***
На следующее утро Инк проснулся, прижимаясь спиной к груди Эррора. Точнее, это его прижимали к груди. Эррор обвил руки вокруг грудной клетки Инка, удерживая его рядом. Более того, он, насколько мог, свернулся вокруг художника клубочком, осторожно пряча его в кокон собственного тела. Инк тихо хихикнул себе под нос. Кто бы подумал, что Эррора во сне потянет на обнимашки? Художник слегка повернул голову, силясь поймать взглядом свою спящую красавицу. Разглядел он лишь чёрную макушку и фрагмент синих полос на щеках Эррора, но не более. Он-то себе напридумывал, что они проснутся лицом к лицу, как в фильмах, и, когда они встретятся сонными взглядами, Эррор его нежно поцелует. Их текущее положение стандартам романтической комедии не отвечало, но Инк решил, что и так неплохо, и расслабился, нежась в тепле, исходившем от его любовника. Он улыбнулся. Прошедшая ночь была… великолепна. Уже после, на её исходе он засомневался. Подумал, что, быть может, слишком сильно давит на Эррора. В конце концов, это Инк постоянно требовал от их отношений всё большего. Но, вспомнив их вчерашний разговор, Инк понял, что нет, он на Эррора не давил. Эррор просто не решался быть инициатором чего бы то ни было. Но стоило Инку дать добро, как Эррор его сразил. Художник искренне надеялся, что его парень вскоре осмелеет и не будет бояться сам делать первый шаг. Наконец, лежать без движения стало невмоготу. Инк медленно выбрался из объятий своего парня и поднялся с кровати. Потянулся, чувствуя, как хрустят позвонки. Направился к их маленькому форту за своими вещами, но, прежде чем он успел поднять свою рубашку, ему в голову пришла гениальная идея. Вместо своей, он схватил рубашку Эррора и поспешил в ванную. Когда дверь ванной щёлкнула, закрываясь, Эррор открыл глаза. Глянул на пустое пространство рядом с собой. Кровать ещё хранила тепло, а значит, Инк встал совсем недавно. Эррор неспешно сел и откинулся спиной на стену: изголовья у кровати Инка не было. Он хрустнул шеей, вздохнул и потянулся было за телефоном. Нахмурился, не обнаружив его: должно быть, оставил его в кармане джинс. Вылезать из кровати пока не хотелось, потому он откинул голову и уставился в потолок. Ещё две недели назад он и представить себе не мог, что будет лежать в кровати своего соседа, совершенно нагой, после ночи секса. И это был не просто секс. Это было нечто большее, и Эррора это напрягало — в хорошем смысле слова. Инк вчера был прав: их отношения развивались и правда очень быстро. И Эррор никогда бы не подумал, что будет спокойно относиться к подобной «спешке». Инк и впрямь был… особенный. Впервые его увидев, Эррор был готов его возненавидеть за то, что тот просто… пялился. Пристально. Но когда позже, тем же вечером, Инк появился на его пороге, хмурясь и строя из себя героя, Эррор был сражён наповал. Он тихо простонал. В этот омут он нырнул слишком глубоко, слишком быстро, но его это ничуть не беспокоило. Инк мог хоть завтра предложить съехаться, и он согласился бы. Та часть его сознания, что отвечает за логику, утверждала, что такое предложение поступит уж точно не скоро: Инк и переехал-то сюда, чтобы пожить одному. Но если Инк всё-таки попросит… Эррор помотал головой. Надо мыслить трезво. Когда заводишь отношения, есть стадии, которые необходимо пройти, так? Эррор задумался. По логике вещей, теперь ему следовало познакомить Инка со своими братьями. С Кроссом и Чарой тот и так уже был знаком, и на них круг друзей Эррора кончался, потому следующей на очереди была его семья. Представить Инка родителям он, по сути, не мог, потому что отец умер, а мама укатила на острова с мужчиной помоложе. Нет, может быть, он когда-нибудь и организует видеозвонок, чтобы познакомить её с Инком… Когда будет к этому морально