Sandro Escobar-Lonely Night (Рекомендую к прослушиванию при прочтении главы)
* * *
Время беспощадно бежало вперёд, не давая возможности угнаться за ним, лишая шанса успевать жить. Да и жизнью было сложно назвать всё то, что происходило с ними. Скорее – кошмаром! И больше всего хотелось очнуться, пробудиться от него, но это было невозможно, ведь этот кошмар и являлся их реальностью. Слишком многое свалилось на хрупкие плечи прежде и так немало повидавшей Гермионы Грейнджер, слишком многое пришлось пережить ей для ещё столь молодых лет. В какой-то момент, стоило ей взглянуть на себя в зеркало, как Гермионе из-за этого начинало казаться, словно ей было уже лет под сорок, не меньше. Но уж точно не вымученных и истерзанных девятнадцать!.. Нередко она думала, что этот груз непосилен для неё, и что она не сумеет выдержать его и однажды сломается. Она перестала задаваться вопросом: «За что мне всё это?» - ей даны очередные испытания, и необходимо выстоять. Для кого-то она была сильной, для кого-то слабой, но для самой себя она стала попросту уставшим и побитым жизнью человеком, руки которого порой безвольно опускались. Немало силы воли требовалось, чтобы снова и снова заставлять себя вставать утром с постели и проживать ещё один нелёгкий день. Однако иных вариантов она не знала, да и не могло их быть! Целая неделя - пустая, не принёсшая абсолютно никаких результатов, прошла с того дня, как Малфой спас мать Кормака. Каждый день казался Гермионе вечностью. Она теперь наоборот упорно старалась почаще пересекаться с Малфоем, натыкаться на него, лишь бы заставить его поговорить с ней и обратить на себя его внимание. Но, словно разгадав её замысел, он принялся всё чаще исчезать из школы днём. Вечером же Гермиона не решалась пойти в Выручай-комнату. Она ведь прекрасно понимала, что тогда перед её глазами предстанет зрелище, которое причинит ей немало боли, ибо Малфой будет там не один… В результате впервые за долгое время Гермиона оставила все тщетные попытки вернуть его, однако воспоминания не давали покоя. Она и Малфой были счастливы вместе, и потому его нынешняя холодность и отстранённость, сама эта плачевная данность, сводили её с ума. Именно Гермиона была виновата в том, что с ним произошло. Это было горько осознавать, но это было так. И сейчас больше всего ей хотелось всё изменить, попасть в прошлое и исправить собственные ошибки, вернув всё на круги своя… Жаль, это было невозможно. Всё, что ей оставалось, так это пытаться вернуть того Малфоя, которого она любила, и надеяться, что он сумеет её простить. Да только он этого не хотел... Решившись в последний раз испытать судьбу, Гермиона всё же отправилась в комнату Малфоя. Она осознавала, что это последний её шанс и последняя попытка вернуть его, и, если что-то пойдёт не так, она навсегда потеряет Малфоя. Накинув на себя мантию-невидимку, Гермиона тяжело вздохнула и направилась на выход из своей спальни. Как в детстве считая шаги, она шла и ничего не замечала вокруг. Лишь приблизившись к Выручай-комнате, она осмелилась поднять глаза. Три раза она прошла мимо стены, мысленно держа перед глазами образ спальни Малфоя, а после остановилась напротив. Несколько секунд Гермиона безмолвно и неподвижно смотрела на показавшиеся двери. Сейчас ей хотелось сбежать, скрыться и спрятаться: ей было страшно. Наконец, решившись, она взялась за ручку, несмело повернула её и медленно вошла внутрь. Как она и ожидала, Малфой был в комнате не один. Он сидел на кровати в одних только брюках и уже расстёгнутой на все пуговицы чёрной рубашке, а на его коленях была какая-то студентка, на одежде которой виднелась эмблема Пуффендуя. Та девушка недоумённо взглянула на открывшуюся дверь, а затем повернулась к Малфою и вопрошающе посмотрела в его лицо. - Зачем ты пришла? – резко спросил он, пытаясь найти взглядом очертания Гермионы. - Поговорить, - стянув с себя мантию-невидимку, устало ответила она, после чего посмотрела на пуффендуйку, по виду которой можно было сказать, что она на год-два младше её самой. - Уйди, пожалуйста, - отведя взгляд, попросила её Гермиона. - Тогда увидимся завтра, - подмигнула та Малфою, а затем с неохотой поднялась с него и поспешила на выход, по пути одёргивая юбку. С глубоким вздохом Малфой посмотрел на Гермиону. - У тебя хобби такое? Всегда появляться не вовремя и всё портить? – бросил он и, лениво встав с кровати, подошёл к столу, на котором стоял фужер с огневиски. - Видимо, да, - ответила Гермиона, в полной мере ощутившая всю неловкость ситуации. Она была чужой для Малфоя, была никем – бегающей за ним девчонкой. Именно под таким углом, в чём она не сомневалась, он всё сейчас видел. Малфой плеснул себе ещё огневиски и, сделав пару больших глотков, повернулся к своей незваной гостье. - Хотела поговорить - так говори, - равнодушно протянул он, а затем допил оставшуюся часть напитка, который привычно обжёг горло. - Я устала, Малфой, - просто призналась Гермиона, и он, услышав это, всё-таки кинул на неё взгляд. - Я просто устала пытаться хоть что-то сделать, чтобы ты вернул себе чувства! Мне надоело всё время искать с тобой встречи, пытаться заговорить. Тебе же ничего этого не нужно, - тихим голосом сказала она и судорожно втянула ртом