Пленник Мохенджо-Даро

Динеш ненадолго остановился, издалека оглядывая монумент. Небо было настолько затянуто болотным смогом, что по-прежнему не было видно ни солнца, ни звёзд, и воздетый над долиной факел служил единственным источником света. — Я сам сказал, что сила исходит от неё, — подал голос Санджив. — Но не приблизившись, мы не сможем проверить, что это значит. — Дело не в этом, — Динеш нахмурился. — Тебя ничего не удивляет? Санджив лишь смотрел на него в недоумении. — Нила сказала, что мы направляемся в город ракшасов, — продолжил Динеш терпеливо. — Всем известно, что ракшасы — многорукие и многоголовые чудовища. А эта женщина… Красива. В ней нет ничего демонического. Как ты думаешь, что она делает здесь? Санджив растеряно пожал плечами. — Что бы ни делала, нам больше некуда идти, как к ней, — откликнулся он. Динеш слегка недовольно фыркнул в ответ. — Знаешь, твой фатализм до добра не доведёт. Надеюсь, когда меня не будет рядом и тебе придётся принимать настоящие выборы, от которых будет зависеть твоя и моя жизнь, ты припомнишь эти слова. Не дожидаясь ответа он двинулся вперёд. Из долины вокруг скалы бежал узкий серпантин, который оказался заметно длиннее, чем можно было подумать, глядя со стороны. Добрых сорок минут спутники взбирались по нему, пока дорожка, наконец, не вывела их на плоское каменистое плато. Динеш первым остановился и упершись руками в колени решил перевести дух. Он больше привык ездить верхом, чем взбираться по горам. Санджив, напротив, воспринял подъём абсолютно равнодушно, и когда шенапати подарил ему многозначительный недовольный взгляд только переспросил: — Что? Мы каждое утро по такой спускались за водой. Динеш пробурчал что-то неразборчивое и принялся оглядываться по сторонам. Здесь наверху туман и не думал расступаться. Хотя монумент был вроде бы совсем рядом, с этого места виднелся только его силуэт. Зато между ним и путниками, полукольцом стояли ещё шесть каменных женских фигур. Они были не так велики размером, но явно выточены с большим искусством. Динеш оценил тонкость работы и ещё раз задался вопросом, кому и зачем пришло в голову сооружать памятники в столь глухом месте. Потом выпрямился и решительно скомандовал: — Пойдём. Может, выберемся уже из этого смога наконец. Он без раздумий ступил на плато и успел сделать несколько шагов к его центру, прежде чем обнаружил, что статуи, отбросив неподвижность, поворачиаются к нему и медленно выдвигаются вперёд, сжимая кольцо. На несколько секунд шенапати замер, поражённый этой картиной, а движение статуй всё ускорялось, и одна из них уже протянула каменную руку для удара, когда кулак Санджива с оглушительным треском врезался в каменное запястье и во все стороны полетела гранитная крошка. Динеш не успел ни осмыслить случившееся, ни сказать что-либо, потому что Санджив всем весом сбил его с ног и протащил так далеко вперёд, что в мгновение ока всё плоскогорье оказалось позади. — Ты… Ты… — пробормотал шенапати и не зная как ещё выразить впечатления, потёр собственное, пока ещё целое запястье. — Всё в порядке? — спросил Санджив и Динеш только теперь понял, что лежит на спине, а монах нависает над ним, лицо его было возбуждающе близко от его собственного лица, и всё преимущество силы было на стороне Санджива. Динеш с трудом заставил себя оторвать взгляд от его внимательных, карих глаз и посмотрел через плечо. Никаких статуй там не было, как не было и плоскогорья, и спуска с горы. Сладкую истому в мгновение ока как рукой сняло. Динеш мягко отодвинул Санджива от себя и не встретив никакого сопротивления, сел. — Что это за место? — спросил он снова принимаясь оглядываться по сторонам. Внимательному изучению ситуации порядком мешал внезапно и несвоевременно набрякший член, разливавший приятные волны удовольствия по всему низу живота. Санджив только повернул голову, оценивая обстановку, но ничего не сказал. Кругом было темно, никакого неба не было и в помине, а довольно просторное помещение освещали загадочные шары, свисавшие с потолка на длинных цепочках — казалось, они состояли из чистого серебристого пламени, пойманного в несвойственную ему форму. Прошло ещё несколько мгновений, прежде чем Динеш увидел единственный предмет мебели — массивный каменный прямоугольник длиной с человеческий рост. Оттолкнувшись одной рукой от пола он поднялся на ноги и подошёл к нему. — Саркофаг, — озвучил шенапати очевидную истину. В Мохенджо-Даро не любили каменные гробницы и боялись их, считая, что мёртвое тело может восстать, если его не предать огню. Но Динеш видел курганы во время своих походов к северным горам. Те, правда, заметно отличались от этого, сделаны были менее искусно и сверху покрывались массивными каменными крышками. Здесь крышка была стеклянной, Динешу показалось, что она целиком сделана из огромного куска хрусталя. Сквозь прозрачную поверхность можно было разглядеть равнодушное и отстранённое женское лицо, настолько свежее и молодое, что казалось, девушка скорее спит, чем мертва. Санджив бесшумно остановился у него за плечом. — Нам нужно отсюда выбираться, господин, — сказал он и Динеш почувствовал по интонациям, что это место внушает спутнику страх. Он не помнил, чтобы слышал нечто подобное