Пленник Мохенджо-Даро

— Что понадобилось в этом месте моей… наречённой и сестре? — спросил Динеш после долгой паузы уже совсем серьёзно. Хаята скользнула глазами мимо него, по разложенными на подносе фруктам и произнесла негромко: — Много десятков лет прошло с тех пор, как жрицы богини Ашатры покинули наши земли. Их вело знамение, которое ночь за ночью являлось во снах Верховной — Алый богомол на фоне чёрного неба. Они шли путями, которые были ведомы только нашим предкам, быть может, много дней, а может — всего одну ночь. Этим, коротким путём пойдёшь и ты. Ни я, ни моя госпожа не вправе указать его никому. Мы делаем исключение только для тебя. — Ты не ответила на вопрос, — напряжённо напомнил Динеш. Хаята вздохнула. — Есть книги, привезённые с западных берегов. В них говорится, что жрицы Ашатры постигли мудрость создания магических камней и зелий. И самой могущественной из них была Махара — третья в династии основательниц Алой Цитадели. Моя госпожа много слышала о её достижениях, но хотела бы увидеть их воочию. Она просит привезти ей наследие Махары — её дневники. Динеш задумчиво побарабанил пальцами по полу. Дело уже выходило за рамки его представлений о простой вежливости и о вежливом подарке. Да и всех последствий его представить он, пока что, не мог. — Помоги моей госпоже, — Хаяра медленно подняла на него взгляд и чёрные глаза обжигающими угольками пришпилили Динеша к месту. — Она отплатит тебе по хорошей цене. Динеш поджал губы. — Хорошо, — наконец решил он. — Готов ли ты отправиться прямо сейчас? — Увы, но нет, — хмыкнул Динеш. — Даже если ты обещаешь, что дорога будет недолгой, мне, всё же, нужно кое-что взять с собой. — Могу я придти завтра на рассвете, чтобы указать тебе правильный путь? Динеш задумался на мгновение, а затем кивнул. Время до полудня Динеш провёл в одиночестве. Сквозь занавеси Санджив видел, что господин изучает свитки, которые оставила ему гостья. Санджива он позвал только после обеда — когда солнце уже катилось к закату. Санджив ожидал разговора об утреннем визите, но его не последовало. Шенапати сидел на кровати, расставив ноги и слегка откинувшись назад, и смотрел на вошедшего невольника сквозь занавесь упавших на лицо волос. Несмотря на расслабленный вид, взгляд его был пристальным и внимательным, и Санджив догадался, чего от него ждут. Подойдя почти вплотную, он опустился на колени и коснулся губами босой ноги господина. С удовольствием отметил, как по телу хозяина пробежала лёгкая дрожь. — Посмотри на меня, — приказал Динеш, и Санджив, не распрямляясь, поднял на него взгляд. — Скажи… — Динеш замолк, разглядывая красивое, хоть и обветренное лицо. Высокие скулы и чуть раскосые глаза. — Скажи, — повторил он, — тебе понравилось то, что я сделал с тобой? — Да, господин, — внезапно охрипшим голосом откликнулся Санджив. — Ты собираешься меня отблагодарить? — говоря это, Динеш отвёл в сторону полу одеяния, и взгляду Санджива предстала его восставшая, твёрдая плоть. Санджив сглотнул. Он не до конца знал, что делать, хоть и догадывался. Обнаружив заминку, Динеш поймал его за плечо и потянул к себе, заставляя почти уткнуться лицом себе в пах. — Ты когда-нибудь делал это? — спросил он, наблюдая за реакцией пленника. Санджив лишь покачал головой. Динеш видел, как затуманился его взгляд. — Тогда мой член будет первым у тебя во рту? — спросил генерал. — Да, господин, — прошептал Санджив, чувствуя, как каждое слово шенапати разбегается по телу волнами возбуждения. Не произнеся больше ни звука, он провёл языком по напряжённой плоти. Динеш выдохнул. Санджив почувствовал, как задрожал совсем рядом его живот. Бёдра подались навстречу и член сам собой вошёл в приоткрытый рот. Это было странно и волнующе, и Санджив остро ощущал сказанное господином. С каждым толчком Динеша ему хотелось ещё, и собственное возбуждение нарастало так яростно, что хотелось тереться о пол. Когда горячее семя скользнуло ему на язык, Санджив растерялся, но Динеш не дал ему отстраниться. Потом резко потянул на себя и прижался губами к его губам, ещё солёным и влажным. Их языки сплелись, и их движения больше походили на сражение, чем на танец. Но Динеш крепко держал невольника за плечи, не позволяя отстраниться, и Санджив тянулся навстречу. А затем господин чуть оттолкнул его и, вытянув ногу, коснулся босой ступнёй распалённой плоти раба. Санджив шумно выдохнул, откидываясь назад, теряя себя в этих жгучих прикосновениях. Динеш заворожённо наблюдал за тем, как тело раба плавится и выгибается всего лишь от прикосновений его ноги. — Иди на кровать, — хрипло скомандовал он и отодвинулся в сторону, давая Сандживу пространство, чтоб выполнить приказ. Через мгновение Санджив оказался на постели с широко расставленными ногами. Он лежал на подушках и выжидающе смотрел на своего господина. Рука Динеша скользнула по внутренней стороне его бедра, но вместо того, чтоб прикоснуться