воздух. - Я, как идиотка, ношусь за тобой по школе, в то время как ты всеми силами стараешься избегать меня. - Ошибаешься, Грейнджер, я даже не пытался – просто перестал появляться в школе после лекций. У меня и своих дел немало, - с ухмылкой ответил Малфой и снова наполнил фужер. Гермиона только горько усмехнулась его словам. - Если бы ты только знал, Малфой, как я уже смертельно вымоталась! Ты прежде был мне родным, а сейчас стоишь рядом, всего в паре метров, но ты совсем чужой. Слишком чужой! - с каждым словом её голос становился всё тише, и к концу своей речи Гермиона вовсе перешла на шёпот. Сейчас она ощущала бессилие и смертельную усталость, которая была далеко не физической. - Ты сама сделала выбор и приняла решение поставить жирную точку в наших отношениях, если ты забыла, – спокойно напомнил ей Малфой. - Тебе не был нужен убийца, тебе нужен подобный Уизли: тот, кто, если и сделает ошибку, годами будет страдать и убиваться из-за этого. Куда мне до такого героя, когда я отнимаю жизни у людей и тут же забываю про них!.. Твоё здоровье, - вставил он тост и испил очередную порцию огневиски. - Мне было тяжело, - прошептала Гермиона. - А кому в наше время легко? Если ты не заметила, мы скоро все здесь крышей поедем, - небрежно отставив фужер, который прокатился с десяток-другой сантиметров вдоль стола, сказал на это Малфой и отошёл к окну. Взяв со спинки стула пиджак, он достал из кармана пачку сигарет. - Мне уйти? – на выдохе спросила Гермиона и отвела взгляд в сторону. Теперь она сожалела, что вообще решилась вернуться сюда. - Зачем же? Тебе наверняка хочется ещё много чего мне высказать, а дабы завтра ты не согнала очередную шлюху, может даже эту же, сделай мне одолжение и отними у меня всего один вечер! – ядовито бросил Малфой, и Гермиона, ощутившая, что она уже дрожит, закрыла глаза. Её не злили такие речи; сейчас она была лишь разочарована, и в первую очередь в себе. - Мерлин, какой же ты стал! – едва слышно сказала она и закрыла лицо руками. - Хочу тебя расстроить, Грейнджер - мразью я был всегда, - криво усмехнулся её словам Малфой, но после всё же обернулся к своей бывшей девушке. - Ты сама всё разрушила. Я предоставил тебе выбор: пойти со мной или всё забыть. Ты ушла, и в итоге забыл всё я; или ты ожидала, что я от горя буду на стену лезть и бегать за тобой по пятам? - Я не этого хотела, - негромко сказала Гермиона. - Тогда чего? - Чего угодно, но не этого! – нервно выкрикнула она и откинулась спиной на стену. - Я не думала, что будет так тяжело, что ты... повернёшь всё таким образом. - Я надеялся, что со временем ты сумеешь принять меня тем, кто я есть сейчас. Что чуть позже я смогу всё тебе рассказать, абсолютно всё, и, быть может, ты сможешь понять меня и быть рядом с тем, кто за тебя жизнь готов был отдать. Но ты не решилась даже попробовать, а сейчас хочешь, чтобы я вернул себе эмоции? Мне это уже не нужно, Грейнджер. Ты больше не нужна мне, - довольно жёстко сказал Малфой и отвернулся к окну. - Правильно говорят: «Не бывает поздно, бывает уже не нужно», - сглотнув вставший в горле ком, прошептала Гермиона. Сразу после она схватила прежде брошенную на кресло мантию-невидимку и поспешила на выход. Однако Малфой неожиданно для Гермионы подлетел к ней и схватил за руку, когда она уже открывала дверь. Захлопнув её, он вдруг толкнул Гермиону к стене и, нависнув над ней, упёрся руками с разных сторон от её головы. - Что тебе нужно? – даже растерялась от его действий Гермиона. - Замена на эту ночь той шлюхи, - резко произнёс Малфой, скользнув по её лицу уверенным взглядом. - Пусти меня! - разозлённо потребовала Гермиона, но он полностью преградил ей путь и не думал отступать. - Снова будешь насиловать? – посмотрев ему в глаза, с горькой усмешкой спросила она. - А ты бы этого хотела? – хмыкнул Малфой, в то время как Гермиона презрительно сощурила глаза. - Какой же ты есть, - сквозь зубы процедила она и попыталась оттолкнуть Малфоя, но в ответ на её действия он вдруг ловко притянул Гермиону к себе и впился в её губы крепким поцелуем. Поначалу она продолжала активные попытки вырваться, но уже спустя минуту не выдержала и сдалась. Слишком родные руки, родные губы… Уже давно она не находилась так близко к Малфою. Это казалось безумием, но Гермионе всерьёз захотелось, чтобы он не отпускал её больше, хотя бы не сейчас! Распустив её длинные волосы и откинув их Гермионе на спину, Малфой стал целовать её шею, в то время как она погладила его по плечу, спустившись вдоль руки. Малфой заглянул в глаза Гермионы и начал покрывать на удивление мягкими поцелуями её лицо, после чего вернулся к губам. Ловким движением он поднял Гермиону на руки, отнёс на кровать и лёг рядом. Расстегнув блузку, Малфой снял её и стал целовать желанное им девичье тело. Гермиона погладила его по голове и закрыла глаза, отдавшись на волю ощущений. Спустившись ниже, Малфой неспешно стянул с Гермионы джинсы и вновь вернулся к её лицу, в которое посмотрел полным страстного желания взглядом. Не прерывая зрительного контакта, Гермиона тоже начала раздевать Малфоя и для начала полностью избавила его от рубашки, а сразу после уже сама поцеловала его. Малфой обнял её и, прижав к себе, перекатился на спину и усадил