеть его. Но, как, в общем-то, и всегда, моя реплика оказалась хлипкой и какой-то совершенно безобидной. - Вынудил тут меня таскать с собой эту тяжёлую книгу, а ещё издевается, ну вообще…- Лёша, видимо, надеялся, что его хотя бы пожалеют. – У меня, между прочим, спина он лямок болит...       Я даже и не ожидал, что Лёша решит пожаловаться мне на свою нелёгкую судьбинушку. Мало того, что я недавно убивался от мысли, что заставил его напрягаться и выбирать мне книгу, так, оказывается, книгу ещё и нести ему было тяжело. От его слов мне что-то совсем стало стыдно, и я расстроено отвёл взгляд. - Чего, Лёш, спина болит? – так как мои глаза были направлены в другую сторону, я не заметил, как к нам подошла Соня. – Могу помочь, - засмеялась девушка.       Я резко перевёл взгляд на неё и увидел, как руки девушки плавно опустились на плечи Аполлона и начали их несильно массировать. Её пальцы плавно растирали кожу парня через футболку, не уходили ни на грудь, ни на спину; и хотя этот массаж вряд ли можно было посчитать проявлением симпатии или даже ничего не значащим флиртом, я понял, что этот дружеский жест мне совсем не нравится. Не нравится, как пальцы девушки массируют кожу Лёши, как он улыбается этому, как её ладони трогают тонкую ткань его футболки. Мои глаза гуляли по этой картине, раздражённо переходя с одного ракурса на другой, ища такое положение, при котором происходящее бесило бы меня меньше всего. И меньшим из зол оказались глаза Алексея. Я смотрел в них, скорее, даже не потому, что они раздражали меня меньше всего, а потому что не смог отвести взор, как только взглянул на них. Хоть я до сих пор злился, сам не понимая, почему происходящее так взбесило меня, в моей голове успевали возникать вопросы, какого, например, цвета его глаза: серые? Хотя я вижу зелёные вкрапления около зрачка.       Внезапно Лёша тоже посмотрел мне в глаза, и мы продолжили сидеть вот так, играя в «кто кого переглядит». Почему он не отводил глаза, я понимаю: возможно, он делал так уже много раз, ему ничего не стоило психологически преодолеть это напряжение между двумя людьми, которые смотрят друг другу в глаза. Даже существует некое убеждение: нужно смотреть друг другу в глаза в течение десяти секунд, и тот, кто первым отведёт взгляд, не продержавшись это время, имеет чувства ко второму. Насколько уж это правда, я не знаю, но в данный момент поддерживать зрительный контакт для меня становилось всё сложнее и сложнее. А прошло, наверное, только секунд пять.       Первым отвернулся Лёша. Возможно, он заметил недобрую атмосферу, царящую вокруг меня, и аккуратно убрал Сонины руки со своих плеч. Как только он чуть приподнял её пальцы, девушка поняла, что, возможно, слишком поторопилась с дружелюбием и нарушила личное пространство другого человека (хотя человек этот вроде несколько секунд сидел и не возникал). Она медленно опустила руки, будто сама того захотела, а не потому что ей жестом сказали это сделать, и решила закончить этот непонятный перфоманс доброжелательной репликой: - Ладно, Лёш, я думаю: ты уже отдохнул. - Да-да, спасибо, - чуть смеясь, ответил парень. Последующие слова он уже адресовал мне: - Мне тебе подарочек сейчас отдать или после занятия? Я окинул взглядом кабинет. Почти все уже были на месте; занятие должно было вот-вот начаться, и смысла отдавать мне книгу сейчас не было, так что я успел лишь сказать Лёше «после», как в помещение вошла Наталья Витальевна, и мы приступили к клубной деятельности.