***
По мере того как дни становились короче и на горизонте замаячил новый школьный год, Пэйл всё чаще гадал, не обидел ли он чем Темплэйта. И беспокоился, что если и обидел, то слишком давно, чтобы толком извиниться перед своим другом. Поначалу он не обратил внимания на то, что что-то изменилось, но к концу школьных каникул всё же понял, что что-то не так. Темплэйта часто одолевали тревожность и паника, и обычно именно Пэйл помогал ему выстоять под их напором и вернуться в чертоги рационального мышления. Но вот уже которую неделю каждый раз, как Пэйл пытался помочь своему другу, Темплэйт тут же срывался с места и убегал на другой конец художественной галереи под оглушительный хохот Инка, а Пэйл оставался стоять и недоумевать, гадая, в чём же дело. Пока они ехали в метро отрабатывать свой последний день в роли практикантов, Темплэйт не проронил ни слова, и к тому моменту, как они зашли в художественную галерею, Пэйл был не в лучшем настроении. Он не был одним из тех, кто подвержен вспышкам гнева или грусти, но он впервые приблизился к подобному состоянию с тех пор, как развелись его родители. — Ты какой-то… — во взгляде Чары в кои-то веки появилась мягкость, и сейчас он был направлен на Пэйла. — Сам не свой. — … — подросток глянул в сторону Темплэйта и Инка: те склонились над чем-то, словно заговорщики. — Дело в Темпе. — То есть? — … — Пэйл повернулся обратно к своей наставнице, мысленно отметив, что сегодня она выглядела бледной. Она вообще такой всю неделю была, когда он работал. Ему хотелось её про это расспросить и, может быть, выразить своё беспокойство, но детям нечего было лезть в дела взрослых. По крайней мере, так говорила его мать. — Мне кажется, я ему больше не нравлюсь, — закончил свою мысль он. Чара мягко улыбнулась и потрепала его по голове. — Уверена, это не так, — попыталась успокоить подростка она. — Нет… — вздохнул Пэйл. — Он больше со мной не разговаривает и всё время меня избегает. — Это… наводит на мысли, — признала она. — Может, тебе просто стоит напрямую его об этом спросить? Задать вопрос ему в лицо. И, может, сначала загнать его в угол, чтобы не сбежал. — … — Пэйл уставился на свои ботинки и медленно кивнул. Поднял взгляд. — Можно… задать вопрос? — Конечно, — улыбнулась ему Чара. — Ты в порядке? — А почему ты спрашиваешь? —…Ты очень… бледная. Что во вторник, что сегодня. — Ах, это, — засмеялась Чара, хоть и звучала она при этом устало. — Я, похоже, всё травлюсь буррито, которые покупаю на бензозаправке по утрам. Казалось бы, им давно пора бы прикрыть эту лавочку. Пэйл поморщился, глядя на неё. — Зачем же ты тогда покупаешь там еду? — Потому что их буррито настолько офигенные, Пэйл! — выпалила она, посмеиваясь. — А ещё у них обалденные пакетики с острым соусом… Она вздохнула и улыбнулась. — Спасибо за заботу… Я буду по тебе скучать, — она шмыгнула носом, и на её глаза навернулись слёзы. — Вот оставлю тебя здесь, и не уйдёшь ты никуда… Она заключила его в объятья и прижала к себе. Он, может, и попытался бы возмутиться, но его так давно никто не обнимал, и это было так приятно, что он пустил это дело на самотёк. Да, на его лице это не отразилось, но её слова он оценил. — КХЕ-КХЕ. Они обернулись на звук и увидели Инка. Он улыбался, и эта усмешка отразилась и в пляске его зрачков. — Чего тебе? Мы заняты, — прошипела Чара. — Нам надо поговорить. Наедине. Лучше в подвале, — взгляд Инка так и лучился весельем. Пэйл нахмурился, глядя на него. Что-то он такое знал… — Окей…? — Чара медленно отлепилась от своего практиканта. — Извини, Пэйл. Похоже, очередной идиотизм требует моего присутствия. Пэйл лишь махнул ей рукой, и они ушли прочь, спускаясь по лестнице в подвал и оставляя