готов. Он уж лучше сотню раз Инка с Фрешем перезнакомит, чем со своей мамой. — Эррор? Он поднял взгляд и тут же залился краской. В дверях ванной стоял Инк, одетый в рубашку Эррора, застёгнутую под самое горло. При его небольшом росте, рубашка доставала ему до верхушек бедренных костей. Он ухмыльнулся, наблюдая за реакцией Эррора: всё шло точно по плану. Он подошёл к кровати и изящно уселся между ног Эррора, вновь прижавшись спиной к груди своего парня. — Свою рубашку не нашёл, — тихонько соврал он. — Оу, — дыхание Эррора коснулось его шеи, и вдоль позвоночника пробежался поток мурашек. Эррор мягко обвил Инка руками и уткнулся лбом в его шею. Пару мгновений они провели в тишине, а затем Эррор вновь подал голос: — Я хочу познакомить тебя со своими братьями. Инк широко распахнул глаза: это заявление стало для него приятной неожиданностью. Но, как бы ему ни хотелось ответить чем-то милым, он не сдержался. И заржал. — Один хороший перепихон — и ты готов меня с семьёй знакомить? Знал бы, раньше бы решился! — угорал Инк. Эррор едва сдержался, чтобы не спихнуть Инка с кровати. — Два перепихона, — прошептал Эррор и запустил руку под рубашку Инка, нежно массируя рёбра. Смех Инка был прерван тихим стоном. — Эррор, — он затрепетал, поджимая пальцы на ногах. Эррор мягко поцеловал его в шею и начал расстёгивать рубашку свободной рукой. Инк вздрогнул и вздохнул, радуясь, что его план сработал. Он издал непристойный звук, чувствуя на шее и плече неспешное движение множества языков Эррора. Они и правда были чудесными. Прошлой ночью Инку довелось увидеть их в деле. Наконец, Эррор расстегнул последнюю пуговицу, стянул рубашку с плеч Инка и… Встал, надевая пресловутую рубашку уже на себя. Инка чуть не вырвало. — Ты чего? А как же второй раз? — проскулил он. — Это за то, что ржал надо мной за то, что я хотел тебя со своей семьёй познакомить, — пожал плечами Эррор. — Да ладно тебе! Я же не серьёзно! — фыркнул Инк и подскочил на ноги. — Пожалуйста! — он предпринял попытку утянуть Эррора обратно в кровать. — У тебя же, вроде, кровать совсем новая? Мы же не хотим её сломать, — Эррор старательно хмурился, вытягивая свою руку из хватки Инка. — Эррор! — взмолился Инк. — Хорошо, хорошо! Прости! Беру свои слова обратно! Эррор принялся натягивать штаны, ухмыляясь. — Ты в следующую субботу занят? — спросил он. — В следующую субботу? — задумался Инк. Вроде бы, планов у него не было. Впрочем, даже если бы они и были, он бы их не вспомнил. — Нет, не занят. — Тогда как насчёт знакомства с моими братьями? — спросил Эррор, поворачиваясь к обнажённому скелетику, который с кислой миной уселся обратно на кровать. Пришлось постараться, чтобы не дать Инку того, что тот хотел. Как-никак, художник должен был быть наказан. — Конечно, — улыбнулся ему Инк. — Куда пойдём? — Думал в парке пикник устроить, — пожал плечами Эррор. — У меня дома на всех места не хватит, да и, говорят, погода хорошая будет. Фреш не любил сидеть в четырёх стенах и терпеть не мог зиму (хоть никогда эту ненависть не озвучивал), а Гено и так постоянно торчал в больнице. Свежий воздух им обоим пошёл бы на пользу. — Одевайся. Нам ещё этот бардак разбирать, — Эррор отвернулся. Ну, не мог он ни дразниться, ни себя сдерживать, когда художник совсем голым на кровати сидел! — Эррор! — возмутился Инк. — Ты что, хочешь, чтобы все эти одеяла так грязными и остались? — Эррор заглянул в форт. — Ну мы тут и устроили. Придётся несколько раз всё стирать. Чем раньше начнём, тем раньше закончим. — Ну, я же извинился!***
