Живым не брать

      Забуза никак не мог успокоиться: дурные мысли не отпускали. Всю ночь мужчина ворочался. Пару раз выходил покурить на свежий воздух и возвращался обратно в холодную пастель. Удалось уснуть только под утро, когда дождь прекратился. Сквозь сон Момочи слышал, как Хаку тихо бродит по номеру мотеля, шуршит бумажными пакетами на кухне, наливает воду в электрочайник, включает тостерную. Затихает. Проходит ещё пару минут, прежде чем комнаты затопляет приятный запах растворимого кофе и поджаренного хлеба с маслом. Всё по сценарию, всё как обычно. Словно никаких проблем не существует. Забуза приподнялся с жесткой постели и помассировал пальцами разгорячённые от тяжелого сна веки; с момента их разговора с Шадо минуло чуть больше недели, а Момочи до сих пор не удалось ничего прояснить. Гато отказывался встретиться, всякий раз находя убедительную отговорку. И это наводило наёмника лишь на одну мысль, что мексикашка всё-таки прав…       Мужчина положил руку себе на затылок, размял шею и обвёл взглядом пыльную комнатёнку; убежище так себе. Пришлось сменить прежний мотель и перебираться в более глухой район: узкие грязноватые улочки, коварная тишина и полное отсутствие машин — здесь Забуза надеялся отсидеться первое время, а потом снова бежать. Мужчина прикинул возможные варианты. И вдруг осознал, что весь мотель тонет в леденящей кровь тишине. Юки не издаёт ни звука. Момочи насторожился. В последнее время ему всюду мерещились враги.       — Хаку… — Позвал, но никакого ответа не последовало. Наёмник откинул одеяло, вчера лёг в одежде, и одеваться было не нужно, но вышел на кухню босым. Мальчишка сидел за столом и смотрел в окно, лишь наполовину задёрнутое жалюзи. Под рукой, рядом с чашкой кофе, лежал пистолет. Однако лицо у Хаку было глубоко задумчивое, даже отречённое. Он как будто бы и не был здесь вовсе. Наконец губы его дрогнули, когда он боковым зрением засёк Забузу. Немного растерянно улыбнулся и сказал:       — Я отвлёкся на минутку. Тосты чуть-чуть подгорели. Момочи обдало лёгким холодком, он убрал руку из-за пояса, задев подушечками пальцев припрятанный пистолет. И глянул на тарелки с поджаренным хлебом и куском тающего масла. — Сойдёт…       Завтракали не спеша. Какое-то время молча, словно в одиночку. С улицы сквозь тонкие стены доносился еле различимый щебет птиц. Забуза думал, что неплохо было бы запастись кое-каким снаряжением на тот случай, если их всё-таки накроют: пара дымовух и лимонок сгодятся для отвлекающего манёвра. Ещё следовало сделать липовое удостоверение личности. А значит, нужно встретиться с Хошигаки и снова просить его о помощи.       — Ты плохо спал сегодня, — прервал молчание Хаку. — Опять из-за Шадо?       — С такими людьми лучше не иметь общих дел. Этот синеглазый мексиканец может оказаться таким же, как Гато…       — Так ты ему всё-таки не веришь? Забуза пристально посмотрел мальчишки прямо в глаза и быстро расправился с остатками завтрака. «Гато вполне мог заказать меня». — Вот и всё, что Момочи ответил прежде, чем в номере снова восторжествовала свинцовая тишина. Юки поёжился. Лицо его наполнилось ещё большей тревогой, он облизал пересохшие губы.       — Если это действительно так, — продолжил Забуза чуть смягченно, — безопасней всего просто уехать из Иллинойс. У нас достаточно средств, чтобы залечь на дно. Какое-то время поживём тихо. Хаку искоса посмотрел на пистолет, кажется, согласен не был, но и спорить не хотел.       — Переберёмся в Луизиану. Там у меня есть приятель, поможет освоиться, даст убежище на первое время. Отсидимся до зимы, а дальше — в Канаду.       — И что мы там будем делать? Забуза нахмурился и глянул в пустоту прямо перед собой. Он и сам не имел толком представления. Вся его жизнь вертелась вокруг разбоев, убийств и остальной грязной белиберды. Он даже не знал, какого это — иметь приличную работу. Когда утром перед выходом из дома полчаса торчишь перед зеркалом, скрупулёзно выбриваясь даже в ноздрях, начищаешь ботинки до зеркального блеска, надеваешь идеально выглаженную рубашку и в дополнение ко всему затягиваешь галстук на шее. Потом ныряешь в какой-нибудь душный офис и считаешь дни до отпуска. Нет, это не для него. Работать можно и нелегально. И лучше обойтись без криминала — на какой-нибудь фабрике. Таскать железо, конечно, куда тяжелее, чем галстуки. Но, по крайней мере, не нужно ломать голову над тем, как именно ты должен выглядеть и что говорить. Вдобавок ко всему и лицо твоё не попадает случайно на доски почёта как лучший работник года.       — В Канаде ты сможешь учиться. — Выдохнул Момочи. Юки растерялся, кажется, даже вошёл в краску. Встряхнул головой. — Но мне это не нужно!       — Нужно. Ты же не думал, что мы с тобой всю жизнь будем работать на Гато. Я может быть, но не ты, — Забуза вздохнул и смежил веки, чувствуя как наваливается облегчение при одной только мысли о том, что у Юки ещё не всё потеряно и он может выкарабкаться из этой ямы, — поступи в медицинский. Стань врачом. У тебя есть способности и желание.       — А ты?       — Не беспокойся. Для меня работа всегда найдётся. Без дела я не останусь. В Канаде куча людей подобных Гато.       — А может, будет лучше всё-таки обезопасить себя и избавится от него? Тогда нам и бежать никуда не придётся. Останемся.       — Это риск… — Момочи сжал зубы и окинул беглым взглядом худые плечи собеседника, такой хилый мальчонка не сможет устроиться даже грузчиком, пропадёт один, — Гато охраняют. Подобраться к нему и выйти сухим из воды нереально. И я наверняка уже растерял все свои привилегии. — Забуза прикинул в уме, сколько они уже торчат в этом мотеле, — вечером переберёмся в новое убежище. Засиделись здесь. Юки нахмурился, сглотнул. Мальчонка догадывался, чего именно Момочи боится и это его задевало до глубины души. Не хотелось быть уязвимым местом. Хаку похмурил брови, сделал над собой усилие и кивнул. — Тогда пойду собирать вещи. Говоря слово «вещи» он, конечно же, имел в виду оружие и кое-какие лекарства в первую очередь. Забуза почувствовал, как между ними впервые промелькнул холодок. И этот холодок сильно отличался от детских капризов Юки.

***

      Момочи подогнал форд к мотелю и заглушил двигатель. На часах было чуть больше десяти вечера. Похолодало и стемнело. Кое-какие вещи уже лежали в салоне. Мужчина глянул на панель приборов: бензобак оказался практически пуст. «Заправка тут совсем рядом. По пути». — Подумал мужчина. Он достал мобильный, ещё раз набрал номер Гато и замер. Почувствовал биение сердца в подушечках пальцев, как если бы ему нужно было нажать на курок. Затолкал телефон обратно в карман. Выбрался из машины, пересёк улицу и вошёл в мотель. «Потратить около часа на дорогу, — мысленно планировал он, — снять очередной номер, сделать новые документы. Уехать подальше. Оставить Хаку в Луизиане. А потом вернуться за Гато?». Момочи зашёл за Юки, вместе забрали последние вещи и двинулись по пыльному узкому коридору, обтянутому дешёвыми обоями и насквозь прокуренному. «Давно Гато перестал доверять мне? — продолжал думать Момочи, — и откуда у Шадо досье? Украл? Действительно отдали? Нужно выяснить, кто кем играет. Но для начала…» Забуза поглядел на Хаку. — В Луизиане тебе понравится. Юки пожал плечами. — Твой друг тоже как мы?       — Был, но сейчас на пенсии и разводит кроликов. Юки усмехнулся, накинул на плечо рюкзак. — Значит, будем жить на ферме?       — И просыпаться в четыре утра по воскресеньям. Как тебе? Мальчишка подавил смешок. — Ужасно… И чтобы он не сильно куксился, пришлось похлопать его по плечу.       Забуза планировал встретиться с Кисаме, как только они с Хаку найдут новое укрытие. В идеале следовало уехать из штата в течение следующей недели. Момочи остановил машину у крайней колонки на заправке в Саут-шор. Станция оказалась пустой. Кроме них здесь торчал только длинномерный тентовый фургон. И колючий ветер уныло гонял целлофановые пакеты, словно перекати поле в пустыни.       — Купить тебе что-нибудь? — Спросил наёмник, обращаясь к Хаку, — есть хочешь?       — Нет, — Юки задумчиво потёр мочку уха, — Содовой может быть… — глянул в зеркало заднего вида. Насторожился. Момочи тоже заметил, что за ними в очередь пристраивается старенькая БМВ с тонированными стёклами. — Видел её раньше?       — Не уверен… Забуза с Хаку переглянулись, мальчишка послушно достал пистолет. Момочи вышел из машины и метнул беглый взгляд на иномарку. За рулём сидел белый мужчина в мятой рубашке. Он задумчиво почёсывал ногтями колючую щёку, ждал своей очереди и никак не реагировал на происходящее вокруг — ничего подозрительного. К соседней колонке подъехала точно такая же покоцанная машина, и из неё выбрался ещё один тип в мятой рубашке. «Это уже паранойя», — подметил Забуза и хотел выплюнуть парочку звучных ругательств, но вместо этого плотно стиснул губы и разомкнул их только тогда, когда оказался на кассе и расплатился за бензин и содовую. Перед ним стояла молоденькая блондинка со смешными скобочками на зубах. Девушка кокетливо улыбнулась. И Момочи подумал, что она ещё совсем ребёнок, чуть постарше Хаку, и было бы просто неприлично разглядеть в ней женщину. Но она вдруг взяла и сболтнула:       — Крутой у вас автомобиль. И довольно странно, что такой мужчина холост… Забуза понял, что все его пальцы подверглись тщательному досмотру. А он ничего не заметил. Его мысли вращались слишком далеко. Душой он уже переживал тот неприятный момент, когда оставит Хаку в Луизиане и вернётся в Чикаго уже без него. Трудно было вообразить себе его реакцию. Прежде обманывать Юки не приходилось. — Довольно странно услышать такое от студентки колледжа… Флиртуешь со мной? Девушка легко вошла в краску. С детской непосредственностью поправила бейсболку и протянула чек. Но вдруг смертельно побледнела. И Момочи услышал выстрел позади себя, пуля едва его ни задела, зато пробила бутылку с содовой. Мужчина рефлекторно оттолкнул девчонку, а сам нырнул в противоположную сторону и открыл ответный огонь. Не попал, налётчик заскочил за угол. Посыпался новый шквал выстрелов. Девушка взвизгнула и забилась под стойку. Забуза заметил яркие кровавые кляксы на кафельном полу. Скрылся за первым попавшимся стеллажом.       — Живая?! Ответа не последовало. Момочи задержал дыхание и понял, что пора выбираться. На улице тоже стреляли. И стреляли по его форду. По Хаку…       — Забуза! — Голос в дверях показался наёмнику смутно знакомым. Момочи бросило в жар. Ещё одна пуля просвистела у него над самой макушкой и пробила витрину. Он успел прикрыть руками голову прежде, чем град осколков осыпал его. Рванул в сторону, сменил укрытие. Прикинул, каковы шансы выйти живым: один недоносок точно находился в здании и чёрт знает сколько их ещё на улице. Ведь чувствовал же, что-то не так с этими проклятыми иномарками. Хаку в одиночку продержится недолго. И если не выбраться отсюда в течение пяти минут — дело дрянь. Момочи пошарил по карманам и не обнаружил запасного магазина. У него было всего шесть пуль. Надо экономить.       — А у тебя симпатичный ребёнок, Забуза. Он ведь твой да? Плоть от плоти? Гато говорил, что ты с ума сойдешь если потеряешь его. Забуза стиснул зубы и запретил себе вестись на дешёвую провокацию, сейчас очень легко потерять голову и любые чувства — это ошибка.       — От Гато, значит. Что-то вы припозднились, сукины дети!       — Вас с Хаку нелегко выследить, ещё труднее — разлучить. Момочи услышал, как битое стекло захрустело под шагами наёмника, и ориентировался по звуку.       — Сколько лет твоему парнишке? Пятнадцать-шестнадцать? Любишь его? Момочи прикусил язык.       — Он в хорошей физической форме. На чёрном рынке за такую крошку много предложили бы. Ты об этом не думал? Твоё ржавое корыто восемьдесят девятого столько не стоит! Забуза заметил тень между стеллажами и прежде, чем враг успел обнаружить его, выстрелил в люминесцентную лампу. На пол посыпались горячие искры, пару из них коснулась кожи на затылке. Обожгло. Помещение окунулось в липкий густой сумрак, и Момочи использовал эту возможность, чтобы атаковать.

