Пленник Мохенджо-Даро

Чаепитие с Вишну прошло на удивление мирно. То и дело царевич растерянно поглядывал по сторонам, как будто пытался отыскать глазами кого-то, но найти так и не смог. Санджив мастерски умел оставаться незаметным, так, что и сам Динеш ни разу не разглядел его среди деревьев — хоть и знал, где искать. — А мне показалось, тебе понравился новый раб, — с удивлением заметил Вишну, когда его попытки не увенчались успехом. — Разве я могу предпочесть дикого преступника столь драгоценному созданию, как мой Лаид? — с улыбкой ответил Динеш и кончиком пальцев обвёл контуры лица раба, сидевшего у его ног. Лаид выгнулся дугой, демонстрируя наслаждение и благодарность. Вишну, кажется, не убедили его слова, но повода придраться к ним он не нашёл. Попрекать названого брата в том, что он решил поразвлечься с пленником, было почти бесполезно. А после утренних заверений самого царевича в том, что и он предпочёл бы более дикого раба, даже попрекнуть Динеша непристойными вкусами он не мог. Приходилось пить чай и молча зыркать по сторонам. Динеш, в свою очередь, попытался вывести разговор на браслет, который украшал запястье Вишну, но тот лишь скупо улыбался и отвечал, что нашёл его среди других сокровищ, которые хранились в задних комнатах его покоев. — Даже не помню, кто и когда его подарил, — пожаловался он. Динеш давить не решился. Он не хотел выдавать излишний интерес. Потом Вишну завёл разговор о переселении. — Я был бы рад, если бы твои новые покои оказались рядом с моими. Генерал торопливо свернул тему. Новые покои ему хотелось, но никак не рядом с Вишну. Из трёх братьев с младшим он чувствовал себя скованней всего. Савитар был не чужд благородства, хотя с ним и приходилось держаться начеку. Кишен бывал груб, но отличался честностью и прямотой — насколько их вообще можно было ожидать от члена царской семьи. Но Вишну всегда был мягок и мил, обходителен и заботлив, и потому Динешу казалось, что из-за каждой его фразы выглядывает голова змеи. Так и не продвинувшись в расследовании, Динеш наконец попрощался с царевичем и направился по аллее в сторону своего павильона. К тому времени солнце уже клонилось к закату. Лаид следовал за шенапати по пятам и тем немало его раздражал. — Проследи, чтобы мне поскорее принесли ужин, — распорядился Динеш, и разочарованный невольник отправился исполнять приказ. Едва тот скрылся за поворотом аллеи, как Санджив возник у шенапати за спиной. — Мой господин, — окликнул он. Динеш оглянулся на него и кивнул. Чаепитие и жара сделали своё, генерала разморило и теперь думалось ему с трудом. — Ты хорошо знаешь своё дело, — похвалил Динеш. — Это не совсем моё дело, — признался Санджив, — моё дело — убивать и находить то, что не может найти никто другой. Он помолчал. — И раз ты первый заговорил об этом, господин, то позволено ли мне спросить: каково моё место среди твоих слуг? — Моих слуг? — Динеш насмешливо вскинул бровь. — У меня их не так много, чтобы распределять по местам. — И всё же мне кажется, мой господин понял, что я хочу спросить. Пусть он простит мне моё неумение говорить. Динеш вздохнул. Отвернулся и двинулся дальше по аллее, позволяя Сандживу следовать за ним. — Откровенно говоря, — признался он, не поворачивая головы, — я сам до конца не решил, чего от тебя хочу. Там, на площади, я не хотел, чтобы тебя… изуродовали… вот и всё. Санджив вздрогнул и в недоумении посмотрел на господина, но тот так и не обернулся. Пришлось довольствоваться видом его густых чёрных кос. — Я должен вас поблагодарить, — после долгого молчания сказал Санджив, — если это действительно так… Я думал, что это был каприз. Что вы захотели меня. Теперь Динеш наконец покосился через