его наедине с Темплэйтом в пустой галерее. Тот, кстати, выглядел так, будто его вот-вот накроет паника и пол галереи окажется посвящён в подробности того, что он ел на обед. Пэйл подумал было сделать вид, что не замечает Темплэйта. Вообще, выбросить из головы, что его друг стоит рядом. Но всё же вздохнул и направился нему. — Темп, ты в порядке? — медленно спросил он. Темплэйт уставился на него, словно загнанный зверь, причём зверь, который точно знал, что его смерть неминуема. — Да… Я… — Темплэйт завозился с чем-то, что прятал у себя за спиной. — ДЕРЖИ КОРОЧЕ! Он всучил Пэйлу бумажный пакет и умотал вниз по лестнице, ведущей в подвал. Пэйл открыл было рот, чтобы его окликнуть, но не смог выдавить из себя ни слова. Вместо этого он уставился на пакет, который оказался у него в руках. Маленький и лёгкий. В таких обычно с собой обед в школу берут. Он вздохнул и принялся в нём копаться. В недрах пакета он нашёл две вещи: открытку, расписанную вручную, и сложенный вдвое листок в клетку. Он уставился на открытку, сведя брови на переносице в недоумении и разглядывая сложный узор мазков, который складывался в пейзаж. На открытке было изображено озеро в окружении осторожно выписанных сосен. А ещё тут была пристань, к которой была привязана небольшая гребная лодочка. Но больше всего в глаза бросались две фигуры — крохотные в масштабах общей картины, — которые сидели на причале: одна тёмная, одна светлая. Они держались за руки, глядя на заходящее солнце. Это были они с Темплэйтом. И озеро было то, на которое Темплэйт и Пэйл ездили каждое лето, пока родители последнего ещё были вместе. Более того, эта картина была написана красками. А Пэйл прекрасно знал, что Темплэйт намного больше любил рисовать в цифровом формате. Он нахмурился и перевернул открытку. На обороте виднелись затёртые следы карандаша: видимо, места поведать всё, что хотелось, Темплэйту не хватило, и потому-то к открытке и прилагался тетрадный листок. Но поверх стёртого монолога Темплэйт всё же вывел настолько изящно, насколько смог: «Вместе несмотря ни на что». Пэйл почти улыбнулся. Но нужно было прочитать кое-что ещё. Он развернул бумажный листок. «Дорогой Пэйл, Прости, что говорю тебе об этом в записке, но каждый раз, как я пытаюсь представить себе, как говорю тебе это лично, я чуть в обморок не падаю. Потому… Я знаю, тебе сейчас нелегко. И я буду рядом с тобой несмотря ни на что! Я всегда буду твоим лучшим другом. И так будет всегда. Но я хочу, чтобы ты знал, что… ты мне нравишься. Ты мне нравишься больше, чем друг. Уже давно. Просто когда ты признался мне в своих чувствах, я был в шоке и подумал, что это всё из-за заварухи с разводом, а потому я ударился в панику. (Сам знаешь, со мной такое бывает.) Я хочу, чтобы ты знал, потому что ты имеешь право знать, даже если я тебе больше так не нравлюсь. Ты признался мне, потому я признаюсь тебе. Я всегда буду рядом, несмотря ни на что. Искренне твой, Темплэйт» Пэйл с минуту разглядывал записку, а затем запрокинул голову и расхохотался тем смехом, от которого в груди теплеет, а на глаза наворачиваются слёзы. — Над чем он там смеётся? — прошептал Инк. Они с Чарой и Темплэйтом наблюдали за происходящим с лестницы. — Ох звёзды, я его сломал! — тихо ойкнул Темплэйт. — Ничего ты его не сломал… — Чара склонила голову набок, наблюдая, как равнодушное выражение лица, к которому она так привыкла за лето, загорается огнями безудержной радости. — Ты просто… сделал Пэйла не Пэйлом. — Блин! — Темплэйт? — Пэйл повернулся к лестнице, которая вела в подвальные помещения, и уставился ровно на троицу, которая пряталась в полумраке лестничного пролёта. — Д-да? — отозвался подросток. — Тссс! — зашипела Чара. — Тебе