Гермиону на себя. Сам он уселся на кровати и облокотился на подушки. На мгновение Гермиона отстранилась от его лица, но теснее прижалась телом и принялась целовать его шею. Малфой снял с неё бюстгальтер и нежно, невесомым движением, от которого по коже побежали мурашки, погладил по спине, что вызвало у Гермионы глубокий вдох. Она так любила его ласки, его прикосновения. Эти руки были родными для неё, как и сам Малфой. Казалось, словно с той ночи, когда они в последний раз были вместе, прошла целая вечность. Малфой же наклонился к её груди и стал покрывать её поцелуями; Гермиона выгнулась навстречу его губам, она искренне наслаждалась его действиями. Уже вскоре Малфой пошёл дальше и принялся то посасывать, то покусывать сосок её левой груди и ласкать вторую грудь рукой. Не сдержав стона, Гермиона сильней притянула к себе его голову. Вдоволь наигравшись с её грудью, Малфой перебрался к её бёдрам и стал поглаживать их, посмотрев при этом Гермионе в глаза. Её взгляд уже сейчас стал затуманенным, ни о каком сопротивлении больше не шло и речи: она хотела его, хотела, чтобы он был рядом, и эта ночь, когда они будут вместе, случилась. Гермиона сама потянулась к пряжке ремня, расстегнула его, а следом и пуговицу на брюках Малфоя. Просунув между ними руку, она обхватила ладонью его уже возбуждённый член и начала поглаживать его, одновременно с тем высвободив из ткани брюк. Чуть приподняв её, Малфой стащил с Гермионы трусики и окинул взглядом её полностью обнажённое тело. Она сама опустилась на него сверху, ввела в себя член и приобняла Малфоя за шею, прикусив от удовольствия губу. Малфой притянул её за подбородок и поцеловал, одновременно с тем принявшись двигаться в ней. Гермиона подстроилась под его ритм и стала двигаться вместе с ним. Ей ни на мгновение не хотелось думать о его мотивах, ведь она знала, что может сильно обжечься и снова сделать себе больно. Сейчас она желала лишь побыть с ним. Его поцелуи, ласки, прикосновения – всего этого ей жутко не хватало. Потому она горела желанием просто раствориться в Малфое и хотя бы на эти минуты позабыть обо всём: что где-то идёт война, что в скором времени он вновь исчезнет из Хогвартса и отправится убивать, что он ничего не чувствует и ему совершенно наплевать на неё. В этот момент он был здесь, с ней, и всё остальное вдруг стало второстепенным, не таким уж важным. Сколько они так пробыли вместе, а их тела сливались воедино? Сколько времени они дышали в унисон и жадно упивались своей близостью? Гермиона не знала, ведь оба они отрешились от всего. Достигнув спустя какое-то время оргазма, Гермиона ощутила, что одновременно с ней кончил в неё и сам Малфой. Пытаясь восстановить тяжёлое, сбившееся дыхание, она прижалась к нему и положила голову ему на плечо. Малфой, как только немного пришёл в себя после сладостной истомы, убрал прилипшие волосы с лица Гермионы и нежно поцеловал её в висок. Слегка приподнявшись, Гермиона погладила Малфоя по щеке и запустила руку в его волосы, намеренно взъерошив их. Парень усмехнулся и вновь притянул её к себе. Он поцеловал её в губы и почувствовал, как она улыбается. Гермиона была сейчас счастлива, равно как и он. Повалив её на кровать и забравшись сверху, Малфой, не отрываясь от неё, прижал Гермиону к себе так близко, как только мог. Она сама прервала их поцелуй и заглянула в его глаза; рукой она поглаживала Малфоя по плечу и шее. Сейчас он был лишь её. Как же ей не хватало всего этого! На её губах снова засияла улыбка, и Гермиона чмокнула его в щёку. Со вздохом облегчения и радости она после обняла Малфоя за шею и прижалась к нему ещё сильнее. Ей не хотелось больше отпускать его. Наоборот, больше всего Гермиона теперь желала, чтобы он остался с ней, чтобы каждая последующая их ночь была такой же, и он задержался в её жизни навсегда. Уткнувшись носом в её волосы, Малфой вдохнул их аромат. Так некстати ему вспомнились слова Полумны о том, что он способен испытывать чувства, и что способен радоваться жизни. А ведь в этот момент, неосознанно для себя, он и впрямь позволил себе снова побыть счастливым с Гермионой. Но ведь это было невозможно… Это шло вразрез с тем, какое воздействие имели на него темномагические чары, которые он самолично наложил на себя. Малфой вдруг резко ощутил холод, который стремительно наполнял его изнутри, овладевая сознанием. Он закрыл глаза и постарался подавить воздействие на него магии, вот только заклятие было сильнее его. Посмотрев на стену перед собой, Малфой понял, что снова ничего больше не чувствует. Всё вернулось на круги своя, и он вновь стал тем бездушным человеком, которым являлся всё последнее время. Малфой знал, что Гермиона не простит ему того, что он собрался сделать, да только он уже всё решил. Как бы ему того ни хотелось минутой ранее, так просто разрушить столь сильную магию было невозможно. - Умничка, Грейнджер. Можешь же, когда захочешь! - прошептал он ей на ухо и затем беззвучно рассмеялся. Вмиг оттолкнув Малфоя от себя, Гермиона, содрогаясь всем телом, вскочила с кровати и быстро стала собирать свои вещи. - Как я уже однажды сказал: я воспитал очень хорошую шлюху, да ещё и ласковую, - неспешно поднявшись и заправив брюки, продолжил он свои издёвки, не переставая при этом наблюдать за Гермионой. Она обернулась к нему и замахнулась, желая врезать пощёчину, но Малфой вовремя перехватил её руку и одарил Гермиону насмешливым взглядом, ровно как и сам усмехнулся. На этот раз она изловчилась вырваться и сделала пару шагов назад, прошипев при этом лишь: - Какая же ты всё-таки мразь! После этих слов она убежала в ванную комнату. Гермиона не стала тратить время на приведение волос в порядок - только быстро оделась и стремительной походкой, едва сдерживаясь, чтобы снова не перейти на бег, поспешила на выход, по пути захватив мантию-невидимку. Всё также стоявший у окна Малфой даже не потрудился проводить её взглядом. Он знал, что уже не уснёт этой ночью, как и она…* * *
