Пленник Мохенджо-Даро

От того, как смиренно Санджив опустился на колени, когда они с Динешем остались наедине, злость шенапати стала ещё сильней. Он подцепил подбородок раба, заставляя поднять взгляд от земли и посмотреть на себя. — И что ты творишь? — процедил он. — Простите меня, господин. Злость продолжала нарастать. — За что тебя простить? Санджив молчал. Он сам не знал до конца, что сделал не так. Тем более господин сказал, что он ещё и нарушил приказ — а Санджив абсолютно не помнил, что он мог нарушить. Однако если годы, проведённые в монастыре, и не научили его правильно наливать вино, то одному научили точно: если тебе говорят, что ты нарушил приказ, значит так и есть. Даже если тебе не приказывали вообще ничего. — Возможно за то, что я позволил себе говорить с тем слугой? — осторожно предположил он. Динеш стиснул зубы. Этот факт действительно его бесил. Но было и что-то ещё. — Да простит меня господин, но он не запрещал говорить с другими рабами… если же дело в том, что господин не хочет сказать лишнего, то ему не стоит беспокоиться… Я бы никогда не позволил себе выдать его тайн. Даже если бы не… печать. Динеш стоял, смотрел на него и пытался разобраться в причинах собственной злости, но никак не мог. — Я не хочу, чтобы кто-то трогал моих рабов! — сформулировал он наконец. — Я не привык делиться добычей. Санджив продолжал смотреть на него. Он всё ещё стоял на коленях, а руки держал за спиной, так что каждый изгиб его тела выражал предельную покорность и готовность принять любую судьбу. — И хватит вставать на колени чуть что! — не выдержал Динеш, внезапно определив внутри себя второй очаг злости. — Я тебе не верю ни на грош! Ты абсолютно уверен, что выдержишь любую боль, какую бы я ни попытался причинить! А я не рвусь проверять, так это, или нет! — Если господин мне не верит он может меня наказать… — глаза Санджива заволокло, и на мгновение Динешу показалось, что тот с вожделением ждёт этого наказания — а в следующую секунду, что тот вообще уплыл далеко в себя и всё, что будет происходить дальше, ему глубоко безразлично. Динеш не удержался от эксперимента. Он шагнул к Сандживу и резко ущипнул его пониже соска. — Ай! — недовольно вскрикнул тот, и взгляд Санджива мгновенно прояснился. — Ещё спроси — за что, — процедил Динеш, но в следующее мгновение взгляд его смягчился. Он попытался подобрать слова, чтобы описать то тёплое чувство, которое зарождалось в его душе сейчас, при взгляде на обиженное лицо раба — но не смог. — Санджив, просто будь осторожен, — попросил он наконец. — Нужны годы, чтобы привыкнуть жить во дворце. Это место кажется безопасным и исполненным благодати — но это не так. И дело не только в том, что из-за каждого дерева может прилететь отравленный дротик. Каждое слово, сказанное вслух, может стать оружием против тебя. — Вы запрещаете мне общаться с другими рабами? — уточнил Санджив. Динеш замешкался. Он вовсе не хотел настолько ограничивать человека, к которому испытывал немалую симпатию, но и понимал, насколько много проблем могут создать подобные контакты. — Наверное нет, — сказал он. — Но не спеши доверять кому бы то ни было. И… я уж точно не хочу, чтобы кто-то из рабов, или даже господ, тебя трогал. Сделай так, чтобы этого больше не повторилось. Санджив кивнул и, хотя он по-прежнему не вставал, Динеш отметил, насколько расслабилось его тело. Иногда глядя, как Санджив стоит перед ним вот так, он думал, что в этой позе тот чувствует себя куда более уверенно, чем в полный рост. Униженным Санджив уж точно себя не ощущал. В такие минуты он замирал, чуть отклонившись назад и в глазах его зачастую проскальзывала усмешка — как будто это он был господином и только играл роль раба, чтобы потешить самолюбие разодетых дураков. «Да так оно и есть», — подумал Динеш, не зная, нравится ему это, или нет. «Он на всех нас смотрит свысока». Динеш качнул головой и велел: — Пойдём. Полагаю, ты достаточно отдохнул — а Нила