Любовные чары от стэндоюзера на Джостаров.

— Садись, — Джотаро указал на кровать, сам же удалился в ванную комнату. Только после того, как он вернулся с аптечкой, Джоске понял, что Куджо сейчас будет дезинфицировать его рану. Джотаро, выйдя из ванны, не был похож на того, кто встретил Джоске на пороге номера. Мужчина, за то короткое время проведенной в ванной комнате, успел побриться и прихорошить себя так, что на личике Джоске, разглядывающего комнату, появился румянец. Несмотря на то, что объект обожания Хигашикаты выглядел как обычно, последнему, в данной ситуации, он казался куда более привлекательным, чем раньше. Джотаро сел рядом с подростком, и, обрабатывая его рану, кратко и понятно спросил: — «Джоске, где ты так поранился, подрался небось с кем?» — уже почти прибинтовав руку своего дяди, морской биолог в ожидании ответа посмотрел на него своими зеленоватыми, как бескрайний океан, глазами. Парень не стал отвечать правдой, уводя взгляд от глаз своего племянника, сказав, что он просто подрался с обидчиком его прически, на что Джотаро просто ухмыльнулся. Тот не был удивлён этой ситуации, однако заметил, что с поведением его дяди что-то не так. Джоске сидел на краю кровати и периодически болезненно шипел от перекиси, которая пронзала руку Хигашикаты под напором бинтовой ленты. Старший, заметив недовольство своего дяди, злобно фыркнул, чувствуя себя няней или мамочкой, но вскоре довольно ухмыльнулся. — «Ты вроде уже взрослый мальчик, а дуешься, как ребенок,» — Джотаро вспомнил как обрабатывал раны своей восьмилетней дочери, и чтобы ей не было больно, мило говорил фразочку. Видя в данной ситуации вместо Джоске — Джолин, Куджо взял в свою большую руку, перебинтованную ручонку и поцеловал костяшки раненой руки, сопровождая данное действие той самой фразой «У кошечки болит, у собачки болит, у Джоске не болит» и в конце мило улыбнулся, вспоминая смешные и приятные моменты, проведенные с дочкой. Хигашиката же в той ситуации думал совершенно о другом. «ЧТО. МАТЬ ЕГО. ЭТО. БЫЛО?» — думал Джоске, попутно заливаясь краской. От смущения школьник отдернул руку и прижал к себе, чувствуя, как его лицо начинает гореть от стыда. Прерывая такой ламповый момент, по ту сторону двери послышались тихие шаги и после, такой же тихий не сильный стук. Поняв, что дверь была открыта, на пороге номера появилась фигура человека старческого возраста. На глазах золотистое пенсе, а на седых волосах виднелся пятнистый головной убор напоминающий ушанку. Уже не такие заметные, большие плечи покрывал сверху длинный коричневый плащ, под которым виднелась классическая рубашка с галстуком. Было уже понятно, что это старик Джозеф. Дверь в спальню была открыта, так что Джотаро и Джоске отчетливо могли видеть кто зашёл в номер. Пружины кровати противно заскрипели, когда Куджо встал с неё и направился к своему родственнику. Низкая сгорбленная фигура выглядела ущербно на фоне внука. «Что-то случилось?» — Джотаро был серьёзен, ведь по мимо внезапно появившегося Джоске, и так отвлекающего его от работы, не дай бог старик ещё что-то расскажет, заставляя Профессора Куджо дописать статью про морских звезд следующим днем, поджимая сроки сдачи. Хмуро смотря на своего деда, Джотаро слушал, зачем Джозеф пожаловал к нему в номер. Тем временем Джоске мирно сидел в комнате на кровати, насторожившись, вдруг там что-то произошло. Оставив романтические мысли в сердце, Хигашиката направился в гостиную где Джозеф с Джотаро, что-то искали. «Эм… Мистер Джостар, Джотаро-сан, вы что-то потеряли?» — Старшеклассник неуверенно смотрел на что-то ищущих Джозефа и Джотаро. «А, Джоске, привет. Шизука свою игрушку потеряла, и мы её ищем, » — продолжая искать на кухне, ответил старик Джозеф. Ища игрушку вместе со своими родственниками, взгляд Джоске упал на подкроватное царство. Было видно, что руки горничных не добирались сюда. В мраке и пыли можно было разглядеть