не положено отвечать! — Можно с тобой поговорить? — попросил Пэйл. Смеяться он перестал, но на его лице так и осталась широкая улыбка, коей он подверг штатных сотрудников галереи в шок настолько, что они глаз с него не сводили. — Конечно! — Темплэйт поспешил подняться обратно в зал, пусть его душа и отбивала бешеный ритм. — Наедине? — добавил Пэйл. — Ну ладно… — одновременно фыркнули Инк с Чарой и на этот раз по-настоящему ушли в подвал. Тем более, там у них было кое-что приготовлено, и это что-то нужно было ещё оттуда забрать. — Что такое? — спросил Темплэйт, остановившись рядом с Пэйлом. Весь путь занял у него несколько секунд, но ощущал он себя, будто пробежал милю. — Ты же это серьёзно? — спросил Пэйл, жестом указав на тетрадный листок. — Естественно, серьёзно… — вздохнул Темплэйт, отводя взгляд. — Я никогда бы… не стал тебе врать. Пэйл снова засмеялся, и этот звук пролился по залу и осел в костях у Темплэйта. Когда он вообще последний раз слышал этот смех? Да ещё и чтоб он был настолько преисполнен радости, как сейчас? Подросток только сейчас понял, насколько он по нему соскучился. — Что смешного? — спросил Темплэйт, но вместо ответа его лучший друг придвинулся, сливаясь с ним в неловком, но желанном поцелуе. Пэйл медленно отстранился. — Я просто очень-очень рад, — улыбнулся он, и смех то и дело вырывался из его груди. — Я так счастлив не был с тех самых пор, как… как… Темплэйт замер, уставившись на него, но явственно ощущая вкус Пэйла на языке. — М-можешь даже повторить… Раз уж… Раз уж тебе так понравилось… — попытался напроситься на ещё один поцелуй Темплэйт, отводя взгляд. Пэйл не преминул воспользоваться этим предложением. Он снова поцеловал своего друга, а затем ещё раз и ещё, пока не заразил того своим необузданным хохотом, будто смех передавался через поцелуи. — Ладно, дети, угомонитесь, — фыркнула Чара, поднимаясь обратно наверх напару с Инком. Пэйл и Темплэйт шарахнулись друг от друга, округлив глаза. Девушка рассмеялась. — Звёзды, мы вам не родители и не учителя. В угол вас за поцелуи не поставим. — Я ж даже всё лето Темплэйту твержу, что при мне можно материться, — вздохнул Инк. За всё время практики он так и не добился от юной копии Эррора ни одного матерного слова. — Он не ругается, — как бы между прочим заметил Пэйл. — Думаете, мне слабо? — фыркнул Темплэйт. — Ну давай, — принялся подначивать его Инк. — Скажи «б#$дь». — Ладно, скажу! — Темплэйт встал прямее, выпятил грудь. — Б… — Давай же! Ты сможешь! — просиял Инк. Разноцветные зрачки замелькали формами. — Б… #… $… дь… — медленно выдавил из себя Темплэйт. — Ты это сделал! — возликовал Инк. — Малыш впервые выругался… Я так горжусь, — шмыгнула носом Чара. — Назад пути нет, — заметил Пэйл. — Мне не понравилось, — нахмурился Темплэйт. — Я наверное больше не буду материться. — Так вот, — Чара смахнула с глаз слезинки. — Мы кое-что для вас приготовили в знак благодарности, и быть может это даже пригодится вам в будущем. Она достала из-за спины два подарочных пакета: один розовый, другой фиолетовый. Подобное цветовое решение она никак не прокомментировала, лишь пожала плечами — мол, других пакетов у неё на руках не оказалось — и отдала подарки адресатам. Открыв свой пакет, Пэйл обнаружил внутри целую кучу кистей и красок. — Мои любимые, — пояснил Инк. Темплэйт обнаружил в своём пакете несколько артбуков и ключ для программы, которой у него не было, но про которую он за время работы уже все уши всем прожужжал. — Вау, — прошептал он. — Ребят, копайте глубже. Дальше — круче, — подмигнула им Чара. На дне своих пакетов они обнаружили по письму, согласно которым семья Чары выделяла каждому из них грант по $1.000 на высшее