Пленник Мохенджо-Даро

Поначалу спокойствие пленника вызвало у Динеша насторожённость — его чаще не благодарили за то, что он сделал, чем благодарили за то, чего не делал. Но спустя пару секунд после этих странных слов возле его уха раздался голос Санджива: — Господин… Позвольте мне войти. Динеш сделал глубокий вдох, не хотелось выпускать поводья из рук. Но в голосе спутника слышалось нечто такое, что заставило его ощутить — это было бы правильное решение. Динеш отступил в сторону. Санджив, просительно оглянувшись на него, протянул факел. Динеш принял его из рук спутника и когда Санджив направился вглубь постройки тоже подошёл чуть ближе, всё же стараясь при этом не упускать из зоны контроля входную дверь. Санджив подошёл к пленнику и принялся осматривать его со всех сторон — как показалось Динешу в начале, в поисках повреждений. Тот был связан, что конечно не помешало бы умелому воину за ночь придумать план побега и теперь хитростью причинить пленителям вред. Однако мужчина даже не пытался дёргаться, и через несколько секунд Санджив, развернув его боком к Динешу, кивком предложил господину посмотреть на что-то на его обнажённой спине. Динеш уже на полушаге стал догадываться, что именно увидит, и совсем не удивился, когда сзади на плече пленника увидел потускневшее, полустёршееся изображение летучей мыши. — Печать была временной, — тихо сказал Санджив и, подняв на Динеша глаза, спросил: — Возможно, это позволило её владельцу потратить меньше силы на её нанесение и поддержание? — Возможно, — задумчиво откликнулся Динеш. — Или он слабее того, кто не даёт мне покоя, или просто не рассчитывал, что раб сможет приносить ему пользу долго. — Она… — выдохнул пленник и тут же закашлялся. — Она, — повторил Динеш отступа в сторону так, чтобы видеть его лицо. — Та, чьих изображений полно в этом доме? — предположил он. Продолжая кашлять, мужчина попытался прикрыть рот плечом, и потому с трудом сумел кивнуть. Динеш с Сандживом переглянулись. — Господин, разреши, я его развяжу? — осторожно спросил Санджив. Динеш понимал, что заставляет его это предложить. Он меньше всего ожидал от Санджива жалости к кому-либо, в конце концов, его растили как убийцу, но, видимо, тот сейчас нашёл слишком много общего в своём положении и положении этого безумца. Динеш колебался. Пленник сейчас не выглядел опасным, но у шенапати не было уверенности, что тот снова не впадёт в безумие. Печать объясняла причины его поведения, но не до конца. Наконец он пришёл к выводу, что если тому вздумается снова наброситься на них, Санджив наверняка успеет сделать что-нибудь, и твёрдо кивнул. Санджив тут же вспорол путы и предусмотрительно отодвинулся на расстояние вытянутой руки. Впрочем, пленник всё ещё был больше озабочен тем, чтобы откашляться, а затем — растереть руки. — Спасибо, что не убили меня, — проговорил он, наконец, немного справившись с тем и другим и поднял взгляд сначала на Санджива, потом на Динеша. Санджив тут же отвёл глаза, Динеш продолжал спокойно смотреть на того, кто сидел перед ними. — Кто ты? — повторил он вопрос, который, кажется, уже задавал. — И зачем пытался нас убить? — Таков был Её приказ, — хрипло отозвался мужчина. — Кто эта «она»? — Динеш… — вполголоса окликнул его Санджив и Динеш с удивлением оглянулся на раба. Увидел, что тот держит в руках флягу и демонстративно протягивает её. Поджал губы и кивнул. — Если хочешь — попей, — произнёс, обращаясь уже к незнакомцу, — У нас есть и немного еды. Чувствуя, что дело затягивается, он огляделся и, отыскав взглядом пригодную на роль стула колоду, подкатил её поближе и сел. Потом снял с пояса кошель, в котором лежала пара лепёшек, и одну протянул мужчине. Тот ожидаемо набросился на еду. — Значит, ты здесь уже довольно долго, — задумчиво протянул шенапати, наблюдая за ним. — Почему не ел? — Она всё это время контролировала его, — подал голос Санджив. — Всё это время — это сколько? — полюбопытствовал Динеш, однако мужчина только покачал головой. — Я не знаю, — прежде чем заговорить, он тщательно прожевал и проглотил очередной кусок лепёшки. — Когда это происходит… Я плохо понимаю, ночь или день, тем более в этом, — он с ненавистью глянул на входную дверь, — проклятом месте. — Ты не из Латунного Города? — уточнил Динеш. И правда, ни на нага, ни на ифрита незнакомец был не похож. Впрочем, утром на улицах он видел и обычных людей — или существ, весьма похожих на них. — Меня зовут Гравен, — с усилием отодвигая от себя лепёшки, отозвался мужчина. — Гравен Гнару. Я был наёмником. Нашей команде заплатили, чтобы мы кое-что достали у этой женщины. Она убила всех, кроме меня, а я ей приглянулся, — последнее слово он почти выплюнул. — Она нанесла это заклятье и держала меня при себе… Довольно долго. Тогда я ещё мог есть, — мрачно хмыкнул он. — Потом появились эти… с полумесяцами… И я ей как будто бы надоел. Она отправила меня сюда и приказала охранять этот заброшенный дом… Как будто кто-то мог в него