Пленник Мохенджо-Даро

Вместо ответа Нила сидела и молча смотрела на шенапати. Большие чёрные глаза её было невозможно прочитать. Динеш поднял глаза и уставился в окно повыше её макушки. — Нила, — почти мягко произнёс он. — Сколько лет мы знакомы? Нила не ответила. — Сколько помню твои детские игры, — продолжил Динеш, — ты всегда управляла другими девочками — иногда напрямую, иногда исподтишка. — Я царевна, — тихо заметила та. — Но Рати никогда не верховодила так, как ты. И сколько помню тех, кто пытался обвести тебя вокруг пальца: судьба их всегда была незавидна. А теперь ты утверждаешь, что ничего не знала о девушке, которую допустила в свой покой и сделала своей наперстницей? — Я о ней очень много знаю, — возразила Нила. — И рассказала тебе почти всё. Динеш снова внимательно посмотрел на неё. — И про Чёрную Медузу ты тоже ничего не знаешь? Глаза Нилы слегка расширились, но она не откликнулась. — Чёрная Медуза, — нетерпеливо повторил Динеш. — Глава мм… городской банды, в которой состояла твоя служанка? — Динеш, — Нила выпрямилась. — Я — царевна! Ты действительно считаешь, что я могу что-то знать о городских бандах? Что за странный допрос? Она помолчала. — А что касается того, что у Хаяты в прошлом были проблемы — конечно я это знала, — Нила вздохнула. — Но она хорошая девушка… Была? — Что ты имеешь в виду? — Она не появялась с тех пор, как ушла показать вам путь. Что произошло? — Она умерла. Нила прикрыла глаза, и какое-то время в комнате царила тишина. — Я это чувствовала, — призналась она. — Хаята не могла сбежать. У неё не было причин прятаться от меня. Разглядывая её лицо, Динеш всё более приходил к выводу, что грусть эта истинна. — И всё же, — напомнил он. — Ты не хочешь рассказать мне, во что впутала меня? Зачем тебе этот дневник, что я на самом деле должен был отыскать? Нила подняла веки и устало посмотрела на него. — Я хотела сделать тебе подарок, Динеш, — сказала она наконец. — И не хотела бы заранее раскрывать, какой. Динеш прищурился. — Ты хотела сделать мне подарок и на поиски его меня же и отправила? Не странно ли это? — Я уже сказала, больше мне не к кому было обратиться. А кроме того… Это очень хороший подарок. Поверь, он стоил небольшой рискованной вылазки в джунгли. — Небольшой, — хмыкнул Динеш. — А знаешь ты, кто убил Хаяту и сколько их было? — Кто? — серьёзно спросила Нила. — Некие люди в белых плащах со знаками полумесяца на груди. Весьма опасные люди, которые появлялись возле нас на протяжении всего нашего пути. Рискну предположить, что эти люди знали о цели наших поисков гораздо больше меня. Нила как будто бы задумалась. — Я обязательно узнаю, кто их послал. И заставлю виновных ответить за смерть Хаяты. Слова её звучали настолько искренне, что Динеш не решился ни спорить, ни продолжать расспросы в этом направлении. — Нила, — только и сказал он. — Не знаю, что за ценный подарок ты задумала, но не думаю, что ты можешь дать мне то, чего бы мне по-настоящему хотелось. — Потому что я не мужчина? — поддела царевна и многозначительно глянула на Санджива, всё ещё стоявшего на коленях у ног господина. — Нет, потому что ты не махараджа, — спокойно откликнулся Динеш, а вот Нила помрачнела. — Ты говоришь о землях твоего отца? Ты прав, я не махараджа, но поверь, я могу устроить для тебя подарки куда лучше. Такие, что твои сегодняшние чаянья покажутся тебе детскими капризами. — Земли Аджапуров — не детский каприз, — отрезал Динеш. — Пока махараджа удерживает их под своей властью, запрещая мне вступить во владение и уехать отсюда, между мной и всеми вами будет пролегать тень. Но речь не об этом. Есть другая вещь, с которой ты, возможно, могла бы мне помочь. Эта проблема требует познаний в магии, а они у тебя есть. Во взгляде Нилы появились интерес и даже азарт. — Говори, — поторопила она. Динеш положил руку на спину Сандживу и заставил его развернуться к девушке плечом. Нила тут же наклонилась, вглядываясь в татуировку. — Какой интересный знак. Почему же ты не показал мне его в прошлый раз? — Я сам о нём знаю очень мало. Вот и надеялся, что ты сможешь мне что-нибудь рассказать. Помолчал и добавил: — А может быть, даже разорвать магическую связь, которую он скрепляет… или вовсе его удалить. Нила не ответила, только села поудобнее, внимательно рассматривая завитки печати. — Вот эта часть похожа на орнаменты одного древнего народа… — произнесла она задумчиво. Динеш закатил глаза. Ему надоело слышать слово «древний», которым обычно ограничивались все предположения в отношении печати, шкатулки и даже дневника. — В нём запечатана магия, да? — Нила на мгновение подняла взгляд на Динеша, и тут же снова опустила к печати. Завитушки на теле Санджива явно интересовали её куда больше, чем присутствие жениха. — Да. — Ты знаешь, какая? — Нила, как думаешь, много я знаю о магии? Откровенно говоря, до этой твоей «небольшой вылазки» я вообще в неё не верил. Считал, что это женские поигрушки. — Абсолютно напрасно, — Нила сверкнула на него своими большими чёрными глазами. — Впрочем, в некоторых вопросах ты всегда был немного… Ограничен. Не обижайся, — Нила едва заметно улыбнулась, когда заметила как посуровело на этих словах лицо шенапати. — Ограниченно мыслит большая часть дворца. На общем фоне ты ещё