Пленник Мохенджо-Даро

Хотя в гостинице имелась своя прислуга, пока они жили там, Санджив исполнял ещё и обязанности личного слуги. Не то чтобы он хорошо умел это делать, и не то чтобы Динеш напрямую это приказывал. Зато довольно быстро выяснилось, что Динеш в состоянии приказать принести воду или завтрак, но не в состоянии их принести. В состоянии проспать до полудня, но не заправить кровать или спуститься за завтраком. Санджив за этой беспомощностью наблюдал с некоторым умилением. У него до сих пор не было заданий, которые бы требовали кому-либо прислуживать. В монастыре самых симпатичных и покладистых мальчиков обучали встречать важных гостей, но Санджив не относился к их числу. Он просто наравне со всеми вставал на рассвете и таскал по утрам воду из озера, находившегося у подножия их горы, наравне со всеми ел в общей столовой, куда идти предстояло по холоду даже зимой, когда ещё не рассвело. В общем, если бы он и захотел, не смог бы скрашивать Динешу досуг до самого полудня, пока тот сопел в две дырочки, раскинувшись в душной после ночи постели. Поскольку никаких других приказаний на этот счёт не поступило, Санджив продолжил делать почти так же, как и раньше: вставать рано утром, умываться у колодца, тренироваться на заднем дворе, ещё раз умываться, наполнять вёдра, чтобы отнести их для умывания господину. Ещё раз спускаться вниз, когда Динеш начинал ворочаться в кровати, и просить принести ему завтрак наверх — Динеш с утра предпочитал что-то лёгкое, не тяжелее цукатов, и ел это, в лучшем случае, высунув ноги из-под одеяла. Только после завтрака у него появлялись силы и желание чем-то заняться. Все прошедшие дни он потратил на поиски, в которые Санджива не посвящал. Санджив просто следовал за ним по пятам и, как правило, ждал у дверей, пока он с кем-то встречался и вёл какие-то расспросы. Сегодня был первый день, когда Санджив оказался посвящён в происходящее. Обычно равнодушный к содержанию заданий, в этот раз он с нетерпением ждал, когда ему озвучат план. Однако Динеш, по обыкновению, не спешил вставать, так что Санджив успел спуститься вниз и приступить к тренировке, когда в очередном развороте замер, встретившись с внимательным взглядом чёрных глаз, устремлённым на него из окна второго этажа. По животу мгновенно забегали мурашки, Санджив с трудом удержал позицию. И будто в насмешку над его неловкостью, взгляд сместился вниз, прокатился по его телу, исследуя каждый изгиб и лаская обнажённые мускулы. — Господин… — хрипло спросил Санджив, предполагалось, что это прозвучит гораздо громче, но Динеш услышал — или разобрал по губам. Он кивнул и громко велел: — Поднимайся сюда. Умывался Динеш в молчании, и Сандживу он показался ещё более задумчивым, чем всегда. Однако, когда Санджив повернулся, чтобы спуститься за завтраком, перехватил его запястье. Секунду просто держал так, вглядываясь в глаза, затем быстро рванул на себя и жадно, торопливо поцеловал. Санджив с упоением ответил на внезапную ласку, подался навстречу, инстинктивно прижимаясь к хозяину всем телом, но совсем не удивился, когда Динеш резко выпустил его и коротко вздохнув отстранился. — Обойдёмся без завтрака, хочу до полудня немного пройтись. Санджив нахмурился, всё ещё не понимая, что к чему, но от него это, очевидно и не требовалось, потому он молча помог Динешу одеться и следом за ним стал спускаться на первый этаж. Динеш коротко попрощался с хозяином, который обычно приветствовал и провожал всех гостей, подмигнул засмотревшейся на него подавальщице и вышел на улицу. Весь город делился на две больших части: верхнюю — где находились цитадель и дворец махараджи — и нижнюю, раскинувшуюся вокруг большого базара. Купеческий квартал, в котором они остановились, прилегал к этому огромному лабиринту торговых улочек и площадей, и Динеш первым делом направился туда. Санджив отметил, что обычно господин предпочитает пользоваться тихими переулками, но разгадка оказалась довольно простой: Динеш остановился у первого же лотка с фруктами и сладостями и набрал несколько кульков. — Будешь? — он протянул один Сандживу, но пока тот озадачено таращился на орешки в карамели, принялся есть сам. Однако, с базара никуда не ушёл и кружил по нему ещё добрый час. Санджив, непривычный к долгому нахождению в толпе, быстро стал уставать, от ярких тканей всё рябило перед глазами, и он всерьёз начинал опасаться, что не уследит за господином, когда тот, наконец, свернул в сторону и зашёл в питейное заведение под вывеской, изображавшей павлина с раскрытым хвостом. Кульки в его руках к тому времени опустели. Подлетевшего к ним слугу он не удостоил даже взглядом, молча направился в сторону ложи для особых гостей. Время от времени Санджив начинал задаваться вопросом, не бездонный ли у хозяина кошелёк, и если нет, то где тот хранит монеты? Динеша этот вопрос явно волновал куда меньше. Он сел за стол и, посмотрев на Санджива (на склонившегося возле стола прислужника он внимания по-прежнему не обращал), спросил: — Что ты любишь? — Господин? — Санджив моргнул. — Садись, — тот ткнул пальцем на скамью