У Рипера выдался хороший день. В столовой подавали лимонный торт-безе, а трупы со вчерашней автоаварии оказались особенно жуткими. Он не то чтобы радовался, что жизни этих людей оборвались, но разнообразие в работе он ценил. Естественно, больше всего ему нравились убийства, но случались они гораздо реже, чем многие предполагают. А потому приходилось довольствоваться лучшим из того, что оставалось: несчастными случаями. Не было сомнений, что смерть настигла этих троих друзей вследствие физической травмы, последовавшей за столкновением машин. Но куда именно пришёлся фатальный удар? Или, быть может, дело было во внутреннем кровоизлиянии? Были ли они пьяны? Или под дозой? По словам полицейских, эти трое возвращались с вечеринки. Рипер взял образцы тканей и биологических жидкостей для анализа, который оставил на потом. Он решил, что они были под чем-то, но вот точное название вещества ещё придётся выяснить для отчёта полиции и судебных разбирательств, если таковые последуют. Когда он поступил в медицинский, он собирался стать простым патологом. Тем парнем, который собирает у пациентов анализы и помогает лечить заболевания. Но, в процессе работы с учебным кадавром, он обнаружил, что заметно лучше остальных справляется с трупами. То, что повергало его одногруппников в отвращение, он воспринимал как само собой разумеющееся. Да, сначала и ему было не по себе: он впервые столкнулся с настоящим трупом. От такого любому не по себе станет. Но справлялся он всё равно лучше всех в группе. Да и вообще, стал лучшим студентом по направлению судебной медицинской экспертизы. Рипер закончил зашивать последнее из тел, и они с ассистенткой убрали его в холодильную камеру. Ассистентка подхватила собранные образцы и поспешила отнести их в лабораторию, где их проанализирует ещё один патолог, пока Рипер и ассистентка отдыхают. Она, должно быть, пойдёт в уборную, проблюётся и выпьет в комнате отдыха кофе, чтобы утихомирить свой желудок. Ну, а Рипер… Рипер пойдёт искать Гено. Он снял рабочую одежду, повесил в отведённой для неё комнате, вымыл руки и натянул толстовку и врачебный халат. Каждый раз покидая морг, ему казалось, будто он выбирается из катакомб. Воздух снаружи был свежее, а звуки приятнее. Запах смерти здесь не так сильно ощущался, хоть он и преследовал Рипера, куда бы тот ни шёл. — Привет, Рипер, — поздоровалась одна из медсестёр. Он лишь улыбнулся и кивнул, двигаясь в сторону детского отделения. День считался хорошим, когда ему выдавалось провести интересное вскрытие, но день считался замечательным, если ему доводилось увидеть Гено. Нет, он не влюбился с первого взгляда. От слова совсем. Рипер впервые увидел Гено, когда новичков-ординаторов знакомили с новым местом работы. Они следовали за главврачом, как неуклюжие утята за грациозным лебедем. Рипер как раз пил кофе в комнате отдыха, когда туда нагрянула эта толпа. Среди всех новичков он первым заметил Гено — как и все присутствующие: у него на лице красовался огромный глюк. Молодой врач заметил, что на него пялятся, нахмурился и спешно отвёл взгляд. Да, его недовольная мордашка была милой, но стоило ему выйти — и Рипер на несколько недель забыл о его существовании. День выдался особенно тяжёлый. В морг поступали всё новые тела, персонала не хватало, потому что два ассистента взяли отгул, и Риперу пришлось провести освидетельствование ребёнка. Обычно дети не умирают внезапно. Обычно их смерти предшествуют затяжная болезнь или рак, и родители обычно отказываются от вскрытия. Но не в этот раз. Этого ребёнка родители оставили спать, а, когда вернулись, девочки уже не было в живых. Малышка встала с кровати и проглотила игрушку. Минута — и она мертва. Работа с детьми всегда оставляла после себя осадок. Бессердечным Рипер не был. Смерть подростка — это грустно, но смерть ребёнка — это трагедия. Он всегда считал своё имя ироничным, но ненавидел подписываться под детскими заключениями о смерти. В тот день он покинул морг мрачнее тучи. Даже