Та ночь действительно стала для Гермионы сущим кошмаром. В какой-то момент ей захотелось просто умереть, перестать существовать, но сердце подсказывало иное: что всё, что произошло тогда между ней и Малфоем, не было притворством. Он не играл, не врал ей, он по-прежнему любил её и был способен чувствовать. Гермиона ощущала это вопреки его поступкам, вопреки голосу собственного разума, невыносимой обиде и даже той новой боли, что он осознанно причинил ей. Она просто почувствовала это, хотя рядом со всем этим заиграла гордыня, которая затмила все её догадки, былые планы и желания. Однако та ночь оказалась далеко не самым худшим их кошмаром. Новые ужасы жизни обитателей Хогвартса были ещё только впереди…* * *
Казалось, словно и не было тех дней, ночей, тех месяцев, проведённых ими вместе. Теперь Гермиона всерьёз бросила попытки вернуть Малфоя, а её руки окончательно опустились. Кассандра ещё дважды приходила к ней с отчаянными просьбами помочь Малфою, но Гермионе было уже всё равно. Она не хотела больше видеть Малфоя, как и слышать о нём: он перестал для неё существовать. Как же правдиво выражение: «От любви до ненависти один шаг» - так и произошло с ней. Она ненавидела теперь бывшего возлюбленного - снова, как и раньше. То, как он поступил с ней, как сыграл на её чувствах, вылилось в боль, а она в свою очередь переродилась в ненависть. Он опять повёл себя, как последняя сволочь, ровно как и полгода назад. Да только если тогда он всё это делал, дабы заглушить свою боль, то сейчас он просто пытался растоптать Гермиону вместе с её пресловутыми чувствами. И ведь ему это удалось! Она плакала лишь той ночью, но ни единого раза после. Она упорно притворялась, что ей безразлично то, что произошло между ними; искала в себе силы создавать видимость, будто ничего не случилось. Гермиона, как и прежде, появлялась в Большом Зале, на лекциях, в гостиной - везде, где был он, но теперь уже она делала вид, словно Драко Малфоя больше не существует. Не для неё! Этот вечер не был исключением. Как и всегда, все сидели в гостиной, каждый на своём привычном месте. Кто-то разговаривал, кто-то делал домашнее задание, кто-то играл в карты или шахматы. Рядом с Гермионой, читающей конспекты по Нумерологии для подготовки к завтрашней лекции, были её друзья. Она уже смирилась с тем, что Малфой всё время находился рядом, как и в этот момент: он сидел всего в метре от неё с сигаретой в руке, что было уже до боли привычно. Он также не замечал её, что стало у них взаимным. С той злополучной ночи прошла неделя – короткий, казалось бы, срок, однако он окончательно отдалил их друг от друга и сделал чужими людьми. Многие по-прежнему наблюдали за ними и с живым интересом рассуждали о том, что же будет дальше, однако Гермиона окончательно уяснила для себя, что их отношениям пришёл конец. Не могло быть продолжения этой истории. Она была красочной и незабываемой: в ней смешались боль и наслаждение, радость и горе, ненависть и любовь, но она всё-таки подошла к концу. Ничто не вечно, всё проходит, закончилось и это. - Малфой, тебе сколько раз повторять, что я не люблю запах сигарет? – войдя в гостиную и присев на диван возле Нотта, раздражённо сказала Кассандра. - Не люби. Я тебе что? - не отрывая взгляда от огня в камине, монотонным голосом ответил ей Малфой. - Курить прекращай! Это маггловское развлечение, причём пагубное для здоровья, а ты чистокровный аристократ. Если ты забыл об этом, то позволь напомнить! - отчитала его сестра, рукой отмахивая от себя неприятный ей густой серый дым. Малфой на это лишь хмыкнул и закурил уже вторую сигарету. Кассандра покачала головой. - Так как насчёт поведать всем, как прошло спасение матери Кормака? – в очередной раз предприняв попытку раскрутить Малфоя или Нотта на рассказ об этом, спросил Симус. - Нет, - спокойным тоном одновременно ответили ему они оба, не отрываясь при этом от своих дел. - Да я просто спросил! «Нет» так «нет», - сказал нахмурившийся Симус. Ему уже давно не терпелось узнать все подробности столь невероятной истории, но Малфой и Нотт упорно хранили их в тайне и даже в общих чертах никому ничего не рассказывали о той вылазке. - Что это? – нахмурив лоб, сказала сидевшая рядом с Невиллом Полумна. Она всматривалась в большое окно, которое было расположено в дальней стене напротив камина. Обернувшись, Малфой бросил туда скучающий взгляд, как вдруг его глаза округлились, а сам он сменился в лице. - Нотт, уводи отсюда всех, - хриплым голосом быстро проговорил он, вставая