плечо. — И захотел, — признался он. — Не знаю, что на меня нашло. Обычно я не спасаю воров. — Я не вор, — мрачно возразил Санджив. — Я никогда не опустился бы до простого воровства. Я выполнял приказ. Динеш промолчал. У него не было охоты заниматься дознанием, с него с головой хватило Вишну. — Я всё же думаю, — после долгой паузы продолжил он. — Что твоим способностям не стоит пропадать. У меня уже есть телохранители из числа воинов, но мне пригодится ещё один. Хотел бы я использовать твои способности в полной мере… Но твоя молчаливость не позволяет тебе доверять. Санджив промолчал. Его раздирали противоречивые чувства. Он понимал Динеша и хотел доказать свою преданность. Но именно потому, что понимал, не желал лгать. — И всё же… — наконец решил возможным продолжить он. — Если вы хотите использовать мои способности, мне понадобится более удобная одежда и оружие… Если вы позволите, я видел шрам на вашей спине. Динеш вздрогнул и нахмурился. Остановился и пристально посмотрел на него. — И что? — спросил он. — Я знаю, такие шрамы бывают от удара ножа. Вас предал близкий человек. Вы никому не можете доверять. Быть вашим телохранителем — не пустая привилегия. Я хотел бы на самом деле вас защищать.  — Ты об этом… — к удивлению Санджива Динеш расслабился. — Да, меня пытались убить. И не один раз. Оружие… Могу ли я быть уверен, что ты не поднимешь его против меня? — Да простит меня мой господин, — Санджив слабо улыбнулся. — Если бы моей целью было его убить — сегодня ночью я мог бы сделать это без ножа. — Пожалуй, да, — Динеш устало прикрыл глаза. — И всё же, я не хочу, чтобы поползли слухи. Он поднял руку, предваряя возражения. — Я помню о твоей просьбе и осознаю её смысл. Когда настанет время, я её исполню. Санджив возражать не стал. В молчании они добрались до дома. Ужин и Лаид уже ждали на пороге. На сей раз Динеш решил не демонстрировать различий между рабами и, оставив обоим немного овощей и фруктов, сам вышел на веранду, чтобы отужинать в одиночестве. Уже заканчивая еду, он заметил, что Санджив стоит возле окна и, как показалось Динешу, смотрит на него. — Санджив, — окликнул он, однако тот не шевельнулся. Динеш позвал ещё раз, и тогда тот, наконец, сфокусировал взгляд на господине. Теперь Динеш понял, что до сих пор невольник смотрел вовсе не на него — мыслями Санджив находился слишком далеко. — Всё в порядке? — спросил шенапати, не зная, как теперь объяснить своё любопытство. Санджив молчал несколько секунд, а затем медленно произнёс: — Я уже не смогу вернуться назад. Во взгляде Динеша появился вопрос. — В монастырь, — пояснил невольник. — После того, что произошло вчера ночью… меня не примут. — Ты можешь солгать, — Динешу стало неуютно, при мысли о том, что эта ночь, ставшая для него лишь одной из многих, для Санджива сломала жизнь пополам. Привязала его к новому господину крепче печати. И никакая нежность, никакая забота не могли этого изменить. — Не смогу, — просто сказал Санджив и перевёл взгляд на деревья вдалеке. — Там не получится лгать. Даже если захочу. Нет. Дороги назад больше нет... Динеш промолчал. От разговора его отвлекла мысль о том, что Санджив смотрит на восток. А это могло означать, что именно там, на востоке, находится и монастырь. «В горах…» — подумал он. До восточных гор было довольно далеко. Впрочем, Динеш с удовольствием оставил бы дворец, чтобы отправиться с расследованием туда… если бы к воротам города не подступал сезон дождей. — Смеркается, — сказал он. — Пора ложиться спать. Динеш встал и шагнул к двери, ведущей в комнату. Ненадолго задержался, разглядывая лицо Санджива. — Сегодня я не возьму тебя в постель, — сказал он. Санджив отвёл взгляд. «Надоел», — пронеслось в