***

      Пропитанный бензином воздух сворачивался в груди тяжёлым клубком. «Нет-нет. Только не машину, уроды!». — Взмолился Хаку, когда услышал душераздирающий звук, с каким пули вонзались в кузов форда. Затирка, покраска, новые стёкла — всё к чёрту. Хаку едва успел выскочить вон и избежать стекольного дождя. Стреляли двое, третий был в здании. А четвёртый, водитель БМВ, лежал мертвый возле ног. Юки закусил нижнюю губу и попробовал отследить место расположения врагов — его обходили с двух сторон. Сменить позицию Хаку не мог, а Забузы рядом не было. Пистолет в руках мальчишки дрогнул, по спине побежали мокрые мурашки. Хаку пытался что-нибудь придумать, но ничего достойного не лезло в голову. Если бы Забуза был сейчас рядом, то наверняка уже разработал какой-нибудь план. Похоже, интуиция на этот раз подвела их обоих. За ними следили от самого мотеля. Юки ни капельки не сомневался, что это проделки Гато. Мерзкий хрен их кинул. Выстрелы на секунду прекратились, и Хаку решил действовать. В любом случае выйти сухим из воды уже не получится. Он отследил передвижение одного из наёмников и выстрелил в его сторону. Пуля попала в ногу, следующая — в грудь. Юки перебежал за БМВ и почувствовал что-то неладное, коснулся поясницы — под ладонью было мокро. Шла кровь.       — Чёрт… Мальчишка попытался отдышаться и потерял из виду второго наёмника. В глазах зарябило от стремительно нарастающей боли. Пуля была в нём. И при малейшей попытке пошевелиться сводила с ума.       — Чёрт возьми… Хаку сглотнул пересохшим горлом, сейчас важно было не паниковать. И выйти из заварушки живым. Нельзя подводить Забузу, нужно быть для него полезным, нужно быть опорой, а не уязвимым местом. Мальчишка задержал дыхание и почувствовал, как промокает его футболка. А от волнения проклятая кровь только сильнее разгоняется. Он стиснул зубы и попытался снова переместиться, но понял, что его взяли на мушку: человек Гато зашел с тыла пока Юки был отвлечён. Сократил расстояние до трёх шагов и приложил к губам указательный палец.       — Шшш… Больно? Хаку прижался к пыльному горячему колесу. Грязный воздух заправочной станции вспорол лёгкие. В городских дебрях завыла полицейская сирена, перевернувшая душу вверх дном, Юки понял — это конец. Его пристрелят на окраине Чикаго, словно бешеного пса. И для Забузы он так и останется «его Ахиллесовой пятой». Причиной всех тревог, ошибкой.       — Извини, парень. Но я просто работаю. — Проговорил наёмник скрипучим голосом, его серые бесцветные глаза сверкнули. Два одиноких выстрела больно ударили по ушам. Хаку зажмурился по какому-то совершенно глупому детскому рефлексу — жажда уберечь глаза от сора. Будто не пуля вовсе должна коснуться его лба, а просто пыль. Но уже через секунду увидел, как наёмник весь обмяк и свалился с ног. Рухнул прямо на него, придавив всей тяжестью грузного тела, приткнулся носом в острое плечо так, что дышать стало невозможно. Запах бензина смешался с запахом чужого одеколона и горького пота. Кто-то отпихнул мертвеца в сторону.       — Вставай! Уходим! Рябь в глазах постепенно улеглась, Юки почувствовал нервную щекотку в уголках губ, а затем дикую ломоту в горле. Страх смешался с радостью и вылился в инстинктивное желание быть ближе к тому, кто только что спас его жизнь. — Долго ты. Меня, кажется, задели… Забуза поджал губы, задержал на лице Хаку не менее уязвленный взгляд, тяжело моргнул и протянул руку. — Вижу… Я виноват.

