Пленник Мохенджо-Даро

— Что? Ещё мгновение назад томная, исполненная неги, атмосфера в комнате накалилась до предела. Динеш смотрел на любовника отчасти растеряно, отчасти обижено. Ему сейчас меньше всего хотелось думать о наказаниях, потому что наказания его однозначной полководческой точки зрения означали ответственность. Наказание назначает тот, кто в праве судить и принимать решения. А Динеш слишком устал, чтобы думать, решать и тем более судить. Ему хотелось одного — разделить тепло горячей воды с человеком, которого он любил. Почувствовать его тело в своих руках и насладиться ответной лаской, которая подтвердила бы ему, что он не один. — Накажи меня, — твёрже повторил Санджив и одновременно с мольбой и с вызовом посмотрел ему в глаза. — За то, что произошло в подземелье, прошу тебя. Динеш начинал понимать. Он чуть отодвинулся, но руки лежавшей на бортике бадьи не опустил. — Что же произошло в подземелье? — тихо и устало спросил он. — Моя слабость подвела тебя, — окончательно обретая уверенность продолжил Санджив. — Ты едва не умер по моей вине. — Если бы тебя там не было, я бы умер на два раза больше. Санджив вздрогнул, что-то поменялось в его зрачках. — Это естественно, если раб оберегает жизнь господина, — уже не так твёрдо откликнулся он и вовсе опустил взгляд, — Ты с самого начала отдал мне такой приказ. — Только поэтому? Как бы ни был Санджив увлечён отвращением к себе, от него не укрылась грусть, проскользнушая в последних словах. — Нет, — тут же откликнулся он и снова посмотрел Динешу в глаза. — Ты знаешь, что нет… — совсем неуверенно добивал он. Динеш покачал головой, но тему развивать не стал. Вместо этого снова переместился ближе к нему, опустил вторую руку по правую сторону от его головы. Санджив шумно выдохнул, ощущая теперь подавляющую силу господина. Он даже на мгновение закрыл глаза упиваясь этим мгновением полного бессилия, пониманием того, что его судьба сейчас полностью в руках хозяина. — Посмотри на меня, — тихо и ровно произнёс Динеш и Санджив послушно открыл глаза. Несмотря на то, как спокойно звучал его голос, в нём всё ещё была пугающая власть. — Ты думаешь, станет легче, если я причиню тебе боль? Санджив вздрогнул, болезненный укол под сердцем резонировал с чувством стыда. — Прости… — прошептал он, вопреки приказу господина снова опуская глаза. — Смотри на меня! — процедил Динеш, чувствуя, как накатывает злость. Одним пальцем подцепил подбородок Санджива, больше не давая отвернуться, но как только встретился взглядом со взглядом его спокойных, будто ожидающих боли глаз, тут же остыл. — Ты так хочешь, чтобы решали за тебя, — тихо сказал он. — Колесо Сансары, судьба или господин. На самом деле ты просто ищешь на кого переложить вину, ведь так? — Нет, — сдавленно отозвался Санджив. — я знаю, что виноват. — Ты НЕ виноват! — отрезал Динеш. — Ничего страшного не произошло, Санджив. Я узнал о твоей слабости. Может быть, было бы лучше, если бы ты рассказал мне о ней раньше, сам. Но я понимаю, почему ты этого не сделал. — Я тебя подвёл, — по горлу Санджива промелькнул кадык. — Я думал, что справлюсь с собой, но… — Ты справился, — тихо отозвался Динеш. — Ты всё сделал хорошо. И впредь не бойся, что я узнаю о твоих слабостях. Санджив сухо, нервно усмехнулся. — Не думай, что я не могу с ними справиться, — торопливо выдохнул он. — Санджив, зачем ты мне сейчас это говоришь? Санджив молчал какое-то время, потом открыл было рот, чтобы ответить, но Динеш предвосхитив его ответ. — Правду! — он надавил на печать. Санджив шумно выдохнул и не имея возможности отвернуться, просто прикрыл глаза. — Я боюсь… Что стану бесполезным для тебя, — тихо, устало откликнулся он. — Не хочу, чтобы ты решил избавиться от меня. — Я не захочу. — В монастыре, когда кто-то становился бесполезен, неспособен выполнять приказы, его отправляли на задание, из которого вернуться нельзя. Он умирал, чтобы выполнить волю хозяина в последний раз. — Ты никогда больше не вернёшься в монастырь, — твёрдо сказал Динеш. — Больше не будет никаких каменных мешков и по чужой воле ты не умрёшь. И наказаний тоже не будет. Тебе придётся научиться отвечать за себя самому. Самому решать, что было верно, а что нет. — Я не могу! — не удержавшись Санджив распахнул глаза. — Ты не понимаешь… — Понимаю, — тихо откликнулся Динеш. — Я понимаю тебя лучше, чем ты можешь себе представить, Санджив, хоть и не стал бы вести себя так же, как ты. Ты