силуэт коробки. Любопытство брало вверх, потому, не спросив хозяина номера, школьник вытащил таинственный объект на солнечный свет, которые еле-еле попадал в комнату. Увиденное ошарашило парня. Поверх какого-то барахла была та самая игрушка, которую потеряла Шизука. Достав плюшевого дельфина, удивленный взгляд Джоске упал на газеты, где среди статей был изображён мистер Куджо. Не меньше удивления принесли журналы с очень непристойным названием: «Морские тайны глубин. Эротика для зоофилов с морскими жителями.» В глазах Хигашикаты будто рухнул мир. Он не понимал, что это здесь делает и почему именно объект его обожания. Отбросив дурные мысли в сторону, Хигашиката взял в руку первый попавшийся смятый кусок бумаги и развернул клочок переработанного дерева. Глаза школьника расширились ещё больше. Это была на вид ничем не непримечательная вырезка из газеты, но то, что она содержала заставило Джоске почувствовать липкий ужас, пробирающий все его тело, начиная от кончиков пальцев и заканчивая верхушкой прически. На ней было написано следующее: «Кандидат биологических наук в тюрьме за попытку изнасилования 13-ти летней девочки? Морской биолог Джотаро Куджо попал под арест за изнасилование ребенка в дельфинарии. Полицию вызвал уборщик, стоящий неподалеку и наблюдающий за похотливыми действами работника. Однако мистер Куджо оплатил штраф в размере 1 000 000 иен и покинул зону спустя месяц отбывания в ней.» — «Морской биолог Джотаро Куджо попал под арест за изнасилование ребенка в дельфинарии»… Ребёнка? Кошмар… Джотаро, конечно, всегда был суровым и загадочным, но я не думал, что он окажется педофилом… Надо валить от сюда» — Джоске забрал с собой кусок газеты и поторопился уйти из логова, в глазах Джоске, маньяка, проживающего в данном отеле. Взяв игрушку и покинув комнату, школьник поторопился к выходу, вручив Джозефу шерсть набитую плюшем и сказав, что ему надо спешить. Сжимая клочок в кармане гакурана, Джоске быстрым шагом поторопился выйти из номера. Лифт был занят. Выбежав к лестнице, он, перепрыгивая через несколько ступеней, спустился в низ на первый этаж. От ресепшена парень побежал так быстро, как только мог. Он не мог находится там, где его поймало осознание, того, что любовью всей его жизни оказался маньяк-педофил. Вечерело, но теплый воздух не оставлял парня наедине со своими мыслями. Выйдя из отеля ему не хотелось верить ни единому слову, сказанному в газете, совершенно забыв про людей вокруг, которые заходили и выходили, приезжали и уезжали из отеля. Джоске пришлось отвлечься от своих острых мыслей, когда он чуть не был сбит беллбоем с чемоданами на руках. Солнце как таявшее мороженное стекало за горизонт, а на небосводе уже тускло проявлялась луна с первыми звездами. Тишина, нарушаемая только приятным потрескиванием светлячков, розовые, как вата облака… Как же все это завораживало. Но Джоске был растерян и напуган. Казалось, будто с каждой минутой становилось все темнее, темнее. И только гордые, большие светящиеся фонари освещали парню путь. Он не замечал всей этой красоты, ему просто было не до этого. «Тряпка…» — про себя подумал Джоске, вытирая слезы об рукав гакурана. — «Парни не плачут, » — Именно эта фраза, успокаивала мальчика еще с детства и сегодня не исключение. Подростку надо было срочно кому-то выговориться, тому, кто бы мог понять и посоветовать. Единственный такой в этой ситуации был Окуясу. Да, временами тупит, но это его не сильно портит как преданного друга. Среди улиц Морио затерялся один старенький домик, по виду которого и не сразу скажешь, что там кто-то живет. Осыпавшаяся штукатурка, протекающая крыша с большими дырками, пыльные окна. Наверное, при «жизни» это здание было невероятно красивым. Для юноши это непременное здание казалось единственным местом где ему помогут. Дорога от отеля до дома Ниджимуры ощущалась как Виа Долороза, а боль на сердце — крест на всю