Пленник Мохенджо-Даро

Возвращаться во дворец тем же путём, которым вела их Хаята, было бы слишком долго и опасно. Возвращение через главные ворота вызвало бы слишком много вопросов. Перед отъездом Динеш приказал начальнику охраны, дежурившей у его покоев, всем говорить, что ему нездоровится. Хотя подобное и звучало сомнительно, Динеш знал, что никто не решится ворваться и проверить. Однако теперь это решение не позволяло ему вернуться в открытую. Он рисковал и проводя последние дни в городе, но ему было попросту наплевать на последствия — Динеш слишком устал жить взаперти. Однако, какую-то иллюзию приличий следовало соблюсти, чтобы не навлечь на себя гнев махараджи. Динеш и без Хаяты знал несколько способов покинуть дворец незаметно и теперь решил воспользоваться одним из них. Пещера, которую он для этого выбрал, одним выходом упиралась в заброшенную часть царского сада. Другим — в подвальное здание в порту. В здании уже несколько лет находился склад с винным погребом, и иногда заложник пользовался этой дорогой, чтобы провести время в городе, в относительной свободе. Сейчас он, по обыкновению, заплатил стражнику, провёл Санджива внутрь, снял со стены факел и стал спускаться в недра подземного лабиринта. Через пару часов они уже были в царском саду, и Динеш, стараясь никому не попадаться на глаза, поспешил в сторону своих покоев. Мужская половина дворца представляла собой одно, хоть и огромное, и весьма замысловато выстроенное здание с множеством отдельных входов и маленьких дверец для слуг. Таким образом, покои отдельных чиновников были отчасти изолированы друг от друга, и туда можно было войти, не потревожив других. Воспользовавшись этим, Динеш добрался до своих дверей, поблагодарил стоявших на посту стражей и с облегчением нырнул внутрь. Замер, столкнувшись с внимательным взглядом голубых глаз Лаида. — Господин вернулся? — поинтересовался тот. Динеш мысленно выругался. Он напрочь забыл про этого мальчишку. — Вернулся, — отозвался он. — Согрей мне купальню, прикажи подать еды. И никому не смей говорить, где я был. Про себя же он подумал, что при первой же возможности следует избавиться от мальчишки. Приказ вскоре был исполнен, и остаток дня Динеш провёл тихо, не выбираясь из покоев, отдыхая от путешествия и наслаждаясь простором, обилием чистой горячей воды, вкусной еды и дорого вина. На утро Динеш приказал пригласить торговцев тканями и оружием. Первым делом он хотел подобрать замену своей фалькате, но кроме того, загорелся идеей обеспечить Сандживу подобающий статусу наряд. Санджив к идее отнёсся прохладно. Ценности дорогих тканей он не понимал. — Я ведь уже говорил тебе, из меня не получится раба для развлечений, — осторожно предупредил он. Динеш в ответ только зло сверкнул на него глазами. — Прекрати. Пора бы понять, что я никогда не думал о тебе так. — Тогда чего ты хочешь добиться? Динеш едва заметно улыбнулся одним краешком губ и, притянув его к себе, стал отступать к кровати. — Хочу разделить с тобой всё, что у меня есть. Не более, но и не менее того. Под тяжестью его веса Санджив быстро рухнул на него сверху, едва не столкнувшись носом о нос. Воспользовавшись случаем, Динеш перехватил его лицо и, мягко удерживая за щёки, принялся целовать. Воспоминания о последней ночи, проведённой в городе, всё ещё были свежи в душе Санджива. Ему нравилось, когда этот конкретный господин отдаёт ему приказы, заставляет раскрыться перед собой и почувствовать себя в полной власти. Когда не надо принимать решений и думать о завтрашнем дне, когда можно полностью положиться на волю того, кто нависает над тобой. Но не менее, а то и более, нравилось, когда Динеш сам раскрывался перед ним, нравилось держать его стройное и сильное тело в своих объятьях, целовать вволю, забывая о существовавшей между ними разнице. И брать, проникая в глубины этого соблазнительного тела. Динеш казался ему самым красивым мужчиной из всех, кого Санджив когда-либо встречал. Они едва успели слегка насладиться друг другом, как в дверь постучали, и руки Динеша на плечах Санджива напряглись. Без слов поняв намёк, тот резко скользнул на пол и замер, сцепив руки за спиной и низко опустив голову. Динешу стало неловко, если не сказать стыдно. Мерзко от всей этой ситуации. Но он не двинулся с места, только чуть поправил полу распахнувшегося одеяния, и снова откинувшись на кровать, приказал: — Можешь войти! По другую сторону оказался торговец тканями и, пригласив его в соседнее, более просторное помещение, Динеш принялся рассматривать образцы. В отличии от Санджива, дорогие вещи, ткани и украшения он ценил. Динеш рассматривал всё это как нечто, полагавшееся ему по праву рождения, и даже в походах не брезговал атрибутами красивой жизни, дорогими покрывалами и золотыми чашами для вина. Закончив, он отобрал несколько материй и, приказав принести отрезы, вернулся к Сандживу. Тот всё ещё стоял на коленях возле кровати, и картина эта вызвала у Динеша некоторую досаду. — Я