достаточно натешилась ролью невесты. Остаток охоты проведёшь со мной. Санджив кивнул, но подниматься на ноги не спешил. Взгляд его помрачнел. — Невеста… — медленно повторил он. Динешу стало неуютно. Он прекрасно понимал, что ничего не обязан объяснять рабу. И уж тем более, тот никоим образом не может влиять на то, заводит Динеш невесту, или нет. И, тем не менее, что-то неправильное чудилось ему в сложившейся ситуации. «Невеста», — думал Санджив. Он всё-таки встал и теперь следовал через джунгли за господином. Нила ему не понравилась. Так же, как не понравился её раб. Она не казалась опасной, как змея, как её младший брат, но в синих глазах Нилы жила та же холодная жестокость, что и в глазах Кишена. «Она абсолютно не подходит господину», — мрачно думал Санджив, но он отлично понимал, что ничего не может поменять. Динеш, тем временем, всё более приближался к компании царевичей, устроившихся на поляне между цветных шатров. — У меня такое чувство, что загонщики нам не понадобятся, — заметил он, ткнув пальцем в подвешенную над вертелом мясную тушу. — Перекусим и двинемся дальше, — с улыбкой ответила Нила и указала ему на место возле себя. Кишен покинул наречённых спустя полчаса. У Динеша осталось твёрдое чувство, что Нила этого момента ждала. Черноокая и круглолицая, она больше всех в семье походила внешностью на Ришиму, но, хотя характер у обеих девушек был одинаково свободолюбивый, в остальном они различались как север и юг. Если Ришима всем занятиям предпочитала забавы и веселье, то Нила всегда была серьёзна. По её просьбам во дворец во множестве доставляли книги из самых разных стран, для неё приглашали иноземных наставников, чародеев и жрецов. И порою, близким казалось, что о тайнах мира за пределами города она давно уже знает больше своих гостей. Но никто до конца не знал, чего желает Нила, иногда в её умных глазах проскальзывали искорки, какие в иной женщине заставили бы заподозрить одержимость. Не знал Динеш и того, у кого и откуда появилась мысль соединить их с Нилой судьбы — была ли это воля её отца или её собственная прихоть? Только так или иначе, Нила отнеслась к идее с достойным хорошей дочери тщанием. А Динеш смотрел на неё и гадал — в дочерней прилежности ли дело, или в каких-то её собственных помыслах? Когда Кишен покинул шатёр, Нила как бы невзначай отпустила остальных рабов, так что они с Динешем остались наедине. Динеш с опаской ожидал ухаживаний, каких от женщин не терпел. Нила не была первой, кто покушался на его постель. Однако, принцесса лишь один за другим наполнила два кубка вином и один подала шенапати. — Чем больше я нахожусь с тобой рядом, — сказала она задумчиво, — тем больше мне кажется, что моё присутствие и общее будущее тебе неприятны. Динеш стараясь не смотреть на неё пригубил вино. — У меня сейчас много забот, дочь махараджи. Я знаю свой долг перед тобой, но пока недостаточно освободился от тягот долга перед другими твоими родственниками. Нила хмыкнула и, подняв на неё взгляд, Динеш увидел, что девушка улыбается. — Я знаю, о чём ты говоришь, — заметила она. «Вот уж вряд ли», — подумал Динеш. Однако, несмотря на улыбку, взгляд Нилы оставался серьёзен, и она продолжала: — Я сказала тебе, что могу кое-что подсказать о том поручении, которое так волнует моих брата и отца. Динеш вздрогнул. Напрочь забыв о том, что говорит с женщиной, выпрямился, и внимательно посмотрел на неё. — Откуда ты… — О, давай не будем размениваться на глупые вопросы, — Нила махнула рукой. — Мой брат может вернуться в любой момент. Динеш молчал, решив послушаться и дать ей продолжить говорить, однако уже спустя секунду не выдержал: — Тебе эту тайну тоже доверил отец? — Нет, — откликнулась Нила и взгляд её стал печально—задумчивым. — Большинство своих тайн я узнала помимо воли отца. И думаю, будет справедливо, если каждый по заслугам будет получать свои. Как ты полагаешь? — Пожалуй, ты права… — растеряно откликнулся Динеш, начиная терять