образование. — Это потрясающе! — выпалил Темплэйт. — Спасибо огромное! — Ага. Спасибо… — даже Пэйл улыбнулся, глядя на своё письмо. Казалось бы простая бумажка — но будущее вдруг показалось ему чуточку светлее. — Спасибо, что так усердно работали всё лето, — улыбнулась им Чара, чувствуя, как на глаза снова наворачиваются слёзы. — Я буду по вам скучать… — Мы можем вас навещать! — поспешил заверить Темплэйт. — Тьфу ты. Ты в последнее время чуть что — сразу плакать. Что с тобой творится? — вздохнул Инк, глядя, как девушка утирает слёзы. — А тебе будто не грустно?! — фыркнула она. Инк посмотрел на подростков, особенно остановив взгляд на Темплэйте, и грустно улыбнулся. — Ну да… наверное грустно… — признал он. — Тогда мы точно будем вас навещать! Правда, Пэйл? — поспешил сказать Темплэйт. Пэйл просто кивнул. — Ну ладно, ладно, — тихо вздохнула Чара. — Мы ещё торт купили, если хотите. — Торт?! — тут же просиял Темплэйт. — Ну же, Пэйл, пошли! Он мягко взял своего друга за руку и потянул за собой в подвальное помещение. — Похоже, всё у них будет в порядке, — улыбнулся Инк. — Вот видишь? Из меня выйдет отличный отец. — Это разве не ты только что старательно добивался, чтобы пятнадцатилетний пацан при тебе выругался? — Как мило. Ты и правда думаешь, что я не добьюсь, чтобы и мои собственные дети не стеснялись при мне ругаться?***
Гено хмурился, стоя перед грядками и глядя на пожухлую ботву морковок, за которыми он поклялся ухаживать, как только Рипер с ним расстался. Пусть они и не были парой официально, но расставание всё равно оказалось болезненным. (Рипер ещё и написал ему, вместо того, чтобы расстаться с ним лично. Вот же ленивая задница.) Потому за поливание бедных морковок (за что раньше отвечал Рипер) Гено взялся сам. В конце концов, патологоанатому было больше незачем этим заниматься. Правда, как показала практика, с уходом за растениями Гено справлялся куда хуже, чем с любыми другими делами. Он умел ухаживать за животными, растить детей и даже их лечить, да и вообще считал себя более-менее трудоспособным членом общества. Так почему же уход за растениями ему не давался? Он натянул шарф выше, пряча за ним хмурый изгиб своего рта, и прикинул все возможные варианты. Может быть, он недостаточно их поливал? Но он же специально отыскал рекомендации по уходу и поливал морковки ровно столько, сколько было указано. Может, пришла пора увядания? Может, они просто сдались под напором приближающейся осени? Нет, это вряд ли. Погода пока оставалась тёплой, пусть дни и становились короче. Может, им не хватало солнечного света? Но сад специально разбили там, где солнца было больше всего. Оставалось лишь одно объяснение происходящему: он слишком сильно их поливал. Точнее… Они слишком сильно их поливали. Гено вздохнул. Рипер был хорошим монстром. Да, он мог показаться стрёмным и, да, он себя так и вёл поначалу, но стоило Гено чётко обозначить рамки дозволенного, и Рипер ни разу за них не вышел. Ординатор застонал и отошёл от грядок к лавочке, на которой они с Рипером сидели, когда он впервые потерял пациента. Он сжал руки в кулаки, разжал, сжал снова, и опять, и опять, попутно мучая себя мыслями о том, что же он натворил. Гено испугался. Сбежал. Сам того не желая, сделал Риперу больно. И Гено знал, что не может просто пойти вымаливать прощение. Этого будет мало. — Ты заслуживаешь счастья, — сказал ему Эррор. — А он, кажется, делал тебя счастливым. — Но он же странный, — простонал Гено. — Да? Ну так ты и сам не лучше. Он, может, и вскрывает трупы, зато ты всю свою жизнь посвятил своим младшим братьям. Поговори с ним. Объясни, каковы твои намерения. В худшем случае он просто тебе откажет, то есть всё просто останется