голове, но вслух он ничего не сказал. В следующее мгновение Динеш поймал в ладонь его лицо и мягко коснулся своими губами его губ. Он тоже молчал, только пристально смотрел Сандживу в глаза, и тому показалось, что этот взгляд входит в него так же глубоко, как ночью входила мужская плоть. — Господин… — выдохнул он. Динеш отстранился и молча вошёл в дом. Наутро Динеш проснулся от странного чувства — он всегда чутко улавливал движение, происходившее рядом. Даже во сне. Пошевелившись и с трудом приоткрыв глаза, он разглядел за окном гибкую тень, плавно танцевавшую незнакомый танец. Динеш перевёл взгляд и чуть огляделся. Лаид спал на скамье у дверей. Санджив, видимо, провёл ночь на полу у стены. Неожиданное недовольство болезненно кольнуло в груди. «А где ему ещё спать?» — подумал Динеш зло. Бесшумно встал и направился к двери, ведущей на веранду. Почуяв его приближение, Санджив мгновенно замер, не меняя боевой стойки, в которой застал его господин. Затем, поняв, кто перед ним, мгновенно развернулся и упал на колени. Динеш зевнул. Подошёл к нему и, взяв за плечи, потянул вверх. — Перестань, — попросил он. — Не обязательно доказывать мне свою верность так. Санджив скосил на него глаза. — Разве не должен я постоянно помнить, что вы имеете надо мной власть? Динеш промолчал. Он сам не хотел бы, чтобы Санджив об этом помнил. Но понимал и то, что нельзя баловать рабов. — Я хочу, чтобы ты помог мне в купальне, как вчера, — сказал он. Развернулся и побрёл к нужным дверям. Санджив бесшумно последовал за ним. Он привык долгие дни проводить в молчании, погружённый в собственные мысли, но здесь, во дворце, молчание было иным. Там, в монастыре, он знал, что ждёт его завтра. Одно из двух — серый день, исполненный шелестом травы и медитациями, тренировками и мантрами, или вылазка, которая может оборвать жизнь. Страха не было, потому что не было выбора. Здесь, во дворце, Санджив не мог избавиться от чувства, что под ногами земля ходит ходуном. Он тщетно убеждал себя, что хуже уже не будет — ожоги и ссадины от инструментов палача ещё алели на коже. А Динеш, похоже, вовсе не был жесток. Даже в тот, первый вечер плеть его доставляла удовольствие, а не боль. И всё же, Динеш оставался загадкой. Санджив не понимал, что творится за чёрным зеркалом его глаз. Шенапати гнал его и тут же манил. Говорил, что место Динеша при нём будет особым, и тут же брал свои слова назад. Незнакомый страх будоражил кровь. Пенился, смешиваясь с желанием, когда Динеш скидывал домашнюю накидку, обнажаясь перед ним. Предлагал себя. Санджив был мужчиной. Касаясь этого тела, сильного и нежного в одно и то же время, он не мог избавиться от мыслей, как уронил бы его на простыни, накрыл собой. Там, в монастыре, никто не вызывал у него такого желания, как этот господин. Санджив стоял на коленях перед ним и раз за разом опускал пальцы в чашу с ароматной водой. Руки раба мягко скользили по обнажённому телу, а сам Санджив надеялся, как мог, что Динеш не догадается о его мыслях. Надеялся, пока не поднял глаза и не увидел, куда смотрит господин. Щёки Санджива залились огнём. «Как тут скроешь?» — с горечью подумал он. Заметив встречный взгляд, Динеш подал знак подняться и шагнул вперёд. Шероховатые пальцы его прошлись по обнажённой спине раба, медленно спустились вниз. К напряжённой плоти прижалась такая же крепкая плоть. — Спасибо… — прошептал Динеш. — За что? — тихо спросил Санджив, теряясь в нежданной ласке. — Наверное, за то… — тихо произнёс Динеш, опуская нос в его волосы. Прикрыл глаза. — За то, что думаешь обо мне. Хочу знать, что так же нужен тебе, как ты нужен мне. Санджив не нашёл, что сказать в ответ. Слова господина окончательно запутали его.