его единственный зрачок погас, и теперь чернотой зияли обе глазницы. Он направился в небольшой сад, который был разбит на этаже детского отделения, чтобы дети могли выйти погулять на солнышке. Хотелось глотнуть свежего воздуха и напомнить себе, что существуют и дети, которые выздоравливают и уходят домой, в тёплые объятья своих родителей. Он вышел в сад и втянул в грудь городской воздух. Пространство было огорожено стеклянными стенами, чтобы дети не могли свалиться, но потолка не было, и сверху в садик поступал свежий воздух. Рипер уселся на одной из скамеек и перевёл взгляд на небо. Мимо проплывали белые пушистые облачка. Он задумался, а есть ли жизнь после смерти. — Доктор Гено! — позвал тоненький голосок. Рипер вздохнул, провожая облака глазами. Он всё же надеялся, что жизнь после смерти есть. Хотя бы у той маленькой девчушки. — Посмотрите, что я посадила! Тут будут морковки! Рипер, наконец, вернулся мыслями к реальности, желая просто увидеть маленькую жизнерадостную владелицу этого голоса. Он повернул голову, нашёл её взглядом и увидел, как она тянет глючного врача-ординатора к одной из маленьких грядок. — Вау! Ты сама их посадила? — спросил врач, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть проделанную работу. — Ага! Только я не застану то, как они прорастут, — надула губки она, хмуро глядя на грядку. — Ну, тебе пора домой, да и твой щенок наверняка по тебе соскучился. А когда придёшь на осмотр, можешь их проведать, — с улыбкой предложил Гено, присев рядом с ней на корточки. — Ты разве не соскучилась по Райли? — Да! Но… — она окинула грядку грустным взглядом. — Но… что если они не вырастут? — прошептала она. — Ну ты же выросла, разве нет? — мягко спросил Гено. Она надула щёчки и кивнула. — Они тоже очень сильные, прям как ты. И если их любить и о них заботиться, то они тоже вырастут, прям как ты. За ними проследят, специально чтобы они выросли сильными. — Вы за ними присмотрите? — попросила она. — Конечно! Буду следить за ними, как следил за тобой, — широко улыбнулся Гено. Она ответила ему столь же широкой улыбкой, подскочив на ноги. — Спасибо, доктор Гено! — воскликнула она и обняла его. Рипер пялился на эту картину, широко распахнув глаза. И вот тут-то его и накрыло. Будто болезненное помешательство — и имя ему Гено. В глазнице вновь загорелся зрачок. Может, просто события так сложились. Может быть, день у Рипера выдался особенно трудный именно из-за ребёнка, а Гено так мило себя вёл с другим ребёнком. Что бы ни было тому причиной, он помешался. Он несколько недель держался в стороне от Гено, но, когда подошёл, не смог оставить его в покое. Рипер поспешил, шагая через ступеньку. Сегодня ему нужна была большая доза Гено, ведь он его вчера всего один раз видел и даже не смог с ним пообщаться. Всё-таки, Рипер старался хотя бы не отвлекать молодого врача от работы. Но сегодня ему было не до того. И ему повезло. Он свернул за угол и тут же обнаружил Гено. Двинулся к нему, силясь отдышаться. Его цель стояла в сторонке, уставившись в бумаги. Идеальные условия для нападения. Прежде чем Рипер смог подобраться ближе, Гено поднял взгляд и улыбнулся — искренне улыбнулся — ему. — А, Рипер! Как раз хотел с тобой поговорить, — сказал Гено, откладывая бумаги, и подошёл к Риперу сам. — … — Рипер замер. — Ты… меня искал? — спросил он, не сумев скрыть своего удивления. — Ну да, — на щёки Гено прокрался румянец. — Я… э… хотел… Рипер, наконец-то, сбросил с себя оцепенение, ухмыльнулся и наклонился ближе. — Ты хотел…? — выжидающе повторил он. Гено отвёл взгляд. — Я хотел… сказать… — Гено нервно переступал с ноги на ногу. Рипер просто ждал, даже не моргая. — Я хотел сказать, что, — снова пауза, — принимаю твоё предложение. Рипер ухмыльнулся, старательно