мысль. — Вот и я думаю, что если ты хочешь узнать тайну горных монастырей, то для этого мало быть любимым пасынком махараджи или моим женихом. — Что ты хочешь, чтобы я для тебя сделал? — догадался Динеш, и Нила, наконец, снова улыбнулась. Но в этот же момент за стенами палатки послышался шорох. Она бросила быстрый взгляд на полог шатра и торопливо заговорила: — Я не могу покинуть дворца. А есть одна вещь, которую отец отказывается приобрести для меня. Можешь ты мне её достать? Динеш поколебался мгновение, он бы подумал ещё, но трава снова зашелестела, выдавая чьи-то шаги. — Вряд ли это будет для меня проблемой, — признался он. — Что ты хочешь, говори? — Слишком много было вопросов, — с досадой выдохнула Нила, чувствуя, что шаги становятся ближе. — Когда вернёмся, тебя посетит моя служанка и расскажет обо всём. Полог отошёл в сторону, и Кишен с улыбкой вошёл внутрь. Служанка навестила Динеша на третий день. Всё это время он отдыхал от долгого пути и понемногу изучал прелести общения с новым рабом. Санджив не был обучен, но с готовностью исполнял все приказы, не обращая внимания на то, что они далеко выходили за рамки использования боевого раба. Вечером Динеш звал его к себе и с удовольствием обучал тем навыкам, которые не удостоились внимания наставников в монастыре. На третье утро, сразу после завтрака, один из стражей вошёл в общую комнату. Динеш ещё сидел на полу, откинувшись на подушки, а Санджив, по его приказу, подносил к губам хозяина подсушенные кусочки засахаренных фруктов. Динеш брал их нарочито издеваясь, не забывая губами пройтись по сухим мозолистым пальцам пленного воина и с наслаждением наблюдая, как трепещет после каждой такой ласки обнажённая грудь невольника. Одежды Санджив так и не получил — в дворцовом саду Динеш и сам обходился без доспеха, а жара пока ещё стояла такая, что в других одеяниях не было нужды. — Господин, к вам гостья, — возвестил страж. Динеш в последний раз облизнул сладкие пальцы и, вздохнув, велел: — Пусть войдёт. Показавшаяся на пороге служанка была ему незнакома. Она поклонилась и, покосившись на стражника, сказала: — Господин, меня прислала принцесса Нила. Она просила, чтобы наш разговор проходил наедине. Голос у девушки был глубокий, грудной, и сама она манерой говорить и держаться напоминала его невесту. Некоторое время Динеш рассматривал её, а потом подал знак остальным оставить их одних. Стражник быстро поклонился и вышел. Санджив последовал её примеру. — Меня зовут Хаята. Речь пойдёт о той просьбе, которая была к вам у моей госпожи, — Хаята быстро подошла ближе и, аккуратно расправив юбки, опустилась на пол напротив Динеша. — Далеко на юго-западе лежит Остров Богомола. Вы когда-нибудь слышали о нём? Динеш задумался. Он хорошо знал географию, но в основном сухопутную, потому что на море его войска войн не вели. — Только слышал, — откликнулся он и выпрямился, потому что нега стремительно утекала сквозь пальцы. — Здесь, — Хаята извлекла из складок одежды небольшой мешочек и передала Динешу. — Всё, что мы можем поведать вам о нём. Моей госпоже нужен предмет, который скрыт в сокровищнице Алой Цитадели. Динеш взял в руки мешочек и извлёк оттуда миниатюрный фолиант и свиток. Развязав тесёмку на последнем, он понял, что перед ним находится карта и без труда отыскал на ней упомянутую Хаятой цитадель. — Насколько я понимаю, это довольно далеко, — заметил он. — Насколько спешит твоя госпожа? — Пусть расстояние вас не смущает. Как только вы решитесь отправиться туда, я помогу вам существенно сократить путь. — Отправлюсь?.. — растеряно переспросил Динеш. До сих пор он думал, что подарок Ниле попросту закажет у кого-нибудь из купцов. — Отправитесь, — терпеливо повторила Хаята. — Простите, господин, но разве моя госпожа не предупредила? Этот предмет Богомолы отказываются продавать. Нам нужно, чтобы кто-то отправился туда и раздобыл его… Другим путём. И боюсь, никому из наших людей мы в этом не сможем доверять.