в его голосе до сих пор. Динеш, до этого момента подумывавший открыть саркофаг, а то и поговорить с девушкой, если та и правда всего лишь спит, теперь замешкался. — Посмотри, — всё же сказал, — я не слишком хорошо разглядел нашу статую в тумане, но по-моему эта дева похожа на неё. У спящей были чёрные, распущенные по плечам волосы и красивое лицо с непривычными, точёными чертами. Девушки, которых знал Динеш, обычно обладали более округлыми щеками и нежным абрисом губ. И хотя он повидал на своём веку некоторое количество разных народов, не мог определить, откуда могла происходить такая, как она. Санджив заставил себя подойти ближе к саркофагу, но ничего не ответил на его слова. И Динеш, вздохнув, тоже отодвинулся. — Пойдём, поищем выход. Зала, куда они попали, оказалась достаточно большой и на первый взгляд не удавалось обнаружить ничего похожего на дверь — даже на ту, в которую они вошли. Впрочем, Динеш уже перестал удивляться таким вещам. Через некоторое время однако Санджив остановился напротив одной из стен — в отличие от других она отличала красным и была как будто бы сделана из металла. Заметив, что друг остановился, Динеш подошёл к нему и тоже принялся разглядывать стену. Он практически сразу понял, что это потайная дверь. Оставалось разобраться, как её открыть. Дверь по всей поверхности испещряли довольно детальные рисунки, каждый из которых был изображён на отдельной плитке. Приглядевшись Динеш понял, что на большинстве из них тоже присутствует спящая женщина. Однако содержание фресок оставалось для него загадкой — здесь были непонятные бесформенные объекты, как будто зависшие в воздухе, странные угловатые мечи и другие вещи, которым он не мог подобрать названия. «Мы в гробнице», — подумал он, разглядывая одну из крайних фресок, на которой женщина раскидавшись в воздухе как будто бы взлетала к небесам. «И если отсюда есть выход — то только на небеса». Повинуясь скорее интуиции, чем здравому смыслу он положил руку на фреску. Тут же зарокотало где-то внутри стены и дверь принялась разъезжаться в стороны. Санджив с ощутимым облегчением выдохнул, и тут же снова задержал дыхание, когда оба увидели то, что находилось по другую сторону — тёмный узкий коридор, уводивший неизвестно куда. — Выход тут один, — подметил Динеш. — Вот сейчас твой фатализм был бы очень уместен. Пошли. Какое-то время оба молча двигались в темноте и тишине, Динеш молча пытался осмыслить увиденное. Знаний недоставало, и он чувствовал себя так, как будто летел со скалы и никак не мог отыскать опоры. Коридор тем временем всё не кончался, дважды они выходили к развилкам, но в первый раз правое ответвление перегородил завал, во второй они попробовали пойти влево, но через пару десятков шагов оказались напротив глухой стены, и были вынуждены вернуться назад. Здесь практически не попадалось светящихся шаров, хотя дважды Динеш слышал лязг — как будто раскачивались на сквозняке металлические цепи, на которых они должны были висеть. Через полчаса блужданий он порядком устал, в сознание всё более настойчиво закрадывалась мысль, что они заблудились, или, по крайней мере, не имеют никаких оснований считать, что идут к выходу. Хотя другого пути у них и не было, он отчётливо осознавал, что предыдущие два коридора зачем-то строились и тоже должны были куда-то вести. Наконец коридор закончился длинной комнатой, под потолком которой виднелась целая череда уцелевших шаров. Справа и слева потолок поддерживали колонны и тусклый свет с трудом позволял разглядеть, что находится за ними. Динеш не успел восстановить силы после долгого подъёма и теперь попросту валился с ног от усталости. Он обернулся к Сандживу, чтобы объявить привал, и поперхнулся на полуслове — лицо у Санджива было бледнее, чем у девушки в гробу. — Печать? — быстро спросил он и поймав спутника за руку развернул так, чтобы осмотреть татуировку. Однако Санджив покачал головой. — Идём, — сдавленно попросил он. Динеш колебался, с «идём» у него как раз было не очень хорошо. — Что происходит? — спросил он всё же сделав один небольшой шаг вперёд и снова остановился. По горлу Санджива промелькнул кадык. — Всё хорошо, господин. — Прекрати мне врать, — отрезал Динеш. — Говори. Печать слабо вспыхнула в темноте и погасла, подтверждая, что магия откликнулась на приказ. — Я боюсь темноты… — шёпотом произнёс Санджив. Бровь Динеша медленно поползла вверх. — Это не смешно, — пробормотал Санджив. — Не обращай внимания, я преодолею этот дурацкий страх. Динеш молчал. Санджив снова сглотнул и будто извиняясь, продолжил: — Нас запирали в наказание… в таких местах. Это правда не имеет значения, господин. Динеш молча взял его за руку и стиснул пальцы. — Уверен, мы скоро отсюда выберемся, — пообещал он, хотя сам не имел в в этом уже никакой уверенности. Стараясь не обращать внимания на боль в спине и негнущихся ногах, Динеш решительно двинулся вперёд. Они пересекли зал и без труда распахнули дверь в торце, но после этого Динеш, идущий чуть впереди со свистом выдохнул воздух и чуть попятился назад. Перед ним, хоть и на хорошем расстоянии, снова высился знакомый женский силуэт — только теперь он был выше человеческого роста раза в два и полностью выточен из хрусталя.