жизнь. И вот он наконец стоит перед калиткой. Петли давно начали покрываться ржавчиной и поэтому противно скрипели. Оказавшись почти рядом с домом друга, школьник вспомнил в каком дерьме плавает… из глаз начали литься слезы. Как бы он их не пытался остановить, как бы не пытался себя успокоить — все тщетно. Слезы все лились и лились. Печаль и безысходность сменились злостью и ненавистью. Пытаясь утихомирить свой бунт в мыслях, старшеклассник, со всей яростью, двумя кулаками стал колотиться в дверь. Пять минут. Тишина. Сквозь бинт на руке начали проявляться цветы крови. Хигашиката начал орать имя друга сопровождая всеми известными им бранными словами. Если бы Ниджимура не закричал, что уже спускается, то ей богу, Crazy Diamond сломал бы эту и так хлипкую дверь. Окуясу появился на пороге в фиолетовой футболке, фирменных штанах и, на удивление, в аккуратных розовых тапочках. На лице добряка читалось удивление с смешанной радостью от появления друга, но вскоре все смешалось в одну эмоцию. Беспокойство. Джоске стоял на пороге с слегка красными и опухшими от слез глазами, с кулака капала кровь. Мгновение они оба стояли молча, просто смотря друг на друга, пока подросток не пригласил жестом друга в дом. Как только закрылась дверь, гопник стал расспрашивать, что случилось. Рассказав всю ситуацию своему другу, Джоске сразу начал оправдываться, говоря про заговор и предательство, атака вражеского стенда. После всех предположений на счет газеты и всех попыток переосмыслить сказанное в газете и в целом поступок племянника, Окуясу начал смеяться над своим другом и над тупостью его мыслей. Но от поступка Джотаро Куджо стало не по себе не только Хигашикате. Солнечные зайчики радостно играли на лице спящего парня. Темные, длинные, мягкие волосы были разбросаны по всей подушке, некоторые причудливыми задатками лежали на лице «спящего красавца». Попытки найти место, куда бы лучи солнца, не попадали, заранее были обречены на провал. Джоске всё же сел на кровать, потирая глаз, зевнул. Голова слегка болела, не критично, но противно. В животе было пусто, как и в голове. «Что вчера произошло…?» Джоске потер лоб, вспоминая хронологию событий прошедшего вечера. Отбитые костяшки, отельный номер, обработка раны и поцелуй Джотаро, старик и игрушка Шизуки, кровать… Хигашиката Джоске почувствовал себя Пандорой, открывшей ящик со всеми грехами человечества. От этих воспоминаний противно свело в животе, будто весь организм сжался в один большой ком. Потом…он пришел к Окуясу за советом, но так и не получив внятного ответа, отправился домой. Кровать. Бессонница и таблетка снотворного. Сны, состоящие из темных образов, таких суровых и манящих. Джоске снова плюхнулся на подушку, намереваясь все как следует обдумать, но звонкий голос матери с кухни вытащил юношу из мыслей, заставив его отправится на кухню и сначала перекусить. В комнате залитой светом работало радио, из которого привычным радостным тоном говорил диктор, без которого субботнее утро в Морио казалось неполноценным. Томоко стояла возле плиты, поджидала момента готовности панкейка. Хигашиката младший сел за стол уже с безысходным видом, вяло, видно наиграно-весело поприветствовал мать, сказав фразу, присуще утру: «с добрым утром». Джо кое-как съел пышный блин, в горло не лезло и кусочка. Женщина была обеспокоена таким поведением её сына, который обычно всегда был через чур гиперактивный… Хоть он и отнекивался от проблемы, мама всё равно сердцем чувствовала боль. Как ни как, самый близкий человек. Сначала попытка заговорить о чем-то повседневном — провал. Предложение сходить куда-то — снова. Наконец, Томоко села напротив Джоске и аккуратно положила свою мягкую ладонь на его руку. Парень был весь поникшим. Он не решался посмотреть ей в глаза, будто только взглянув в них, она все узнает. Напряженная тишина повисла над ними. Наконец, раздался голос. — Дорогой, что случилось…