как есть. Гено отбивал ногой надуманный ритм. Эррор был прав. Ему нужно было взяться за своё собственное счастье. И он таял от одной мысли о том, с каким выражением лица Рипер рассказывал про свою чёртову морскую свинку. Он лихорадочно вскочил на ноги, пнул лейку со злости, развернулся… — Полегче, силач. Гено замер, где стоял и повернулся к незваному гостю. — Так вот в чём дело. Значит, ты тоже их поливаешь? Теперь ясно, чего это они так дерьмово выглядят, — на лице Рипера застыла ленивая ухмылка, будто ему было на всё пофиг, но Гено видел, как напряжены его плечи: он явно не рассчитывал наткнуться на врача-ординатора. — Я… э… Ну да, — смешался Гено. — Видно, я зря её принёс, — Рипер указал на бутылку воды в своих руках. — Ну ладно. Увидимся. — Пожалуйста, погоди, — выдохнул Гено. Рипер обернулся к нему. — Да? — его улыбка не дрогнула. Гено попытался встать прямее, выглядеть сильнее, но в данный момент он себя таковым совсем не ощущал. — Я… — начал было он, но тут же понял, что не сможет облечь в слова то, что хотел сказать. Вместо этого он прошаркал к патологоанатому, посмотрел ему прямо в глаза, а затем уткнулся лбом ему в грудь, осторожно схватившись одной рукой за халат Рипера. — Гено… — Рипер подумал было оттолкнуть его, но опустошённое выражение, которое он углядел на лице ординатора, его остановило. — Прости… — прошептал Гено. — Прости меня, пожалуйста… — За что, приятель? — Рипер не предпринял ни единой попытки его успокоить, но в то же время и не отстранился. — За то, что вёл себя как последняя сволочь по отношению к тому, кто мне важен. У меня и так всё идёт кувырком, а тут я ещё и испугался. Испугался того, что чувствовал… чувствую по отношению к тебе. И я сорвался на того, кому никогда не хотел сделать больно, — он медленно отстранился, избегая встречаться с Рипером взглядом. — Я просто хочу, чтобы ты знал… что я очень об этом жалею. Рипер разглядывал его своим цепким взглядом, и улыбка потихоньку сползала с его лица, уступая место изящному изгибу сведённых в заботливой тревоге бровей. — Ты и правда сделал мне больно, — отметил Рипер. Гено ответил на это изящным кивком. — Но, чёрт подери, Гено. Как бы я ни старался, я просто не могу выкинуть тебя из головы. Это невыносимо. Вот тут Гено поднял на него свой хмурый взгляд. — Тебе вовсе не обязательно иметь со мной дело, — сказал он. Рипер отстранился, улыбаясь, и теперь его улыбка была настоящей. — Но я сам этого хочу, Гено… Я хочу быть с тобой, — выдохнул он и медленно положил ладони на щёки Гено. Его взгляд был трепетным, будто тот был прекрасным произведением искусства, а прикосновение — нежным, будто тот был величайшим сокровищем в мире. А затем он соприкоснулся лбом с Гено и прикрыл глазницы, мысленно восхищаясь тем, как близко тот подпустил его к себе. Гено не отстранился. Его дыхание сбилось, а душа забилась чаще, и он закрыл глаза, растворяясь в этом моменте. Патологоанатом медленно отстранился, всё ещё не отнимая рук от лица Гено. — Мир? — тихо спросил он. Гено улыбнулся. — Ну да. Мир… И теперь моя очередь вести тебя на свидание.***
Найтмер не знал, что думать, когда Кросс попросил его помочь с переездом. Он уже почти примирился с тем, что Кросс выбрал Дрима, а не его. Тем более теперь он встречался с двумя великолепными монстрами, которых он на этого идиота ни за что в жизни не променял бы. Но переезд — штука муторная вне зависимости от того, кто и куда переезжает, а пиццу и пиво (или что там купил Дрим?) ему обещали только по окончанию этой пытки. Ему даже не удалось упросить Киллера составить ему компанию, чтобы скрасить этот ад. — Не вариант, — ответил ему будущий бакалавр права. — На тех выходных будет заселение