на ноги. Находившиеся в гостиной студенты непонимающе посмотрели на него и также принялись вглядываться в окно. - Живо! – обернувшись к Нотту, прикрикнул Малфой. - Малфой, что… - недоумённо начал Гарри, но договорить ему так и не удалось. В долю секунды то стекло разлетелось на сотни осколков, которые засыпали пол гостиной и ранили некоторых студентов. В разбитое же окно стремительно стали залетать чёрные дымки. За считанные мгновения обращаясь в людей в длинных чёрных плащах, оказавшихся Пожирателями Смерти, они моментально принялись засыпать заклинаниями присутствующих здесь. Всего за какие-то полминуты в тихой и спокойной гостиной воцарился хаос: одни студенты пытались сбежать, другие, вооружившись своими волшебными палочками, вступили в бой с Пожирателями, которые всё продолжали проникать в башню. - Протего! Петрификус Тоталус! Локомотор Виббли! Импедимента! Сектумсемпра! Диффиндо! Конъюнктивитус! Экспеллиармус! – одни за другими лучи заклятий вылетали из кончиков волшебных палочек, смешиваясь в воздухе. - Ах ты сволочь! – послышался крик упавшей на пол Кассандры. Быстро схватив выпавшую из руки палочку, она обернулась к своему противнику, но тот уже свалился с ног от посланного в него Гермионой заклинания парализации. Благодарно кивнув ей, Кассандра ринулась в бой с другим Пожирателем. - Откуда вы только взялись? – раздражённо выкрикнула Джинни и отразила очередное заклятие, изловчившись послать следом уже своё: - Ступефай! - Протего! Фурункулюс! – кричал отбивавшийся от противника Кормак. Воспользовавшись парой секунд передышки, пока его оппонент отбивал заклинание, он кинул взгляд на Малфоя, который сражался возле окна сразу с двумя противниками. - Что, Малфой, не можешь при всех использовать свою любимую Аваду? А жаль, ведь сейчас ты не в состоянии даже спасти своих друзей, - расправившись с летевшим в него заклятием, стал потешаться над ним один из Пожирателей, который был примерно того же возраста, что и сам Малфой. - Мир слишком циничен, чтобы заводить друзей. Достаточно и в нужный момент пригождающихся приятелей, - сквозь зубы ответил ему Малфой, после чего резко развернулся и наставил свою волшебную палочку на того Пожирателя, что сражался с Гойлом. Однокурсник, который не был в состоянии полноценно драться с закалённым в боях опытным тёмным магом, лежал на полу и выронил палочку. - Локомотор Виббли! – выкрикнул Малфой, и в ту же секунду стоявший к нему спиной Пожиратель грохнулся на пол от сковавшего его тело паралича. - Эверте статум! Протего! Эверте статум! – К его удаче, один из тех Пожирателей, с которыми он бился, отвлекшись на своего собрата по оружию, что сражался прежде с Гойлом и оказался поражён заклятием, не успел вовремя среагировать на выпущенный в него Малфоем луч и вывалился из окна. - Десцендо! – громогласно прокричал кто-то из Пожирателей из толпы и запустил заклинание в одну из стен, у которой находилось несколько студентов. - Глациус! – среагировал уже присоединившийся к бою Гойл. Он направил свою палочку на ту же стену, и разрушение прекратилось, а камни замерли в воздухе. Облегчённо выдохнув, Гермиона и Падма Патил, которые как раз там в этот момент и стояли, благодарно кивнули ему и продолжили сражаться. Отбив очередной опасный луч и послав в своего противника заклятие слепоты, Малфой, воспользовавшись секундным преимуществом, обратился в белого волка и бросился на одного из стоявших неподалёку от него Пожирателей, который сражался с Полумной. Он повалил его на пол и, всё также оставаясь в своём анимагическом обличии, вцепился зубами в шею этого мужчины. Тот не сдержал крика боли и начал отчаянно отбиваться, но уже через десяток секунд замертво откинулся на пол. Малфой вновь обернулся собой; его губы были перемазаны кровью, а из уголка рта стекала тонкая алая струйка. Тут на него вдруг налетел чёрный дым и унёс Малфоя куда-то под потолок. Поражённо наблюдавшая за кружащей в воздухе дымкой Полумна, словно выйдя из забытья, обратила внимание на Невилла, который сражался в другом конце комнаты с кем-то из довольно взрослых Пожирателей. Не теряя времени, она поспешила к нему на помощь. - Думал, мы спустим тебе это с рук, Малфой? – скинув его в центр комнаты и обернувшись в свою телесную оболочку, заговорил Пожиратель. Малфой откашлялся и привстал, облокотившись руками об пол. Но подняться полностью противник ему не дал и наставил на него волшебную палочку. - Ты слишком далеко зашёл, встав у нас на пути и посмев мешаться воплощать наши планы в жизнь. – К его немалой неожиданности, Малфой только рассмеялся ему в лицо, на что Пожиратель злобно хмыкнул и произнёс: - Ах да! Ты же лишил себя эмоций, прибегнул к помощи чёрной магии. - Обернись! – сухо сказал ему Малфой. Пожиратель сощурил глаза: он счёл его слова уловкой и потому и не думал сдвинуться с места. Но не прошло и пары секунд, как со спины в него угодило парализующее заклятие, и он, не в силах пошевелиться, рухнул на пол, причём как раз на то место, где находился его бывший противник. Вовремя успевший отползти назад Малфой поднялся на ноги и благодарно кивнул выручившему его Забини. Тот только криво усмехнулся и вновь ринулся в бой. - Эверта статум! – послышалось выпущенное в спину