напротив, потому что Санджив всё ещё продолжало стоять: — Что ты любишь из еды? — повторил он терпеливо, наблюдая как Санджив неловко выполняет приказ. — Есть ли какая-то вещь, которую ты хотел бы заказать? Санджив кашлянул. — Я не привык к особому разнообразию в еде, — осторожно признался он. — Есть ли какая-то вещь, которую ты давно не ел и по которой скучаешь, или которую всегда хотел попробовать? — не сдавался Динеш. Санджив потеряно покачал головой. — Ладно. Тогда заказываю я. Санджив озадачено наблюдал как Динеш по памяти перечисляет названия блюд, о которых он сам и не слышал никогда, и пытался понять, что происходит. По его представлениям, чтобы хотя бы попробовать это всё, надо было собирать добрую половину учеников их монастыря. — Что? — поинтересовался Динеш, когда слуга отошёл от их стола. — Это лучшее место в городе, а я не уверен, что сумею привести тебя сюда ещё раз. — При чём тут я? — само собой сорвалось у Санджива с языка. Динеш только усмехнулся и, повернувшись лицом к залу, стал разглядывать посетителей. — Я же должен знать, — всё же снизошёл он до ответа через некоторое время, — что ты любишь и что заказывать тебе в следующий раз. Тем временем, на стол принялись выставлять еду. Санджив всё ещё чувствовал себя не в своей тарелке и понятия не имел, как себя вести. Пару раз он уже ел с господином за одним столом, но обычно это объяснялось тем, что они находились в походных условиях и было не до церемоний. Сейчас же происходило нечто странное, он всё ждал, когда Динеш заговорит об их расследовании, но тот лишь внимательно наблюдал и чего-то ждал. Наконец, видимо, просто смотреть за Сандживом, вяло ковырявшим в пальцах кусочек самой постной лепёшки, ему стало скучно. Вокруг стола, за которым они сидели, скамьи стояли с трёх сторон. Все три были покрыты несколькими слоями ковров, а позади них бамбуковые занавески отгораживали сидевших от остального зала. Вначале, когда они только вошли в зал, Санджив было подумал, что Динеш привык пользоваться такими уединёнными углами, но сейчас заподозрил в выборе столика второй смысл. Утомившись постным зрелищем, Динеш продвинулся по скамье, теперь устраиваясь к нему под углом, набрал в щепоть риса с кедровыми орешками и без всяких объяснений поднёс к губам — но не к своим, а к губам Санджива. Санджив сглотнул и скосил взгляд на его пальцы, как будто в них таилась смертельная угроза. — Ешь, — тихо и мягко, непривычно бархатистым голосом произнёс Динеш, но в его интонациях отчётливо читался приказ. — Я взял это для тебя. Санджив приоткрыл рот и осторожно обволок губами пальцы господина. Динеш внимательно смотрел на него всё время, пока тот не проглотил еду. Потом, удостоверившись, что продолжения не последует, поднёс их к своим губам и облизал. Явно неудовлетворённый результатом, он осмотрел стол, выбрал самую крупную креветку и подцепив её за хвостик, макнул в густой оранжевый соус, а затем снова поднёс к губам Санджива. Поскольку соус грозил вот-вот капнуть кому-нибудь на одежду, тому не оставалось ничего другого, как быстро подцепить угощение зубами. Динеш смотрел на его губы так, как будто сам собирался вот-вот попробовать их на вкус. Когда Динеш повторил всё в третий раз и поднёс к губам Санджива щепоть орехов, тот уже понял, чего от него добиваются. Взяв еду губами он неторопливо облизал суховатые пальцы господина и только после этого принялся жевать. Он тоже пристально следил за малейшими изменениями на лице шенапати и почувствовал, как тот медленно склоняет к нему голову… Когда со стороны общего зала раздалось напряжённое покашливание. Санджив вздрогнул, едва не подавившись. Динеш нарочито медленно отодвинулся от него, но при этом его рука каким-то образом оказалась у Санджива на пояснице. Он привычно расслабленно развалился на скамье и с улыбкой посмотрел на нового гостя. — Барид, приветствую тебя. — И я… — мужчина, которого Динеш назвал Баридом, покосился на Санджива, но ничего не сказал. Перевёл взгляд на Динеша, слегка поклонился и продолжил. — Приветствую тебя, господин. Сандживу, откровенно говоря, не очень понравилось, что кто-то ещё называет его хозяина так, но он, естественно, промолчал. У мужчины были чёрные, как и у большинства обитателей Мохенджо-Даро, волосы. Как и Динеш, он заплетал их во множество мелких косичек. Однако кожа его была гораздо более смуглой, чем у шенапати, и черты лица более крупными. Возможно, по меркам местных женщин, он и был красив, но Санджив сразу же решил, что с господином его не сравнить. Динеш хозяйским жестом прочертил пространство над столом. — Садись. — Если ты пытаешься прогуляться по городу не привлекая внимания, — заметил Барид, усаживаясь на скамью напротив, — то делаешь это на редкость неуклюже. Не говоря уж о том, что во дворце многие сбились с ног, пытаясь понять, куда ты пропал. — Передай Маэндре, что со мной всё хорошо, — откликнулся Динеш, не обращая внимания на первую часть его слов. — Но мне пригодилась бы помощь. Скорее твоя, чем его. Едва заметная улыбка мгновенно покинула лицо Барида. — Я слушаю, — спокойно и серьёзно сказал он.