первокуров, и организаторы кучу разных мероприятий проводят. Но я обязательно сопру для тебя фрисби. Но хуже того, поднявшись в квартиру Кросса, Найт обнаружил, что забрать оттуда требовалось всего ничего. Вещей у Кросса было не так уж и много, а вся мебель шла в комплекте со съёмной квартирой, и её тягать не требовалось. Когда в углу комнаты обнаружилась лишь небольшая горка коробок, Найтмер тут же принялся прожигать взглядом парня своего брата. — Тебе что, реально нужна моя помощь? Сам не справишься? — спросил он. Кросс неловко улыбнулся и пожал плечами. — Ну да? Я ж слабенький: сам все их не утащу, — Кросс притворился, что и одну-то коробку поднимает с трудом. Найтмер тяжело вздохнул, театрально закатив глаза. — Ты невыносим, — фыркнул он. — Окей, машину я припарковал и на аварийку поставил. Не тормозим! — в комнату вошёл Дрим. Выглядел он устало и несколько взволнованно. Его взгляд остановился на крохотной горке коробок. — Это что, всё? — Чего вы оба ко мне привязались из-за того, что я не держу ничего лишнего? — проворчал Кросс, подходя к коробкам и хватая сразу две. Осталось по одной коробке на каждого из братьев, и те незамедлительно их похватали. —Прощай, моя комната, — бросил Кросс через плечо, выходя в дверь. — Скучать не буду. — Прощай, Хоррор, — сказал он, когда оказался в гостиной, адресуя свои слова пустой комнате своего соседа. Кое-как свернув пальцы на одной руке в кулак, он оттопырил средний. — До встречи в аду! — Твой парень определённо с приветом, — нахмурился Найтмер, глянув на своего брата. Тот смущённо улыбнулся и залился краской. — Н-ну да… — встретился с ним взглядом Дрим. — Ты ещё не знаешь, насколько. — И не хочу… — Найт проследовал за ними на выход из квартиры и к лифту. — Какие-то лёгкие у тебя коробки. — Ну уж извиняйте, — Кросс оглянулся через плечо. — Тебе досталась коробка с моими трусами. Найтмер насупился и подумал было, а не бросить ли эту коробку здесь и сейчас, но Кросс звонко рассмеялся: — Шучу! Большая часть моих трусов уже и так у твоего брата на квартире. — Это ещё хуже! — Вы двое перестанете или нет? — вздохнул Дрим. Он весь день был на нервах, и резкие звуки его раздражали. Ощущение было такое, будто кто-то царапал его глазницы изнутри. — Прошу прощения, сэр, — недоизвинился Кросс. — Видимо, мне теперь запрещено веселиться со своим добрым другом. — Я тебе не друг, — надулся Найт. — Это он просто так говорит, — заверил Дрима Кросс. Погрузив коробки в багажник, они направились на квартиру к Дриму. Найтмер всю дорогу сидел мрачнее тучи, и Дрим даже начал задумываться, а не плохая ли это была затея. Но он уже которую неделю всё откладывал, и его тревожность уже была настолько неуправляемой, что Кросс наконец взял дело в свои руки. Когда они занесли коробки в квартиру, и Найтмер уселся на диване, поглаживая свернувшуюся у него на коленях кошку, Дрим решил, что пришёл момент истины. Он уселся рядом с братом, а Кросс устроился на подлокотнике дивана, и оба как-то странно уставились на Найта, отчего того потянуло сбежать отсюда куда подальше, пока не поздно. — Чего это вы на меня так уставились? Кто-то умер? — спросил он, и в этом вопросе была лишь доля шутки. — Нет. Но… э… — Дрим принялся теребить в руках край своей футболки. — Мы хотели бы кое о чём тебе сообщить. Кросс молча кивнул, оставляя основную часть разговора на своего мужа. В конец концов, рассказать обо всём своему брату должен был именно он. Найтмер хмурился, переводя взгляд с одного на другого. Не сумев придумать ни одной причины для их крайне осторожного и опасливого поведения, он просто рявкнул: — Что? — Мы… э… — Дрим сглотнул, и Кросс ободряюще положил руку на его плечо. — Мы поженились в