Малфою заклинание. Не успев на этот раз вовремя отбиться, он отлетел к окну, но всё же удержался и не вывалился из него. Резко обернувшись, Малфой увидел, что к нему, желая сбить его с ног, бежал один из Пожирателей. Малфой знал, что это конец, и что его час пробил. Сбивчиво дыша, он лишь смотрел на противника, замерев на месте и даже не шевелясь, как вдруг кто-то оттолкнул его в сторону. Малфой упал на пол, но всё же успел заметить, что из окна вывалились Пожиратель Смерти и Полумна Лавгуд, которую тот увлёк вслед за собой. - Не-е-ет! – на всю комнату завопил Малфой, что заставило многих прерваться и обратить к нему изумлённые взгляды. Воспользовавшись секундным замешательством, некоторые студенты наслали на своих врагов заклинания, которые те так и не успели вовремя отбить. Благодаря этому случаю их битва перешла на новый уровень, и ряды противника наконец получили значимый урон. Малфой зажмурил глаза и обхватил голову руками: ужасающей силы боль пронзила его сердце, а также вмиг словно раскололо голову на части. - Эта боль сильнее тебя, – неожиданно услышал он голос Мартина в своём разуме. - Ты не сумеешь противостоять этим чарам, они погубят тебя. Отмени заклинание, иначе ты умрёшь! - Драко! – донёсся до него голос Кассандры, однако разлепить глаза ему так и не удалось. Боль была настолько острой и сильной, что сил перебороть её или хотя бы немного подавить у Малфоя действительно не оказалось. - Ты ещё не настолько опытен в использовании тёмной магии, чтобы применять такого рода заклинания. Однако ты сделал это, и ещё неделю назад чары дали трещину – тогда ты снова начал ощущать. Наконец-то избавившись от своего противника, который взялся сражаться одновременно с ней и Гарри и, переоценив свои возможности, оказался побеждённым лучом её заклятия связывания по рукам и ногам, Гермиона медленным шагом приблизилась к Малфою. Хоть она и презирала его после их последней ночи, какая-то часть её всерьёз боялась за Малфоя сегодня, и этот страх заслонил все иные чувства и эмоции. Не до конца осознавая, что она делает, Гермиона взяла Малфоя за руку, но невзначай дотронулась и до его фамильного перстня. Сразу после этого в её голове возник голос, который ей никогда прежде не доводилось слышать: - Сейчас разрушенное заклинание станет поглощать тебя. Чёрная магия слишком сильна, и ты не выдержишь последствий обращения к ней, Драко! Сам ты не справишься. Твоя боль ощутимо усилится, эмоции в разы обострятся - ты не вынесешь такого напора, не сумеешь. Отмени действие заклинания, пока не стало слишком поздно! - Что здесь происх… - послышался голос вошедшей к ним МакГонагалл. На секунду она замерла от потрясения: её взору предстала ужасающая картина полуразрушенной гостиной и насмерть сражавшихся с Пожирателями Смерти студентов. Поспешно вооружившись волшебной палочкой, МакГонагалл ринулась в бой. - Это чрезмерно тяжёлая магия, и ты неверно её применил. Теперь она станет поглощать тебя, наоборот усиливая твои страдания. Ты не справишься сам, Драко! Не справишься!.. – всё также продолжал настаивать на своём голос в головах Малфоя и Гермионы. С трудом разлепив покрасневшие глаза, Малфой оттолкнул от себя Кассандру и Гермиону и опёрся рукой на стену. - Драко, - снова позвала его сестра, приблизившись к нему. - Оставь меня! - прохрипел он, грубо отстранив её от себя и окинув затем опустошённым взглядом продолжавшееся в комнате сражение. Его внимание привлёк лишь смертельно бледный Кормак, который сидел в дальнем углу рядом с бездыханным телом его убитого друга Джона Эджикома. - Лавгуд тоже мертва, - тихим голосом произнёс Малфой. - Что?! – прошептала не поверившая своим ушам Гермиона и уставилась на него поражённым взглядом. Малфой приблизился к окну и посмотрел на подножие башни, после чего вдруг побежал на выход из гостиной. Посмотревшая ему вслед Гермиона также быстро подошла к окну и обратила взгляд вниз. На снегу под башней лежали два человека: один из Пожирателей и Полумна Лавгуд. Закрыв рот рукой, Гермиона всхлипнула. - Гермиона, а где Полум… - произнёс появившийся за спиной Невилл, но тут же замер, стоило ему тоже бросить взгляд к основанию башни. Повернувшись к нему и посмотрев на поникшего Невилла, который словно прирос к земле, не менее потрясённая Гермиона поспешила на выход. Она даже не смотрела на дорогу, как и ничего не замечала вокруг: по инерции бежала по привычному пути к входным дверям замка. Всё, что мелькало у неё перед глазами, так это немалое количество озадаченных студентов с других курсов, которые поднимались по лестницам в их гостиную. Преодолев расстояние, Гермиона наконец-то выбежала на улицу и направилась к той башне, в которой обитала их группа седьмого курса. Она не ощущала холода, хотя на улице стоял мороз; не ощущала боли от ран, кровоточивших на левой руке и шее. Она ничего уже не чувствовала помимо зияющей пустоты в груди и огромной надежды, которая всё ещё теплилась в её душе: надежды на то, что Полумна всё-таки выжила, хоть и сильно пострадала. Завернув за последний поворот, Гермиона резко остановилась и замерла на месте. С широко раскрытыми глазами на снегу лежала мёртвая Полумна, а рядом с ней на корточках сидел Малфой. Чуть дальше от них распластался также