к пылающей плоти, спустилась ниже. — Ласкай себя, — вполголоса приказал Динеш, и Санджив принялся ласкать. Он коротко вскрикнул, когда сухие пальцы Динеша вошли в него с другой стороны. Дёрнулся, насаживаясь глубже, в подсознательной жажде снова получить то, что было между ними несколько ночей назад. Тонкие длинные пальцы быстрее задвигались по тугому стволу. — Господин… — прошептал он и раньше, чем успел добавить что-то ещё, горячее семя брызнуло ему на живот. Динеш убрал пальцы из его тела. Коснувшись одним влажного живота, медленно прочертил на коже замысловатый символ. А потом резко наклонился и снова принялся целовать. Санджив боялся коснуться его — приказа не было, а пальцы всё ещё были испачканы его собственным семенем. Но Динеш не знал его мыслей и остро ощутил, что любовник отдаётся — но не тянется к нему в ответ. Вздохнув, он прервал поцелуй и внимательно посмотрел на раба. — Санджив… — позвал негромко и мягко. — Да, мой господин, — от напряжённых ноток на дне его голоса Санджив ощутил, что должен что-то сделать, не должен просто так лежать перед ним, как будто сам был хозяином, а не рабом. Но Динеш нависал над ним, и руки его упирались в тюфяк по обе стороны от его головы, так что Динеш не смог бы шевельнуться, не оттолкнув его. — Я хочу тебя попросить. — Ты можешь приказать, мой господин. Лёгкая досада мелькнула у Динеша в глазах. — Знаю… — сказал он и на несколько мгновений замолк, что-то пытаясь отыскать в глазах раба, а потом отодвинулся и сел. — Санджив, я хочу, чтобы если мои приказы заденут тебя, станут неприемлемы или оскорбят, ты мне сказал. Хорошо? Санджив в недоумении смотрел на него. Динеш потёр переносицу, пытаясь подобрать нужные слова. — Нас ждёт долгая дорога, — наконец сказал она. — Я не хочу, чтобы рядом со мной был человек, который мечтает сбежать. Мне понадобится твоя помощь, и я хочу быть уверен, что не обидел тебя ничем и не заставил ненавидеть себя. Санджив всё с большим недоумением смотрел на него. — Я не могу вас предать, — вкрадчиво сказал он, и тоже сев, указал на печать. — Ей вы можете верить больше, чем мне. Динеш досадливо поджал губы и, качнув головой, отвернулся. — Ладно. Нам нужно собраться до вечера. Он встал, и пока оправлял одежду, Санджив продолжал в недоумении смотреть на него. А потом, когда Динеш так и не обернулся, окликнул: — Господин… Обещаю. Я скажу. Но Динеш так и не повернул головы. Закончив с одеждой, он взял с сундука, стоявшего в углу, стопку ткани и протянул Сандживу. — Я не знаю, что ты привык носить. Надеюсь, это подойдёт. Санджив соскользнул с кровати и, приняв ношу из его рук, развернул. Это оказалась дорогая шёлковая рубаха, каких он на самом деле никогда не надевал. Мягкая ткань осуждалась в монастыре, считалась роскошью, которая портит привычки тела. Но просить что-либо другое было неудобно, и Санджив с благодарностью поклонился. — Конечно, господин. — Одевайся и идём. Не глядя, как Санджив будет выполнять приказ, Динеш отошёл в сторону и ногой поддел лежавший на полу ковёр. Затем взялся за кольцо и откинул крышку потайного люка. Ловким движением, как будто нырял в бассейн с благовониями, а не спускался в подпол — спрыгнул внутрь. Санджив последовал за ним. Тело всё ещё плоховато слушалось после недель плена, и он незаметно попытался размять мышцы. Обычно он хорошо видел в темноте, но сейчас упустил момент, и только когда Динеш зажёг лучину, понял, куда попал. Зачаровано обернулся вокруг своей оси. По стенам были развешаны оружие, доспехи, щиты — куда больше, чем в сундуке, который Динеш показывал ему в прошлый раз. И куда лучшего качества. Вопросительно глянув на господина, Санджив снял со стены чакран, украшенный витиеватой гравировкой, и кончиком пальца провёл по лезвию. — К какому оружию и доспеху ты привык? — спросил Динеш, внимательно наблюдая за ним. — На сей раз не думай соглашаться на то, что дают. Это действительно важный вопрос. Санджив смущённо опустил взгляд. Потом снова посмотрел на хозяина. — Я обучен драться голыми руками, саблей, с двумя клинками разной длины. Стрельбе из лука, сюррикенам и чакранам. Господин может не волноваться, какое бы оружие он ни дал мне, я смогу его защитить. — И всё же… — Если позволишь, я предпочёл бы его, — он показал Динешу чакран. Огляделся по сторонам и продолжил, указав на другую стену, — и этот нож. У ножа, который его заинтересовал, было два изогнутых клинка. Он был достаточно лёгким, чтобы не отягощать в пути, и Санджив про себя подумал, что так оставит свободной вторую руку — для более лёгкого удара или для того, чтобы оттолкнуть господина в безопасное место. Служба, которая ему предстояла, была для Санджива не совсем привычной — на самом деле, до сих пор он никогда не защищал, только убивал. Динеш в ответ только кивнул. — Бери всё, что пожелаешь. Мне сегодня нужно будет ещё собрать припасы, а на рассвете мы отправимся в путь.