могу позвать для тебя девушек с благовониями? — осторожно спросил он. — Если это твой каприз. — Санджив! — процедил Динеш. Санджив чуть повернул к нему голову и Динеш обнаружил, что на губах невольника играет лёгкая улыбка. Плавным красивым движением он развернулся, в мгновение ока оказываясь у Динеша между ног. Обнял его за талию и вполголоса откликнулся. — Делай что нужно. Мне нравится, что я тебе принадлежу. Динеш только вздохнул. Провёл рукой по его волосам и немного обиженно добавил: — Тогда я вызову их для нас обоих. Чтобы ты не думал, что я просто хочу украсить своего раба. Он помолчал и продолжил: — Ты будешь носить серьгу, которую я подарил? Санджив ответил не сразу. Ему была приятна мысль, что с ним всегда будет нечто, принадлежавшее Динешу. Но он действительно не представлял себе, даже как пользоваться подобными украшениями. — Я не умею, — наконец признался он. — Никогда их не носил. — Хорошо, я и для этого позову слуг которые сумеют тебе помочь. Динеш наклонился, снова вовлекая Санджива в поцелуй, и именно в этот момент зашелестела, открываясь, дверь. Динеш замер, нарочито не думая отстраняться. — А я-то удивляюсь, почему стражи запрещают мне входить, — вздохнул голос Нилы со стороны двери. — А о том, что если запрещают, лучше не входить, ты не задумываешься? — мрачно поинтересовался Динеш, всё-таки отстраняясь от Санджива. Тот мгновенно занял обычную позу на коленях. Динеш с досадой подумал не попросить ли его выйти, но решил, что Сандживу лучше услышать будущий разговор. — Разве могут быть у жениха тайны от невесты? — почти пропела Нила. Огляделась и опустилась на заваленную покрывалами скамью возле окна. — Разве может жених встречать невесту в таком виде, как я сейчас? — откликнулся Динеш. — Прекрати, — оборвала едва начавшуюся перепалку Нила. — Хочешь развлекаться с рабами — твоё дело. Воля мужчины — закон. Динеш насторожённо приподнял бровь. — Я не имею ничего против твоих любовников, — повторила Нила. — Прекрасно знаю, каковы твои вкусы. Вот, разве что буду благодарна, если и ты ко мне не будешь в этом отношении слишком суров. Впрочем, это дело далёкое, и стоит ли его сейчас обсуждать? — Такое же далёкое, как, надеюсь, и наш брак, — буркнул Динеш. Но потом посмотрел на Нилу и уже громче и спокойнее спросил. — Зачем ты пришла? — Конечно узнать, как прошло путешествие, Динеш, — вздохнула царевна. — Не с тобой же повидаться, я прекрасно вижу, что ты мне не рад и совсем не скучал. Динеш проигнорировал последнюю попытку манипуляции. Потянулся к подушкам на кровати и извлёк из-под них записную книжку в кожаном переплёте. Невооружённым взглядом было видно, как загорелись глаза Нилы, как она подалась вперёд. — Нашёл… — Нашёл, — подтвердил Динеш и, взяв книжку в руки, демонстративно полистал: — Нила, зачем она тебе? — Что, если это касается только меня? — Если так, то расскажи как оно тебя касается, и я от тебя отстану, — Динеш внимательно посмотрел на свою наречённую. — В твои дела лезть не стану. Только вот кажется мне, что касаться она может слишком многих из нас. Нила недовольно прицокнула языком и заставила себя выпрямиться. — Что ты хочешь знать? — напряжённо спросила она. — Для начала — кто такая Хаята и как связана со всем происходящим. Нила моргнула от неожиданности. — Хайта всего лишь служанка, — раздражённо откликнулась она. — Хочешь сказать, ты не знала, что она служит в храме богини любви? И что за ней стоит одна из влиятельных в городе и очень неприятных персон? Нила с довольной искренней растерянностью во взгляде смотрела на него. — Хаята — незаконная дочь одного купца, — медленно сказала она. — Её мать была городской гадалкой, но весьма красивой. Этот мужчина возжелал её, воспользовался, а потом отправил восвояси. В ходе сложной череды событий, которая не имеет особого отношения к происходящему, Хаята оказалась бездомной сиротой. От матери она кое-что узнала о магии, и кое-какие из её тайн рассказала мне. Настала очередь Динеша с сомнением смотреть на сестру. — И ты всему этому веришь? — уточнил он. — А почему не должна? — И как подобная девушка могла попасть в царский дворец? — Ну, хорошо, — вздохнула Нила. — Я, как раз, и искала девушек, которые знают тайны магии. О моих поисках знают все в доме махараджи, уверена, даже ты. — И? — И ко мне пришёл человек… Он не назвался, но по некоторым оговоркам я предположила, что это тайный соратник её отца. Он посоветовал мне эту девушку, сказал, где её искать. Вскоре оказалось, что Хаята действительно много знает и очень умна. Она… рассказала мне о том, что некоторые вещи, которые меня интересуют, могли быть у основательницы храма Ашатру. А поскольку никто не стал бы мне помогать, довериться посторонним мужчинам я не могла, а от моих служанок никакого толка за пределами дворца, мне пришлось попросить тебя. Динеш в задумчивости молчал. Он пытался понять, действительно ли это всё, что знает сестра. — И что ты хотела отыскать? — спросил он наконец.