погибший Пожиратель, однако Гермионе не было до него никакого дела. Словно безвольная кукла, Полумна смотрела на серое небо, но теперь уже пустым, застывшим взглядом. - Она не сумела трансгрессировать во время падения, - донёсся до Гермионы голос Малфоя. Придя в себя, она сокрушённо уставилась на него. Глаза Малфоя были покрасневшими, но теперь уже от слёз. Было хорошо заметно, что он из последних сил сдерживал себя и не давал эмоциям вырваться наружу, потому как стыдился их бурного проявления. - Ты вновь ощущаешь, - тихим голосом сказала Гермиона и пару раз медленно моргнула. - Я не сумел верно применить тёмномагическое заклинание. Слишком неопытен, слишком самонадеян, глуп! - еле слышно произнёс коривший себя Малфой, а затем протянул руку и закрыл погибшей подруге глаза. - Полумна! – послышался крик неподалёку. Обернувшись, Гермиона увидела бежавших к ним Невилла, Джинни, Гарри, Кассандру, Нотта и даже МакГонагалл, которые также вскоре застыли на месте от оцепенения, охватившего их при виде бездыханного тела подруги и ученицы. - Полумна, нет! – бросился к ней Невилл и упал на колени рядом с погибшей возлюбленной. - Нет! Нет! – не сдержав жгучих слёз пронзившей его насквозь боли, продолжал он свои стенания. Невилл схватил охладевшую руку Полумны и прижал её к своим губам. - Драко, пойдём, - приблизившись к брату, позвала Кассандра. - Оставь меня в покое! – встав на ноги, накричал вдруг на неё Малфой. Тяжело дыша и пятясь назад, пару секунд он бегал безумным взглядом по земле, а потом вдруг рассмеялся, что приковало к нему взгляды находившихся здесь. - Оставь меня в покое, - уже тише повторил он и, подняв глаза, в упор посмотрел на Кассандру. - Скажи, я глупо выгляжу, всё время бегая за тобой с этой своей нелепой заботой? – внезапно сказала она. - Что? – непонимающе нахмурился Малфой. - Я же была рядом с тобой, когда ты был ещё совсем ребёнком. Я даже помню твои первые шаги, а вот сегодня едва не увидела последние, - негромко произнесла она. Кассандра не обращала внимания на окружавших их людей, которые, конечно же, теперь наблюдали за их внезапным и не до конца ясным им диалогом. Она смотрела лишь на своего брата, ровно как и он на неё одну. - Я жив, если ты не заметила. Твоё предсказание не сбылось. - Это потому что она изменила судьбу, а ты даже не собирался что-либо делать! – указав на мёртвую Полумну, выкрикнула Кассандра и разъярённым взглядом посмотрела на Малфоя. - Я видела, как тот Пожиратель бежал к тебе в стремлении сбросить тебя с башни, но ты даже не шелохнулся. Ты знал, что именно так умрёшь, и намеревался допустить это! Ты ничего не хотел менять. О, Мерлин, какой же ты эгоист! – воскликнула она и покачала головой. - Ты хоть когда-нибудь думал о других?! Когда же ты уже перестанешь упиваться своим самолюбием и своей болью? Обернись и посмотри вокруг! Я твоя сестра, и я также осталась одна, совсем одна, но разве тебе есть до этого дело? Нотт, Гойл - все мы остались одни, но ты видишь хоть кого-нибудь вокруг себя? Хоть кого-то? - И это говорит дочь Беллатрисы Лестрейндж, - сглотнув слюну, усмехнулся Малфой, хотя эти слова задели его за живое. - А это говорит сын Нарциссы Малфой: той женщины, что в любой момент готова была умереть за единственного сына, который теперь так просто и без боя готов вручить свою жизнь в руки Смерти, - в тон ему ответила Кассандра, а после развернулась и поспешила уйти подальше от этого места. Малфой только прищурил глаза и отвёл взгляд. Он отчётливо осознавал смысл всего того, что Кассандра высказала ему. Больнее всего было от того, что она говорила ему в лицо ту правду, от которой он пытался сбежать. И эта правда колола по глазам и была слишком горькой, в особенности в такой момент. Посмотрев на беззвучно плачущего Невилла, Малфой приблизился к нему и взял тело погибшей подруги на руки. - Оставь её! – закричал Невилл и бросился к нему, однако Малфой не дал ему забрать у него Полумну и лишь тихо сказал: - Её нужно будет похоронить. - Из-за тебя она погибла! – сжав пальцы рук в кулаки, зло и отчаянно выкрикнул Невилл, в глазах которого было столько страданий, что даже смотреть на него было тяжело. – Из-за тебя! - Невилл, - подойдя к нему и обняв, позвала Джинни. Она стала гладить его по голове и спине, желая хоть как-то успокоить. - Тихо, тихо! - Из-за меня, - хриплым голосом подтвердил Малфой. Он развернулся, уже собираясь уходить, но замер на секунду и посмотрел на всех остальных, кто был здесь. Прижавшись к стене и закрыв лицо носовым платком, МакГонагалл беззвучно плакала. Никогда прежде Малфой не видел её слёз, даже после битвы за Хогвартс, но сейчас она плакала, не сводя горестного взгляда с Полумны на его руках. Чуть дальше от Малфоя стояли Гарри и Гермиона. Гарри обнимал её за плечи, в то время как закрывшая лицо руками Гермиона тоже тихо плакала. Сегодня они потеряли ещё одного своего друга. Война беспощадно отнимала у них близких и любимых и причиняла волны новых немыслимых страданий. В последнюю очередь Малфой посмотрел уже на стоявшего поодаль ото всех Нотта. Тот лишь молча наблюдал за происходящим, но и он был угрюм как никогда. Стремительной походкой Малфой прошёл мимо него, возвращаясь в школу. Сейчас ему не хотелось никого больше видеть…* * *