***

      Дороги в Саут-шор перекрывали. Полицейские сирены выли в унисон среди каменных джунглей, и гул их только нарастал. Видеть такую жадную вовлеченность полицейских было немного непривычно для района, где даже дворовые собаки и те чёрные. Забуза старался уйти. Меченная пулями машина бросалась в глаза, но оставить её было никак нельзя точно так же, как и отправляться в больницу на такси — прямиком к федералам в руки.       — Как там? — Спросил Момочи, предварительно нарочно прочистив горло, чтобы совладать с лёгкой дрожью в голосе. Искоса глянул на съёжившегося и побледневшего Хаку. Кровь уже проступала через кофту. Мальчишка поморщился, пытаясь тоже казаться мужественным. — Нормально, — он запрокинул голову и закусил нижнюю губу, — это не твоя вина.       — Моя, Хаку. Моя вина, потому что нельзя было терять бдительность. — Момочи стиснул руль, чувствуя в пальцах бешеный ритм сердца. Он хотел сказать что-то типа «Я не должен был оставлять тебя одного». Но вместо этого попытался изобразить на лице подобие улыбки и сказал:       — Я допустил ошибку. Ну, какой дурак потащиться в цветной район на белой БМВ без пушки?       — Поэтому ты перекрасил пикап в чёрный? Ты расист, Забуза, — Юки посмеялся, но вслед за этим волна боли исказила его лицо, и он задержал дыхание. Забуза заметил патрульную машину на углу улице и свернул во дворы. Под колёсами зашуршал гравий.       — Прости, — не унимался Хаку, — мне стоило быть аккуратней. Я не ожидал, что их окажется так много. Не хотел подвести тебя. Не хотел снова оказаться обузой. Из-за меня мы опять убегаем…       — Ты помолчи пока. Потом разберёмся.       — Их Гато послал. Да? От нас не отвяжутся, ты ведь понимаешь? Где бы мы ни прятались — найдут. Что нам делать?       — Поговорим об этом после того, как залатаем тебя. Идёт?       — Это царапина, — взволнованно пробормотал Хаку, сглотнул и испугался посмотреть, сколько крови уже натекло. — Я буду в норме. Буду! Обещаю… Забуза сглотнул громадный осколок льда, заставший в горле. Стало холодно. Мужчина решил не провоцировать больше упрямца на болтовню и самому не произносить ни слова, волнение в голосе контролировать удавалось всё хуже. Дворовые зигзаги, наконец-то, закончились. И грунтовка сменилась мягким асфальтом. Световой поток от многочисленных вывесок, светофоров и фонарей ослепил глаза. Забуза въехал в поток разноцветных машин и достал из нагрудного кармана мобильный. Единственный человек, которому он мог сейчас доверять был Хошигаки. Кроме него помочь Хаку некому. Неизвестно сколько ещё знакомых переметнулось на сторону Гато и желают смерти им обоим.       — Слушаю тебя, родной. — Голос Кисаме как всегда пробуждал у Забузы охапку странных чувств. Но сейчас он рад был его услышать.       — У тебя закончились мои игрушки? — спросил Хошигаки, — ну же, что ты молчишь? Ты хочешь ещё? У меня как раз новые поставки и…       — Мальца подстрелили, — перебил Момочи, с трудом узнав собственный тон, — много крови… Я не знаю к кому обратиться.       — Полиция на хвосте?       — Да... «На другом конце провода» какое-то время было тихо, потом Кисаме ответил:       — Если протянет, жду тебя на причале.