скрывая своё ликование. — Какое предложение? — ему хотелось услышать это из уст Гено. Гено прожигал его взглядом. — Ты знаешь, о чём я, — прошипел он. — Ты ручку хотел одолжить? — спросил Рипер, протягивая руку к нагрудному карману. — Нет! Я хочу пойти с тобой на свидание! — выкрикнул Гено, привлекая внимание окружающих. Некоторые из медсестёр захихикали. Гено готов был сквозь землю провалиться и спешно отвёл взгляд, отступая на шаг назад. Рипер лишь тихо посмеялся. — Ого? Так вот в чём дело? — ухмыльнулся Рипер. — Когда? — Что «когда»? — не понял Гено. — Когда пойдём? — Рипер шагнул вперёд, вновь вторгаясь в личное пространство Гено. — Э… Не знаю… У меня выходные по субботам и средам. — Тогда как насчёт субботы? — В эту субботу я иду знакомиться с парнем моего брата, — Гено хмуро уставился в пол. — А в следующую субботу? — такой расклад Рипера несколько огорчил, но Гено хотя бы согласился пойти с ним на свидание, а значит, грех жаловаться. — У меня на неё планов нет, — Гено, наконец, снова поднял взгляд и неловко улыбнулся. — Замётано.***
Найтмер пребывал в странном настроении. Оно его не покидало с тех пор, как он узнал, что Кросс приударил за Дримом. И не просто приударил, а поцеловал. Дрим ему написал о случившемся тем же вечером. И с тех пор Найтмер пребывал в странном настроении. Он не знал, как правильно его описать. С одной стороны, он был рад за Дрима. Тот нашёл кого-то, кто ему нравился, и этот кто-то отвлёк его от этого сучёныша, имя которому Инк. (Будь Найтмер из тех, кто решает вопросы кулаками, он бы обязательно навалял Инку за то, что тот сделал с Дримом. Но он считал грубое насилие ниже своего достоинства.) С другой стороны, Найтмер не просто ревновал — ему разбили сердце. Он сам себя уговаривал, что всё не так. Ну, не мог же Дрим и правда столкнуться с Кроссом вот так вот случайно. Но Найт знал лишь одного Кросса, который дружил с парнем по имени Эррор. И когда Дрим показал ему фото в профиле АндерНета, Найтмер почувствовал, как душу сжала боль отвергнутой влюблённости. Всё то время, что он провёл, заигрывая с Кроссом, ушло впустую. Но паршивей всего было осознавать, что все эти заинтересованные взгляды предназначались не ему, а его родному брату. Когда Дрим сказал ему, что они с Кроссом собирались вместе пообедать — что официально свиданием не было, но на деле как бы было — Найтмер сорвался. Все его эмоции собрались в комок жгучей ярости, которую он и выплеснул, когда заявился к Кроссу. Даже этот глючный Эррор почувствовал, что что-то не так, и сбежал. Найтмер рассмеялся Кроссу в лицо, оскорбил его. Солгал ему. А смысл признаваться этому идиоту в чувствах? Очевидно же, что ему нравился Дрим. Очевидно же, что Найтмера он в упор не замечал. Потому Найтмер сделал единственное, что по его разумению полагалось делать в такой ситуации. Он начал пить. Он частенько наведывался в одну кофейню. Только обычно он приходил лишь раз в неделю, на вечер поэзии, но на этой неделе он там был каждый день после занятий. Он чашками пил чёрный кофе и писал стихи в своём блокноте. Разбитое сердце это дерьмово, но от этого хоть вдохновения прибавляется, и теперь он ощущал себя злобным подростком, который пишет стихи о неразделённой любви. Сегодня день выдался особенно тяжёлый. Дрим только что написал, что Кросс пригласил его на настоящее свидание. Поход в кино. Какая прелесть. Найт толкнул дверь сильнее, чем стоило. Дурное настроение отразилось на лице. — Добро пожаловать! — поприветствовал его бариста — невысокий скелет, который заправлял этим заведением в одиночку. Найтмер быстро осмотрелся. Эта кофейня отличалась от остальных тем, что здесь было нечто, в чём он сейчас отчаянно нуждался. Кошки. Здесь они были повсюду. И всех, кроме одной, можно было