Похороны Полумны состоялись уже через два дня. В школе был объявлен траур, а занятия отменили. Всех четверых погибших студентов было решено положить в одну общую могилу. Их родители не противились этому: всем им было слишком тяжело от потери своих детей. На кладбище пришло огромное количество студентов. Никто не остался равнодушен, никто не смог просто и спокойно стоять в стороне. Позади всей толпы был лишь один человек в чёрной мантии и с сигаретой в руках. Он не смел подойти ближе, да и не хотел: это было бы лишним. Малфой видел, как сотрясался от рыданий Ксенофилиус Лавгуд. Прежде он потерял любимую жену, а теперь и единственную дочь. Этот человек лишился всего, жизнь отняла у него всех родных и близких, но за что?! Позади Ксенофилиуса в окружении поддерживающих его друзей стоял и Невилл. Он не мог сдержать слёз, ему было слишком больно: он любил Полумну, хотел даже со временем жениться на ней, но этому не суждено было осуществиться. Рядом с ним находилась Гермиона, которая держала его за руку. В этот раз она не сумела как следует запудрить красноту под глазами, да и так ли это было нужно в такой день? Гарри и Джинни тоже были рядом и разделяли его горе. Все они ощущали сейчас боль и пустоту из-за свежей, кровоточившей раны в душе. Новые смерти, гибели, и новые, даже очередные, потери. Никому сегодня не было легко, да и не могло быть иначе. - Не пойдёшь к остальным? – спросил подошедший к нему Нотт. - Нет. Вряд ли мне будут там… рады, - выдохнув сигаретный дым, ответил Малфой, а после усмехнулся, отчего Нотт нахмурился. - А ведь столько у неё было планов на жизнь, столько мыслей и задумок, но она осознанно оттолкнула меня и пожертвовала собой, чтобы спасти. И спасла, - тихим голосом сказал он и посмотрел на могилу в центре толпы. - Даже несколько иронично, то что раньше вы не находили общего языка. Ты даже нередко подшучивал над ней, - невесело хмыкнув, вспомнил былое Нотт. - Это ещё мягко сказано! Она была слишком странной, слишком необычной и забавной. Я всегда считал, что она не от мира сего, однако эта девушка оказалась очень мудрой и сильной, а я только совсем недавно сумел это понять и разглядеть, - задумчиво проговорил Малфой и, кинув окурок на землю, затушил его ногой. - Жизнь зачем-то дала мне второй шанс. Предсказание Кассандры не сбылось, а ведь в какой-то момент я действительно был готов уйти. - С чего вдруг? Ты же был лишён эмоций, да и у тебя было столько планов наперёд, - удивлённо спросил Нотт. - Был, но из-за Гермионы магия начала разрушаться, дала трещину. Истинные эмоции оказались сильнее заклинания неопытного, но очень самонадеянного глупца. - Услышав эти слова, Нотт изумился ещё сильнее и посмотрел Малфою в лицо. - Неделю назад она пришла ко мне. Как видано, это была её последняя попытка заставить меня вернуть себе чувства. Поначалу я лишь насмехался над ней, а потом решил вовсе растоптать, чтобы она наконец-то оставила меня в покое. Мы переспали, но вместо лишённого эмоций одного лишь чистого физического наслаждения сексом в какой-то момент я стал ощущать всё то, что было раньше. Я на самом деле всегда любил её, и на тот момент я перестал играть и притворяться. Чувства к ней были сильнее магии неверно использованного темномагического заклинания. Однако как только я осознал это, то прогнал её, и теперь она ненавидит меня за это. – Говоря это, Малфой наблюдал за стоявшей вдали от него Гермионой. - Сейчас ты можешь всё исправить. Она простит тебя, в этом я не сомневаюсь. За ненавистью скрывается гордыня, за гордыней обида… - А за обидой боль, да, - кивнул Малфой, прервав рассуждения Нотта. – С ней я был по-настоящему счастлив. Больше всего, Тео, мне хотелось бы отмотать всё назад, вернуться в то время и просто наслаждаться теми минутами, что мы проводили с ней вместе! Но это было бы действительно чрезмерно эгоистично с моей стороны, - вспомнив слова Кассандры и прищурив глаза, рассудил Малфой. Нотт, услышав эти речи, даже вскинул брови: Малфой всерьёз сумел удивить его таким выбором. Однако он ничего не стал говорить ему, а лишь молча продолжил слушать. - Скорее всего, у меня есть шанс всё вернуть, вернуть её, но война перешла на новый этап. Вчера Пожиратели наложили Империус на Флитвика и заставили его снять защитные чары с территории школы, а сегодня мы хороним погибших и даём показания аврорам. Что ждёт нас завтра? Бойня в Большом Зале? Пожиратели знают, кто я, где я, и находиться рядом со мной для неё будет слишком опасно. Я искренне надеюсь, что однажды война закончится, мы с Гермионой восстановим наши отношения, и у нас всё будет хорошо. Но не сейчас! - Посмотрев вверх на неожиданно начавший падать снег, Малфой улыбнулся. - Знаешь, Тео, - вновь заговорил он и устремил взгляд на могилу покойной подруги. - Я не знаю, что ждёт нас всех в дальнейшем, кто умрёт следующим, сколько мы проживём и что успеем сделать. Но раз эта удивительная девушка сумела изменить судьбу, спасти меня и сохранить мою жизнь, значит, изменилось и наше будущее. История нашей жизни и человечества в целом пишется одной рукой, - вспомнил он цитату из одной из тех книг, что некогда читала его мать. – А, следовательно, менять судьбу теперь можем и мы сами!