ничего. — Вернёмся к главному, — напомнил Динеш. — Можешь что-нибудь сказать о том, как убрать или нейтрализовать эту печать? — Прямо сейчас — нет. Мне хотелось бы её зарисовать. Потом я сверю её с рисунками в некоторых книгах… И поспрашиваю знающих людей. Мне будет весьма интересно тебе помочь, — подозрительная улыбка мелькнула у неё на губах. — Динеш, было бы всё-таки лучше, если бы ты сразу отдал мне записи основательницы. За то время, пока выясняю происхождение печати, я могла бы уже частично в ней разобраться. Кроме того, возможно, из неё я почерпну и какие-то знания, которые будут полезны для решения твоей проблемы. Динеш всё ещё сомневался. Но насколько он знал Нилу, она хоть и склонна была недоговаривать и на всё иметь собственные планы, никогда, как будто бы, не попадалась на откровенной недоброжелательности или прямой лжи. — Что ж, хорошо… — нехотя откликнулся шенапати и протянул ей миниатюрный фолиант. — Очень надеюсь, что она не увлечёт тебя настолько, чтобы ты забыла мне помочь. Нила торопливо выхватила у него находку. Повертела в руках, разглядывая со всех сторон. — А теперь прости, мне нужно идти, — буркнула так торопливо, что Динеш, если бы и захотел, не успел её остановить, и нырнула за дверь. Немного придя в себя от разговора, избежать которого было невозможно, Динеш всё-таки приказал пригласить служанок. Распоряжение это он отдал Лаиду и в ответ получил полный разочарования взгляд. — Господин, я умею работать с маслами лучше любой служанки! — заявил тот. — А я хочу, чтобы нами занялись девушки, — отрезал Динеш. — Просто иди и передай мой приказ. — Нами?.. — Лаид запнулся на полуслове, перевёл на дверной проём, за которым находился любимчик хозяина, полный ненависти взгляд, но быстро замолк, поклонился и произнёс. — Будет исполнено, солнцеокий. Он скрылся в саду, а Динеш вернулся в спальню и, поймав за руку сидевшего на полу Санджива, заставил подняться в полный рост. — Зачем ты его дразнишь? — тихо спросил Санджив, однако в глазах его метались непривычные озорные искорки. — Разве не понимаешь, что злишь змею, которая живёт у тебя под кроватью? — Эта змея не так уж опасна, — хмыкнул Динеш. — А ты как будто бы гордишься? Санджив поспешно отвёл взгляд, Динешу показалось, что его обветренные щёки начинают розоветь, и он заливисто рассмеялся. — Я никогда не попадал в такие ситуации, — признался тот. — Привыкай. Рядом со мной ты определённо станешь объектом разного рода интриг, — лицо Динеша стало серьёзно. — Бояться змей — в лес не ходить. Он молча отвернулся и потянул Санджива за собой, в сторону купальни. Хотя Динеш обещал, что служанки позаботятся о них обоих, когда появились девушки, он приказал Сандживу улечься на живот возле бассейна, а сам просто сел рядом и, перебирая в руках финики, лежавшие в большой чаше, стал наблюдать. За его задумкой крылась некоторая, хоть и не очень хитроумная, последовательность мыслей: Динеш хотел избавить любимого от обветренной кожи и привести в порядок его волосы. Он вовсе не считал, что делает это, чтобы обзавестись красивой игрушкой. Если бы ему требовалась такая, он бы давно занялся Лаидом. Но Динеш чувствовал, что у Санджива к происходящему несколько другое отношение. Потихоньку отправляя в рот финики, он мысленно пытался представить себе жизнь в том горном монастыре, которая сделала Санджива таким. Если бы не присутствие служанок, он принялся бы расспрашивать его о прошлом прямо сейчас. По всему выходило, что была она довольно суровой, и никому не приходило в голову баловать учеников даже самыми простыми детскими радостями — не говоря уже о том, чтобы дать им время на забавы юности. Динеш познал подобных удовольствий больше, чем мог проглотить, и теперь с удивлением обнаруживал, что для кого-то могут быть в диковинку самые маленькие знаки внимания. — Санджив, — окликнул он, когда пришёл к выводу, что работа девушек сделана уже достаточно хорошо. Он подал им знак выйти и ждать за дверью, и когда Санджив повернул к нему лицо, спросил. — Можно я позову человека, чтобы позаботился о твоих ушах? Хочу, чтобы ты надел мою серьгу. — Разве нужно спрашивать? — Санджив удивлённо посмотрел на него. — Но я хочу спросить, — отозвался Динеш. — Это будет несколько больно. Поэтому я не хочу, чтобы ты за это держал на меня зло. Санджив отвёл взгляд и растеряно пожал плечами. — Конечно, будет, как прикажет господин. Ответ Динеша не очень-то удовлетворил, но отступаться от задуманного он не стал. Вышел, велел служанкам позвать лекаря, а когда вернулся, возвестил: — Девушки будут приходить к тебе по утрам каждым день. Не вздумай прятаться от них, считай, что это приказ. Торговец тканями появился к вечеру, и на сей раз, Динеш заставил Санджива присутствовать при выборе. Спросить мнение раба, тем более явно не обученного искусству красоты, в присутствии постороннего он не мог, но внимательно следил за выражением его лица, чтобы, в конечном итоге, отобрать для него несколько полотен фиолетового и красного цветов*. *Я знаю, что фиолетовая краска появилась намного позже, но этот цвет имеет символическое значение и я решила отступить от тонкостей матчасти. Тем более, что история уже явно выходит за пределы узко-исторического описания Древней Индии и всё дальше уходит в фэнтези.