забрать к себе домой. Этот проект поддерживался одним из местных приютов. Найтмеру держать питомцев было нельзя, а потому, когда настроение было паршивое, он обычно наведывался к Дриму и игрался с его кошкой. Но на данный момент он своего брата видеть не хотел. — Санси! — позвал бариста, прекрасно зная, кого выискивал взглядом Найтмер. Когда кот не обнаружился, скелетик нахмурился. — Он же только что тут был… Сейчас найду. В кофейне было на удивление немноголюдно. Хотя, может, просто время было такое? В этот час обычно все уже на работе. Бариста вернулся и принёс с собой толстого кота со странными синеватыми полосками на шкурке и улыбкой на мордочке. — Скажи «привет», Санси! — бариста осторожно подвигал кошачьей лапкой, будто тот ей махал. Он снова заговорил, но уже другим тоном, будто это говорил кот: — Судя по всему, у тебя был тяжёлый день. Чино приготовит тебе кофе, как обычно, а ты пока меня погладь! Санси был вручён Найтмеру, а Чино ушёл за прилавок, подхватил чашку и налил в неё самый крепкий кофе. Найтмер покопался в кармане, вытащил бумажник и положил на стойку пятидолларовую купюру — и всё это, не выпуская из рук кота, который вёл себя на удивление спокойно. Найт уселся в углу, уложив кота в колыбели рук, как маленького ребёнка. Чино поставил перед ним его чашку. — Скажете, когда нужна будет добавка, — он улыбнулся и ушёл обратно за прилавок. Найтмер проводил его взглядом, а затем обратил своё внимание на кота, почёсывая его подбородок и шею. Санси заурчал, и кошачью мордочку всё не покидала эта глупая улыбка. Когда раздражение, наконец, опустилось до приемлемого уровня, Найт опустил Санси обратно на пол и проследил, как кот уходит в одном ему известном направлении. Найтмер вытащил тетрадь и ручку. Он уже собирался засесть за очередное стихотворение о своей безответной любви, но остановился, не начав. Слишком уж много он об этом писал, топя себя в своей же грусти. Решив, что ему нужна новая муза, он, недолго думая, для разминки начал писать стихотворение про кота. Получившийся стих хорошим в принципе не был, но хорошим первым стихотворением за день был. Но теперь Найтмеру нужна была новая тема. Он написал короткое стихотворение про кофейню. Вышло даже хуже, чем про кота. Может, стоило писать о ком-то живом? Стихи про Кросса у Найта получались неплохие, и даже стих про кота был удобоваримым. Он вздохнул и задумался, уставившись в пустую чашку. — Пожалуйста, — Чино мягко улыбнулся, наливая в чашку Найтмера новую порцию кофе. Найтмер буркнул «спасибо», и Чино снова удалился. Он решил написать про баристу-кошатника. На это стихотворение ушло много времени. Чино раз пять подходил к его столику, когда его кружка пустела, и наливал ему новую порцию кофе, хоть в кафе и стало заметно больше народу. Чино вообще уделял ему особое внимание всю неделю. Найтмеру бы это польстило, если бы он не знал, что тот просто заметил, что он загрустил. Должно быть, схожее горе сближает. В итоге у Найтмера вышло одно из лучших его стихотворений. Перечитывая строки, он подумал, что оно, быть может, даже достойно того, чтобы зачитать его в вечер поэзии. Он вечно слишком нервничал, чтобы записаться в чтецы, но, быть может, момент настал. Он обернулся, наблюдая за тем, как невысокий бариста скользит меж столов, наполняя кружки и посмеиваясь за компанию с клиентами. Найтмер видел, что весь этот позитивный настрой по большей части был притворством. Впервые за неделю ему стало немного легче. Он собрал вещи и отнёс свою кружку на поднос, предназначенный для грязной посуды. Застыл на мгновение, подумав, что стоит сказать «пока» своей музе, но передумал. Уже выходя за дверь, он бросил взгляд через плечо и увидел, как Чино провожает его взглядом, махая ему рукой на прощание.