Королевский выходной. Найтмер засмеялся. — Вау! Ну ладно. Шутка хреновая. Но если задачей было сначала меня напугать, чтобы потом любые новости казались не такими уж плохими, то у вас это вышло. Так в чём на самом деле дело? — Это не шутка, — подал голос Кросс. — Чистая правда. Можем даже тебе наше свидетельство о браке показать. Никакое свидетельство Найтмер видеть не хотел. Он перевёл взгляд на кошку, мурчавшую у него на коленях, уставился на её мягкую шёрстку. Он почувствовал, как что-то забурлило у него внутри. Что-то состоявшее из смеси злости и отторжения. — Вы поженились, а меня не пригласили? — медленно прошептал он, не в силах поднять взгляд на своего так называемого брата. — Да… — этого Дрим отрицать не мог и не собирался. — Мы поженились тайком, Найт. Мы вообще никого не приглашали. Наконец Найтмер поднял на него взгляд, оскалился, и его глаза едва не горели переполнявшей его яростью. — Я должен был при этом присутствовать, Дрим! Плевать даже, что вы вместе-то всего два чёртовых месяца! Но разве мы не семья? Разве я тебе не брат? — не в силах больше сидеть на месте, он вскочил на ноги. Солнышко недовольно мявкнула, спрыгивая на пол. — Найт! — Дрим тоже поспешно поднялся на ноги. — Не… Не в этом дело! — Нет, именно в этом! — Наймера колотило; его тело будто грозилось разорвать себя на части. — Просто признай это, Дрим! Ты не хотел, чтобы я присутствовал на вашей свадьбе! Ты вообще никогда не хотел, чтобы я был частью твоей жизни! — Ты чего удумал?! Я люблю тебя, Найтмер! Я думал, тебе будет всё равно. — Да как мне может быть всё равно?! Я же твой брат! Или уже нет?! — Это ты начал вести себя так, будто я тебе не брат! — заорал Дрим. — Это ты меня оттолкнул! А я так старался! Я думал, что ты меня ненавидишь! Да и с чего бы мне думать иначе? Ты ко мне в гости-то приходил только ради чёртовой кошки! Найтмер почувствовал, как внутри него что-то сломалось. Что-то, что он сдерживал годами. Но то, как Дрим обернул всё против него, заставило это что-то треснуть и надломиться. Он не знал, к чему это приведёт, но чётко понимал, что уже не сдержится. — Я?! Да ты бросил меня, как только у тебя появились друзья, — оскалился Найт. — Меня травили, а ты и пальцем о палец не ударил, чтобы хоть что-то по этому поводу сделать. — Найтмер… — Эй, ребят, сбавьте обороты! Вы так ни к чему хорошему не придёте, — Кросс попытался вклиниться между братьями. На всякий случай. — Заткнитесь! Оба! — Найтмер схватился за голову: в той набатом разносилась боль. Он чувствовал, что его уже почти прорвало. Чувствовал, как что-то собирается у него в глазницах и так и просится на свободу. Он уставился на Дрима злобным, испепеляющим взглядом. Оскалился. — Как же я тебя ненавижу, Дрим. И это стало последней каплей. Чёрная жижа, подобная той, что иногда стекала из глаз Киллера, хлынула из его собственных глазниц. Но она потекла ещё и из его рта, и вообще изо всех щелей, что нашла. Он закашлялся, давясь ей, и рухнул на колени, вцепившись в собственное горло. — Найтмер?! — завопил Дрим, бросаясь к своему брату, всхлипывая и пытаясь отцепить от него эту жижу, но та упрямо липла к старшему близнецу. — Кросс! Звони 911! — Дрим…? — Найтмер уже больше ничего не видел. Его окружала кромешная тьма, и, кажется, что-то зашевелилось где-то в глубине его глазниц. — Я здесь, — голос Дрима звучал сдавленно, будто тот плакал, но Найтмер почувствовал, как тот схватил его руками за щёки. — Я тебя не брошу. — Дрим, — его собственный голос надломился. — П-прости. Я не… Словно раскат грома, по комнате разнёсся треск его костей: те ломались, выпуская наружу всё больше чёрной жижи. Найтмер помнил, как закричал. А потом он потерял сознание от боли.