Из лошков в котёночки

POV Антона       «Какой прекрасный сон… Горячие губы моего возлюбленного целуют меня, его дыхание обжигает мою кожу, но мне от этого жара становится только приятнее: он возбуждает и не даёт угаснуть пламени страсти, разбушевавшемуся между нами»       Внезапный шум окотил холодной водой и моё разгорячённое тело, и пламя страсти и в целом выдернул меня из сладостной неги в реальный мир. Теперь надо мной был властен не Морфей, а вполне реальная и, казалось, осязаемая головная боль, которую при этом никак нельзя было изгнать из черепной коробки: засела там, зараза. А что, собственно говоря, произошло?       Неожиданно головная боль усилилась раз в сто, ибо я начал вспоминать события прошлого вечера, которые медленно перетекали в события прошлой ночи, постепенно вводя меня в состояние полнейшего ужаса. Подобно старому компьютеру, который из последних сил старается загрузить все стопяцот окон, мой мозг пытался обработать шокирующие воспоминания, при этом оставить своего хозяина в живых       «Какого хера я вчера делал вообще…». Во-первых, есть во всей этой ситуации и хорошие новости: после хорошей попойки я ничего не забываю. Вообще. То есть я бы и рад забыть (поэтому пока не решил, хорошие это новости или всё-таки плохие), но всё как назло вспоминается: мой старый компьютер настойчиво и бесповоротно открывает окна. Во-вторых, если мозг решил мне продемонстрировать реально произошедшие фрагменты из жизни, значит, поцелуй с Лёшей был настоящим, по взаимному согласию и ОЧЕНЬ приятным.       Фоновый шум привлёк моё внимание ещё раз: он стал громче и настойчивее. Ребята, все разбитые и, прямо скажем, в состоянии «не очень» начали с трудом просыпаться. Парни в большинстве ещё лежали трупами кто где: на полу, диване или сразу в туалете. Глаза зацепили вставшего Андрея, который в данную минуту направлялся на кухню. А из кухни, кстати, начал доноситься чарующий запах яичницы. Учуяв аромат еды, я почему-то резко вспомнил о доме, о вечно волнующейся маме и о том, что мне нужно возвращаться.       Энергия, возникшая в теле после воспоминаний о прошлой ночи, позволила быстро встать, умыться (даже не задев Ваню, уютно устроившегося у унитаза) и проверить телефон. Мне не давала покоя неопределенность, с который мы вчера расстались.       После поцелуя на балконе объяснения для нас будто были излишними. Мы простояли в объятиях друг друга минут 10, пока не поняли, что замерзаем. Когда мы вошли в теплую квартиру, пропахшую алкоголем и запахом пота, Лёша сказал, что ему нужно идти домой, так как завтра рано вставать (по его словам: отвести младшего брата на какое-то соревнование). Под впечатлением от произошедшего я совсем не сопротивлялся, довёл его до двери, попрощался и, поддавшись общему настроению, продолжил беззаботно поглощать спиртное. О чём сейчас, конечно, жалел.       Однако в телефоне уже высветилось уведомление о сообщении. Лёша спросил, встал ли я и когда пойду домой. Сообщение было отправлено минут 20 назад, отчего на меня накатила волна стыда: человек обо мне заботится, волнуется, а я в это время безбожно дрыхну… Я решил, что как взрослый человек, я обязан взять на себя ответственность за все свои поступки и действия эротического характера и принять неизбежное. И лучше это будет быстро и до того, как я приду домой. Хотелось сорвать пластырь резко, чтобы так же резко стало больно и потом быстро прошло, поэтому после ответа на Лёшин вопрос хотел попросить его встретиться. Однако меня опередили: «Не хочешь встретиться? Я провожу тебя до дома» Алексей «Хорошо, давай, если тебе не трудно. Я подожду тебя у подъезда» Антон       Стремительно я вышел из квартиры, будто это сократило бы время до нашей встречи, предварительно попрощавшись со всеми «восставшими». Лёша уже ждал меня у подъезда. – Привет, – обычно смелый и весёлый Алексей сейчас выглядел каким-то…испуганным? Либо боялся испугать. Возможно, он не выспался, но я подозревал, что ему просто было так же неловко. – Привет. Долго ждёшь? – ну вот, бессмысленный диалог начался. А спросить то, что меня интересует, я не могу: страшно. Безумно! – А… Ну, я отвёл брата на соревнования, где его должна мама забрать, и решил прогуляться. И как-то вот дошёл досюда. Поэтому, можно сказать, ты просто составил мне компанию в моей продолжительной прогулке, – что удивительно, парень не смотрел мне в глаза и старался будто меньше привлекать к себе внимание. В голове пронеслась мысль: «А не хочет ли он забыть эту ночь?» В сердце кольнуло.       