забраться. Но, похоже, такие странные люди всё же нашлись. Динеш медленно кивнул. — Ты не знаешь, что внутри? — уточнил он. — Что она приказала тебе охранять? — Она запретила мне заходить. С тех пор, как оказался здесь, я спал во дворе, а стоило кому-то приблизиться — это случалось всего дважды до вас — срабатывала печать. — Кто были другие двое? — Городские бродяги, — Гравен без особой радости вздохнул. — Я обоих убил. От взгляда Динеша не укрылось, как напрягся Санджив на этих словах, но тот так ничего и не сказал. — Могу я спросить, — продолжал Динеш вслух. — Кто эта женщина, поставившая тебе печать? И что вы должны были у неё украсть? Он особенно ждал ответа на первый вопрос. Весть о полустёртой печати взволновала его куда сильнее, чем он хотел показать. Хоть Нила и говорила, что в этом городе могут знать о происхождении печатей, ниточка казалась слишком зыбкой, и Динеш не верил до конца, что отыщет здесь того, кто в этом разбирается. Теперь перед ним было живое доказательство того, что печати можно убрать так же, как и поставить, и даже если эта печать с самого начала была временной, это всё равно давало настоящую, серьёзную надежду. — Соршен, — со вздохом ответил Гравен, — так её зовут. Он помолчал, но Динеш не стал его торопить, видя по лицу говорящего, что это ещё не конец, и он как будто бы действительно готов им помочь. — Когда-то она была одной из Владык… Владык той империи, что ныне погибла. Соршен сумела пережить Небесный Огонь, переместив своё жилище сюда, на другой план. С того времени, видимо, и началось её становление как хозяйки этого города. Динеш вздрогнул и невольно бросил быстрый взгляд на Санджива. Тот ответил ему насторожённым и вопросительным взглядом, но Динеш решил не прерывать рассказ и снова обратился к Гравену: — Продолжай. Что же за предмет вы должны были у неё украсть? — Какие-то обломки, — фыркнул наёмник. — Тогда мы все хохотали — что может быть с них проку? Но деньги есть деньги, разве нет? Если какой-то дурак готов платить за куски железа и ему нужны умелые руки, чтобы их достать — нам это подходит. Динеш понимающе кивнул. — Когда мы увидели эти обломки… Оказалось, что с ними что-то не так. Они сводили нас с ума, одного за другим. Кого-то заставляли драться между собой за кусок хлеба, других — жаждать Соршен так, что они забывали и о доме, и о друзьях. В конце концов это задание кончилось плохо для всех моих друзей. — Почему осколки не подействовали на тебя? Кривая улыбка промелькнула у мужчины на губах, когда он поднял на Динеша взгляд, и шенапати невольно отметил, насколько красивы — и в то же время непривычны его черты. — Мои предки защитили меня. Динеш нахмурился и, чувствуя, что ответ собеседника не удовлетворил, Гравен вздохнул и пояснил: — Во мне течёт не только кровь людей. Похоже, распространяться об этом дальше он не хотел, и Динеш решил, что это сейчас не самый важный вопрос. Поднявшись с колоды, он задумчиво прошёлся по комнате туда и обратно. Ему не хотелось думать, что в тот момент, когда их с Сандживом взгляды пересеклись, в глазах любимого залегли сомнение и недоверие. Санджив как будто бы думал, что Динеш не рискнёт выходить против такой противницы. Не сделает это… ради него? Динеш прикрыл глаза и глубоко вздохнул. — Разреши предложить, — вдруг подал голос Санджив раньше, чем он заговорил. Динеш коротко кивнул. — Тебе нужны эти осколки. Но вряд ли она захочет отдать их по доброй воле. К тому же ты уже знаешь, чем обошлось другим желание их заполучить. Стоит ли вступать с ней в разговор? Тем более глупо нападать в открытую. Я же могу пробраться в её сокровищницу тихо, это то, что я умею лучше всего. Динеш повернулся к Сандживу и напряжённо посмотрел на него. — Думаешь, меня волнуют осколки? Я хочу знать, как она поставила эту печать и может ли убрать твою. — Сомневаюсь, что печать может убрать кто-то кроме того, кто её ставил, — Санджив прямо посмотрел Динешу в глаза, но тот лишь упрямо качнул головой. — Найти того, кто виноват в твоём положении, я не могу. Тем более пока печать действует на тебя. Но у нас слишком мало знаний, чтобы судить о том, как всё это работает, и я хочу поговорить с этой Соршен и выяснить, что известно ей. — С чего ты думаешь, что она станет с тобой говорить? — подал голос Гравен. — Ни с чего, — Динеш перевёл взгляд на него. — Но почему бы ей на это и не пойти? — А ты не боишься, что тебя также охватит безумие? Это сказал Гравен, но краем глаза глянув на Санджива, Динеш прочитал на его лице ту же мысль. Динеш лишь пожал плечами. — Змей бояться — в лес не ходить. Он снова посмотрел на Гравена. — Что ты планируешь делать теперь? Тот как будто колебался с ответом. — Я не могу вернуться домой, — после долгого молчания вздохнул он. — Артефакт, который перенёс нас сюда, остался во дворце Огненной Госпожи. Вы не убили меня и освободили от её чар, я почту за честь вам помочь. — И заодно раздобыть свой артефакт, — усмехнулся Динеш. Гравен только молча кивнул.