боишься, что сейчас поверишь мне, а потом тебе всё равно придётся вернуться туда, откуда ты пришёл? Санджив ничего не ответил, но по его взгляду Динеш отчётливо видел, что это так, и продолжал: — У тебя так давно не было возможности решать что-либо за себя, что ты решил, что не иметь своей воли проще, так? — Так, — на этот раз глухо отозвался тот. — Я мог бы потакать твоим привычкам, Санджив, — Динеш слабо улыбнулся. — Не думай, что я не сумел бы причинить тебе боль, не сумел бы наказать. Но я не хочу, чтобы ты всегда оставался рабом. Я был счастлив, когда там, у бассейна, ты набросился на меня. Сначала я даже не понял, почему. Но потом я много думал об этом, и пришёл к выводу, что не хочу, чтобы ты умирал. По его приказу, или по-моему… Никто из нас не бог, никто не вправе решать подобные вещи за других. Я хочу, чтобы если я ошибусь, если предам тебя… ты сделал всё, чтобы быть свободным и жить. Санджив озадаченно и растерянно смотрел на него, всё ещё не зная, можно ли верить сказанным словам. И хотя они звучали странно и противоречили всему, чему его учили, к чему он привык и что знал, по мере того как Динеш говорил, в те иссушенные, тёмные уголки его души, о которых он давно запретил себе вспоминать, как будто врывался свежий, живой ветерок. Они провели ночь в одной постели, и сколько бы раз это ни повторялось, для Санджива такое положение вещей всё ещё оставалось непривычным. Оно не заставляло его чувствовать себя скованно — любой приказ господина, каким бы он ни был, он готов был выполнять открыто, не задаваясь вопросом, насколько он верен. Сандживу хотелось, чтобы Динеш приказывал ему лечь рядом с ним, и хотелось его обнимать, даже без приказа. Но каждый вечер такое распоряжение звучало для него ново, как в первый раз. Он каждое утро, просыпаясь, обнаруживал себя в объятьях шенапати и каждый раз ненадолго закрывал глаза, стараясь подольше протянуть этот странный сон, и только через какое-то время, поверив наконец, что действительно проснулся, осторожно выпутывался из его рук. Следующее утро было для него почти таким же как те, которые они встречали вместе на постоялом дворе Мохенджо-Даро. Так же Санджив спустился на первый этаж за завтраком и водой, разве что тренироваться не пошёл. Но и тогда и через несколько часов, когда они с Динешем покидали гостиницу, он всё ещё чувствовал себя не слишком хорошо. Разговор с Динешем не столько притупил стыд за вчерашние ошибки, сколько взбудоражил его ещё сильней. Динеш был абсолютно прав — Санджив боялся. Боялся, что новые открытия о нём разочаруют Динеша и про себя всё ещё думал, что не должен допускать повторения того, что произошло. Но и слова Динеша он слышал и обещал себе принять. В глубине сознания шевелился противный червячок, который подсказывал, что падать будет больней, чем вставать, но Санджив уже решил для себя, что если господин захочет причинить ему боль так, не поркой или заключением, а ложными обещаниями и надеждами — то так тому и быть. Динеш на утро был молчалив и в основном оглядывался по сторонам, что у него на уме было не угадать. Заговорил он только когда они добрались до давешнего заброшенного поместья и подошли к сараю, где оставили пленника. Динеш постучал по стене и спросил: — Есть там кто? Ответа не было, но Динеш, как будто бы не особо и удивившись, кивнул Сандживву на брёвна и тележку, которыми была забаррикадирована дверь. Как и накануне, они совместными усилиями разобрали завал. Дверь за ним была прикрыта, и когда Динеш взялся за ручку, Санджив молча опустил ладонь на его пальцы. Динеш удивлённо посмотрел на спутника, но легко догадавшись по его лицу, о чём тот думает, покачал головой. — Жди снаружи, — одними губами произнёс он. Входя в проём, Динеш был почти уверен, что пленник тут же набросится на него и весьма удивился, когда этого не произошло. Несколько секунд он стоял, пытаясь привыкнуть к темноте, и почти разглядел силуэт сидящего возле стены мужчины, когда за спиной промелькнул блик света, и Санджив поднёс факел так, чтобы оба могли видеть, что происходит внутри. — Кто ты такой, — первым произнёс Динеш. — И почему напал на нас вчера? Мужчина медленно поднял с колен измождённое, обветренное лицо. Глаза его запали, а длинные волосы спутались. Когда он заговорил, голос его звучал хрипло, но слова удивили Динеша вдвойне. — Я сожалею о том, что произошло, — медленно произнёс он. — Кто бы ты ни был, спасибо, что меня освободил.