Но тогда это вообще бессмысленно. Если он сам позвал меня, значит, хочет поговорить. Или он надеется остаться хорошими друзьями после того поцелуя? Я решил для себя, что готов взять ответственность. Если не сейчас, то никогда: – Лёш…Эм… – слова застряли в горле. В голове всё было ясно и чётко: и каким должен быть посыл моих слов, и даже формулировки. Но предложения предательски не хотели озвучиваться. – Я не знаю, мне немного страшно… Нет, мне, вообще-то, очень страшно, но я всё помню. И что было на бутылочке, и что на балконе… – И что ты думаешь? – меня резко перебили. Лёша на секунду остановился, но затем продолжил ходьбу, хотя и немного сбросил темп. – О чём? То, что я говорил вчера и делал…Я был искренен, – решительно ответил я. Мне казалось, что это будет страшнее, но будто от осознания того, что я в данный момент могу говорить всё, что хочу, могу быть честным и поэтому выгляжу уверенно, я и сам стал немного смелее. – Я… Ты мне нравишься… Я давно хотел признаться, но, мне казалось, тебя это не интересует… Не знаю. Вчера будто сбылась моя мечта, но я вдруг подумал, что, возможно, ты всё забыл, а твои пьяные действия были всего лишь порывом интереса и какого-то… сумасшествия, что ли. Ну чего только пьяные люди не творят, сам подумай. Короче, вот… Извини, ты был пьян, мне не стоило этого делать, ты мог быть не в себе…       Мне срочно захотелось прервать этот поток ужасных мыслей. Не в себе?! Порыв сумасшествия?! Он меня за придурка принимает, что ли? Мы в трезвом состоянии не то, что поцеловаться никогда не смогли бы, но даже признаться в симпатии. Боже, и этот человек считается у нас в клубе самым активным и жизнерадостным? – Но мои действия не были порывом интереса и сумасшествия! Я этого хотел. Ты мне тоже нравишься. Но я стеснительный: я даже девушке признаться не могу, не то что парню. Я… рад, что так получилось.       Мы шли молча, осознавая, что только что произошло, и пытаясь понять, кто мы теперь друг другу. Друзья… с привилегиями? Ну нет… Какие со мной привилегия, я даже ему домашку сделать не смогу: он ведь старше. Тогда, любовники? Уже лучше, но до «любви» нам далековато. Если обычные поцелуи вызывают такие волнения… Когда будут не поцелуи, думаю, я умру. Лёша, чтобы разбавить повисшую неловкость, решил начать непринужденный разговор «обо всём и ни о чём». Он рассказал о брате, его занятиях по плаванию, подготовке к ЕГЭ и своей жизни. Я поделился волнениями по поводу мамы, рассказал своей семье в целом, учёбе и даже об одноклассниках (в том числе и о моём личном доставале – Диме).       Мы разгоняли шутки, непринужденно смеялись и в целом пытались вести себя как друзья, хотя сердце грела мысль о взаимности и, чувствовалось, как холодной зимой внутри начинают прорастать ветки и набухать почки.       Когда мы дошли до моего дома, а начатый разговор дошёл до своего логического завершения, в воздухе опять повисла тишина. Нужно было завершить то, с чего мы начали. – Ты… будешь со мной встречаться? – робко прозвучало из уст Алексея. Он взял мои руки в свои и заглянул в глаза.       Я почувствовал себя какой-то семиклассницей, которая начала свои первые отношения с самым крутым десятиклассником из школы (ну, думаю, именно так себя семиклассницы и чувствуют: прямо как я). Неловко опустив взгляд на наши сплетенные руки, ответил: – Да, – всё также продолжая смотреть вниз.       Лёша начал медленно приближаться, будто боясь спугнуть меня, и его лицо через секунды оказалось у моего. Я прикрыл глаза, забывая обо всём на свете: прохожих, соседях, которые могли в любое мгновение застать нас, и сосредоточился на предстоящем поцелуе. Его губы мягко коснулись моих. Сначала мы медленно, взаимно дразня, ласкали горячую кожу, но затем, почувствовав, что этого мало, начали изучать языки друг друга. Этот поцелуй вышел чувственнее, дольше, будто ознаменовав начало весны в наших сердцах. Этот поцелуй был наполнен не страстью и вожделением, а недавно зародившейся влюблённостью, невинностью и лаской.       Как жаль, что укрывшись этой пеленой, мы забыли обо всём на свете.